- Как я могла об этом знать? - сказала она, снова занявшись замком. - Вы никогда не писали мне.
- Я писал, - возразил Клифтон.
Послышалось тихое фырканье. Люси склонилась над сейфом, но Клифтону не нужно было видеть выражение ее лица. Он и так понимал, что она не верит ему.
- С каждым донесением я посылал вам цветок. Засушенный. Я думал, вы знаете, что он означает.
Она замерла и посмотрела на него через плечо.
- Не было никаких цветов. Только донесения.
- Значит, вы думали, что я бросил вас.
- Что еще я могла подумать?
В этот момент замок сейфа щелкнул. Люси улыбнулась, затем повернула ручку и потянула на себя тяжелую металлическую дверцу.
Клифтон стал помогать ей, и в тот миг, когда их пальцы сплелись, когда его ладонь накрыла ее руку, вся интерлюдия в карете вспыхнула между ними.
Люси пыталась стряхнуть его руку, но он крепко держал ее.
Не теперь, когда снова ее нашел.
От этой мысли у него дыхание перехватило.
Вместе они открыли железную дверцу. Взяв лампу, Клифтон поднял ее над сейфом, остальные столпились сзади, чтобы заглянуть внутрь.
Даже Расти, лучший взломщик в Лондоне, тихо присвистнул.
- А ты говорила, что он простой поверенный.
- Он и есть поверенный. - Люси только головой покачала.
- Все это напоминает тайник удачливого контрабандиста. - Сэмми кивнул на набитые монетами мешочки. Никто не сомневался, что они полны соверенов. - Никогда столько бумажек не видел, - сказал он, заметив сложенные рядом с золотом банкноты.
В другом отсеке сейфа лежали бухгалтерские книги и сложенные и опечатанные бумаги, перевязанные черными шнурами.
- Завещания, - прошептала Люси.
- Завещания? - переспросил Клифтон. - Откуда вы знаете?
- Завещание моего отца так же выглядело. Арч… - Она на секунду умолкла. - Клерк сказал, что Страут всегда перевязывает завещание черным шнуром и опечатывает, чтобы легче было найти.
- Так много? - Клифтон, покачав головой, разглядывал документы. - Спрятаны и заперты. Для чего?
- Не нравится мне это, - глянула на него через плечо Люси. - Что-то здесь не так.
Они смотрели друг на друга, и какие бы противоречия ни лежали между ними, сейчас их объединяло одинаковое любопытство, желание открыть правду, найти детали, которые расскажут, что на самом деле произошло.
Именно поэтому в свое время они так подошли друг другу.
- Согласен, - сказал Клифтон. - Как вы думаете, почему мистер Страут прячет в сейфе столько завещаний?
Она покачала головой и вытащила несколько штук.
- Мы узнаем!
Не потребовалось много времени, чтобы выяснить, что уважаемый мистер Страут делал последние два десятилетия и как накопил состояние. Человек, который служил поверенным у многих агентов, выехавших за границу, использовал в своих интересах их доверие. Их предполагаемую судьбу.
Дарби Брикнелл и другие - Люси узнала больше десятка имен, - доверили Страуту свое наследство, и он отплатил им тем, что не исполнил их последнюю волю.
Средства и владения, которые должны были отойти к любимым, дальним родственникам, друзьям, были все еще в руках Страута, арендаторы, согласно многочисленным бухгалтерским книгам, пополняли его личную казну.
Гнев Клифтона не знал границ, но пачка корреспонденции и одно завещание едва не заставили его нарушить тишину.
Поскольку это имело отношение к Люси.
Она занялась одним из завещаний, Клифтон с лампой в руке отошел в угол и просмотрел свою добычу.
Владение отца Люси было обобрано до нитки стараниями Страута.
Хуже того, внутри было письмо клерка Страута герцогу Паркертону, напоминавшее его светлости, что со смертью Джорджа Эллисона договор аренды дома в Хэмпстеде перестал действовать.
"Желает ли Ваша светлость, чтобы контора мистера Страута нашла нового арендатора, поскольку сомнительно, что нынешний житель сможет платить за такой замечательный дом?"
И подпись: "Арчибальд Стерлинг, клерк".
Мерзавец дал ход выселению Люси, толкая ее к браку с ним. Клифтон мог себе представить, как этот тип явился к Люси с новостями о предстоящем выселении и решением ее проблем.
"Выходите за меня, мисс Эллисон, и вам никогда не придется искать дом".
И словно это было недостаточным оскорблением, Страут получил плату за поиск арендаторов.
А где был он? Клифтон проклинал судьбу. Он был слишком далеко, чтобы помочь. И он знал, что такое может случиться, разве Люси не сказала ему об этом годы назад?
"Старый герцог предоставил папе дом в пожизненное пользование, но после его смерти дом вернется во владение Паркертона".
И этот дьявол Страут дал Арчи карт-бланш, до этого украв все деньги Эллисона.
Что ж, Арчибальд Стерлинг скорее всего горит в аду, но это не значит, что Страуту не придется платить по счетам.
- Я сделаю все от меня зависящее, чтобы его повесили, - пробормотал Клифтон, незаметно сунув документы в карман.
Как Гусси научила его много лет назад.
Люси подняла глаза и на миг отпрянула от злобного блеска в глазах Клифтона.
О Боже, он, похоже, готов подняться наверх и повесить Страута на стропилах. И как ей ни хотелось того же, она будет счастлива отдать судьбу поверенного в изощренные руки мистера Пимма.
Он найдет для этого типа на земле местечко, подобное аду.
Потянувшись, она тронула руку графа, позволив своему теплому прикосновению согреть его скованное холодом сердце.
- Что ж, если он заслуживает виселицы, давайте займемся делом. - Она кивнула на улики.
Они просмотрели книги, одну за другой, поражаясь размаху преступлений.
- Послушайте. - Люси читала завещание. - Невеста Дарби должна была получить пятьсот фунтов, по пятьдесят фунтов в год, пока не выйдет замуж. - Покачав головой, она свернула бумагу. - Знаете, она так и не вышла замуж. Все эти годы была верна его памяти, а Страут подло забрал то, что ей причиталось. Она понятия не имела, что Дарби всю жизнь любил ее.
- Теперь она узнает о его любви, - сказал Клифтон. - Мы об этом позаботимся.
"Мы". У этого слова слишком большой подтекст. Никаких "мы" нет, хотела сказать Люси, но за последние несколько часов многое изменилось.
Как будто вновь возникла связь, соединившая их, напомнившая, как они похожи, сколько у них общего.
Люси все еще не могла поверить, что Клифтон думал о ней все эти годы, посылал ей цветы, чтобы удостовериться, что она знает о его любви. Куда делись все эти символы?
Она вздохнула. Скорее всего это дело рук отца. Он делал все, что в его власти, чтобы положить конец этому гибельному, по его мнению, союзу.
Интересно, что бы он сказал теперь? - подумала Люси. Она могла себе это представить.
"Ты не все сказала ему, Гусси. Как насчет того маленького секрета, который спит в узкой кровати в задних комнатах дома на Брук-стрит?"
Клифтон придет в ярость, обнаружив Микки? Станет избегать мальчика, потому что тот незаконнорожденный? Или примет ребенка в свое сердце, в свой дом? Конечно, Малкому он всегда был рад, но будет ли жена Клифтона придерживаться столь же широких взглядов, как его мать?
Люси этого не знала. Но одно известно точно: она ради мальчика готова пожертвовать собой.
Они закрыли последнюю бухгалтерскую книгу, и Клифтон только головой покачал при виде этого собрания злодеяний и улик.
- Должен сказать, что Страут дотошен.
- Как вы думаете, почему он вел этот учет? - Люси просмотрела последнее завещание и отдала все их Клифтону.
- Ложь помнить нелегко - Сэмми оказался мудрее, чем можно было подумать. - Я храню перечень домов, в которых побывал, чтобы не тратить время впустую и не лезть туда, где уже нечем поживиться.
Люси подтвердила это, кивнув Клифтону. Так и есть. Страут - вор, он вел учет, чтобы не лезть в пустой колодец. И не рисковать.
- Но если он хранил все бумаги, - сказал Клифтон, - где завещание Малкома, черт побери?
Люси, затаившись, солгала:
- Возможно, оно пропало, как и утверждал Страут. - Она оглянулась на Томаса Уильяма, который, к счастью, уставился в потолок, поскольку старый слуга отца единственный заметил, как завещание скользнуло в ее рукав. - У вас будет время поискать тщательнее, когда вы вернетесь с Пиммом и ордером на арест.
Клифтона это едва ли убедило, но не оставалось ничего другого, как привести все в порядок и запереть сейф.
Они решили оставить все на своих местах. Расти и Сэмми заворчали, что глупо бросать столько денег. Клифтон сообщил им, что деньги были предназначены для вдов и сирот.
Но Сэмми это не тронуло.
- Хозяин, все хотят помочь вдовам и сиротам, но никто никогда не подал милостыню мне.
Возражений не последовало, только молчавший до сих пор Томас Уильям указал на дверь:
- Вон отсюда. Оба.
Расти и Сэмми как ветром сдуло.
Люси и Томас Уильям последовали за ними, но Клифтон не спешил, он еще раз оглядел погруженную в тень комнату.
- Пойдемте, милорд, - шепнула Люси. - Потом будет время осмотреть все досконально.
Он кивнул и пошел следом за ней.
Люси чувствовала себя виноватой перед ним, но у нее были причины для сдержанности.
"Не имеет значения, что он посылал тебе цветы. Что он не забыл тебя. Теперь все по-другому", - думала она, зная, что главное - это сбежать от графа, как только они выйдут из конторы Страута.
Но удача отвернулась от нее - в переулке они наткнулись на Сэмми, который держат высокого худого мужчину, зажав ему рот рукой.
- Клерк, - взглянул на него Клифтон.
- Мы поймали его на входе, - объяснил Расти. - Нельзя, чтобы он тут раскудахтался, так что горло ему перережем, и дело с концом.
Округлившиеся глаза клерка уставились на Люси, умоляя о помощи.
- Это только осложнит дело, - сказала Люси. - Нам это не нужно. - Люси оглянулась на графа: - Как вы думаете, он может немного помочь?
Клерк отчаянно закивал, сейчас он готов был родную мать продать, Клифтон кивнул и присмотрелся к нему:
- Может. Я заберу его к Пимму. Он знает, что делать.
Глава 14
Люси и Томасу Уильяму потребовалось немало времени, чтобы добраться домой, поскольку они отдали повозку графу, чтобы отвезти клерка к Пимму.
Перед отъездом Клифтон, похоже, хотел ей что-то сказать, но круто повернулся и поднялся в повозку.
Что он хотел ей сказать? Люси задрожала, воображение у нее разыгралось.
"Пойдем со мной, Гусси. Проведи ночь в моих объятиях".
Она отмахивалась от этих мыслей, но было почти невозможно прогнать их, она все еще чувствовала прикосновение его руки, когда они передавали друг другу бумаги.
Порой она ловила на себе его взгляд. Клифтон присматривался к ней. Изучал.
Как-то получилось, что за этот вечер они поменялись ролями. Собирая улики и сравнивая документы, обличающие Страута, Люси поняла, что они достигли соглашения, своего рода перемирия.
Но что это могло означать?
"Ничего! - предостерегла она себя. - Совершенно ничего".
Так что он хотел сказать?
Она не имела ни малейшего представления и лишь смотрела ему вслед, когда он исчезал из виду на темных улицах Лондона.
Люси, да еще в ее костюме, и Томасу Уильяму ни к чему было разгуливать по улицам. И Томас Уильям наконец нашел извозчика, который согласился отвезти их в Мейфэр, но, чтобы уговорить его, потребовались все имеющиеся у Люси монеты.
Когда они прибыли, дом на Брук-стрит был тихим и темным, Минерва и Элинор еще не возвратились от Грессингемов. Люси облегченно вздохнула.
Она быстро пробралась в дом.
Во всяком случае, так ей казалось, когда она в одиночестве шла по пустым коридорам; Томас Уильям отправился в свою комнату.
Люси вошла в свою спальню, погруженную в тень. Как ни странно, темнота ее всегда успокаивала.
Прислонившись спиной к двери, она дала волю мыслям, которые всю дорогу домой гнала прочь. Мыслям о том, как ее тело страстно желает прикосновений Клифтона, его поцелуев. Как жаждет она вновь пережить ту давнюю ночь в Хэмпстеде.
Еще одну ночь с графом… а потом она исчезнет вместе с Микки и своими домочадцами, и Клифтон сможет заняться поисками будущей графини. Умнее не придумаешь.
- Что, черт возьми, ты хотел сказать мне, Гилби? - прошептала она в ночь.
- Почему бы прямо не спросить меня об этом? - послышалось в ответ.
Чиркнула спичка. В свете крошечного пламени она увидела, как граф зажег одинокую свечу и, задув спичку, бросил ее в камин.
Даже в скудном свете Люси видела, что он собирался спросить там, в переулке позади дома Страута.
И ее ответ… о, она знала его.
Она, как спичка, готова вспыхнуть огнем, не хватало лишь малого, чтобы поджечь ее.
Одного поцелуя.
Люси молча пересекла комнату и бросилась в объятия Клифтона.
И вновь вспыхнула страсть, которую она считала навсегда потерянной.
Клифтон ожидал вспышки другого рода.
Но этой - Люси, его Люси, в его объятиях, нетерпеливо ищет губами его губы! - было для него достаточно.
По крайней мере пока.
Он не настолько глуп, чтобы думать, будто все недоразумения и нарушенные обещания так легко исправить.
И все же эта вероломная женщина в его руках. Ее капитуляция, ее пыл вновь пробудили его.
Дело не в том, как его тело отвечало ей - он уже отвердел и потерял здравомыслие, - казалось, чтото, что он считал давно потерянным, возродилось к жизни.
И он точно знал, что это.
Его сердце. Ведь он никогда не переставал любить Люси. Не мог ее забыть. Это и есть любовь. Нечто неподвластное разуму, за пределами гнева и горя, с которыми он жил все эти годы.
Это был бальзам на его раны и свет его жизни.
Она возрождала его к жизни, как никто другой.
Его скандальная, замечательная Люси.
Люси почувствовала, как что-то в нем изменилось. Как будто сначала он колебался, но внезапно стал слишком нетерпеливым и жадным.
Его руки вытащили из бриджей ее сорочку и нетерпеливо бродили под муслином, касаясь ее, требуя ее. Прижимая ее к себе все крепче и крепче.
Но этого ему было мало.
Он сдернул с нее рубашку, отлетевшие пуговки посыпались на пол. В какой-то миг Люси с ужасом вспомнила о спрятанном завещании Малкома. Усилием воли она сдержалась, и когда сверток оказался на полу, отодвинула его подальше.
За рубашкой последовали бриджи, она осталась лишь в сорочке и панталонах, но ненадолго. Как только она оказалась нагой, Клифтон подхватил ее и усадил на туалетный столик, смахнув с него гребень и щетки.
Люси таяла в его сильных руках. Он брал ее, не спрашивая… не моля о позволении.
Клифтон делал что хотел. А хотел он ее.
Люси обхватила ногами его бедра и потянула к себе.
Его тугое мужское естество напряглось под бриджами из оленьей кожи, и Люси тянула его все ближе, чтобы почувствовать его всего. Ее тело пылало, стремясь к нему, желая того, что мог дать ей.
Наклонившись, он взял в рот ее сосок и посасывал. Жаркие волны желания захлестывали ее.
Люси выгнулась назад и, схватив его за бедра, тащила к себе.
Те давние времена - не важно, сколько прошло с тех пор, когда он любил ее, - вернулись к ней, как будто это было только вчера.
Столкнув ее ноги со своих бедер, Клифтон отодвинулся, и Люси застонала, потеряв прижатый к ней твердый соблазнительный жезл.
- Ш-ш-ш… Гусси, ты весь дом перебудишь, - поддразнил он ее.
Люси не видела в этом ничего смешного.
- Я хочу тебя, Гилби!
Клифтон, улыбнувшись, наклонился и дал ей то, что она хотела.
Его руки поймали ее бедра и распахнули их, он прошелся языком по складкам ее женского естества.
Люси громко стонала.
- Милая, да ты весь Мейфэр разбудишь.
- Я буду тихо, - едва выговорила она. - Но, Гилби… черт возьми… сделай это снова.
Он снова прошелся языком дразнящими движениями, а потом посасывал набухшее потайное местечко.
Тело Люси ожило. Как же она могла забыть эту пульсирующую, опасную жажду?! Ей хотелось кричать и разбудить весь Лондон.
"Возьми меня. Пожалуйста, возьми меня. Дай мне…"
Она взлетела на вершину блаженства.
- О да, Гилби! Да!! Да!!! - Она цеплялась за его плечи, едва сознавая, что уже оказалась в кровати, пока Клифтон не накрыл ее своим жарким телом во всем великолепии наготы, его твердое мужское естество проталкивалось между ее все еще дрожащими бедрами.
Люси знала, что первая вспышка страсти, все еще державшая ее в сладком рабстве, - это только начало. О, как ее тело жаждало большего!
Зная, что означает это "большее", она открылась ему, позволяя ему заполнить ее, взять ее одним сильным толчком.
Теперь настала очередь Люси улыбаться: Клифтон громко застонал. Еще мгновение - и он тоже взлетит на вершину блаженства.
- Люси, - прошептал Клифтон перед рассветом, когда она уютно устроилась в его объятиях.
Оба были в полном изнеможении, но не спали, и он чувствовал, что теперь пора.
Пора прояснить обстановку и уладить дела между ними.
Чтобы они могли начать все сначала.
- Скоро утро, мне пора идти, - сказал он.
Повернувшись, Люси посмотрела на него из-под полуопущенных век.
- Останься, - шептала она, не отпуская его.
- Не рискну.
- Я в долгу не останусь. - Она приглашающим жестом откинула одеяло.
- Я должен уйти, пока дом не проснулся, - подмигнул ей Клифтон. - Раньше, чем проснется Минерва. Не отважусь встретиться с ней еще раз.
Люси рассмеялась, потом прикрыла рот ладонью.
- Да уж, тебе надо идти. - Она тоже поднялась и начала помогать ему собирать одежду.
- Я знаю, почему ты вышла за Арчи. - Люси застыла от его слов, но Клифтон продолжал: - Я знаю о доме, о выселении. О его роли во всем этом.
Выпрямившись, она посмотрела ему в лицо:
- Если ты знал, почему ничего не сделал?
- Я узнал обо всем только вчера вечером. Страут мне рассказал.
Люси уставилась на него:
- Как?
- Была кое-какая корреспонденция.
Люси покачала головой:
- Ты, должно быть, ошибся. Арчи не имел к этому никакого отношения. Это все дела Паркертона.
Клифтон наклонился за жилетом, вытащил из кармана бумаги и подал ей.
Люси подошла к окну, где было посветлее, и быстро просмотрела страницы.
- Вот мерзавец, - пробормотала она.
- Кто именно? - спросил Клифтон. - Герцог, Страут или Арчи?
- Все трое. - Она отбросила бумаги. - Что ж, Арчи я повесить не могу, - сказала она. - И должна также оставить Пимму разбираться со Страутом. Но если мне когда-нибудь выпадет несчастье встретиться с Паркертоном, он этого разговора не забудет.
- Если до тебя с ним не встречусь я. Я почти опасаюсь за продолжение его рода. Я так сожалею, - сказал он. - Я должен был быть там. Должен был остановить их. Проследить, чтобы о тебе позаботились. Просто я думал…
- …что я останусь в Хэмпстеде, - договорила Люси.
- Да. Глупо, конечно, с моей стороны.
- Я думала, ты вернешься, - тихо сказала она. - Но ты не вернулся.
Он отпустил ее.