– Ну, ты же не собиралась сюда поступать. Кто ж знал? – он сочувствующе подмигнул.
Зашли в лифт и Март нажал некую комбинацию цифр. Лифт двинулся сперва в сторону, потом вниз. Ехали молча. Я заметила, что братец как-то странно стукал ногой.
– Что с тобой? Чего ты так дергаешься? – спросила я его. – Боишься встретится с господином куратором?
– Да нет, - он скривил свою моську. – В туалет сильно прижало.
– Прям так срочно?
– Угу, - он уперся рукой на стенку лифта. – Скоро из ушей закапает. Слушай, Ланка, я тут подумал. Давай я тебе покажу направление, куда идти. Там не ошибешься. Внизу всё библиотека. Она просто огромная! Там поищешь нашего драгоценного, а я… быстро удалюсь.
Март просительно сложил руки.
– Ладно. Что с тобой поделаешь. Мы с Забавой сами разберемся.
– Ну и отличненько! – облегченно выдохнул мой горе провожатый.
Дверь лифта открылась. Март выпихнул меня с мелкой вон, и быстро отправил лифт в нужный ему пункт назначения. Мы же остались в холле, окружавшем цилиндр кабины лифта. Перед нами виднелась широченная двустворчатая дверь. Как только мы подошли к ней ближе, она разъехалась в стороны, открыв вход в невероятных размеров хранилище. Оно было заставлено длиннющими рядами стеллажей, прогибающихся под множеством разнообразнейших книг.
– Ну, и где мы будем теперь его искать? – спросила я скорее себя, чем Забаву, понимая, что блуждать мы будем долго, не зная плана.
Но она быстро ответила:
– Я могу его найти.
– Как?
Забава как-то странно на меня посмотрела, словно я спросила, как она дышит? Для нее все было элементарно. Но не для меня.
– Я могу видеть много того, что вы, люди, не можете.
– Не поняла, - я уставилась на белое существо.
– Я вижу не так, как вы.
– А откуда ты знаешь, как видим мы? Тебе-то сколько от роду, что ты все можешь видеть, - я удивленно фыркнула и поглядела в сторону стеллажей.
Да мы тут ноги сломаем, пока его найдем. А еще и коммуникатора с собой нет. Я поджала губы в расстроенных чувствах. В голове услышала слегка обиженный голос Забавы:
– Я знаю, что я могу, а что – нет. Мне это дано с рождения.
Я изумленно посмотрела в глаза малышки:
– Прости, я не хотела тебя обидеть.
– Я понимаю, ты много не помнишь, – ее тон был весьма снисходителен. Сейчас она больше напоминала мне маленькую старушку, деловито рассуждающую о прописных истинах, чем маленького некогда растерянного звереныша. – Я его уже вижу.
– Где? – начала вертеть я головой.
– Тебе показать? – спросила она.
– Да, конечно, - при этом я подумала, что Забава сейчас поведет меня по коридорам между стеллажами, и мы найдем куратора.
Но как же я удивилась, когда вдруг, передо мной все в миг потемнело и изменилось! Я увидела… мир другими глазами. Глазами Забавы! Словно я, маленькая, стою рядом с человеком и смотрю в право на… От неожиданности резко вздохнула и, как птица, взмахнула руками, пытаясь найти опору, чтобы не упасть. Сознание лихорадочно искало опору ногам. Я попыталась собраться с мыслями и попробовать сосредоточится. Поморгала и резко вернулась в реальность.
– Что это было? – спросила я малышку, вперив в нее ошарашенный взгляд.
– Я показала тебе, как ты попросила, то, что я вижу, - спокойно, словно в этом не было ничего странного, ответила Забава. – Ты его увидела?
– Нет, конечно! – возразила я, продолжая потрясенно пучить на нее глаза. – Я даже ничего не поняла!
– Ты быстро от меня ушла, - ответила серьезно ниясыть. – Тебе не надо было меня быстро покидать. Посмотри повнимательнее.
И передо мной мир снова изменился. Я собралась с мыслями, стараясь не моргать. Так. Смотрю. Мир и предметы вокруг меня сделались … как это сказать… и прозрачными, и нет одновременно. Я видела столько человеческих силуэтов вокруг. Их рисовалось множество. Я смотрела на них сквозь стеллажи. Одни ходили, рассматривая книги, другие держали одну или две, и смотрели в них. Как же мне найти куратора? Забава повернула голову вправо, и я углядела много столов и стульев. Читальный зал? За крайним из них сидел человек. То, что я видела, скорее, выглядело как оранжево-светящийся силуэт. От него исходило небольшое свечение синеватого оттенка, что отличалось от других.
– Это он? – спросила я Забаву.
– Да. Это его цвет. Будем идти к нему?
– Мы для этого сюда и пришли, - я моргнула, и мир вокруг меня снова обрел привычные краски и ощущения.
Потрясение, испытанное мной, было сродни падению вниз головой в глубокую пропасть с бурлящей горной рекой. Сердце бешено колотилось в груди. За первый день моего бодрствования столько всего произошло, что мне трудно сохранять спокойствие. Вроде бы я только полдня бодрствую, или чуть больше, а мне кажется, что прошел целый месяц. Я повернулась вправо и пошла в том направлении, где видела тот силуэт. Забава шагала за мной. За эти несколько секунд, пока я смотрела глазами Забавы, я поймала планировку всего помещения. Поэтому мне не сложно было ориентироваться между стеллажами. Я шла, а сама пыталась все осмыслить. Вот, значит, о каких способностях, говорил господин Лахрет и другие. Ниясыти и вправду другие, особенные. Я поражалась все больше и больше. Появилось чувство, что я и дальше буду приходить в глубокое изумление и восторг от узнаваемого мною. Я видела перед собой длинную дорогу, полную приключений, новшеств и трудностей и это кипятило кровь и фантазию.
– Послушай, Забава, а ты всегда так видишь? – спросила я подругу, поворачивая в очередной раз за стеллаж.
– Нет, только когда закрываю второе веко.
Я посмотрела на нее внимательно. У нее и впрямь было два века. Одно закрывалось как обычно – с горизонтальным сечением, а второе перпендикулярно. Ладно, ниясыти могли так по-особенному видеть, но как я смогла увидеть ее глазами? А как долго я могу смотреть ее глазами? И что еще я могу? А что может Забава? Эти и многие другие вопросы назойливыми мухами кружили вокруг моего взбудораженного мозга.
Вот, стеллажи закончились, и начался сектор читального зала. Я остановилась около последнего стеллажа и посмотрела в зал. Людей здесь не было. У стены сидел лишь один. Он склонился над старинной толстенной книгой со старыми пожелтевшими листками с потрепанными от старости краями и что-то внимательно читал. Я застыла, и начала осторожно рассматривать. Его черные волосы были слегка всклокочены, брови сосредоточенно нахмурены, губы как всегда немного поджаты, а глаза сощурены, будто он читал что-то очень серьезное и важное. Вот, он перелистнул страницу и продолжил читать дальше.
– А можно я посмотрю твоими глазами? – услышала я в голове голос Забавы и вздрогнула.
– Зачем? – тихо ей шепнула в ответ.
– Ты так его рассматриваешь, - она задрала на меня свою головку и обратила свои несоразмерно большие фасетчатые глазищи.
– Потом, хорошо? – кинула я ей и повернула голову опять в сторону изучаемого мною объекта.
Он так сосредоточено читал, что не заметил моего шепота. Забава толкнула меня лбом.
– Тогда пошли к нему!
– Нет, - отмахнулась я, не отводя от него глаз.
Почему-то мне не хотелось его отрывать от столь важного занятия. Он казался таким… притягательным, когда не насмехался, а сидел там, над этой книгой. Внутри, не знаю почему, все сжалось. Что бы это значило? Забава снова уткнулась в меня лбом.
– Забава, прекрати! – возмущенно буркнула я и тут же боковым зрением заметила, как господин куратор медленно оторвался от книги и поднял в мою сторону вопросительный взгляд.
Я вздрогнула. Выровнялась, словно по ниточке, и стою. Жду. Чего? Он закрыл книгу, поднялся из-за стола, отправил ее под мышку и направился ко мне.
– Простите, господин Наран, я, наверное, вас отвлекла от важного дела?
– Я вас ждал.
– А-а-а! – протянула я.
Он как-то странно глянул на меня, словно спрашивал: "с вами все в порядке?" Я сделала на лице что-то вроде улыбки, только что уголки губ почему-то направились не вверх, а вниз.
– А где Март?
– Ему надо было срочно отлучиться, - постаралась объяснить я.
– Куда?
– В туалет, - выстрелила я и невинно моргнула.
Наран хмыкнул.
– Идемте, - он пошел в том направлении, откуда я только что пришла. – Март хоть показал дорогу сюда?
– Да, из лифта.
Он резко остановился и обернулся на меня. Я чуть в него не врезалась. Это начинало входить в традицию.
– А как же вы тогда меня нашли?
– Я… - тут я замялась.
Я не знала как объяснить то, что только что со мной и малышкой случилось.
– Мне вас Забава показала.
Он нахмурился и пристально посмотрел мне в глаза. Что он хочет найти в моих глазах? Все, что ему надо, я и так скажу. Он перевел взгляд на Забаву. Прищурился.
– Как она вам показала?
Ага, значит, он знает о способностях ниясытей! Ну, конечно, знает! Может, он тоже так смотрел через глаза своего нура?
– Ну-у-у, - протянула я и почесала свой затылок. – Я будто видела ее глазами…
Он широко распахнул глаза так, что я даже испугалась, чтобы они не повыпрыгивали наружу. Чего это он удивился? Он же наездник.
– Это что, странно? – на всякий случай, спросила я его.
– Весьма… - протянул он.
Я ничего не понимала. Он дернул бровями, будто сказав самому себе что-то вроде "Странно", опустил глаза, поставил книгу на полку и зашагал дальше, не говоря мне больше ни слова. Обдумывал. Ладно. Я подожду. Я думаю, он мне все-таки соизволит объяснить? Не захочет, заставлю. Я смогу. Что же все-таки происходит-то? Так мы, молча, прошли до лифта. Он вызвал его. Стоит, думает. Потом повернулся в мою сторону. Глядит пристально.
– Как это произошло, расскажите иата, - наконец-то, он заговорил.
Я и поведала ему свою историю в подробностях. Он слушал, не перебивал. Прибыл лифт. Сели в него. Он на что-то понажимал и мы поехали. Куда? Пока он был занят моим рассказом, не стал объяснять. Когда я закончила рассказ, он некоторое время продолжал молчать.
– Вы кушали, иата? – вместо объяснений был совершенно не по теме вопрос.
– Прямо перед тем, как к вам идти.
– А я голодный. Вы простите меня, можно я немного перекушу, а потом и экскурсию организую.
Я кивнула. Почему он раньше тогда не поел? Может, он думал, что мы поедим вместе, что Март меня к нему сразу отведет? Лифт остановился, и мы вышли в холл. Направились в столовую. Наран меня усадил за столик возле окна, откуда было видно взлетную площадку флайеров, а сам ушел за своим пропитанием. Я послушно села и стала ждать, уже привычно поглаживая уложенную на колени белую головку Забавы. А в это время в голове кружил настоящий ураган мыслей. Их роилось до такой степени много, что голова норовила закружится за ними, но ни одна не останавливалась в нужном месте. Я даже не могла понять, о чем мне думать-то? Сижу в такой прострации, тупо уставившись в пол. Жду. Вернулся куратор с подносом. Сел. Глянул на меня как-то с усмешкой. Опять та самая усмешка! Когда он на себе ее рисовал, мне хотелось чем-то в него запустить. Очень тяжелым. Например, кирпичом или тазиком. Я готова была зуб отдать, что он имел обо мне не высокое мнение. Конечно, я же такая глупая! Ничего не знаю, не понимаю. А он весь такой умный-преумный! Он, прожевывая вторую ложку супа, заинтересованно спросил:
– О чем думаете?
– Не могу сказать. Мыслей миллион. Точнее вопросов.
– Ну, тогда спрашивайте. Я отвечу, если смогу.
– Вы не представляете сколько их! Я даже не знаю, с чего начать.
– С начала.
– А где оно, это начало-то? – я обреченно уронила со стола на колени руки и так вздохнула безысходно, что он даже перестал насмешливо ухмыляться, проявив капельку сочувствия.
– Простите, иата, я часто забываю о том, что вы потеряли память… - его голос был по-настоящему искренним. – В голове просто роится столько информации и дел, которые надо решать...- он виновато моргнул.
Я подняла на него глаза. Так почему-то захотелось заплакать. У него дела. Он знает их. А я вот ничего собрать до кучи не могу. Какие у меня дела? Чего я хочу? Что мне надо? Я сижу и смотрю в его умные глаза. Мое лицо так перекосило от страдания, что тот поперхнулся. Запил. Посмотрел в свою тарелку.
– Я прошу у вас прощения за то, что так резко поменял вашу жизнь. Чувствую вину за это. Но, согласитесь, это привело к замечательным результатам. Я уверен, что, если бы не вы, Забава не выбрала никого!
– Да уж. Резко так резко изменилась моя жизнь. Ничего не скажешь. Но я вас не виню, господин Наран. Я даже не могу представить, насколько резко изменилась моя жизнь, когда меня подобрал Род. Она опять изменилась, но мне уже не привыкать. А то, что теперь у меня есть Забава, меня очень радует. Спасибо вам за это. Мне просто очень сложно сориентироваться в чужом для меня мире. Все вокруг незнакомое. Непонятное. Я ведь даже язык только вот-вот выучила ваш…
– Язык? В чужом мире? Вы так говорите, словно прилетели с другой планеты, – удивился куратор. – Разве вы не с рождения говорите на ириданском?
– Я не знаю, на каком языке я раньше говорила, - снова опустила глаза. – А то, что я сказала о мире, сама не понимаю. Иногда мне кажется, что я будто из другого мира. Поэтому так и сказала. Но не это суть важно. Я теперь здесь. В атконноре. Рядом со мной Забава. Она такая необычная. Любит меня. Идет за мной, куда бы я ни пошла. Заглядывает мне в глаза. Глотает каждое мое слово. А я ничего не знаю ни о ней, ни о ее способностях, ни о ее возможностях. Не знаю ничего об этом учебном заведении. Ириданию не знаю. Что это за страна. Какие здесь порядки. Меня наделили властью здесь. А я даже не знаю, как ею пользоваться. Что мне нужно делать? Что от меня ожидают?
Наран смотрел на меня очень внимательно, и в его глазах читалось понимание. Видно было, что он пытался осмыслить все мои слова и ощущения, а также представить мою ситуацию.
– Я как-то не подумал об этом… Ситуация требовала быстрого решения. Ждать было нельзя. Я выбрал вас, так как понял, что вы подходите для обряда единения с королевой. Привез можно сказать без вашей воли. Затащил на площадку Единения, ничего не объяснив. Минус в том, что я не убедился в том, подходите ли вы. Не до этого было. Но теперь мы имеем то, что имеем… - Наран задумчиво пережевал очередную порцию своего супа.
– Я понимаю, что вы были сосредоточены на том, чтобы помочь своему народу. То, что наездниц королев в Ире уже давно не было, вас заставило пойти на крайние меры и привезти меня, такую вот неполноценную, сюда и рискнуть, - я жестом указала на себя.
– Ну, насчет неполноценной, вы загнууули, - он покачал головой и закинул очередную порцию еды себе в рот. – Вы даже более чем полноценная! Конечно, одна проблема с вашей памятью. Хотя амнезия – редкое явление, но вполне реальное. И я вижу, что вы не лжете. От этого ситуация усложнилась, но она решаема, - он замер, не донесши ложку до рта.
Я посмотрела в его задумчивые умные глаза с благодарностью.
– Помните, что я тогда сказал вам на площади в вашем поселке Со?
Я покачала головой:
– Вы тогда немало сказали…
– Я сказал, что я буду отвечать за вас. И теперь это стало моей обязанностью, пока вы не станете на ноги. Я так понял, теперь с вами будет учиться ваш сводный брат? – он сделал паузу, желая убедиться, что это правда. Я кивнула, и он продолжил: - Это хорошо. Мне будет много легче. Он умен, я это сразу заметил, так что в целом, он может легко вам помочь. А в остальном, что касается ваших обязанностей кашиасу, я помогу вам, введу в курс дела. Только я хотел бы попросить вас о… - он замялся.
Должен ли он просить меня о таком?
– О чем? – спросила я его.
– О послушании.
Я подняла брови.
– А разве у меня есть выбор? Я, по-моему, уже давно вас слушаюсь.
Он кинул на меня сомневающийся взгляд, но ничего не сказал по этому поводу.
– Если вам что-то будет не понятно, обращайтесь ко мне. Я помогу. Только прошу вас, иата Лана, носите с собой коммуникатор. Это просто невыносимо, когда вас нужно где-то искать. Почему вы не взяли сегодня с собой свой коммуникатор?
– Забыла, - я виновато скривилась.
Он снова посмотрел на меня с осуждением, опустив взор в миску с супом. Что-то его гложет, но он не решается сказать об этом и вряд ли заговорит сейчас.
– Скажите, пожалуйста, а почему вы так удивились там в библиотеке, когда я вас нашла с Забавой? Я что-то сделала не так? – перевела я тему.
Он покачал головой, отодвигая уже пустую тарелку и пододвигая к себе десерт.
– Нет. Меня удивило, что вы увидели глазами Забавы… ммм… так рано. Такое тесное общение наездницы с ниясытью происходит намного позже. Причем, через особые тренировки. Так просто наездницы не смотрят глазами своих ниясытей. А вы только соединились с нею и уже так близки! Это нонсенс! Что-то сверхнормальное.
– Тут один сплошной парадокс, - буркнула я. – И вообще, я - одно большое недоразумение, - и почему я это сказала вслух?
Очень плохая это черта – постоянно занижаться и быть неуверенной в себе. Смогу ли я быть более убежденной в себе? Когда это случится? Он ухмыльнулся, но отрицать не стал. Меня это еще больше огорчило.
– То, что вы так быстро находите общий язык со своей королевой – весьма впечатляет. Такого в нашем обществе нет. Может, и было когда-то, но не на моей памяти. Цените эту привязанность вашей Забавы. Она даст вам еще больше, - теперь его улыбка была очень доброй и эти его ямочки… прелесть.
Я ими залюбовалась.
– А могу я еще спросить вас?
– Я думаю, что вы можете меня не спрашивать о том, чтобы спрашивать меня о чем-либо, - лихо он закрутил. - Так задавайте свои вопросы, - он допил напиток и откинулся на стуле, закинув руку за спинку.
Выглядело это так, будто он – хозяин жизни. Я выпрямила спину и выпалила:
– Мне сообщили сегодня, что я буду учиться три года до тех пор, пока Забава не поднимется в свой первый брачный полет. Это так?
– Так, - он чмокнул уголком губ, выгоняя остатки пищи из-за десен.
– А как все это происходит? Что я должна делать? А как я буду потом учиться? Будут ли меня через год определять в специализированную группу после сдачи годовых тестов?
Он слегка закивал, и его улыбка стала снова насмешливой. Вот бы дать ему по этой его самодовольной физиономии каким-нибудь пирожным!
– Вы об этом узнаете в процессе вашего обучения. Не все сразу.
– Я хочу знать хотя бы в общих чертах. На что мне настраиваться? – я постаралась сделать свой голос требовательным.
Он повернул голову к окну и его зрачки задумчиво сузились.
– Через три года Забава должна подняться в свой первый брачный полет и выполнить свой долг перед Ириданией. Нам нужны молодые и сильные ниясыти. И чем больше, тем лучше. Вы станете полноправной кашиасу. На ваши плечи лягут нелегкие обязанности… Тогда вам будет не до обучения. Поэтому… - он замолчал и посмотрел на меня как-то странно, изучающе.