Над кроватью на стене висит карта, на противоположной - другая, это навигационные карты островов, с отметками глубины. Картин нет. На кухне - стойка, за ней все необходимые приспособления, плита, холодильник, безукоризненная чистота. Поль достает из морозилки кубики льда и приготавливает напиток - ром с лаймом. Ренни разглядывает карты, потом ей наскучивает это занятие и она выходит через двойные двери на крыльцо, здесь висит гамак. Ренни облокачивается на перила; отсюда ей видна дорога, верхушки деревьев, гавань. Как всегда в это время, наступает закатная пора.
Кровать тщательно застлана, уголки по-больничному аккуратно подвернуты. Интересно, где это он так научился, недоумевает Ренни, а может, это вовсе и не он. Видимо, об этой комнате и говорил Поль, она почти пуста. На постели Ренни замечает две подушки, хотя живет он один. Поль разворачивает москитную сетку и натягивает ее над кроватью.
- Если хочешь, можно пойти поужинать, - предлагает он.
На Ренни надета белая блузка и юбка в складку, тоже белая. Она в замешательстве, что снимать в первую очередь? И что за этим последует? И последует ли вообще, может, нет смысла раздеваться, может быть, ей предложат другую кровать. В конце концов, Поль говорил только о том, что у него есть другая комната.
Ренни становится страшно. Может быть, стоит честно предупредить его об всем. Но что она скажет? "Извините, у меня кое-что отрезано. Как говорится, недокомплект".
Это просто смешно. Хотя в данном случае избежать разочарований и неудач легче легкого: можно просто уйти.
Внезапно до Ренни доходит, что ей на все наплевать. Почему ее должно волновать, что о ней подумает этот по сути, чужой человек, с которым она и не встретится никогда, если сама не захочет. Да и вообще, она не обязана ни с кем встречаться, если ей не хочется. Сперва она собиралась попросить у него травки, раз он связан с наркотиками, значит у него дома должно что-нибудь быть. Ренни надеялась, что так ей будет легче расслабиться. Но сейчас она понимает, что в этом нет необходимости. Она чувствует поразительную легкость во всем теле, как будто она пребывает в невесомости, как будто ее душа отделилась и теперь парит над землей, не скованная телом. Беспокоиться не о чем, ничто не способно взволновать ее. Она просто туристка, абсолютно свободная.
Перед Ренни возникает Поль, уже смеркается, на его губах играет легкая улыбка, он ждет, что она сделает.
- Я думал, вам здесь не понравится.
Похоже, он решил не трогать ее. Она расстегивает пуговки на блузке, он следит за ней глазами. Он видит отсутствующую грудь, на месте которой шрам, смерть только легонько коснулась ее губами. Поль не отводит глаз, не отворачивается, не стоит потупившись, ему приходилось видеть людей, гораздо более мертвых, чем она.
- Я везучая, легко отделалась, - нарушает тишину Ренни.
Он протягивает к ней руки. Тело Ренни никогда не знало таких прикосновений. В конце концов, жизнь дается только раз, кто сказал, что можно жить вечно?
Ей все можно, все дозволено, она почти физически ощущает, как душа опять сливается с телом, ее пронзает боль, она переживает очередное перевоплощение, это может оказаться последней вспышкой жизни, может, в ее жизни не будет больше таких прикосновений перед тем, как смерть поглотит ее. Но сейчас Ренни настроена очень решительно, пока она жива, она не будет противиться своим желаниям, не будет сдерживать себя. Она чувствует безграничную благодарность к обнимающим ее рукам.
Джейку нравилось связывать ей руки так, чтобы она не могла шевельнуться. Ему было приятно чувствовать себя в постели завоевателем. Иногда он причинял ей боль, однажды он так сильно сжал ей горло, что она чуть не задохнулась. "Опасность возбуждает", - любил он говорить. Приходится признать это. Это своего рода игра, и они оба об этом знают. На деле жестокость не была ему присуща, и их игры не переходили определенных границ. Ренни не боялась таких проявлений страсти, если ему хочется видеть ее то прекрасной незнакомкой, то очаровательной рабыней, что ж, пускай.
За месяц до операции Ренни позвонили из "Визора". Кит, выпускающий редактор, загорелся идеей дать материал о порнографии как форме искусства. То тут, то там появлялись такого рода статьи, в наиболее радикальных женских журналах, но Кит считал, что им не хватает юмора, легкости, что все они несколько тяжеловесны. "Им не достает элемента шутки, игривости", - говорил он. Кит непременно настаивал, чтобы автором материала была женщина.
- Попробуй описать женские фантазии, как она представляет себе его, - предложил Кит.
Ренни сказала, что на такие темы в основном фантазируют представители мужской половины человечества, но Кита интересовала женская точка зрения на эту проблему.
Он договорился, чтобы она взяла интервью у художника, работающего в большом магазине на Кинг-Стрит-Уэст, который делал скульптуры, используя при том манекены, выполненные в человеческий рост. Он ваял из них столы и стулья, манекены выглядели точь-в-точь как витринные, только у них были усовершенствованные шарниры, что придавало гибкость их движениям. На женских фигурах - бикини, на мужских - узенькие полоски плавок.
Муляжи, стоящие на коленях и опирающиеся на руки, изображали столы, сидящие - стулья. Одно кресло было выполнено в форме женской фигуры, стоящей на Коленях, ее изогнутая спина служила спинкой, руки, обхватывающие бедра - подлокотники, а собственно мягкая часть предназначалась для сидения.
- Это, если хотите, наглядный каламбур, - представил свои творения художник, скромно отрекомендовавшийся Френком.
На одной женщине красовалась собачья упряжь, на лицо был надет намордник. Именовалось это - "Национализм есть опасность". У другой, обнаженной, на коленях сидел манекен-мужик, а сама была прикована к унитазу, в зубах у нее была зажата щетка для его мытья - как роза.
- Это я назвал "Разделение обязанностей" - пояснил художник.
Если бы такие шедевры принадлежали женским рукам, то их обладательницы были бы причислены к отъявленным феминисткам.
- В этом-то вся суть. Я изображаю не только женщин.
Он подвел Ренни к мужской фигуре, сидящей во вращающемся кресле в синем в полоску костюме классического стиля. Голова его была утыкана десятком членов, торчащих в разные стороны, создавая эффект нескромного ореола. Называлось - "Прообраз эрогенной зоны".
- Возможно вам покажется это обидным, - призналась Ренни, - но меня ваши работы совершенно не возбуждают.
- А я и не ставлю своей целью возбуждение зрителей, - Френка, казалось ничуть не задели ее слова. - Искусство надо созерцать. Искусство есть видимая проекция на жизнь данного общества, так ведь? Существуют различные проявления жизни, есть темы, есть вариации на темы. Конечно, если вы интересуетесь цветочными натюрмортами, вам лучше отправиться в художественную галерею.
Ренни знакомы эти высказывания, она просматривала материалы о Френке, предоставленные ей "Визором" перед тем, как отправиться к нему.
- Мне кажется, я понимаю ваш замысел.
- Раз уж зашла речь об этом, - продолжал Френк, - то в чем разница, например, между мной и Сальвадором Дали?
- Я не улавливаю вашу мысль, - заметила Ренни.
- Если вам не нравится то, что я делаю, советую посмотреть на "сырой материал".
"Сырой материал" был частью плана Кита. Столичное управление полиции организовало выставку конфискованных вещественных доказательств. Она называлась "Операция П" (П - "порно") и была открыта для широкой публики. Ренни позвала с собой Иокасту. Не то, чтобы она была не уверена в собственных силах, она чувствовала, что ей многое под силу; но тем не менее ей не очень хотелось идти туда одной. Мало ли на кого там нарвешься, еще подумают о ней невесть что, к тому же Иокаста была любительницей такого рода развлечений. Она обожала эксцентричные выходки. "Человеческая изобретательность - вот что вы должны подчеркнуть, - предупреждал Кит. Бесконечное многообразие и прочее…"
Коллекцию разместили в двух обычных комнатах в главном здании полицейского участка, и именно это в первый момент потрясло Ренни: потрясающая обыденность, заурядность помещений. Прямоугольные безликие залы, выкрашенные в казенный серый цвет. С тем же успехом здесь могло быть почтовое отделение. Их сопровождал молоденький цветущего вида бодрый полицейский, полный энергии и энтузиазма. Он, не переставая задавал вопросы: как вы думаете, кто-нибудь захочет делать э т о? А как вам кажется это для чего? А что это такое?
Ренни прокладывала себе дорогу через кучи хлыстов, кнутов, резиновых фаллосов, не испытывая ни малейшего отвращения. Она все время делала пометки в своем блокноте.
"Как пишется dildo во множественном числе, с "i" или без", - спросила она у полицейского. Тот не знал. Иокаста заявила, что она попала в медицинский кабинет, и теперь ей понятно, что в Англии пока не наступила эра секс-супермаркетов; журналы такого типа продавались из-под полы в хозяйственных магазинах и скобяных лавках. Полицейскому об этом ничего не известно. Юный страж порядка достал из шкафа предмет, который озадачил даже видавших виды полицейских. Предмет напоминал игрушечный полотер, а его рукоятка была сделана в форме мужского члена в натуральную величину. Полицейский включил игрушку в розетку и та шустро покатилась по полу, а рукоятка на ней то поднималась, то опускалась, причем с бешеной скоростью.
- А это-то для чего? - изумилась явно заинтригованная Иокаста.
- Вот и я ума не приложу, - признался молодой человек. Она чересчур коротка, к тому же на нее не сядешь. Да и вообще, пока она включена, она все время меняет положение. За ней не угонишься. Мы заключили между собой договор: сто долларов тому, кто объяснит, как этой штукой пользоваться, да еще и кишки не вытряхнуть.
- Может быть, рассчитано на слишком активных карликов, - задумчиво произнесла Иокаста.
- А может быть, полиция на этот раз ошиблась, и это на самом деле полотер с несколько оригинальной ручкой, - высказалась Ренни. - И в следующий раз вам придется совершить налет на "Дженерал электрик" и конфисковать тостеры аналогичной формы.
- Пятьдесят процентов несчастных случаев происходит в домах, и теперь мне понятно почему, - сказала Иокаста.
Полицейский, однако, не разделял их веселости. Всем своим видом он демонстрировал неодобрение. Он провел их в третью комнату, без окон, в которой стояла видеоустановка, и показал им несколько клипов, где женщины совершали половой акт с собакой, свиньей, ослом. Ренни безучастно смотрела на экран. Они смотрели отрывки, где секс сочетается со смертью, женщин душат, бьют дубинками, партнеры, одетые в нацистскую форму, отрывают им соски, но; Ренни не верилось, что это происходит на самом деле, она была убеждена, что вместо крови здесь льется томатный сок.
- А это мы приберегли на самый конец, - заявил гид.
На экране возникло изображение женской фигуры - от талии до бедер. Женщина была чернокожей. Ноги слегка раздвинуты, на лобке курчавятся волосы, сквозь них видна багровеющая припухшая щель - ничего выдающегося Ренни не обнаруживает. Вдруг что-то маленькое серое и влажное появляется между ног. Голова крысы. Ренни чувствует, что под ней разверзается огромная пропасть, куда, как в тартарары, летят все ее представления о том, что она привыкла считать реальностью, неужели это может быть нормой, о которой мы понятия не имеем, проносится у нее в голове.
Ренни не успевает пулей вылететь их просмотрового зала. Ее выворачивает на ногу полицейскому. Она бормочет слова извинения, но он не проявляет никаких признаков недовольства. Он похлопал ее по спине, как будто она только что выдержала экзамен, взял ее за руку и вывел из затемненной комнаты. Видимо, из вежливости он даже не обратил внимания на свои облеванные ботинки.
- Я так и думал, что это произведет на вас впечатление, - сообщил он. - Многие женщины так реагируют, но это хоть не для педиков.
- Вам следовало бы сходить к психиатру, - говорит Иокаста.
Ренни благодарит полицейского за оказанную помощь и говорит, что им пора уходить. Он выглядит слегка раздраженным, но не из-за испорченных ботинок, его озадачило поведение Иокасты.
- Я не могу делать этот материал, - сказала Ренни Киту.
- Почему? - он был явно разочарован.
- Это не мое амплуа. Я сторонница реализма.
- Но, может быть, это и есть реализм!
Ренни решила, что существуют вещи, о которых лучше не знать. В большинстве случаев, то что лежит на поверхности гораздо более предпочтительней, чем то, что можно обнаружить при глубинном изучении. Она написала статью о том, что в моду опять стали входить свитера из ангоры, потом статью о вязании. Это так успокаивало. В мире существует столько мелочей, о которых можно написать.
После этого случая Ренни провела пару изнурительных недель, занимаясь любовью с Джейком. Ей не нравилось, когда он неожиданно набрасывался на нее сзади, ей не нравилось, когда он швырял ее на кровать, стискивая так, что невозможно было дышать, ей трудно было ужиться с мыслью, что это не более, чем игра. Теперь ей стало понятно, несмотря на то, что они ни разу не говорили об этом, что она олицетворяла для него "образ врага".
- Пожалуйста, не надо больше, - взмолилась она, давай сделаем перерыв. Ей претила мысль о том, что она может бояться мужчин, чтобы Джейк объяснил ей почему…
- Я думал, если доверяешь человеку, то все можно, - сказал Джейк. - Ты не веришь мне?
- Дело не в тебе. Я не тебе не доверяю.
- Тогда в чем?
- Не знаю. С недавнего времени мне кажется, что меня используют.
- Используют для чего? - не понял Джейк.
Ренни задумалась.
- Используют, как сырой материал.
Немного погодя Ренни спросила: - А если бы у меня ТАМ оказалась крыса, ты бы завелся?
- Живая или дохлая?
- Кто, я или она?
- Фи, - поморщился Джейк, - ты совсем как моя мамочка, она вечно психует, чисто ли выметено под кроватью.
- Нет, я серьезно.
- Прекрати, ну что ты пристаешь со всякой тошниловкой. Ты что, считаешь меня извращенцем? А может, ты думаешь, что все мужчины немножко того?
- Нет.
"Я познакомилась с Полем в Майами, - рассказывала Лора. - Сначала он говорил, что занимается недвижимостью. Все произошло сразу после моего разрыва с Гари. Я поехала отдыхать с одним молодым человеком, я тогда старалась вырваться куда угодно, когда оставалось свободное время. Это нельзя назвать сексом, меня вообще не слишком заботит, продолжаются ли всякие ласки и нежности после того, главное, как мне было во время. Ну с Гари, ты знаешь, в постели было не ах, все скорей напоминало постоянно захлопывающиеся двери, туда-сюда, туда-сюда, не успеешь чихнуть, уже конец, да вдобавок еще и простыни стирать.
Видимо, меня это не устраивало, я была вольна спать с ним или нет, может, я боялась, что если мне понравится, то я слишком к нему привяжусь. Мне нравилось думать, черт побери, в тебе нет, того что мне необходимо; лично мне ты не нужен, если вздумается, я в любой момент могу развернуться и уйти, и единственный кто останется в проигрыше - это ты. Мне казалось, что этим мы ставим мужчин выше себя. Я не уверена, что большинству из них это нравится. Они просто подыгрывают, зная, что он них ждут.
Я дозрела, чтобы рядом со мной кто-то был. И дело не в том, что не с кем спать, гораздо хуже по утрам. Я ненавижу просыпаться в одиночестве, открываешь глаза, а вокруг никого, пусто. В какой-то момент начинает хотеться, чтобы тебе кто-то нравился, чтобы было о ком заботиться, вместе завтракать, ходить в кино, ну и всякое такое. Я считаю, что в мужчине две вещи играют роль. Либо он хороший, либо богатый. Хороший лучше, чем богатый, но и то и другое не всегда совпадает, поэтому, если не можешь найти того, кто тебе мил, найди того, кто с деньгами, и кому мила ты. Правда иногда я делаю совсем наоборот. Мужики на дороге не валяются.
Вначале мне показалось, что Поль просто очень мил. В нем отсутствовали скупость, подлость, присущая большинству, с ним было очень легко, он не дурак. И тут я поняла, что он к тому же еще и богат. У него было свое судно, в ту пору только одно, он пригласил меня приехать к нему отдохнуть на пару недель, позагорать, расслабиться. У меня не было никаких причин отказываться. И когда я все-таки приехала, то поняла, что мне не хочется уезжать. И только тогда до меня дошло, что он из себя представляет.
Некоторое время я провела, работая на яхтах. Как правило, команда состояла из трех человек и повара. Они совершали челночные рейсы, было бы странно, если бы наоборот; вся команда знала, чем он занимается, они с этого имели навар, но выбирал Поль только тех, кому доверял, на кого мог положиться. Предполагалось, что я буду заниматься готовкой, но сама понимаешь, какой из меня судовой кок. Это тебе не домашняя кухня, но я быстро приноровилась и вполне справлялась. Поначалу я жутко страдала от морской болезни, меня буквально выворачивало наизнанку, но, видимо, ко всему привыкаешь, в самом деле, куда денешься, если кругом вода? Не прыгать же за борт.
На судах работало много девушек, я имею в виду на прогулочных судах. Хотя никогда не знаешь, что тебя может ждать, а спрашивать не принято. Если тебя взяли, считается, что ты должен со всеми ужиться и принимать все как есть. Если тебе что-то не по душе, в любой момент можешь сойти на берег. Я иногда ходила с ними в чартерные рейсы, хоть это не входило в мои обязанности. Они жутко бесились из-за этого. Они почему-то считали, что раз они арендовали судно, то все, что на нем находится, принадлежит им. Я однажды заявила, что меня может и можно купить, но уж никак не взять напрокат. "И почем", - нахально поинтересовался какой-то отчаянный адвокатишко, или не знаю кем он там был. "Тебе не по карману", - отрезала я. "Вот забавно, - обнаглел он, - а выглядишь как хорошенькая дешевка". "Может, я и хорошенькая, но отнюдь не дешевка", - разозлилась я. Я сама как адвокат: за опыт приходится платить, на ошибках учиться.
Как бы то ни было, на доход с чартерного рейса, пусть он был всего лишь раз в месяц, можно было вести безбедное существование. Все остальное время я жила с Полем. Даже не знаю, как это и назвать. Мы спали в одной постели и все такое, но в нем чего-то не хватало, как будто живешь с кем-то, кто постоянно отсутствует, понимаешь? Его совершенно не волновало, чем я занимаюсь, что бы я не сделала, его все устраивало; другие мужчины, все что угодно, до тех пор пока это не начинало ему мешать. В глубине души, по большому счету, ему было наплевать на меня. Знаешь, что говорили о нем местные жители? У него сделка. С дьяволом, мол, он продал свою душу. Они не имели в виду род его занятий. Они всегда так говорят о холостяках.
Насколько я понимаю, единственное, что его по-настоящему могло взбудоражить, это чувство опасности. Наверное, поэтому он иногда и выкидывал разные фокусы.
Пару месяцев спустя после того, как я там обосновалась, произошла эта история с Марсоном. Прямо перед отъездом того в Штаты. У этого Марсона была сожительница и как-то придя домой, он застал ее в постели с одним из своих двоюродных братьев, я забыла, с которым именно… Им мог оказаться кто угодно, если копнуть их генеалогию поглубже, то выяснится, что они все братья.