- Давай еще одно заклинание, оно слишком быстро перестает действовать, - снова донесся до меня голос отца. Боль немного утихла, пульсируя как будто волнами - то больно, то почти не больно. А потом опять пришла тьма. Я как будто в черном вакууме. Вот только спасительной эта тьма уже не казалась. Я забыла на свету что‑то важное. Пытаясь выбраться из темноты на свет, я цеплялась за эту мысль. "Мне нужно найти! Оно очень важное!". Я не могла вспомнить, что же я забыла, но эта мысль удерживала меня на краю, не давая скатиться окончательно в пропасть тьмы.
А потом меня скрутила еще одна волна боли. Только на этот раз, казалось, что из меня вытягивают все жилы, снимают заживо кожу. На миг я открыла глаза, увидела отца, держащего на руках моего сыночка, которых судя по всему кричал, но я ничего не слышала. А через секунду потеряла сознание.
* * *
Пить, жутко хотелось пить. Но позвать кого‑то за водой я не могла. Во рту настолько пересохло, что не получалось издать ни одного звука кроме хрипения. С трудом разлепив глаза я осмотрелась. В углу комнаты стояла маленькая колыбель, которая там обосновалась еще месяц назад. Теперь в ней лежал мой малыш. Он спал. А рядом в кресле сидел отец и дремал.
Сил подняться не было, я смогла лишь только подняться чуть выше, и полулечь, опираясь на подушки. С такого положения сынулю рассмотреть мне не удавалось. Была видна только малюсенькая розовенькая ручка с крохотными пальчиками. С трудом удержав слезы радости, я перевела взгляд на отца.
Он, казалось, постарел лет на двадцать. Если раньше отец выглядел лет на сорок по человеческим меркам, то теперь не меньше шестидесяти. Лицо серое и осунувшееся, между бровей пролегла складка, под глазами темные круги и мешки. Неужели это я довела его до такого состояния? На глаза снова навернулись слезы.
Малыш захныкал. Отец тут же открыл глаза и склонился над ребенком. Взял его на руки и начал укачивать. Наконец он заметил, что я наблюдаю за ними.
- Ты пришла в себя, ну слава Рауду! - тихо произнес он. - Как ты себя чувствуешь?
Я попыталась было сказать, но голос опять не послушался меня, как будто я его сорвала. Поэтому я только пожала плечами. Отец все понял. Сначала он дал мне попить воды, а потом подошел ко мне и протянул сына. Мне стало страшно, смогу ли я его удержать ослабшими руками. Смогла. Аккуратно высвободила грудь. А малыш мой весьма проголодался.
Отец присел рядом на кровати и также, как и я, оперся на спинку.
- Тебе нельзя будет разговаривать неделю. Все‑таки сорвала голос. Ну еще бы, ты так кричала, - тихо сказал он. Я наконец оторвала взгляд от сына и посмотрела на отца. Вблизи стало заметно, что половина волос его теперь была седой. - Я не буду тебе рассказывать подробности. Скажу лишь, что нам пришлось отдать немало энергии как тебе, так и твоему сыну, чтобы он появился на свет. Но как видишь все обошлось. Правда шрам у тебя на животе свести не удалось. Ты не переживай, он почти не виден. А малыш у нас крепыш, - отец улыбнулся и погладил внука пальцем по щечке. - Ты уже придумала как его назовешь?
Я помотала головой. Никак не могла определиться, мне казалось, что никакое имя в полной мере не подойдет сыну. Я кивнула в сторону отца.
- Хочешь, чтобы я его назвал? - снова кивок. - Уверена? Ну что ж, вот ты старика в тупик загнала. Сейчас подумаю.
В тишине мы провели минут пять. Только доносилось тихое причмокивание сына.
- Надеюсь ты не против, если я назову внука именем своего отца? Пусть тогда будет Эймунд. Это имя означает счастье. Наше меленькое счастье, - отец снова погладил Эймунда по щечке. - Хватит ему уже. Много пока нельзя. Давай я положу его в кроватку. И тебе надо отдохнуть. Что мотаешь головой? Укладывайся давай и не спорь.
Эйма отец уложил в кроватку. Потом подошел снова ко мне. Я прошептала:
- Торгест?
- Он отсыпается в соседней комнате. Ему энергию восстанавливать надо. Это он в основном вас питал ею. Ладно, отдыхайте. Если что, дергай вот за эту веревочку. Там на конце колокольчик. А я пойду тоже отдохну.
Проснулась я от того, что Гест меня слегка дергал за плечо.
- Просыпайся, соня. Сына пора кормить.
Я кивнула и заняла удобное положение. Рыжик принес мне малыша. Стесняться уже Торгеста смыла не было, поэтому я спокойно приступила к кормлению сына. Гест только усмехнулся и пошел садиться в кресло.
Закинув руки за голову, а ноги на подоконник, он произнес:
- Лорд Магнир сказал, что вы малыша назвали Эймундом.
Я кивнула.
- Хорошее имя, мне нравится. Как ты себя чувствуешь? - спросил Рыжик.
Я неопределенно повела плечами. Состояние было каким‑то непонятным. Вроде ничего и не болело уже. Только слабость во всем теле и легкий туман в голове.
А Торгест был настолько бледен, что даже его веснушки немного померкли. Он задумчиво сидел и смотрел в окно. Чтобы привлечь его внимание, я с трудом, но дотянулась до стакана тумбочке и стукнула им по тумбочке. Гест повернулся и вопросительно посмотрел на меня.
- Тимеа? - прошептала я. Звук издать я не смогла, но по губам было понятно, что я имею ввиду.
- Она тут. На кухне. Гуда учит ее готовить свои фирменные пироги, - улыбнулся он.
Закончив кормление я просто сидела и любовалась сыном. Сейчас сложно было судить на кого он больше похож. Но редкие волосики на голове были темными. А цвет глаз у большинства новорожденных голубой. Вдруг потом поменяется?
- Мне кажется, что он похож на отца, - прошептал Рыжик тихо, присев рядом с нами. - На счет отца твоего сына…
Почему ты сразу нам не рассказала?
Я пожала плечами. Как я сейчас объясню?
- Придет время ты все равно расскажешь, как же тебя так угораздило, - я хмуро на него посмотрела. - Ладно, ладно, я догадываюсь как. Он тот, которого ты спасла в лагере под Дриной? Ты про него еще лорду Магниру говорила, что тебе удалось оставить его дар.
Кивнула.
- Да он тебе теперь вдвойне обязан - и дар ему сохранила и такого чудесного сына родила, - усмехнулся Гест.
Я лишь кисло улыбнулась.
- Теперь‑то я понимаю, почему он так спохватился и примчал наш отряд вам на выручку у границы, когда на вас вадомийцы напали, - добавил Рыжик. Я удивленно подняла брови. - Еще тогда я заметил странность. Заклинание ловко спрятали, но небольшие его следы были заметны. Наследник поставил на тебя метку - как только тебя ранили, он тут же об этом узнал.
Я тяжело вздохнула. Теперь‑то уже и нельзя сказать, что он просто так меня бросил. Но это уже дело прошлого.
В дверь тихонько постучали. Торгест открыл. Это была Тимеа.
Так же шепотом она сказала:
- Я пришла вас проведать. Не помешаю?
Я помотала головой.
- Можно я на него посмотрю? - спросила жена Рыжика.
Я развернула Эйма в ее сторону. Тимеа присела рядом и восторженным взглядом смотрела на малыша.
- Какой же он хорошенький! - она подняла на меня свои лучистые глаза, которые цветом напоминали мне глаза Риона. Это меня немного смутило, но я улыбнулась на ее реплику. Супруги обменялись взглядами, и я почувствовала себя лишней. Наверно, это их взгляд говорил о том, что семейство Бортуом тоже не прочь завести себе ребенка.
* * *
Мое выздоровление же шло не так быстро. Отец разрешал мне брать сына на руки только когда я полулежала на кровати и то, только для кормления. Со всем остальным справлялись он и Гуда, которая как‑то сразу нашла подход к Эйму. Тот у нее на руках успокаивался почти сразу, как бы сильно до этого не кричал. Меня порой даже зависть одолевала. Или ревность. Умом‑то я понимала, что повода злиться у меня нет, что я еще успею потаскать на руках сынулю, но материнское сердце требовало излить на сына любовь всю и сейчас, а того времени, что выделялось на кормление катастрофически мне не хватало. На нервной почве у меня чуть не пропало молоко.
- Дами, прекрати волноваться и нервничать! Ты потеряла слишком много сил и энергии во время родов. Тебя нельзя перенапрягаться! - пытался достучаться до меня отец.
- Но папа, то что я лишний раз подержу Эйма на руках, не сильно отразиться на моем самочувствии! - возмущалась я.
- Помнишь я когда‑то учил тебя правильно рассчитывать свою энергию при лечении? Так вот, сейчас ситуация схожа. Вот только ты была на грани выгорания и поэтому силы твои накапливаются крайне медленно. И расходовать тебе их сейчас категорически не стоит. А недостаток физических сил будет компенсироваться энергией дара. Я поставил блок, чтобы твой организм не начал самолечение при помощи твоего же целительства. Но при любом перенапряжении блок может прорваться. И последствия непредсказуемы. Дами, доченька, это не моя прихоть. Пойми. Я ради вас так поступил. Потерпи еще пару месяцев. Ну может полгода.
- Прости, отец. Но нужно было сразу объяснить мне ситуацию, - да я и сама все понимала. Умом. А вот сердце разрывалось от накатывающей порой тоски.
- Я не хотел вынуждать тебя волноваться лишний раз. Тебе, итак, сейчас нелегко.
- Тебе не легче, - выдохнула я и подошла к отцу, чтобы обнять его. Ему сейчас наверно еще тяжелее, чем мне. А тут и я еще со своими капризами. Пришлось смириться с ситуацией.
* * *
Первой не выдержала Вильев. Как она уговорила мужа приехать ко мне не знаю, но через четыре месяца после рождения их близняшек, они прибыли ко мне всем своим семейством. Ви быстро оправилась от родов, а в помощь с малышами она наняла няню - чудесную старушку, которая когда‑то занималась воспитанием ее мужа. Таким составом они и посетили меня.
- Ринда, во имя Рауда, рассказывай, что у тебя произошло! Ты сама на себя не похожа! - налетела на меня подруга, когда мы оказались в моей комнате вдвоем.
- Это последствия родов. Как видишь, сын дался мне весьма непросто. Да я и всех подробностей не знаю. Отец и Торгест мне только краткую версию рассказали.
- Неужели все было так плохо? - расстроенно спросила Ви.
- Я по большей части ничего не помню. После родов не могла разговаривать неделю. А сына на руки беру только во время кормления, - жаловалась я поруге.
- Кошмар какой. Я могу тебе чем‑то помочь? - тут же участливо поинтересовалась Ви.
- Нет. Все идет своим чередом. Через несколько месяцев я восстановлюсь вполне. Знаешь, я ничуть не жалею, что прошла через такие муки. Если эта цена за сына, то что ж… - вздохнула я.
- Да, сынок у тебя замечательный. Вот только не похож на тебя, - улыбнулась подруга.
- Ну почему же. Ему достался мой цвет глаз, - в ответ улыбнулась я.
- Я не видела, он же спал.
- Ты так и не решилась рассказать? - все же спросила Ви.
- Мне сейчас запрещены волнения. Так что подожду еще, - ответила я.
- Ты слышала, Эйннарион с Сарикой ждут ребенка. Вроде бы он должен родиться через три месяца. Получается твой сын следующий наследник… - тихо заметила подруга.
- Ничего не получается. Рион не обязан признавать моего ребенка, - возразила я.
- Но Ри! - повысила голос Вильев.
- Ви, давай не будем пока об этом.
- Хорошо, - вздохнула подруга.
Дочки Вильев были прелестными розовощекими карапузами похожими как две капли воды. В них переплелись черты как отца, так и матери. Цвет волос и глаз, губы были от Ви, а вот форма лица, нос, лоб достались от Тейна.
Они пробыли у нас три дня. Стейнир не хотел нас стеснять, хотя я и говорила, что только рада им. Но отец тоже настоял, что гостям не стоит задерживаться, так как мне опять стало хуже. Мне снова прописали постельный режим. Я даже не смогла проводить гостей. Оказывается, даже положительные эмоции, правда в больших количествах, смогли вывести меня немного из душевного равновесия, что и сказалось на самочувствии. Я ощущала себя хрупкой куклой, которая от неосторожного движения может разбиться. Но сделать ничего не могла.
* * *
Полностью справиться с последствиями родов я смогла только через восемь месяцев. Наконец‑то я смогла брать сынулю на руки, купать его, вывозить в коляске в парк. Только теперь я смогла почувствовать себя по - настоящему счастливой. Эйм рос непоседливым малышом. Его невозможно было укутать в пеленки, так как он тут же из них выбирался. В гостиной мы отделили ему уголок на полу, где он мог самозабвенно предаваться ползанию. Ходить же сын начал к месяцам одиннадцати. Неуверенными шажками, ухватившись за мою руку мы ходили по все той же гостиной. Хоть и выделили ему в детскую соседнюю с моей спальней комнату, но большую часть времени проводили в самой большой комнате дома. Которая так же превратилась в детскую: повсюду были разбросаны игрушки. Стоило только навести порядок, как этот сорванец, воспользовавшись тем, что я отвлекалась, тут же разбрасывал игрушки по всей комнате. Видимо, понятие о порядке у него было свое.
Когда Эйму исполнился год, я смогла вернуться к своим обязанностям в больнице. Сына я оставляла дома с Гудой. Она вполне могла о нем позаботиться. Правда, надолго отлучаться я не могла - пару часов до обеда, пару - после. Стоило только покинуть малыша, как тут же хотелось вернуться домой.
У Торгеста тоже родился сын. Тимеа забеременела вскоре после моих родов. Видимо все‑таки вдохновились моим примером. Разумеется, их малыш был рыжим. Веснушек пока не видно. Зато глаза достались от мамочки - такие же пронзительно - зеленые.
Единственное, что меня беспокоило и выбивалось из всеобщей картины счастья - здоровье отца. Он не жаловался, ничего не рассказывал, но мы с Гестом замечали, что что‑то не так. Отец стал больше уставать. Не все заклинания ему удавались. Порой он путал простейшие рецепты снадобий. И в течение года все дела лечебницы пришлось переложить на мои плечи. Отец делал вид, что все в порядке и ничего не происходит. Я попыталась пару раз вызвать его на разговор, но он все отрицал, говорил, что это возрастное. На мои реплики, что в его возрасте обычно маги скачут козликом, он утверждал, что у него плохая наследственность.
Глава 14
- Ну‑ка, сынок, почему тетя Вильев опять на тебя жаловалась? Зачем ты закидал сына их соседа грязью? - начала допрос Эйма я.
Он неделю пробыл в гостях у моей подруги. Сын очень любил там бывать. Вильев же тоже всегда была нам рада. Отец за последние годы совсем сдал, а у нас случился аврал в лечебнице, поэтому я оправила сына к подруге, а сама стала разбираться с последствиями эпидемии февапронии. Как оказалось, мой пятилетний сын успел в Саганионе подраться с соседским мальчишкой.
- Он обзывался, - обиженно пробубнил Эйм.
- Разве это повод кидаться грязью?
- Да.
- Ну ладно. Расскажи тогда, как же он тебя обзывал?
- Ублюдком, - пробормотал сынишка. - Он сказал, что таких, как я, называют ублюдками.
Наказывать сына желание тут же пропало. Как только Эйм научился связно говорить, он тут же стал спрашивать, где его отец. Я говорила, что он далеко, у него дела государственной важности, и он обязательно скоро к нам приедет. Врала сыну, не находя сил пока рассказать правду. Да и мал он еще для правды. А рассказать все Риону… С каждым днем рождения Эйма я твердила себе, вот сейчас отправлюсь в Амаллион и все расскажу. Думаю, в аудиенции наследник мне не откажет. Но как всегда трусила. А сыну уже пять лет, и он с трудом верит в сказки про далекого и сильно занятого папу.
Но хуже всего то, что сыну действительно не хватает отца. Крепкой мужской руки. Дед его любит безумно и также безумно балует, а Торгест с ним видится не так часто. И теперь приходится пожинать плоды такого воспитания: это была не первая драка сына. Я пыталась подобрать правильные слова, как‑то воздействовать на него, уговаривать, что лучше проблему решить словами, а не кулаками, но сын упрямо действовал своими методами. Лорд Магнир только рукой махал, мол мальчишки все дерутся, это нормально. Подрастет и образумится. А пока ничего страшного не происходит. А мне приходилось замазывать ранки на руках и коленях, и ходить к соседям краснеть и извиняться за сына. Без повода сын в драку никогда не лез. Мой маленький мужчинка рос честным, добрым и справедливым, но при этом не лишенным гордости. Он не мог спокойно смотреть, как, например, соседские мальчишки разоряли птичьи гнезда, или привязывали консервные банки к хвостам бродячих кошек. Вот сын и говорил этим хулиганам, что они неправы. А те, зачастую обзывали Эйма ублюдком, так как тот рос без отца. Ну не самим же им это в голову пришло? Наверняка, постарались их родители. При том, что у нас в империи довольно‑таки лояльно относились к детям, рожденным вне брака. Но как видно, не все были терпимы. Самое интересное, что муж нашей соседки регулярно ходил налево. А та ни сном, ни духом о проделках мужа. Если еще раз их семейка обидит моего сына, то точно пойду просвещу ее насчет похождений благоверного. Глядишь тогда они будут уделять внимание своей семейной жизни, а не лезть в чужую.
- Во - первых ты не ублюдок, а, во - вторых, что я уже не раз говорила тебе по этому поводу, когда соседские мальчишки на тебя такое говорили?
- Чтобы я не поддавался и не обращал на это внимание. Тогда они покричать и перестанут, - не глядя мне в глаза, сказал Эйм.
- А ты что сделал?
- Но так он не перестал! Ну я и не вытерпел, - обиженно отозвался сын. Мол, почему мама не понимает таких простых вещей?
- В следующий раз просто развернешься и уйдешь, раз не вытерпел, - вздохнула я и взяла сына на руки, усадив его на колени. Он доверчиво прильнул ко мне, спрятав лицо у меня на груди. Я погладила его по голове и поцеловала в макушку. Нет никаких гарантий, что Рион признает сына, но так больше продолжаться не может.
- Сынок, иди к Гуде. Тебе уже пора обедать. Я сейчас подойду, - сказала я. Сначала зайду к отцу и скажу ему, что я все‑таки решилась. И пока моя решимость не пропала надо действовать быстрее.
Я зашла в кабинет. Отец сидел в кресле у окна и что‑то читал. Подойдя ближе, я поняла, что он задремал. Хотела уже тихонько выйти, но тут что‑то заставило меня подойти еще ближе. Запутавших в собственных юбках, я рухнула на колени, прижав руку к запястью отца.
Нет! Нет! Нет! Мне показалось. Он просто спит.
Я достала зеркальце из кармана и поднесла к носу. Ничего.
Быть такого не может!
Расстегнув рубашку на груди я стала слушать сердцебиение. Тихо.
Не знаю откуда у меня взялись силы, но я дотащила его до дивана. Поднесла руки к его открытой груди, оставив их над сердцем. Всю энергию, которая была во мне направила туда. Сердце должно заработать!
- Ну же, давай! Стучи! - кричала я.
Тихо.
На мой крик прибежала Гуда.
- Что у вас тут стряслось? - спросила женщина.
Увидев неподвижного лорда Магнира она упала в обморок. Но отвлекаться мне было нельзя. Продолжая направлять энергию, я приговаривала:
- Ну же, папочка, очнись!
Бесполезно, но остановить поток энергии я уже не могла. Внезапно чьи‑то руки отбросили меня на пол.