- Это повторялось раз в неделю, - продолжала Теклария. - Тогда‑то я поняла, почему его выбор пал на меня. Будь на моем месте иностранная принцесса, разгорелся бы международный конфликт. А мне жаловаться было некому. Отец к тому времени уже как год покоился в могиле. Матушку беспокоить смысла не было. Друзей во дворце у меня не нашлось. Я осталась один на один со своими проблемами. Вемунд не обижал меня. Нет. Он просто не замечал меня. Я забеременела через четыре месяца после свадьбы. Беременность немного примирила меня с неприглядной действительность. Ведь у меня наконец‑то появится малыш, которого я окружу своей любовью и заботой. Мой самый родной человечек. А потом случился выкидыш. Через полгода еще один. Через год - еще. Никакие целители мне не могли помочь. А я скатывалась в бездну. Не знаю, что меня удерживало на краю, не давая переступить черту. Советники снова стали шептать, что Вемунду срочно нужен наследник. Не обязательно от меня. Пусть родить хоть служанка какая. А меня увезти в какое‑нибудь поместье в глуши, чтобы было проще выдать ребенка за моего. Но Вемунд не одобрил этот план. В ту ночь он пришел ко мне абсолютно трезвый. Хмельной туман не застилал его глаза и разум. Он видел кто перед ним. А потому был груб, не сдержан. Синяки на моей груди сходили две недели. А через девять месяцев родился Эйннарион. Все свое время я посвятила сыну. Отдавала ему всю свою любовь. За себя и за отца. Тот относился к сыну холодно и равнодушно. Ко мне Вемунд больше не приходил по ночам. Зато завел любовницу. И не одну. Официальные фаворитки сменялись раз в полгода. Неофициальные - а кто его знает сколько их было? Но меня это не волновало. Кроме сына мне никто был не нужен.
Императрица пересела к кресло, допила чай и стала крутить чашку, задумчиво ее заглядывая.
А я переваривала услышанное. Спрашивать про то, как же она выносила ребенка, учитывая ситуацию с особенностями правителей, я не стала. Только вот почему Вемунд не помогал супруге? Неужели рассчитывал, она умрет при родах, но успев родить сына. Мне стало не по себе. Но тут промелькнула мысль: а что если бабушка тот артефакт сделала для Текларии? А ведь судя по всему Вемунд ничего о нем не знал. Но раз в эту часть тайны меня не посвятили, то и расспрашивать о ней не буду.
- Спасибо тебе, Дами, - тихо сказала Теклария.
- За что? - хотя и догадывалась.
- За то, что выслушала. Я никому не рассказывала… Разные слухи ходили обо мне и императоре по дворцу, после, некоторые стали известны и Эйну. Но ему я никогда ничего из этого не рассказывала. Он любит отца, не смотря на то, что это и не взаимно. Вот только простить отношение Вемунда ко мне не может. Но насильно же мил не будешь? - устало вздохнула женщина. Сейчас она казалась старше. Внешность ее была все также миловидна. Вот только глаза были как у старухи. - Дами, и спасибо тебе за внука. Он мне очень напоминает Эйна в детстве. Такой же непоседливый. Что‑то я тебя совсем заговорила. Тебе пора уже на занятия танцами.
Я скомкано попрощалась и ушла.
Наверно в этом дворце в каждом шкафу по десяток скелетов.
А у меня появился еще один повод ненавидеть императора.
* * *
Не смотря на то, что Торгест жил также в Амаллионе, встретится с ним мне все никак не удавалось. Выкроить хотя бы час на поход в город, не было никакой возможности. За неделю до коронации, совсем уже чуть было не чокнувшись от такого количества новой информации, я плюнула на все, отменила вечерние занятия танцами и подхватив Эйма на руки, пошла в дворцовый парк, где мы с Гестом назначили встречу. Правда, в нескольких десятках шагов от нас маячили гвардейцы.
- Дядя Гест! - заорал Эйм, вырвавшись из моих рук. Он чуть было не снес Рыжика с ног. Тот подхватил мой маленький вихрь на руки. Эйм звонко захохотал, привлекая к себе внимание гуляющих неподалеку.
- Ого какой ты уже большой стал! Я тебя скоро не подниму. Ну‑ка, покажи какие у тебя сильные руки, - попросил Торгест Эйма. Они всегда при встрече напрягали руки и мерились мускулами. Догадаться кто выигрывал, думаю, не сложно. - Ну ничего, скоро точно догонишь, - потрепав по волосам Эйма успокоил его Рыжик.
- Представляешь, дядя Гест, теперь и у меня есть папа! Ты бы видел какой он! Он даже выше тебя. Спорим он самый сильный? - протараторил сынуля.
- Я тебе охотно верю, малыш. И тебе привет, Дами, - произнес Торгест, целуя меня в щеку. - А вот ты такой же счастливой, как и Эйм, не выглядишь.
- Столько всего свалилось просто, - устало ответила я.
- Ну а что ты хотела? Вот если бы ты охмурила не принца, а обычного вояку, жила бы сейчас спокойно, - поддел меня Гест. - А то теперь эти приемы, балы и прочее. Тут любой взвоет.
Я кисло улыбнулась.
Мы прошли и сели на скамейку вдали от дорожек, чтобы нам никто не мешал. Эйм тут же забрался на руки к Гесту.
- Я еще не была ни на одном балу, а от танцев уже устала на годы вперед, - ворчливо отозвалась я.
- То ли еще будет, - подмигнул мне Рыжик.
- Ты там как поживаешь? Как Тимеа, сынок ваш?
- У нас все хорошо. А будет еще лучше - мы ждем пополнение.
- О - о-о, Рыжик, поздравляю вас! Обязательно передавай привет Тимеи, я, как только найду свободное время, сразу же прибегу к вам. Она хорошо себя чувствует? - проговорила я, обнимая друга.
Гест посмотрел на меня исподлобья.
- Неужели ты думаешь, что я бы допустил, чтобы с моей женой было что‑то не так?
- Ну не хмурься. Я верю, что ты справляешься со всем просто замечательно. Как же я за вас рада, - улыбаясь, заверила я друга.
- Ты в письме упоминала, что тебе присвоят какой‑то особый статус. А по подробнее? - перевел разговор Гест.
- После коронации и представления нового наследника, я буду первой леди империи, - нехотя, ответила я.
- И что это значит?
- Таким статусом наделяется мать наследника. Обычно это по совместительству еще и жена императора. А тут вот я.
- Попала ты, подруга, - пробормотал Гест, приобнимая меня за плечи.
И именно в этот момент к нам приблизился Рион. Окинув хмурым взглядом нашу компанию, он кивнул нам. А Эйм тут же соскочил с коленей Торгеста и побежал к отцу.
- Папа, пойдем я тебя познакомлю с дядей Гестом! Это он меня научил делать рогатки.
- Полезное умение, - хмыкнул Рион.
Мужчины пожали друг другу руки. Я даже удивилась, что Рион снизошел до этого.
- Торгест Бортуом, старший целитель внутренней стражи Амаллиона, - представился Рыжик. - По совместительству, исполняющий обязанности старшего брата Дами, - ухмыльнулся он.
- Вот как. Ну что ж, не буду вам мешать. Да и дела ждут. Эйм, ты со мной? - спросил Рион у сына. Тот немного растерялся. Разрываясь между желанием остаться с Гестом, которого давно не видел и по которому соскучился, и желанием пойти с уже безумно любимым папочкой. Победило второе.
Попрощавшись с Гестом они ушли.
А мы снова сели на скамейку.
- Ну вот, теперь в сердце Эйма практически не осталось места для меня, - притворно - горестно вздохнул Рыжик.
- Не переживай, тебя точно никто не заметит, - я похлопала его по плечу. - А отец Эйма… Они как‑то сразу нашли общий язык. Сын его боготворит. Слушает с открытым ртом и ходит хвостиком за ним. Наверно, надо было рассказать намного раньше. Но как уж получилось.
- Дами, я бы хотел попросить тебя быть осторожнее, - произнес Гест, оглядываясь. Никого поблизости не было. - Дворец и раньше был не самым приятным местом. А теперь… - лицо друга выглядело максимально серьезно, даже сурово. - Сначала эта непонятная история с гибелью жены наследника. Потом странная болезнь императора. Информации у меня никакой конкретной нет - не тот уровень. А по доходящим до меня слухам становится понятно, что возможно, это звенья одной цепи.
- Думаешь заговор? - прошептала я.
- Не знаю, непонятно все. Дами, - Гест взял мои ладони в свои и слегка сжал, - я уже дважды видел тебя при смерти. Не хотелось бы, чтобы настал и третий раз. Прошу тебя, держи ухо востро. И береги Эйма.
Я кивнула, опустив голову на плечо Рыжика. Он обнял меня.
- Я боюсь того, что будет дальше. Я боюсь за сына. Назад уже пути нет. Но мне не хватает моей старой жизни. А теперь мне уже отсюда не вырваться. Официально меня еще не представляли, да и Эйма тоже. Но все придворные уже в курсе, кто мы. В лицо, понятное дело никто ничего не говорит, а за спиной я уже слышу шипение. Действительно, как змеи.
- Дами, я тебя не узнаю. Когда тебе было какое дело до того, что о тебе думают другие? - попытался взбодрить меня Гест. - Не накручивай себе. Ты справишься. Да, по городу уже ползут слухи о тебе. Всем интересно увидеть ту, что когда‑то соблазнила наследника, - Рыжик усмехнулся.
- Да, ты прав. Я что‑то расклеилась. Надо прекращать, - я торопливо поднялась. - Время уже позднее, а мне еще укладывать спать наследников.
- Ты и с младшим сыном принца уже подружиться? - удивился Гест.
- Ну не то, чтобы подружиться. Но мы вполне ладим.
Друг притянул меня к себе, поцеловал в лоб и прошептал:
- Береги себя и Эйма. И держи свой почтовик поближе, - как всегда напомнил он. - Не вынуждай волноваться за вас.
- Я постараюсь писать через день. Передавай привет Тимее. После коронации я обязательно навещу вас.
Мы распрощались и разошлись.
Ингольв уже сидел в комнате Эйма.
Я забралась на кровать, а мальчишки улеглись рядом по обеим сторонам от меня, обложив подушками, на которых устроились сами. Читая книжку, я не вникала в смысл сказки, которую выбрала заранее. Голова была занята совсем другими мыслями. Будущее пугало своей неизвестностью.
Рассеянно гладя по волосам Инга, я смотрела в окно. Оба сорванца уже сладко посапывали. Тихо приоткрылась дверь и в комнату проскользнул Рион. Он прошел к кровати и лег рядом с Эймом. Тот словно почувствовав близость отца, тут же перебрался с подушки на плечо Риона. И все это не просыпаясь. Я улыбнулась.
- Наверно надо перенести Инга в его комнату, - прошептал Рион.
- Пусть уже тут спит.
- Дами… - тихо вздохнул Рион.
- Что?
- Можно я буду присоединяться к вашей компании по вечерам, если не буду занят.
Я удивилась.
- А разве я могу тебе запретить?
- Нет, но… А, впрочем, не важно.
За последние пару недель мы практически не виделись и не разговаривали. А сейчас я прямо‑таки ощущала, что Рион хочет со мной о чем‑то поговорить.
Но мы так и лежали в тишине еще полчаса. Рион лежал с закрытыми глазами.
"Наверно задремал. Ну что ж, тогда оставлю эту мужскую компанию и дальше отдыхать", - решила я. Аккуратно выбравшись из подушек, я пошла к двери.
Как Рион так тихо поднялся и догнал меня, я даже не услышала. Его дыхание шевелило волосы у основания шеи.
- Я тебя провожу до твоей комнаты, - прошептал он.
Я кивнула. Мы вышли в коридор. Несмотря на то, что свет здесь был приглушенный, после полумрака детской глаза приходилось прищуривать.
Открыв дверь в свою комнату, я повернулась пожелать спокойной ночи Риону. Но он оттеснил меня к стене, пройдя вовнутрь. Что ему надо? Оглядевшись по сторонам и не увидев никого, я закрыла дверь.
Мои покои состояли из двух комнат - спальни и гостиной. В гостиной Рион уже сидел в кресле возле камина.
- Спиртного не держу, могу предложить только отвар хавейника, - обратилась я к нему, все еще теряясь в догадках, зачем он пришел.
Рион поднял глаза на меня. В них отражалось пламя, придавая облику нечто демоническое, учитывая, что его волосы были слегка растрепаны.
- Не нужно ничего, присаживайся, поговорим, - махнул рукой на соседнее кресло брюнет.
- Я слушаю, - не стала я откладывать.
- Ты так мне и не ответила на вопрос. Почему я? - голос его звучал глухо.
Я поняла, о чем он. Но как ответить не знала. Пожала плечами.
- Ты хочешь услышать признание в любви? - я все же не сдержала сарказма.
- Я хочу узнать правду, - напряженный взгляд зеленых глаз был направлен на меня.
- То есть ты не допускаешь мысли о любви? - непонятная злость вскипела во мне.
- Почему же, допускаю, - голос его был спокоен, но правая рука крепко вцепилась в подлокотник кресла. - Я прошу лишь об одном признании: почему я?
- Если я скажу, что оценила твои внешние данные, плюс ты не лишен некоторых достоинств характера, тебя устроит такой ответ? - холодно произнесла я. За этой напускной холодностью пытаясь скрыть растерянность. Я так за почти шесть лет и не поняла, почему тогда решилась на тот отчасти безрассудный поступок. Любовь ли мною руководила или что‑то другое? Но не жалела ни капли.
- А много еще было кандидатов на роль отца твоего ребенка? - злым тоном спросил он.
- Нет, - я не обязана распространяться по поводу своей личной жизни.
- А как же этот рыжий Торгест? - презрительно поинтересовался Рион.
Бедный Рыжик. Из‑за меня его невзлюбил будущий император.
- Он мне как брат. Никаких других отношений между нами никогда не было, - и все‑таки я начала оправдываться. Да что ж такое?
Рион усмехнулся и снова повернулся к камину.
- Отец не верит, что ты все это проделала, не зная кто я на самом деле, - не глядя на меня, сказал он.
- Доказать обратного я не могу.
- Да и не нужно, я тебе верю, - глухо отозвался Рион.
И опять тишина. Но уже умиротворенная.
- Но даже, если бы ты и знала правду и именно поэтому решила забеременеть, то я бы все равно простил тебя, - продолжил Рион. - За Эйма я готов простить тебе практически все.
Я молчала и смотрела на огонь. Глаза стало пощипывать, но слезы не текли.
- Ты, наверно, думаешь, что я признал сына, как только увидел потому, что он очень похож на меня. Но есть еще кое‑что. Возможно ты слышала, что все императорские дети, как и сам император, обладают особым даром. Мы - маги - универсалы. Нам подвластна любая энергия и магическая стихия, - ну да. Это не новость для меня. - Вот это я и увидел в сыне, как только предстал передо мной. И его дар значительно сильнее, чем у Ингольва. Поэтому вопрос о наследнике престола решился однозначно. И тебе придется смириться, что твой сын - будущий правитель, - тут я не сдержалась и громко вздохнула. - Но у меня есть еще вопрос. Во время беременности жены императоров и их наследников должны постоянно находятся рядом с мужьями, потому как энергии женщин может не хватить для нормального развития ребенка. Как ты справилась?
Мне не хотелось раскрывать свою тайну. И тайну бабули, разумеется.
- Во время родов это чуть было не привело к моей смерти, - при этих словах Рион помрачнел и резко наклонился ко мне. - Но меня спасли отец и Торгест. А во время беременности все было вполне благополучно.
Он громко выдохнул, а потом схватив меня за плечи, зло прошипел в лицо:
- Ты совсем дурная?! А если бы вы погибли?! Ты поставила под угрозу жизнь и себя, и сына, из‑за каких‑то глупых бабских обид! Ты меня не поставила в известность, потому что я тебя бросил? Дами, ты вроде и умная, но дура редкостная!
- Я не хотела мешать свадьбе, - пробормотала я.
- Свадьба бы в любом случае состоялась бы. Но и от Эйма я бы не отказался. А если бы я был рядом, то, во - первых, вам бы ничего не угрожало, а, во - вторых, возможно дар сына был бы еще больше, - он нервно взъерошил свои волосы.
- Но я же не знала… - мысль о том, что с сыном из‑за меня могло что‑то случиться, вызывала во мне дрожь. Хоть я и узнала об этом значительно раньше.
- Все обошлось. Нам повезло, - Рион успокаивающе погладил меня по руке, но сам все еще находился в состоянии плохо скрываемой ярости.
Говорить о том, как долго я восстанавливалась после родов, не стала.
- Рион, - окликнула я мужчину, который погрузился в свои мысли.
Он повернулся ко мне.
- Ответь, пожалуйста, теперь и ты на мой вопрос, - я прикусила губу, собираясь с духом, чтобы спросить, пожалуй, один из самых важных вопросов. - Почему вы не отомстили Вадоме сразу?
За что именно, уточнять не надо было.
- У нас, что называется, были связаны руки, - с недовольством произнес наследник. - В одиночку против Вадомы нам нельзя было выступить. Лаксавирия бы не оставила своего союзника, а Камарин, хоть и не склонялся первоначально ни к какой стороне, вероятнее всего выступил бы с ним в коалиции. Мы пытались вести с ним вести переговоры, но толку от них не было. Все тянули время. Вадома - чтобы подготовиться к противостоянию. Камарин - чтобы было проще выторговать выгодные условия договора. А Лаксавирия… Как только они узнали, что мы нашли способ противостояния зогвуру, тут же отступили. Хотя странно это. Выступи они на стороне Вадомы, не факт, что нам бы удалось столь быстро завершить противостояние. А сразу после Теутатской резни нам точно столь малыми жертвами отделаться бы не удалось. Возможно на это и рассчитывали Вадома и Лаксавирия. Все разрешило время.
Время… Логично все. Однако, мне принять даже такие объяснения сложно. И все равно чувство того, что за мою семью так и не отомстили, осталось. Хотя война и была выиграна, что называется, малыми силами.
Политика, чтоб ее!
Мы вновь погрузились в молчание.
Рион решил отвлечь меня от грустных дум.
- Через неделю коронация. Готова к тому, что станешь главной женщиной империи? - на лице Риона появилась моя любимая ироничная улыбка. Но глаза его остались серьезными.
- Нет. Да и для меня до сих пор толком непонятно мое положение.
- Ты будешь заниматься всем тем, чем обычно занимается императрица. Я думал мама тебя уже просветила, - я кивнула, но неопределенность никуда не делась.
- Расскажи мне о своей жене, - зачем‑то попросила я. Мысль о том, что я занимаю чужое место не покидала меня. А о Сарике я практически ничего не знала.
В глазах Риона промелькнуло что‑то похожее на сожаление, а не любовь и горечь потери. Или я сама себе это внушила?
- Мы поженились потому, что так надо было нашим государствам. Она родила мне сына, которого я очень люблю. Сарика была непростым человеком, мало с кем могла сдружиться. Но императрица из нее вышла бы превосходная. А смерть ее - нелепая случайность.
А я уцепилась за фразу "она родила МНЕ сына". Прозвучало это так, как будто Сарика сына не любила. О ней ходило много слухов, но расспрашивать никого я не стала. А сам Рион оказался по этому поводу немногословен.
- Почему ты не вышла замуж? - спросил принц.
Я отвлеклась от своих мыслей и удивленно посмотрела на него.
- С появлением сына мне некогда было думать о мужчинах, - ответила я.
- Неужели у тебя не было поклонников? - раздраженно спросил брюнет.
- Были. Ты переживаешь, что я могла привести в дом мужчину, а потом вынудить Эйма называть его отцом? - злым голосом полюбопытствовала я.
- Возможно, - осторожно ответил Рион.
- А смысл об этом рассуждать? Я так не сделала. Ты можешь быть спокоен.
- У тебя есть любовник? - вновь огорошил меня вопросом наследник.
Я даже задохнулась от возмущения.
- Да какое твое дело? - прошипела я.
- Ты теперь в моем самом близком окружении. И поэтому должна вести себя соответствующе. Если у тебя и есть любовник, то общественности о нем ничего не должно быть известно, - абсолютно равнодушным тоном объяснял мне Рион.