- Я долго ломал голову над тем, кого же можно считать подходящим для того, чтобы ты отдала шкатулку и больше не висело ее проклятье над тобой. Всю голову сломал и так и эдак думал, а придумать не получалось. Я и мать твою надоумил попросить у тебя шкатулку в подарок, мол понравилась… Мы с ней уже прожили жизнь, нам проклятье не так страшно… И знакомых посылал, чтобы выкупили у тебя шкатулку, и воров… Воры умирали, шкатулка возвращалась к тебе чудесным образом, как бы далеко ее не уносили. Воров мне не было жалко. Что мне смерть какого-то проходимца? Очередному добровольцу я отказал сначала, а потом согласился. Твою репутацию уже не спас бы и монастырь, а надежда, что от шкатулки удастся избавиться, оставалась. Умер и он, предупреждение, что шкатулка должна быть отдана добровольно, не помогло и в этот раз. Шестого негодяя я выбрал сам, прижал его долгами, заставил попробовать втереться к тебе в доверие… А он возьми и вывернись и потребуй с меня денег для начала, если я хочу, чтобы шкатулка не ему досталась, а мне. Еще ему приглянулось Тьянино приданое. Этот подлец шантажировал меня тем, что поведает всем о том, что у Черной вдовы редкий артефакт имеется. А огласка мне нужна была меньше всего. Я подумывал о том, чтобы убрать его, но решил не разбрасываться ценным материалом. Выдал дочь замуж, предупредив, что этот подлец не проживет и дня, если с Тьяной что-нибудь случится. А потом вспомнил про рабский ошейник, только поздно вспомнил. Он после визита к Трою валялся у меня в кабинете, я про него и думать забыл, не иначе шутки старого мага, потому как ума не могу приложить, как я про него смог забыть… Но забыл… А как нашел и вспомнил, так не сразу решился использовать. Уже после свадьбы надел на этого идиота, вот только это его не спасло. Все-таки взял он шкатулку без спроса, иначе его смерть не объяснить. После этой смерти, шестой по счету, я долго не решался действовать, подумывая о том, что может это судьба у моей дочери такая, всю жизнь прожить в одиночестве. А потом не удержался в седьмой раз. Нашел того, кого можно было прижать долгами, обезопасив себя тем, что в случае неисполнения приказов, некоторые его делишки станут известны властям. Срок ему грозил за это и немалый. Люди, нанятые мной должны были следить за тем, чтобы он, когда познакомится с Тьяной и наденет на нее ошейник да заберет шкатулку, не забыл о том, что ошейник нужно снять.
На этом месте с трудом сдержалась от того, чтобы выйти и хлопнуть дверью. Мне не хотелось слушать всю эту мерзость. Но вместо этого спросила:
- А сами, барон, почему же на дочь ошейник не надели?
- Не смог, - сознался отец не глядя мне в глаза.
Значит, думал он о такой возможности. Думал и, возможно, не раз, как я приезжала в гости, примерялся ко мне с этим ошейником. Как же гадко все это… И то, как он пытается в заботу облечь свои меркантильные интересы… И то, как он поступал со всеми нами… С моими погибшими супругами, со мной… О том, что дочери может быть плохо из-за всех этих смертей, он даже и не подумал… И не задумываясь давил мое сопротивление на корню, грозя сумасшедшим домом и тюрьмой… Как же это мерзко, как гадко… Глаза от сдерживаемых слез щипало неимоверно, но я сидела и крепилась, собираясь дослушать все, а там решить как жить дальше.
- Граф решил сыграть в свою игру и использовал ошейник не по назначению. Об этом я узнал, когда увидел артефакт на герцоге. Видеть я его мог, на тот момент являясь настоящим владельцем этой вещи. И я решил рискнуть, дать согласие на брак и использовать вместо графа Валовски герцога Абиэйгла. У меня всегда оставался запасной вариант с графом. Но ошейник надо было снять. Любым способом… Вот только сделали это раньше чем я смог придумать, как это провернуть.
- По вашему выходило, что умрет один, заменим другим? - с презрением спросила отца. - Это мерзко звучит, барон Файран.
- Тьяна, - Его Светлость с сочувствием глянул на меня, по его губам скользнула понимающая усмешка. - Дай дорассказать барону. Мы до сих пор так еще и не знаем, в чем же причина… Почему нельзя было брать амулет без спроса…
- Молчу, - опустила глаза, чтобы не видеть налитое кровью лицо отца.
- Кто снял ошейник, я вам не скажу, потому что не знаю… А шкатулка, хотелось бы, все-таки, Тьяна, чтобы ты отдала ее своему жениху, а он передал мне. Проклятье уйдет вместе с артефактом, а ты останешься цела и невредима, как и твой будущий супруг, - барон все еще умудрялся держать себя в руках, хоть последние слова и процедил сквозь зубы.
- А что за проклятье, на самом деле, наложено на шкатулку? - спросил маг, человек, который по идее должен был видеть это все сам и знать, но оказался беспомощен перед чужим волшебством.
- Тут все сложно и смутно. Женщины в роду Рианвейлов были хранительницами наследия Елиана Могущественного. Но далеко не каждой можно было доверить хранение. Хранительница артефакта всегда передавала шкатулку той, кто могла сохранить его и передать тому, кто смог бы безбоязненно взять ее в руки и остаться в живых. Вот только по какому принципу отбирался тот, кто мог взять шкатулку и открыть ее, мне неведомо. Бабушка покойного барона Рианвейл несколько тронулась умом и не смогла дать никакого ответа на вопрос, почему отдала шкатулку внуку. А более живых хранительниц не осталось. Ведь в хрониках рода говорилось о том, что мужья или просто случайные знакомые хранительниц гибли, если шкатулка попадала к ним в руки. Я только знаю, что шкатулка должна быть отдана добровольно и тому, кто сможет ее открыть. Если хранительница отдаст ее не тому человеку, то и она, и он оба погибнут. Если шкатулку взять без спроса, то гибнет только тот, кто ее попытался забрать, не спросив. Все это я выяснял методом проб и ошибок. И эти выводы я сделал, пытаясь забрать шкатулку у Тьяны, через разных людей.
"То есть" - сделала я выводы про себя. - "И виконт, и граф, и Дэрт обречены". Такой расклад меня не устраивал. Если граф и виконт заслуживали смерти, то вот хоронить Дэрта мне совсем не хотелось.
- Почему вы молчали все эти годы, барон? - горько спросила отца. - Впрочем, зачем я спрашиваю. Все ясно и так. Вас прельщали деньги отнюдь не бедных женихов. Вам хотелось заполучить то, что было спрятано в шкатулке… Вам хотелось все и сразу. И как всегда вам было наплевать на то, что я чувствую при этом. Иногда мне казалось, что сумасшедший дом, которым вы мне грозили, не самый худший выход из положения… Жаль, что вас нельзя наказать так, как вы наказали меня, выдавая бесконечно замуж и обрекая на то, чтобы хоронила супругов… Вы же не цените никого вокруг себя и не любите, вам все равно сколько умрет людей ради того, чтобы вы достигли цели. И даже не видите, как это грязно и подло… Я стыжусь того, что у меня такой отец и очень сожалею о том, что я ваша дочь.
- Да как ты смеешь! - все-таки взорвался барон Файран и крикнул, брызнув слюной.
- Смею, - поднялась с кресла и посмотрела в глаза отца с презрением и убежденностью в своей правоте. - Я смею все. Похоронив шесть мужей, имею право плюнуть вам в лицо и сказать, что вы обыкновенный подлец, барон. Ни более и ни менее. Надеюсь, вы не сильно обидитесь, если я более не сочту нужным навещать вас. Матушку я буду рада видеть у себя всегда. Вас я видеть не хочу.
- Посмотрим как ты проживешь без моих денег! - злорадно заявил барон Файран.
- Как-нибудь да выживу без своих денег, - выделила голосом слово "своих", делая вполне прозрачный намек на то, что он-то как раз прав на состояния, доставшиеся после смерти моих мужей, имеет не так и много. - Зря вы говорили при стольких свидетелях, барон. Не умно поступили… Удивили меня своей откровенностью. Я думала, что вы отпираться до последнего будете. А вы так разоткровенничались. Учтите, если вы попытаетесь как-то помешать мне жить спокойно, я не колеблясь сдам все ваши махинации с рабским ошейником и не только властям. Проблем у вас достанет, а у меня хватит свидетелей, чтобы вас обвинить и тоже попортить жизнь. Предлагаю сделать вид, что у вас более нет дочери, а у меня отца и разойтись миром. Шкатулку вы не увидите, как и то, что в ней хранилось. С проклятьем мы и сами с моим женихом разберемся, без вашей помощи. Желаю вам на прощанье узнать что такое муки совести. Вдруг, станете человеком?
Отец выслушал меня с презрительной миной на лице и более ничего не сказал. Просто поднялся, окинул нас взглядом, полным надменной досады и вышел из гостиной. Мы задерживаться в гостях не стали. Даже тетушка пошла с нами, выглядела она расстроенной и грустной. Интересно, как дальше она поступит? Будет и далее докладывать все барону или же все-таки решится пойти против его воли? Ведь у него и на нее векселя найдутся… Всех успел за горло схватить и меня в том числе. Если Его Светлость передумает жениться, сложно мне придется. Отложенные тайком деньги на черный день есть, на скромную жизнь хватит. Но продать дом и уехать из столицы придется, притом так, чтобы не оставить возможности отцу проследить куда я девалась. Но сейчас, больше чем даже подлость отца - чего-то подобного я от него всегда ожидала - меня волновало благополучие Дэрта. Ведь открыл он шкатулку без спроса. И пусть смог забрать содержимое… Но все равно страшно и непонятно, чего ждать от будущего.
Его Светлость крепко держал меня за локоток, пока вел к экипажу. Мой автомобиль пострадал при нападении на нас и восстановлению не подлежал. Машина герцога тоже пострадала, только не так сильно. Стекла сейчас восстанавливали в мастерской.
Прошла еще пара дней, свадьба близилась, а моя тревога все росла. Графа с виконтом еще не нашли. Шансов скрыться от правосудия у них было мало, но они использовали их в полную силу. А Вэлан Шерашон пытался выбить для нас приглашение посетить поместье Рианвейлов. Не так просто оказалось туда попасть. От самого рода осталась только бабушка Тора, его отец и сестра. Бароны были очень богаты, но как-то постепенно выродился род, а со смертью Тора не осталось того, кто мог бы передать по наследству фамилию Рианвейл. Семья жила обособленно. Никого в гости не приглашали, ни к кому в гости не ездили после смерти Тора Рианвейла. Сегодня маг приехал ко мне в гости, как-то незаметно все привыкли, что герцога чаще можно застать у меня, чем у него дома. На вопрос Его Светлости об успехах, Вэлан ответил, что приглашение так раздобыть и не удалось. А посещение одним из полицейских архива ничего не дало. Информация о проклятии оказалась именно такой, какой нам подал ее мой отец. Добровольная передача артефакта как главное условие и записи о смертях мужчин в семье Рианвейлов. Странных смертях.
Вопрос разрешился сам собой и очень неожиданно. Ко мне в гости приехала сестра Тора. Без предварительного предупреждения, просто представилась дворецкому и попросила ее принять. Сестре Тора было уже тридцать лет. Муж ее жил отдельно от супруги, кутил в столице, а графиня Комаль жила с отцом и сумасшедшей бабушкой и воспитывала двух дочерей. Я помнила ее еще молодой, только-только вышедшей замуж за графа Комаля. Тогда она выглядела более счастливой и яркой. Сейчас же передо мной сидела потухшая, уставшая от жизни женщина с тусклыми глазами. Ее светлые волосы были уложены в гладкую, без изысков прическу, руками она неуверенно перебирала складки вышедшего из моды, невзрачного платья и смотрела на меня кривя губы так, будто собиралась вот-вот заплакать.
- Графиня, что привело вас ко мне? - спросила осторожно после обмена приветствиями и порадовалась, что герцога сейчас нет в моем доме, занят суетой подготовки к свадьбе.
Незачем сестре моего первого супруга лишний раз напоминать о том, что он мертв, а я снова собираюсь замуж.
- Ваша Светлость, - обратилась она ко мне, тоскливо улыбаясь. - Я хочу чтобы вы знали. В отличие от моего отца я не виню вас в смерти моего брата. То что с ним произошло… Не более, чем случайность. Глупая, невероятная случайность. Она не должна была случиться именно с ним. Ведь он был таким добрым, отзывчивым и благородным.
- Да, он был именно таким, - тихо, с грустью ответила ей, вспоминая молодого мальчика, пылко любившего меня.
- Он был очень счастлив, когда ваш отец согласился выдать вас замуж за него. Тор очень сильно любил вас, - продолжила она, а потом замолчала и закусила губу, прежде тяжело вздохнув. - А еще он был тогда очень горд. Ведь шкатулку, которая много поколений передавалась только по женской линии, бабушка Рианвейл передала ему. Мой отец очень строг. А мой супруг… он… - она снова скривила губы в плаксивой гримасе и я поспешила вмешаться.
- Вы можете изменить свою жизнь. Просто решитесь, попробуйте, - попыталась найти слова утешения, но удалось мне это из рук вон плохо.
- Я не о своей жизни пришла с вами говорить. Простите мне эту слабость. Я пришла рассказать вам то, что удалось узнать. Все то, что болтала моя бабушка, за которой ухаживаю я, сложно было назвать информацией легкой в осмыслении, - графиня взяла себя в руки и более уже не кривила губы, а говорила ровно и спокойно. - Но постепенно я сложила из того бреда, что она говорит иногда, при приступах, ясную картину происходящего. Но к тому моменту уже было поздно, вы похоронили шестого мужа и вроде бы не собирались более замуж и я решила, что могу промолчать… Да и вырваться из поместья очень сложно… Отец не позволил бы мне поехать к вам. Мне и сейчас пришлось лгать, а по возвращению меня ждет скандал… Но и это неважно. Наша семья очень виновата перед вами, герцогиня. Вы даже не представляете, как мне мучительно больно и стыдно говорить это вам, как мне хочется снова утаить эту информацию, не дать вам возможности проклинать наш род… Но, мы сами на себя накликали беду… Хотя тут нет чьей-то реальной вины… Поймите, - горячо сказала она. - Вся эта история одна сплошная случайность, которую никто не смог предусмотреть… Если бы бабушка знала… Если бы кто-либо из нас мог догадаться, что шкатулка уйдет из рода… Тогда, наверное, она поступила бы иначе… Она и с ума сошла от того, что понимала всю нелепость и трагичность случившегося. А недавно у нее было просветление. Она позвала меня к себе и попросила выслушать. Говорила она так, как давно уже у нее не получалось… После же опять впала в детство и уже более не узнавала меня. Боюсь, ей мало уже осталось… Но и не об этом я пришла рассказать… Как же сложно начать…
- Начните как-нибудь, - подтолкнула ее, заинтригованная волнением и словами собеседницы, чье напускное спокойствие закончилось очень быстро под воздействием эмоций.
- Понимаете, Тьяна, - стиснула она ладони на коленях. - Вы разрешите мне так называть вас? Если бы Тор остался жив, мы бы стали с вами сестрами.
- Конечно, называйте, - я уже изнывала от нетерпения и еле держалась в рамках приличия, готовая уже начать подталкивать собеседницу менее прозрачными намеками.
- Так вот, Тьяна. Эта история началась много-много лет назад, когда мой предок Елиан Могущественный, - женщина снова попыталась взять себя в руки и в этот раз ей удалось это лучше, чем до этого. - Он был известным в то время магом, да и сумел вписать свое имя в историю невероятными экспериментами в магии. Но об этом я могу говорить бесконечно, биография и достижения великого предка - это моя слабость. Так вот, он создал эту шкатулку и наложил на нее заклинание, а после отдал одной из моих прапрапрапрапрапрапрабабушек, наказав передавать от женщине к женщине. И всегда выбирать по велению сердца, мол если выбирать иначе, то умрет и дарительница и тот, кому шкатулку отдали. А еще наказал, таким же образом выбрать когда-нибудь того, кто шкатулку сможет отдать. Мол после этого хранительницы могут считать себя свободными, как только настоящий хозяин артефакту найдется. Только магия, которая должна была подсказать подходящего кандидата, только голос сердца. Елиан сказал ей передавать этот наказ от хранительницы к хранительнице. Кроме этого были еще условия. Тем, кто смог бы открыть шкатулку и увидеть что там спрятано - эту часть своего наследия Елиан окутал особой таинственностью - и использовать спрятанное по назначению, мог быть только мужчина. Хранительницей могла быть только женщина. А все неверные решения, будь то передача шкатулки не по велению сердца, за деньги или кто возьмет без спроса, будет караться смертью. В случае кражи смертью воришки. В случае неверного выбора смертью обоих. Я не знаю, что именно спрятал в шкатулку Елиан Могущественный. Мой прапрадед, наследный барон Рианвейл, провел даже целое научное исследование этого вопроса и пришел к выводу, что в шкатулке все-такие находится эликсир бессмертия, который последние годы разрабатывал Елиан. У многих других исследователей другое мнение… Но это не важно. Важно то, что и в нашей семье случались смерти из-за этой шкатулки. Бывали среди родственников те, кто пронюхав об артефакте, пытались его забрать или выкупить. И если пробовали украсть, всегда расплачивались жизнью. И женщины, и мужчины. А шкатулка снова возвращалась к хранительнице, сама по себе, так что порой и заметить нельзя было. А Тору бабушка отдала артефакт без колебаний. Мой брат был тем, кто мог открыть ее. И то, что после смерти Тора бабушка, как хранительница осталась жива, доказывает это. Нелепая, глупая смерть, забравшая его так рано и просто так. Он был достоин того, чтобы жить и быть счастливым. А все то, что происходило с вашими супругами… Это уже была вина шкатулки. Она убивала тех, кто брал ее без разрешения… Если бы вы передали ее кому-нибудь не тому, то она убила бы и вас… Вот я и делаю вывод, что забрать пытались без разрешения. И наша семья виновата все-таки перед вами, Тьяна… Если бы ни это наследство, если бы вы не стали хранительницей шкатулки, все еще у вас могло бы быть хорошо… Я приехала предложить свою помощь. Я заберу ее, как хранительница я должна подойти. Бабушка мне говорила в детстве, что подарит одну волшебную штучку мне, как вырасту. Она всегда хранила ее подальше от людских глаз и старалась никому лишний раз не показывать. А как брат подрос, передала ему и надобность во мне, как в хранительнице отпала. Вы сможете прожить нормальную жизнь. Я слышала, вы собираетесь замуж. Пусть хоть это замужество принесет вам счастье. Вы заслужили его… Не сойди бабушка с ума, она бы, думаю, сама вам все рассказала бы… Но как умер Тор, она постепенно перестала различать реальность и вымысел и с ней тяжело стало разговаривать, она ничего не понимала. Вы простите род баронов Рианвейлов, Тьяна? Если бы могли предположить… Если бы…
- Я не смогу отдать вам шкатулку, - сказала ей, осмыслив информацию. - Ее украли, притом после того, как она была открыта подходящим для этого человеком. Мне хотелось бы знать. Вы можете ответить мне на вопрос? Не опасно ли это для того, кто открыл шкатулку?
- Если шкатулка открыта и то, что хранилось в ней, смогли достать, то сама шкатулка должна стать абсолютно безопасна, - уверенно ответила мне графиня. - То есть вы хотите сказать, что мое предложение уже абсолютно бессмысленно?
- Да, шкатулки больше у меня нет, а содержимое достали и использовали по назначению, - тяжко вздохнула и задумалась над тем, а опасно ли хранить остатки эликсира во флаконе, или нет.
- А вы скажете, что именно в этой шкатулке было? За что умирали мои предки и ваши мужья? - поколебавшись, моя собеседница все-таки решилась задать вопрос.