Раньше Питер ужасно гордился тем, что умеет держать свои плотские желания в узде. Он восхищался своим благоразумием и выдержкой. Зов страсти казался ему чем-то достойным презрения. И вот его теории развеялись как дым. У Питера каждый раз темнело в глазах, когда Эйлин проходила мимо и край ее одежды случайно задевал его. Он знал, что отдал бы все, что имеет, за возможность остаться этой ночью с ней.
Эйлин разливала чай и пыталась поддерживать беседу. Но Питер едва отвечал на ее вопросы и, казалось, совсем не обращал внимания на то, что она говорит. Если бы так себя вел любой другой человек, Эйлин бы смертельно обиделась, но сейчас она инстинктивно чувствовала, что его молчание не имеет ничего общего с невежливостью и равнодушием.
Эйлин говорила без умолку, потому что знала, что стоит ей замолчать, и ничто уже не спасет ее. Как безудержно ее тянет к этому сильному мужчине! Сердце начинает колотиться сильнее при одном только воспоминании об их первом мимолетном поцелуе. А тот дождливый день, когда они точно так же сидели в ее квартире и пили глинтвейн! И ведь тогда на них было гораздо меньше одежды, чем сейчас…
Тогда мы еще слишком боялись друг друга, подумала Эйлин. Мы еще ничего не знали. А теперь сказаны все слова, и я не понимаю, какая сила удерживает меня, чтобы не броситься в его объятия!
Господи, что за неприличные мысли! - вспыхнула Эйлин, и ее рука дрогнула, просыпав немного сахарного песка на стол. Хотя почему неприличные? Разве стоит размышлять о правилах и мнениях других людей, когда она наконец обрела мужчину, о котором мечтала всю свою жизнь?
Эйлин замерла на месте, глядя на горку сахара, которая все росла, потому что песок по-прежнему сыпался с ложки. Питер все понял без слов. Он встал и обнял Эйлин. Дрожь прошла по телу девушки. Ей внезапно захотелось освободиться от его объятий и убежать куда-нибудь очень далеко, чтобы спрятаться от Питера, а главное, от самой себя и тех желаний, которые вызывали в ней его прикосновения. Но вместо этого она лишь крепче прижалась к нему.
Все пути к отступлению были отрезаны.
Питер чувствовал, как у него от радости перехватило дыхание. Эйлин не отодвинулась от него. Наоборот, он ощущал жар ее стройного тела так близко, что у него кружилась голова.
Его холодность окончательно исчезла, растворившись в потоке невиданного возбуждения.
- Я так люблю тебя, Эйлин, - хрипло прошептал Питер, вдыхая аромат ее волос.
На мгновение ему показалось, что такого просто не может быть. С какой стати фортуна расщедрилась и поднесла ему такой невероятный подарок? Чем он заслужил такое счастье?
Наверняка Эйлин всего лишь видение, призрачный мираж, который вскоре вернется в свою сказочную страну фей…
Но Эйлин повернулась к нему и с нежной улыбкой ответила:
- Я тоже люблю тебя, Питер.
Как бы невероятно это ни звучало, добавила она про себя.
Питер прижал Эйлин к себе еще сильнее и стал покрывать ее мягкие губы медленными поцелуями. Совершенно противоположные ощущения нахлынули на него. Ему хотелось наброситься на Эйлин и сорвать с нее одежду. Но в то же время он боялся испугать ее и хотел величайшей нежностью и вниманием доказать свою любовь.
Эйлин же не думала больше ни о чем. Ее не волновало ни то, что Питер - двоюродный брат ее бывшего жениха, ни то, что ее ирландские родственники сочли бы ее нынешнее поведение возмутительным. Она тонула в своей любви и желала, чтобы это восхитительное ощущение длилось вечно.
Руки Питера становились все смелее и смелее.
Вот он нащупал молнию ее юбки и расстегнул ее.
Тяжелая ткань упала на пол, и ладони Питера легли на шелковистые бедра девушки. Эйлин застонала. От его осторожных прикосновений сладкая истома разлилась по всему телу.
Питер уже не мог остановиться. Он принялся расстегивать блузку Эйлин. Она же, удивляясь собственной смелости, потянулась к пуговицам на его рубашке. Хриплый стон сорвался с его губ, когда ее нежные пальчики дотронулись до его обнаженной груди.
Эйлин снова вспомнила тот день, когда он сидел с полотенцем на бедрах в ее квартире.
Как мечтала она тогда провести рукой по его груди, дотронуться до крепкого плеча…
Мечтала и стыдилась признаться в этом даже себе самой.
Питер подхватил Эйлин на руки и понес к кровати. Благо, не надо было идти далеко. Всего два шага, и вот девушка оказалась полностью в его власти. Одним быстрым движением Питер стянул с себя брюки и скользнул на кровать к Эйлин. Он провел рукой по ее нежной груди, и девушку словно пронзил электрический разряд. Его сердце бешено застучало, чувствуя горячий отклик ее тела на его ласку.
А потом они потеряли счет времени. Казалось, целую вечность длятся эти нежные прикосновения, чередующиеся с неистовыми возбуждающими ласками. Тело Эйлин взрывалось в руках Питера, когда его язык нащупывал самые чувствительные местечки. Словно природа одарила его сверхъестественным чутьем относительно этой женщины. Весь прошлый любовный опыт Питера говорил ему о том, что он не особенно страстный и искусный любовник. Но с Эйлин он творил чудеса, потому что ему до безумия хотелось доставить ей небывалое наслаждение…
У Эйлин же не было никакого опыта, но она твердо знала, что полное единение тел невозможно без единения душ. Только мужчине, которому она отдала свое сердце, она была готова отдать свое тело.
Она была счастлива в объятиях Питера.
Питер прильнул к ее губам страстным поцелуем. Больше сдерживаться он был не в состоянии. Очень аккуратно, стараясь не причинить ни малейшей боли хрупкому существу под ним, он вошел в нее и начал плавные движения, постепенно подчиняя Эйлин любовному ритму.
Она чуть застонала, когда он уверенно сломал невидимую преграду внутри ее тела, но губы Питера тотчас нежно заскользили по ее шее, успокаивая ее. Питер ощущал ни с чем не сравнимое блаженство и жаждал, чтобы Эйлин разделила с ним его.
Наконец почувствовав, что кульминационный момент близок, Питер чуть приподнялся и выплеснул из себя столь долго копившееся в нем желание. И тотчас Эйлин вздрогнула и выгнулась, отвечая на его порыв…
А потом они обессилен но нежились в кровати. Эйлин чувствовала себя опустошенной, но она была безумно счастлива.
Как здорово, что я не вышла замуж за Патрика, пришла ей в голову нелепая мысль. Разве он был бы способен доставить мне подобное наслаждение?
Ей стало страшно при мысли о том, что она могла бы и не зайти в ту комнатку и не услышать циничные слова жениха. Тогда бы она стала женой Патрика Данна и никогда не узнала бы Питера…
Эйлин вздрогнула. Питер нежно привлек ее к себе.
- Что случилось? - спросил он заботливо. - О чем ты подумала?
- О том, что я могла бы и не познакомиться с тобой, - прошептала Эйлин.
Питер чуть побледнел. Сколько "если"… Если бы Эйлин не собиралась замуж за Патрика, если бы она не сбежала от него в день свадьбы, если бы она не уехала в Нью-Йорк…
В конце концов, если бы он оказался полным ослом и не позволил Максимилиану принять Эйлин на работу.
- Это невозможно, - твердо сказал он. - Провидение не допустило бы такой несправедливости.
Разговор не клеился. Они оба были слишком переполнены эмоциями, чтобы выражать их в словах. Эйлин задремала на плече Питера, и он боялся шевельнуться и разбудить ее. Больше всего на свете он хотел, чтобы ей было хорошо с ним. В любое время дня и ночи. Что бы они ни делали вместе…
Наконец Эйлин открыла глаза и сладко потянулась.
- Я что, спала? - удивленно спросила она.
Питер рассмеялся.
- Почему ты не разбудил меня? - обиженно протянула девушка.
- У меня не поднялась рука, - признался он. - Ты была похожа на маленького ангелочка…
- Ангелочка? - Эйлин нахмурилась. - Это такие упитанные ребята с крыльями и без всяких признаков половой принадлежности?
Питер кивнул, не понимая, куда она клонит.
- Значит, по-твоему, я не женщина, а ангел? - спросила она лукаво. - Придется доказать тебе, что это не так.
Прежде чем он успел опомниться, Эйлин поднялась и прижала его рукой к кровати. Сердце Питера заколотилось. Он послушно откинулся на подушку и стал ждать.
Эйлин коснулась легкими поцелуями его плеч и шеи, потом опустилась чуть ниже и пощекотала языком его соски. Питер и не подозревал, что они отличаются такой невероятной чувствительностью. Его плоть моментально отреагировала на ласки Эйлин. Питер рванулся было к девушке, но она повелительно положила руки ему на плечи и вернула его в прежнее положение.
Она провела рукой по его упругому животу, поиграла немного с жесткими завитками волос, а потом стремительно наклонилась и принялась чуть покусывать его. Переход был так неожидан, что с губ Питера сорвался стон. Он уже не помышлял о том, чтобы вновь занять главенствующее положение, предоставляя Эйлин полную свободу действий.
И она сполна воспользовалась ею. Питер кусал губы. Никогда еще ласки женщины не приводили его в такой экстаз. Эйлин опустилась еще ниже. Ее тяжелые длинные волосы приятно щекотали живот Питера. Девушка осторожно дотронулась языком до его возбужденной плоти, и Питер вновь застонал. Ее неторопливые исследования доставляли ему истинное блаженство. Он желал, чтобы она проявила большую смелость, но в то же время хотел, чтобы эта сладкая медленная пытка длилась вечно.
Эйлин по-прежнему поражалась сама себе.
Близость с мужчиной до брака казалась ей когда-то чем-то постыдным и неприемлемым. После замужества да, никуда от этого не денешься.
Надо же продолжать род, воспитывать детей. Она и не догадывалась о том, что любовь - это еще и небывалое удовольствие. Удовольствие, получаемое от ласк любимого; удовольствие, которое испытываешь, лаская сама…
Эйлин попеременно касалась Питера то рукой, то языком. Она видела, что он глубоко наслаждается, и это только подстегивало ее. Она училась доставлять радость, и это возбуждало ее не меньше, чем поцелуи и объятия Питера.
Приятно было ощущать свою власть над его телом.
Вскоре Питер почувствовал, что больше не в силах контролировать себя. Он приподнялся на локте и притянул к себе Эйлин. На этот раз она не посмела сопротивляться ему. Питер сжал девушку в объятиях и подмял под себя. Он больше не мог медлить и одним рывком вошел в нее, ничего не боясь и не осторожничая. Возбуждение, сладкая боль, страсть - все сплелось в один тугой клубок и породило желание, которое невозможно было утолить…
Когда они наконец оторвались друг от друга, была глубокая ночь. За окном было темно, и шум улицы почти совсем стих.
- Ты не против, если я останусь у тебя на ночь? - прошептал Питер.
- Я буду на этом настаивать, - рассмеялась Эйлин. - Завтра воскресенье, и можно спать бесконечно долго.
- Неужели ты думаешь, что я буду в состоянии просто спать в твоей постели? - усмехнулся Питер.
Эйлин невольно покраснела.
- Знаешь, рядом с тобой я теряю всякую способность думать, - честно призналась она.
- Я очень рад…
Они полежали еще немного, прислушиваюсь к дыханию друг друга.
- Патрика чуть удар не хватил, когда я сказал ему, что мы собираемся пожениться, - вдруг произнес Питер, Эйлин потеряла дар речи. Трудно было сказать, какое из этих заявлений поразило ее больше - то ли то, что Патрик так отреагировал на слова кузена, то ли утверждение Питера насчет их планов.
- Пожениться? - робко переспросила Эйлин.
- Конечно. И не рассчитывай, пожалуйста, сбежать от меня в церкви, - шутливо проговорил Питер.
Эйлин закрыла лицо руками. Как хорошо, что сейчас темно и он не может разглядеть ее как следует. Питер даже не представляет себе, какую боль ей причинили его слова.
- А как же Марджори? - через силу спросила она.
- Марджори… - По тону Питера было ясно, что ему неприятно об этом вспоминать. - Наверное, я поступил непорядочно… Она так мне и сказала. Но я был честен с ней. Когда она утащила нас с Патриком в парк, я сразу им во всем признался. Было невыносимо изображать ее жениха и все время думать о тебе.
Эйлин благодарно улыбнулась и погладила его руку.
- Ты ведь выйдешь за меня замуж? - внезапно спросил Питер с тревогой.
Он осознал, что Эйлин пока ни разу не выражала подобного желания. Неужели он слишком торопится?
- Да, - выдохнула она. - Если ты поклянешься мне, что у тебя сейчас нет никакой другой женщины.
Питер вспомнил слова кузена об Эйлин. Ревнивая истеричка! Что ж, она имеет полное право знать…
- У меня не только нет никакой другой женщины, - твердо ответил он, - но и никогда не будет. Может быть, это звучит очень старомодно, но я однолюб.
Эйлин счастливо рассмеялась и положила голову ему на грудь.
- Какое счастье, - сказала она проникновенно. - Значит, я все-таки стану миссис Данн… И мы с Патриком породнимся…
Питер ощутил легкий укол ревности.
- Ты сильно его любила? - осторожно спросил он.
- Не знаю, - легкомысленно ответила Эйлин. - Наверное, нет, раз я не умерла после того, что узнала…
- Господи, Эйлин, какой же суровой ты можешь быть, - вздохнул Питер.
- Ты за него заступаешься? - Голос Эйлин зазвенел в темноте.
- Ни в коем случае, - поспешил заверить ее Питер. - Но тебе не кажется, что ты могла бы и простить бедняге былое увлечение?
- Былое? - фыркнула Эйлин. - Он ничего не рассказал тебе?
- Он сказал только, что ты в день свадьбы узнала о его бывшей подружке и сбежала…
Питер насторожился. Неужели Патрик обвел его вокруг пальца?
- Какая ерунда! - рассмеялась Эйлин. - Разве я способна на подобную глупость? Я расскажу тебе, что случилось на самом деле. И ты сам решишь, была ли я права.
17
Этот день должен был стать самым счастливым в моей беззаботной жизни. Так полагалось.
Все говорят, что каждая девушка мечтает выйти замуж и получить хорошего мужа. Мой жених был идеален по всем статьям. Красивый, молодой, умный, богатый, из хорошей семьи.
Я знала его с самого детства, и было ясно, что наши родители только и мечтали, что о нашем браке. Естественно, нас никто не собирался сватать насильно. Но…
Ах, сколько раз мне давали понять, что Патрик Данн - исключительный молодой человек и счастлива будет та, кто станет его женой. Постепенно я и сама начала так думать. Можно ли винить неопытную девушку в том, что ее увлек блестящий молодой человек, которого все вокруг прочили ей в мужья?
Наверное, во мне просто нет духа противоречия. Героиня любого романа непременно воспротивилась бы такому давлению и доказала бы всему миру, что ее сердце само выберет своего мужчину. Я была не такой. Я послушно внимала всему, что мне рассказывали о Патрике, с удовольствием проводила с ним время и, что скрывать, была очень польщена, когда он объяснился мне в любви.
Его признание было равносильно предложению руки и сердца. Донахью и Данны принялись готовиться к свадьбе. Сколько радости это доставило моей матери! Она так давно мечтала об этом союзе. Не исключено, что с тех самых пор, как я лежала в колыбели.
Раньше я и не подозревала, что роль невесты настолько тяжела. Сто раз на дню ко мне приходили совершенно посторонние люди и предлагали свои услуги - парикмахеры, портные, ювелиры, музыканты, художники, фокусники… Был даже один жонглер. "Известие о нашей свадьбе быстро распространилось по городу. Все не сомневались в том, что это будет самое пышное мероприятие года. Приглашенные дамы начали шить себе туалеты еще до того, как я сама определилась с портнихой и фасоном.
А сколько времени мы потратили, выбирая свадебное платье! Не могу сказать, что это были неприятные хлопоты, но в конце у меня уже стала кружиться голова от обилия цветов, кружев и сверкающих камней. Моя мать почему-то считала, что чем больше драгоценностей я на себя повешу, тем красивее буду выглядеть. Мне пришлось немало постараться, чтобы убедить ее в обратном.
Дела хватало всем. У нас поселились многочисленные тетушки, кузины, племянницы и просто подружки. Обсуждалось свадебное меню, торжества, речи, платья, драгоценности, фейерверки, фонтаны, путешествия, подарки, приглашения…
Мне даже казалось временами, что свадьба никогда не состоится - столько различных препятствий и проблем то и дело появлялось.
Отец только хватался за голову - счета, которые приходили к нему каждый день, заставили бы любого сойти с ума. Но на самом деле он был счастлив. Роскошно выдать замуж единственную дочь было для него делом чести.
Впрочем, думаю, что Данны потратились не меньше. По случаю прошу у них прощения за напрасные расходы. Хотя если они получили удовольствие от предсвадебной суеты, то могут считать это определенной компенсацией.
Но самым важным были, конечно, мечты.
Поздним вечером, когда мои утомленные помощницы засыпали праведным сном, я садилась у окна в своей комнате и принималась фантазировать. Я рисовала себе чудесный дом, ничуть не хуже родительского, изысканную мебель, пушистые ковры, светильники. И все это принадлежит только нам с Патриком. Каждый день мы вместе, улыбаемся друг другу, обсуждаем все мелочи, произошедшие с нами. Потом у нас рождаются очаровательные детишки, и дом наполняется детским топотом и смехом…
Конечно, это наивно и забавно. Но я не искала тогда оригинальности. Хорошая семья, уютный дом, любовь детей и мужа - вот и все, о чем я мечтала.
Правда, когда Патрик как-то вознамерился меня поцеловать, я не особенно обрадовалась этому. Он мне нравился, и в будущем я собиралась исправно исполнять свой долг жены. Но неужели пока нельзя обойтись без всех этих ненужных нежностей?
Мне кажется, Патрик чувствовал мое настроение и вел себя всегда очень корректно. Мы были идеальными женихом и невестой: ласковыми, внимательными друг к другу, терпеливыми и заботливыми. Ни одного резкого слова не срывалось с наших губ, вульгарные ссоры и выяснения отношений были не для нас. Это сейчас я понимаю, что между нами просто не было никаких чувств. Тогда же я полагала, что все идет как следует.
Наконец наступил торжественный день. Я безумно волновалась, как приличествует настоящей невесте. Я была уверена - что-нибудь обязательно выйдет не так. Мороженое растает, шафер забудет кольца, священник перепутает слова. Не будет готово платье, станут натирать туфли, порвется ожерелье. Сколько смешных мелких страхов!
Того, что действительно оказалось не так, я не могла увидеть даже в самом страшном сне.
Но пока ничто не предвещало бури. Привезли мое платье. Оно было с жестким корсетом из настоящего китового уса и пышной юбкой, которая напоминала мне политый глазурью торт.
Мою талию беспощадно затянули, уверяя, что я никогда еще не была так хороша. Может быть.
Ничего не могу сказать. Точно одно - цвет моего лица был в ту минуту гораздо бледнее обычного.
Три часа трудились над моей прической и макияжем. Когда же мне в руки наконец сунули свадебный букет и подвели к зеркалу, я поначалу не узнала себя. Волосы были уложены в замысловатую прическу, а косметики на моем лице с лихвой хватило бы на парочку невест.