После анонса в массмедиа Жан-Клод был вынужден принять участие в необузданном стриптизе на сцене. Позже он поставил новое шоу: более романтичное в начале, а в конце… его можно было назвать таковым, только если для вас "романтичный" синоним "чертовски горячий". Лично я так и думала, но газеты пестрели заголовками о том, как я ревную и злюсь на Жан-Клода за то, что он снова вышел на сцену. Так было пока я не присоединилась к нему. Всего пару раз в роли "жертвы из зала" для некоторых из моих любовников, но это было давно. Во-первых, посетителям не нравилось, что среди них выбирают того, у кого есть возможность, гм, встречаться с этими мужчинами в жизни. Во-вторых, служба маршалов США не в восторге от того, что их офицер поднимается на сцену стрип-клуба. Формально я не раздевалась, всего лишь помогала в качестве "жертвы", которая не давит на танцоров и не ищет продолжения. Сообщество вампиров считало, что их королю не пристало трясти задницей перед кучкой людишек.
- Я эксгибиционист. Вы понимаете, что это значит, Айрин?
Она вновь покраснела. Видимо, ответ был "да".
- Вам понравилось шоу, Айрин? - спросил он, добавив капельку силы, произнося ее имя. По моей коже пробежали мурашки, и заныло внизу живота. Я посмотрела на женщину, чтобы понять, почувствовала ли она то же самое. Она не шелохнулась, а затем медленно подняла тот самый взгляд, каким смотрят на кота мыши, когда вдруг устают убегать и понимают, как он прекрасен, какой бы чудовищной не была их последующая смерть.
- Прекрати, - твердо велела я.
- Вы же не возражаете, Айрин? - каждое слово Жан-Клода было наполнено силой.
С огромными глазами и безвольным лицом она кивнула.
- Вы хотели этого, когда наблюдали за мной на сцене, не так ли?
- Задолго до этого, милорд. Как кто-то, видя пламя вашей красоты, может устоять пред желанием погреться о него?
- Я холодный, Айрин, не горячий. Во мне нет ни пламени, ни света, лишь могильный холод и темнота.
- Она ваше тепло, милорд. И оборотни, они и правда очень горячи, - нетерпеливо ответила женщина, и стоило ей сказать "тепло", как я ощутила повышение температуры и жар.
- Ты чувствуешь это, ma petite?
- Угу, - я слезла с колен Жан-Клода и встала рядом, все еще держа его за руку. - Завязывай с этими ментальными трюками, Айрин, это здесь не пройдет.
Следующие слова женщины принадлежали не ей, интонации казались чужими, словно кто-то захватил ее тело.
- Вы пытались подчинить моего слугу. Я всего лишь показываю, что мы не так уж беспомощны перед вами.
То, как Айрин держалась - руки по бокам, ноги врозь, плечи расправлены - указывало на то, что ее мастер мужчина.
- Приношу свои извинения, Мельхиор, но ее желание быть соблазненной так сильно, что я не устоял.
Я всегда произносила это имя как "Мел-кор". Из уст Айрин оно звучало как "Миль-хи-о". Произношение Жан-Клода было ближе к ее, чем мое сухое американское изложение.
- Хороший король проявляет сдержанность.
- Хороший мастер не оставляет своего слугу изнывать от желания.
- У меня нет ваших наклонностей, милорд. Моя страсть - искусство, а не плоть.
- К несчастью для вашего слуги, - заметил Жан-Клод.
- Возможно, но было бы еще большим несчастьем, если бы ее жажда искусства уступила жажде телесных удовольствий.
- Не нужно выбирать, - ответила я. - Нужно найти золотую середину.
- Айрин вольна завести любовника, если это не будет мешать нашей работе.
- А что бы вы сделали, если бы ее любовник все-таки помешал вашей работе? - спросила я, наблюдая за тем, как лицо женщины становится задумчивым. Незнакомец погладил ее рукой бороду, которой у нее отродясь не было.
- Я ничему не позволю мешать нашему искусству.
- Вы убьете его, даже если она влюбится в него?
Взгляд Айрин обратился к Жан-Клоду.
- Вы и правда позволяете своему слуге так необдуманно говорить, милорд. Для нас, древних, это загадка.
- Не смотри на него, когда я говорю с тобой, Мельхиор.
Я бы отпустила руку Жан-Клода, если бы он не сжал свою ладонь на моей. Я не сопротивлялась. Я больше ничем не подорву его авторитет перед этим старым вампиром, который уставился на нас глазами Айрин.
- Вот почему мы не женимся на своих слугах, Жан-Клод. Они перестают знать свое место.
- Заносчивый сукин сын!
- Она выражается как портовый грузчик, - сказал он, по-мужски скрестив на груди тощие руки женщины. Может он и управлял ее телом, но не мог двигаться как она: женщина бы скрестила руки под грудью, в отличие от него. Интересно. Он управляет телом, но как много он может чувствовать?
- Оскорбление моей невесты было и правда заносчивым. Хотя мне нечего сказать о вашей матери.
Я посмотрела на Жан-Клода, чтобы понять, шутит ли он, но его лицо было абсолютно бесстрастно, как у прекрасной статуи. Если он так сильно замкнулся в себе, значит дела обстоят серьезнее, чем я думала. Я очень не любила иметь дело со старыми вампирами: они все были высокомерны, многие из них просто… другие, словно прожив столько веков они стали еще более другими. Дело только во времени или в древних культурах, более чуждых, чем могла понять история?
- Примите мои глубочайшие извинения, милорд, если я косвенно оскорбил вас, - сказал Мельхиор, поклонившись. Было очевидно, что он привык к более высокому и мускулистому телу. Он был похож на плохого кукольника. Однажды я видела, как Странник, бывший член Совета, перенимал чужие тела, но он гораздо лучше управлял ими, казался естественным. А Мельхиор словно не хотел двигаться в теле женщины, как будто не был уверен в обстановке вокруг или не чувствовал ног.
Я сжала ладонь Жан-Клода, а затем медленно отпустила ее и задумалась: помогают ли нам эти касания справиться с ментальными играми других вампиров? Я все еще чувствовала клубящуюся силу Айрин, но для меня это было просто ощущением чужой силы и ничего больше.
- Есть и другие ювелиры, Жан-Клод. Я не хочу носить кольцо, сделанное кем-то, кто меня и за личность не считает, - я медленно направилась к женщине.
- Как пожелаешь, ma petite, - ответил Жан-Клод и обвел рукой стол со сверкающими на бархатных подставках украшениями. - Можешь упаковать и забрать их, Мельхиор.
Я подошла к ювелиру очень близко, но он даже не посмотрел на меня. Все его внимание было приковано к Жан-Клоду, и он явно был удивлен.
- Но мы уже близки к завершению дизайна колец, мой король.
- Мы начнем заново с другим ювелиром. Он, конечно, может и не быть так искусен, как вы с Айрин, но, уверен, он сможет помочь нам создать нечто прекрасное. Хотя найти ювелира среди живых настолько талантливого, чтобы создать корону и диадему, будет непросто. Люди почти утратили этот талант, вы так не считаете, Мельхиор?
Лицо Айрин исказилось болью, она прижала руку к груди.
- Корону и диадему… Вы впервые говорите о них.
- Мы обсуждали, что что-то должно придерживать фату Аниты. Я знаком с вашими старыми работами, Мельхиор. Вы бы мастерски выполнили наш заказ, но мы будем работать с кем-то другим. Может быть, Карло заинтересует возможность изготовить корону для первого за тысячелетия короля вампиров.
- Вот прохиндей! Нет, милорд, мой король, Жан-Клод, прошу вас! Не обращайтесь к Карло! У него нет вкуса, чувства металла.
- Вы мастер по металлу, Мельхиор, это правда, но, как и было сказано, у Карло лучше вкус к драгоценным камням. А я ставлю больше на них, чем на металл, так что, возможно, это даже к лучшему.
- Не дразните меня, милорд.
Прямо сейчас я стояла совсем рядом с Айрин. Ноги женщины были согнуты под странным углом. Вампир игнорировал меня, словно меня не была рядом с телом его слуги. Он сбросил меня со счетов. Не знаю, в чем причина: потому что я человек или женщина, или и то, и другое. Я зашла за спину ювелира и сбила ее с ног. Она упала так внезапно, что не будь я человеком-слугой, не успела бы поймать ее. Держа ее в своих руках, я заглянула ей в глаза и наконец увидела, что они больше не были такими же черными, как ее волосы, теперь это был темный, глубокий карий цвет. Я улыбнулась этим пораженным карим глазам.
- Вы не чувствуете ее ног. Если бы не я, она бы поранилась.
- Что творит ваш слуга? - он вновь смотрел на Жан-Клода, а не на меня, хотя мое лицо было на расстоянии нескольких сантиметров от его.
- Раз вы недостаточно хорошо чувствуете тело своего человека-слуги, интересно, как прочна ваша с ней связь? Интересно, насколько тяжело будет предоставить Айрин выбор? - прошептала я у ее щеки, их щеки.
Не знаю, что привлекло его внимание: мое дыхание или шепот, но так или иначе он повернулся и посмотрел на меня.
- О чем ты болтаешь, женщина?
Я подарила ему одну из моих не самых приятных улыбок, с такой же улыбкой я могу совершать ужаснейшие вещи. Я не специально, но люди всегда почему-то начинали нервничать.
- Посмотрите мне в глаза, Мельхиор.
- Это вампирский трюк, - усмехнулся он.
Я отпустила свою некромантию, словно разжала наконец кулак, и от хлынувшей из меня силы кожа покрылась мурашками. Айрин тоже это ощутила.
- Что это? - он вновь посмотрел на Жан-Клода. - Это вы, милорд?
Жан-Клод качнул головой и улыбнулся.
Карие глаза вновь посмотрели на меня. Я все еще держала на руках тело Айрин, словно она совсем ничего не весила. В ней было не больше сорока пяти килограмм. Она была такой хрупкой, одна кожа да кости, и я снова задумалась над тем, что должно быть при жизни ей часто приходилось голодать. Это накладывает свой отпечаток. Эта мысль не принадлежала мне, и не мои воспоминания последовали за ней. Жан-Клод родился в бедной семье, и это он вспоминал, каково ложиться спать голодным под крики истощенной сестры.
- Это вы, милорд. Я вижу ваши глаза на ее лице, - с удовлетворением заметил Мельхиор.
Я закрыла глаза и призвала свою силу, вытесняя воспоминания Жан-Клода. И когда, наконец, открыла их, Айрин ужаснулась увиденному.
- Твои глаза… Они словно коньячные бриллианты на солнце. Такие яркие…
Я знала, как сейчас выгляжу, словно я сама вампир. Такое и раньше происходило. Случайно. А теперь я могу делать это намерено, когда захочу.
- Оставьте Айрин, Мельхиор. Позвольте ей ответить на мой вопрос.
- Что за вопрос? - его голос по-прежнему звучал высокомерно, не смотря на страх в его глазах.
- Я спрошу ее, хочет ли она освободиться от вас. Найти возлюбленного и не бояться, что вы убьете его, если он помешает работе. Получить шанс на жизнь вне ваших мастерских.
- Она мой человек-слуга. Только смерть может освободить нас друг от друга.
- Айрин уже встречалась с нашим Черным Нефритом, мастер которой еще жив, но тигр его зова отвечает мне, - прошептала я с такого близкого расстояния, словно хотела поцеловать.
Женщина тяжело сглотнула, и я видела, как трепещет на ее шее пульс, словно пойманная в ловушку птица. Один из них меня боится.
- Только Мать Всей Тьмы могла разорвать такую связь, - не слишком уверенно сказала она.
- А кто убил ее, Мельхиор?
- Жан-Клод.
Моя улыбка стала шире, но была все такой же неприятной. Я выпрямилась и притянула Айрин ближе, чтобы не наклоняться к ней.
- И что же за оружие он использовал, чтобы уничтожить саму ночь?
Он уставился на меня, и его карие глаза затопил страх.
- Тебя, - прошептал он.
- Если Айрин захочет освободиться от вас, мы исполним ее желание.
- Это невозможно.
- Я против рабства. Это так в духе тысяча восьмисотого. Если я решу, что Айрин для вас просто раб, значит признаю вас нарушителем закона, Мельхиор.
- Какого еще закона? - спросил он, пытаясь отстранить меня тощими женскими руками. Даже сейчас он словно очень неуверенно себя чувствовал в ее теле. Когда мы с Жан-Клодом проделывали этот трюк, мы разделяли каждое ощущение, правда никогда не выступали в роли кукольника и марионетки, может, в этом и разница. Мы делили между собой эмоции и физические ощущения, но не захватывали тела.
- С 1865 года рабство в США стало незаконным, - ответила я.
- Это людской закон, не вампирский.
- Но теперь мы подчиняемся ему, Мельхиор, - возразил Жан-Клод.
Вампир неуклюже оттолкнул меня руками Айрин.
- Новые законы гласят не это. Один из наших строжайших табу: не лезь к человеку-слуге другого мастера.
- Я никогда прежде не думал о слугах как о рабах, но это одна из способностей Аниты: смотреть на вещи с точки зрения представителя закона. Если она говорит, что вы относитесь к Айрин как к рабыне, и это незаконно, уверен, на то есть основания.
- Вы не посмеете, - сказал он, пытаясь оттолкнуть меня, точь-в-точь как барышни в фильмах ужасов, которым сказали сопротивляться, но не слишком.
- Вы любите Айрин? - спросил Жан-Клод.
- Что?
- Вы слышали его. Вы ее любите?
- Я… Я люблю ее искусство. Люблю ее творения.
- Вы любите ее? - в унисон спросили мы с Жан-Клодом.
Его карие глаза вновь вгляделись в мои, что стали гореть еще ярче. Лицо женщины вдруг расслабилось.
- Я люблю видеть ее искрящиеся глаза, когда она смотрит на драгоценные камни и металлы и начинает творить в уме. Люблю, когда она напоказ или наоборот тайком заканчивает мою гравировку. Люблю то, как она дополняет мое видение. Ей все еще нравится наблюдать за моей работой, помогая мне.
- Вы любите ее, - мягко сказал я.
Он выглядел озадачено, а затем медленно, словно против воли произнес:
- Думаю… Думаю, да. Не знаю, что бы я делал без нее. Я бы столько потерял без ее ловких пальчиков и ясных глаз, без ее приветственной улыбки каждую ночь и без прощальной на рассвете. Я и не представлял, как сильно она важна для меня.
- Вы любите Айрин, - сказал Жан-Клод.
На этот раз лицо Айрин не обратилось к нему, она по-прежнему удерживала мой взгляд.
- Я люблю ее?
- Да, - ответила я. - Любите.
- Я люблю Айрин, - заключил он.
- Вы любите Айрин.
- Я люблю Айрин, - повторил он.
- Отпустите ее, ma petite.
Я поставила женщину на ноги, но все еще придерживала руками. Она посмотрела на Жан-Клода.
- Вы заворожили меня, Жан-Клод
- Non, mon ami, мы всего лишь показали вам правду.
- Хотите сказать, я и раньше любил Айрин?
- Подозреваю, что именно из любви к ней вы сделали ее своим человеком-слугой, mon ami.
Вампир встряхнул головой Айрин, словно пытаясь избавиться от назойливого жужжания.
- Сомневаюсь, что это так.
- Мы ощутили ее жажду. Заглянули в ваше сердце, Мельхиор, и нашли там ответное желание.
- Я не желаю влюбляться в нее.
- Вы уже это сделали.
- Я не уверен… То есть… - он обернулся лицом Айрин и смущенно посмотрел на меня.
- Вы любите Айрин. Не медлите, чтобы признаться ей в этом.
Он нахмурился.
- Я… признаюсь.
- Некоторые из самых восхитительных произведений искусства были созданы благодаря любви, Мельхиор. Уверен, вы с Айрин сможете вплести любовь в свои творения, - сказал Жан-Клод.
- Да, - ответил он. - Да, мы создадим кольца и корону, достойные нашей королевы.
Я бы поспорила с частью про королеву, но мы победили, так что лучше помалкивать.
- Позвольте Айрин присутствовать, Мельхиор, и мы обсудим ваши работы, - сказал Жан-Клод.
- Нет, нет. Прежде я не понимал любовь, и мои работы слишком холодны. В них нужно вдохнуть больше тепла, больше… любви.
- Как посчитаете, Мельхиор.
- Мой король, - он поклонился Жан-Клоду, а затем повернулся ко мне. - Моя королева.
Никогда раньше он не обращался ко мне так, и уж тем более не кланялся.
- Ступайте, позвольте Айрин вернуться, - велел Жан-Клод.
- Как пожелаете, мой король.
И в следующее мгновенье перед нами стояла Айрин. Так странно, это было то же самое тело, но мы просто знали, что она вернулась. Выражение ее лица, язык тела - все это принадлежало Айрин.
Она улыбнулась нам.
- Так на чем мы остановились?
Мы с Жан-Клодом изучили ее лицо и переглянулись.
- Вы помните что-нибудь из последних минут, Айрин? - спросила я, вскинув бровь.
Она улыбнулась нам и пожала плечами, вопросительно приподняв брови.
- Полагаю, здесь был мой мастер. Я его сосуд, который он может заполнить, когда пожелает.
- И вас это не беспокоит? - спросила я.
- Он позволил мне жить многие века за пределами моих смертных возможностей и так многому научил о драгоценных камнях и металлах, что я и мечтать не могла. Он не просто мой мастер, он мой наставник. Мы путешествовали по миру и векам в поисках произведений искусства и прекрасного, добывали материалы для наших творений из самой земли, а порой и из плохих людей.
- Звучит увлекательно, - заметил Жан-Клод.
- Так и есть, милорд, - счастливо подтвердила она, кивнув.
- А если бы он любил вас так же, как и ваши работы, разве это не было бы еще восхитительней?
Айрин опустила взгляд и покраснела.
- О, милорд, вы меня дразните.
- Думаю, вы не осознаете, как важны для своего мастера, Айрин.
Она покачала головой.
- Может сказать ей? - спросила я.
- Сказать мне о чем? - она подняла на нас взгляд.
- Вашему мастеру есть что обсудить с вами, - сказал Жан-Клод.
- Но мне казалось, мы уже определились с дизайном.
- Он сказал, что у него появились новые идеи, - ответила я.
- Что-то о желании вдохнуть в кольца любовь или вроде того, - сказал Жан-Клод, неопределенно взмахнув рукой. Веками скрывая свою силу от других вампиров, он научился выглядеть безобидным и пустым. Просто соблазнительный красавчик, ничего особенного, проходите дальше.
- Что ж, моему мастеру виднее, он величайший ювелир, - она счастливо улыбнулась и принялась упаковывать украшения. Айрин не усомнилась ни в наших словах, ни в том, что ее мастер может использовать ее как марионетку и изменить все их планы. Видимо, такое случалось и раньше, ведь Мельхиор был "художником" на протяжении нескольких тысяч лет. Это дарит вам определенный авторитет. Интересно, как Айрин отнесется к новому источнику его вдохновения.
Мы дождались, пока она соберет все драгоценности. А затем наши охранники проводили и передали ее телохранителям, чтобы те присмотрели за ней, когда Айрин вынесет такие сокровища из Цирка. Будет отстойно, если на нее нападут и ограбят по пути к мастеру. Особенно теперь, когда он понял, что влюблен в нее.
Когда мы остались наедине, я повернулась к Жан-Клоду.
- Он действительно с самого начала влюблен в нее?
- Полагаю.
- Но не знаешь точно.
- Не знаю.
- Ты заставил его влюбиться в нее?
Он сделал этот галльский жест: почти пожал плечами, но не совсем.