– Гидеон идёт первый, – сказал мистер де Вильерс. – Пароль?
– Qua redit nescitis, – ответил Гидеон.
– Гвендолин?
– Да?
– Пароль?
– Что за пароль?
– Qua redit nescitis,– сказал мистер де Вильерс. – Пароль Стражей для этого 24 сентября.
– У нас же 6 апреля.
Гидеон закатил глаза.
– Мы переместимся в 24 сентября, причём в это же здание. Чтобы Стражи не укоротили нас на голову, нам надо знать пароль. Qua redit nescitis. Повтори.
– Qua redit nescitis, – повторила я. Я никогда в жизни не запомню это дольше чем на одну секунду. Вот, уже забыла. Может быть, можно записать на бумажке? – А что это означает?
– Ты что, не учишь в школе латынь?
– Нет, – ответила я. Я учила французский и немецкий, и это было уже достаточно грустно.
– "Вы не знаете часа своего возвращения", – сказал доктор Уайт.
– Цветистый перевод, – заметил мистер Джордж. – Можно также сказать, вы не знаете, когда…
– Господа! – Мистер де Вильерс постучал пальцем по циферблату своих часов. – Наше время не бесконечно. Ты готов, Гидеон?
Гидеон протянул руку доктору Уайту. Тот открыл в хронографе один из клапанов и вложил палец Гидеона в образовавшееся отверстие. Внутри аппарата задвигались многочисленные шестерёнки и раздалось тихое жужжание, звучавшее почти как мелодия. Один из драгоценных камней, гигантский алмаз, внезапно засветился изнутри и озарил Гидеона ярким белым светом. В тот же момент Гидеон исчез.
– Улёт! – потрясённо прошептала я.
– В буквальном смысле слова, – произнёс мистер Джордж. – Теперь твоя очередь. Стань точно туда же.
Доктор Уайт продолжал:
– И думай о том, что мы тебе говорили: ты должна слушать Гидеона. Будь всё время рядом с ним, что бы ни случилось. – Он взял мою руку и вложил указательный палец в отверстие одного из клапанов. Что-то острое впилось в подушечку пальца, и я дёрнулась.
– Ой!
Доктор Уайт крепко прижал мою руку к клапану.
– Не двигаться!
На этот раз на хронографе начал светиться большой красный камень. Он залил всё вокруг красным сиянием и ослепил меня. Последнее, что я видела, была моя гигантская шляпа, забытая на столе. Затем вокруг меня потемнело.
На моё плечо легла рука.
Чёрт, как там был этот дурацкий пароль? Ква ла-ла ла-цитис?
– Это ты, Гидеон? – прошептала я.
– Кто же ещё, – прошептал он в ответ и отпустил моё плечо. – Браво, ты не упала! – Чиркнула спичка, и горящий факел осветил помещение.
– Класс. Ты его тоже сюда приволок?
– Нет, он уже был здесь. Подержи-ка!
Когда я взяла факел, я обрадовалась, что на мне нет дурацкой шляпы. Гигантские колышущиеся перья моментом загорелись бы, и я бы сама тут же превратилась в хорошенький пылающий факел.
– Тихо, – сказал Гидеон, хотя я не издала ни звука. Он отпер дверь (ключ он принёс с собой или тот уже торчал в двери? Я не заметила) и осторожно выглянул в коридор. Там было совершенно темно.
– Здесь пахнет гнилью, – сказала я.
– Ерунда. Идём же! – Гидеон закрыл за нами дверь, забрал у меня факел и пошёл по тёмному коридору. Я пошла за ним.
– Ты не собираешься опять завязать мне глаза? – спросила я полушутливо.
– Тут полная темнота, ты никогда в жизни не сможешь ничего запомнить, – ответил Гидеон. – Ещё одна причина держаться ко мне поближе. Самое позднее через три часа мы опять должны быть здесь.
Ещё одна причина, чтобы знать дорогу. Как я, интересно, управлюсь, если с Гидеоном что-нибудь случится или мы потеряемся? Не очень-то хороший план – оставить меня в неведении, как я считала. Но я прикусила язык. У меня не было никакого желания именно сейчас сцепиться с мистером Тошниловом.
Воздух был затхлый, причём намного более затхлый, чем в наше время. В какой это год мы переместились?
Запах был действительно странный, как будто здесь что-то разлагалось. Я почему-то подумала о крысах. В фильмах, где были длинные коридоры и факелы, всегда попадались крысы! Противные чёрные крысы со светящимися в темноте глазами. Или мёртвые крысы. Ах да, и пауки. Пауки встречались тоже. Я старалась не касаться стен и не представлять себе, как жирные пауки цепляются за подол моего платья и медленно заползают под него, чтобы вскарабкаться наверх по моим голым ногам…
Вместо этого я начала считать шаги до каждого поворота. Через 44 шага был поворот направо, через 55 – налево, потом опять налево – и мы подошли к винтовой лестнице, ведущей наверх. Я подобрала свой подол, чтобы не отстать от Гидеона. Где-то наверху был свет, и чем выше мы поднимались, тем светлее становилось – и в результате мы оказались в широком коридоре, освещённом многочисленными факелами на стенах.
В конце коридора находилась широкая дверь, по обеим сторонам которой стояли рыцарские доспехи, такие же ржавые, как и в наше время.
Крыс, по счастью, вроде не было, тем не менее у меня возникло чувство, что за наим наблюдают, и чем ближе мы подходили к двери, тем сильнее становилось это чувство. Я огляделась, но коридор был пуст.
Когда у одного из рыцарских доспехов внезапно задвигалась рука и направила на нас опасно выглядевшее копьё (или что это было такое), я застыла как пригвождённая и жадно втянула ртом воздух. Теперь я знала, кто за нами наблюдал.
Надтреснутым голосом доспехи каркнули:
– Стой!
Я бы закричала от ужаса, но не могла издать ни звука. И тем не менее я сообразила, что это не доспехи двигаются и разговаривают, а человек, на котором они надеты. Вторые доспехи тоже вроде бы были с человеком.
– Нам надо поговорить с Магистром, – сказал Гидеон. – По срочному делу.
– Пароль, – произнесли вторые доспехи.
– Qua redit nescitis, – ответил Гидеон.
О, точно! На какой-то момент я была действительно впечатлена. Он в самом деле это запомнил.
– Вы можете пройти, – сказали первые доспехи и даже придержали нам дверь.
За ней находился ещё один коридор, тоже освещённый факелами. Гидеон воткнул свой факел в один из держателей на стене и поспешил вперёд, я следовала за ним так быстро, как только могла в своём кринолине. Со временем у меня появились проблемы с дыханием.
– Это было как в каком-нибудь ужастике. У меня почти остановилось сердце! Я думала, это просто декорации! Я имею ввиду, рыцарские доспехи в XVIII веке уже не носят, да? И толку от них не было бы, я думаю.
– Охранники облачаются в них по традиции, – ответил Гидеон. – Как и в наше время.
– Но в наше время я не видела рыцарей в доспехах. – Тут мне пришло в голову, что, может быть, всё-таки видела. Я просто думала, что доспехи пустые.
– Поторопись, пожалуйста, – сказал Гидеон.
Легко так говорить, когда не приходится волочь на себе юбку размером с одноместную палатку.
– Кто такой магистр?
– У Ордена есть Великий Магистр, который его возглавляет. В данное время это, разумеется, сам граф. Орден ещё молод, граф основал его 37 лет назад. И в последующие времена во главе Ордена становились члены семьи де Вильерсов.
То есть граф Сен Жермен был членом семьи де Вильерсов? Почему же он тогда звался Сен Жермен?
– А сейчас? Я имею ввиду, в наше время? Кто является Великим Магистром?
– В данный момент это мой дядя Фальк, – ответил Гидеон. – Он сменил твоего деда, лорда Монтроза.
– В самом деле. – Мой милый, неизменно добродушный дедушка – и Великий Магистр тайной Ложи графа Сен Жермена! А я-то всё время считала, что он целиком и полностью под каблуком у бабушки!
– А какой пост в Ордене занимает леди Ариста?
– Никакого. Женщины не могут стать членами Ложи. Ближайшие родственники членов высшего круга автоматически причисляются ко Внешнему Кругу посвящённых, но у них нет права слова.
Ну, это само собой.
Может быть, его манера обращения со мной была свойственна де Вильерсам с самого рождения? Своего рода генетический дефект, из-за которого у них для женщин была только презрительная усмешка? С другой стороны, с Шарлоттой он был очень обходителен. И, должна признать, в данный момент он тоже вёл себя более-менее нормально.
– Почему вы, собственно, всегда называете свою бабушку "леди Ариста"? Почему вы не говорите "бабушка", как все нормальные дети?
– Это просто так и есть, – ответила я. – Почему женщинам нельзя становиться членами Ложи?
Гидеон протянул ко мне руку и задвинул меня за себя.
– Помолчи немного.
– Что?
В конце коридора находилась ещё одна лестница. Сверху лился дневной свет, но прежде чем мы до неё добрались, из тени выступили двое мужчин с обнажёнными шпагами - как будто они нас тут поджидали.
– Добрый день, – сказал Гидеон. В отличие от меня он даже не вздрогнул, но всё же положил руку на шпагу.
– Пароль! – потребовал один из мужчин.
– Но Вы же уже были здесь вчера, – произнёс другой мужчина, делая шаг вперёд, чтобы рассмотреть Гидеона. – Или Ваш младший брат. Ошеломительное сходство.
– Это тот юноша, который умеет появляться из ничего? – спросил другой мужчина. Оба таращились на Гидеона открыв рты. Они были одеты примерно как Гидеон, и мадам Россини, очевидно, не ошибалась: мужчины рококо любили пёстрое. Эти были одеты в бирюзовое с лиловыми цветочками, скомбинированное с коричневым и красным, и у одного из них был действительно лимонный сюртук. Они должны были выглядеть ужасно, но всё же что-то в этом было. Просто немного пестровато.
На головах у обоих были парики с сарделькообразными локонами над ушами и маленькой косичкой с бархатной лентой на затылке.
– Скажем так, я знаю пути в этот дом, которые Вам неизвестны, – ответил Гидеон с надменной улыбкой. – Я и моя спутница должны говорить с Магистром. По срочному делу.
– Женщины и дети не вперёд, – пробормотала я.
– Пароль?
Кварк эдит бисквитис. Или что-то в этом роде.
– Qua redit nescitis, – ответил Гидеон. Ну, почти.
Генеалогия женской линии.
Элен Бёрли
Опал 1562 – 1580
Сесилия Вудвилл
Аквамарин 1628 – 1684
Жанна де Понкаре (мадам Дюфре)
Цитрин 1705 – 1775
Маргарет Тилни
Жадеит 1877 – 1944
Люси Монтроз
Сапфир (р. 1976)
Гвендолин Шеферд
Рубин (р. 1994)
Из Анналов Стражей, том 4. Круг Двенадцати.
11
Мужчина в жёлтом сюртуке спрятал шпагу.
– Следуйте за мной.
Я с любопытством посмотрела в первое же окно, мимо которого мы проходили. Вот, значит, какой он, XXVIII век! От волнения у меня зачесалась кожа на голове, но я увидела только хорошенький внутренний дворик с фонтаном посредине, который я уже видела.
Снова лестница вверх. Гидеон пропустил меня вперёд.
– Ты вчера уже здесь был? – спросила я с любопытством. Я говорила шёпотом, чтобы жёлтый меня не слышал – он шёл в двух шагах впереди нас.
– Для них это было вчера, – ответил Гидеон. – Для меня прошло уже почти два года.
– А зачем ты был здесь?
– Я представлялся графу и должен был ему сообщить, что первый хронограф украден.
– Он, конечно, в восторг не пришёл.
Жёлтый делал вид, что он нас не слышит, но было видно, что его уши за белыми сардельками форменным образом напряглись.
– Он принял это с большим хладнокровием, чем я ожидал, – сказал Гидеон. – И он – оправившись от первого шока – был очень рад, что второй хронограф в самом деле функционирует и что у нас есть ещё один шанс привести всё к счастливому концу.
– А где сейчас хронограф? – зашептала я. – Я имею ввиду, в этот момент, в этом времени?
– Вероятно, где-то в этом здании. Граф не может с ним надолго расставаться, поскольку ему тоже приходится элапсировать, чтобы избежать неконтролируемых перемещений.
– Почему мы не можем просто взять этот хронограф с собой в будущее?
– По многим причинам, – ответил Гидеон. Тон его речей изменился. Он больше не был заносчивым, зато стал несколько покровительственным. – Самые основные очевидны. Одно из двенадцати золотых правил Стражей по обращению с хронографом гласит, что континуум никогда не должен быть нарушен. Если мы заберём хронограф в будущее, то граф и путешественники, рождённые после него, будут вынуждены обходиться без хронографа.
– Да, но тогда его никто не украдёт.
Гидеон покачал головой.
– Видно, что ты не очень знакома с природой времени. Существуют цепочки событий, которые очень опасно прерывать. В самом худшем случае ты, возможно, вообще не родишься.
– Понимаю, – солгала я.
За это время мы добрались до второго этажа, пройдя мимо двух очередных вооружённых стражей, с которыми жёлтый шёпотом обменялся парой слов. Как там был этот пароль? Что-то вроде "Ква несквик москитос". Мне надо непременно обзавестись вторым мозгом.
Оба стража оглядели на нас с Гидеоном с неприкрытым любопытством и начали перешёптываться, едва мы прошли мимо. Мне бы очень хотелось знать, о чём они говорят.
Жёлтый постучал в одну из дверей. За дверью была комната с ещё одним мужчиной, сидевшим за письменным столом. Мужчина был тоже в парике (светлом) и в одежде весёленьких расцветок. Выше плоскости стола взгляд ослепляли бирюзовый сюртук и жилет в цветочки, а снизу в глаза резво бросались алые бриджи и полосатые чулки. Меня уже больше ничто не удивляло.
– Господин секретарь, – сказал жёлтый. – Здесь снова вчерашний визитёр, и он снова знает пароль…
Секретарь недоверчиво посмотрел в лицо Гидеону.
– Как Вы можете знать пароль, который мы раздали всего два часа назад, и с тех пор из дома никто не выходил? Все входы строго охраняются. И кто Вы? Женщинам сюда доступа нет.
Я хотела вежливо назваться, но Гидеон схватил мою руку и перебил меня.
– Мы должны поговорить с графом. По срочному делу. У нас мало времени.
– Они пришли снизу, – сказал жёлтый.
– Но графа нет в здании, – ответил секретарь. Он вскочил и воздел руки. – Мы можем послать нарочного…
– Нет, мы должны поговорить с ним лично. У нас нет времени на то, чтобы гонять туда-сюда нарочных. Где находится граф в настоящий момент?
– Он в гостях у лорда Бромптона в его новом доме на Вигмор стрит. Переговоры огромной важности, граф организовал их непосредственно после Вашего вчерашнего визита.
Гидеон тихонько ругнулся.
– Нам нужна карета, которая отвезёт нас на Вигмор стрит. Сейчас.
– Я могу это устроить, – сказал секретарь и кивнул жёлтому. – Займись этим лично, Вильбур.
– Но – хватит ли у нас времени? – спросила я, подумав об одном только долгом пути по затхлому подвалу. – Пока мы доедем в карете до Вигмор стрит… – На Вигмор стрит находился кабинет нашего зубного. Следующая станция метро была Бонд стрит, центральная линия. Но отсюда требовалась как минимум одна пересадка. Как уже было сказано, на метро! Как долго придётся ехать в карете, мне даже не хотелось представлять. – Может быть, будет лучше, если мы придём в другой раз?
– Нет, – ответил Гидеон и внезапно улыбнулся мне. В его лице было что-то, что я не могла точно определить. Может быть, жажда приключений? – У нас ещё два с половиной часа, – сказал он довольно. – Мы отправляемся на Вигмор стрит.
Путешествие в карете по Лондону было самым волнующим из всего, что я когда-либо переживала. По какой-то причине я представляла себе безавтомобильный Лондон очень спокойным – фланирующие по улицам прохожие со шляпами и зонтиками от солнца, тут и там уютная карета, никаких опасно мчащихся такси, которые могут сбить любого прохожего - даже идущего по зебре на зелёный свет.
На самом деле это было как угодно, но только не спокойно. Во-первых, шёл дождь. Во-вторых, транспорт даже в отсутствие автомобилей и такси был очень хаотичен: кареты и повозки всех мастей мчались впритирку друг с другом, грязь и вода из луж прыскали во все стороны. Выхлопными газами не пахло, но запах на улицах был не из приятных – пахло гнилью, лошадиным навозом и прочими отбросами.
Я никогда не видела столько лошадей сразу. Только нашу карету тянули четыре, все вороные и очень красивые. Мужчина в жёлтом сидел на облучке и отчаянно гнал животных через всю эту сутолоку. Карета дико тряслась, и всякий раз, когда лошади поворачивали, я боялась, что мы перевернёмся. От страха и потому, что я старалась не завалиться при тряске на Гидеона, я не очень-то смотрела на Лондон, проплывавший за окном кареты. Когда я выглядывала, я ничего, ну совсем ничего не узнавала. Как будто мы попали в совершенно другой город.
– Это Кингсвей, – заметил Гидеон. – Вообще не узнать, правда?
Наш возница затеял особенно рискованный обгон, мимо повозки с мулами и кареты, похожей на нашу. На этот раз я ничего не могла поделать и со всей силы завалилась на Гидеона.
– Этот парень, наверное, думает, что он Бен Гур, – сказала я, скользя назад в свой угол.
– Вести карету очень здорово, – произнёс Гидеон, и это прозвучало так, как будто он страшно завидовал человеку на облучке. – Конечно, ещё веселее с открытой повозкой. Я предпочитаю фаэтон.
Карета снова покачнулась, и я ощутила лёгкую дурноту. Это было, во всяком случае, не для чувствительного желудка.
– Я предпочитаю, мне кажется, ягуар, – сказала я слабым голосом.
Но надо признать, что мы добрались до Вигмор стрит быстрее, чем я думала. Когда мы выходили у роскошного особняка, я огляделась, но не узнала ничего из нашего времени, хотя мне, к сожалению, приходилось посещать зубного чаще, чем хотелось бы. Тем не менее что-то знакомое ощущалось. И дождь прекратился.
Лакей, отворивший нам дверь, утверждал вначале, что лорда Бромптона нет дома, но Гидеон убедительно заверил его, что ему известно прямо противоположное и что лакей, если он не отведёт нас немедленно к его светлости и его гостю, сегодня же потеряет место. Он сунул в руку запуганного слуги кольцо-печатку и велел ему поторопиться.
– У тебя есть собственная печатка? – спросила я, пока мы ждали в холле.
– Да, естественно, – ответил Гидеон. – Ты очень волнуешься?
– Почему? Я должна волноваться? – Поездка в карете ещё не отпустила меня, я пока не могла себе представить ничего более волнующего. Но теперь, когда он это сказал, моё сердце начало биться как сумасшедшее. Я вспомнила, что говорила моя мама про графа Сен Жермена. Если этот человек действительно умеет читать мысли…
Я пригладила волосы – наверное, из-за этой поездки они совершенно растрепались.
– Лежат безупречно, – заметил Гидеон с лёгкой улыбкой.
Что это опять такое? Ему надо обязательно разволновать меня?
– Знаешь что? Нашу кухарку тоже зовут Бромптон, – сказала я, чтобы скрыть своё смущение.
– Да, мир тесен, – ответил Гидеон.
Лакей сбежал по лестнице с развевающимися фалдами.
– Господа ожидают Вас, сэр.
Мы последовали за ним на второй этаж.
– Он действительно умеет читать мысли? – шепнула я.
– Кто, лакей? – прошептал в ответ Гидеон. – Надеюсь, что нет. Я как раз подумал, что он похож на хорька.
Что это было, тень юмора? Вот этот "Прочь-с-дороги,-у-меня-важная-миссия-путешествия-во-времени" действительно пошутил? Я быстро улыбнулась. В конце концов, позитив надо поощрять.