Гидеон фехтовал с двумя мужчинами одновременно, они сражались молча, раздавалось только пыхтение и звон клинков, когда шпаги схлёстывались друг с другом. Пару секунд я зачарованно наблюдала, как ловко фехтует Гидеон. Это было как сцена из фильма – каждый шаг, каждый выпад и прыжок выглядел совершенным, словно каскадёры днями оттачивали свою хореографию. Но когда один из мужчин закричал и упал на колени, а из его горла фонтаном хлынула кровь, я снова очнулась. Это был не фильм, здесь всё было по-настоящему. И если шпаги могли быть смертельным оружием (а задетый мужчина уже лежал, вздрагивая, на земле и издавал ужасные звуки), но с пистолетами они вряд ли справятся. Почему у Гидеона нет пистолета? Ведь так легко было захватить из дома такое практичное оружие. А где кучер, почему он не сражается рядом с Гидеоном?
Всадник тем временем подъехал к карете и спрыгнул с коня. К моему удивлению, он тоже выхватил шпагу и бросился на Гидеона. Почему он не использовал пистолет? Он отшвырнул его в траву, как бесполезную вещь.
– Кто Вы? Чего Вы хотите? – спросил Гидеон.
– Ничего, кроме Вашей жизни, – ответил мужчина, подоспевший на коне.
– Ну, этого Вы никогда не получите!
– Получим, можете быть уверены!
Из окна кареты сражение снова выглядело как отрепетированный балет, причём третий мужчина, которого ранили, недвижно лежал на земле, а остальные крутились вокруг него.
Гидеон отбивал любую атаку так, словно предугадывал, что они собираются сделать, но и его соперники, несомненно, тоже брали уроки фехтования с детства. Я видела, как шпага одного из них метнулась к его плечу, в то время как он парировал удар другого.
Только гибкий манёвр позволил ему избежать удара, который точно оторвал бы ему пол-руки. Я услышала, как расщепляется дерево, когда шпага вместо Гидеона ударила в карету.
Да что это творится такое! Что это за типы и чего они от нас хотят?
Я быстро скользнула назад на сиденье и выглянула из другого окна. Неужели никто не видит, что тут происходит? Неужели можно напасть на кого-то в Гайд-парке прямо среди бела дня? Мне казалось, что сражение продолжается уже целую вечность.
Хотя Гидеон отлично держался против превосходящих сил противника, не создавалось впечатления, что он достиг какого-нибудь преимущества. Оба его соперника всё сильнее загоняли его в угол, и в конце концов они возьмут над ним верх.
Я не имела ни малейшего представления, сколько времени прошло после последнего выстрела или сколько времени осталось до нашего возвращения. Слишком много, наверное – можно и не надеяться, что мы растворимся в воздухе на глазах у наших противников. Я не могла больше сидеть в карете и смотреть, как эти двое расправляются с Гидеоном. Может быть, я смогу выбраться через окно и позвать на помощь?
Один короткий момент я беспокоилась, что не протащу свою гигантскую юбку через окно, но через секунду я уже стояла на песчаной дороге и пыталась сориентироваться.
С другой стороны кареты раздавалось пыхтение, проклятья и безжалостный звон клинков.
– Сдавайтесь! – прохрипел один из мужчин.
– Никогда! – ответил Гидеон.
Я осторожно двинулась вперёд, к лошадям. При этом я наткнулась на что-то жёлтое. Только усилием воли мне удалось подавить крик. Это бы мужчина в жёлтом сюртуке.
Он соскользнул с облучка и лежал теперь навзничь на песке. Я с ужасом увидела, что у него отсутствует половина лица, а одежда пропитана кровью. Единственный целый глаз был широко открыт и смотрел в пустоту.
Это в него попал выстрел. Он был мёртв, а Гидеону угрожала смертельная опасность.
Звон клинков вырвал меня из оцепенения. Гидеон застонал, и это окончательно привело меня в чувство.
Не успев сообразить, что я делаю, я вытащила шпагу из-за пояса убитого.
В руке она оказалась тяжелее, чем я думала, но я сразу же почувствовала себя лучше. Я не имела понятия, как обращаться с этим оружием, но оно было острым и колким, это точно.
Звуки борьбы не прекращались. Я рискнула заглянуть за угол и увидела, что одному из мужчин удалось прижать Гидеона спиной к карете. Из его косички выбилась прядь и падала ему на лоб. В одном из его рукавов зияла прореха, но, к моему облегчению, крови не было. Он не был ранен.
Я ещё раз огляделась, но никто не спешил нам на помощь. Я взвесила в руке шпагу и решительно двинулась вперёд. По крайней мере, моё появление отвлечёт обоих мужчин, и я таким образом смогу обеспечить Гидеону некоторое преимущество.
Но на самом деле получилось точно наоборот. Поскольку оба противника сражались ко мне спиной, они меня не увидели, зато глаза Гидеона при моём появлении расширились от ужаса.
На какую-то долю секунды он промедлил, и одному из чёрных чужаков этого хватило, чтобы снова задеть его – почти в то же самое место, где был порван рукав. На этот раз пошла кровь. Гидеон продолжал фехтовать, как будто ничего не случилось.
– Вы уже долго не продержитесь! – триумфально воскликнул его соперник и удвоил атаку. – Молитесь, если умеете. Потому что сейчас Вы предстанете перед Создателем!
Я ухватила обеими руками эфес шпаги и рванула вперёд, игнорируя отчаянный взгляд Гидеона. Чужаки не услышали, что я приближалась, они заметили моё присутствие только тогда, когда моя шпага проткнула чёрную одежду на спине одного из незнакомцев, не встретив ни малейшего сопротивления, почти беззвучно. На какой-то момент я со страхом подумала, что промазала и попала, вероятно, в зазор между локтем и телом, но затем мужчина с хрипом выронил оружие и повалился на землю как подкошенный. Только когда он упал, я выпустила шпагу из рук.
О Боже.
Гидеон воспользовался секундным замешательством второго мужчины, чтобы нанести ему удар, от которого тот тоже упал на колени.
– Ты с ума сошла? – закричал он мне, отшвыривая ногой оружие своего соперника и направляя острие своей шпаги на его горло.
Тот вмиг обмяк.
– Пожалуйста… сохраните мне жизнь, – сказал он.
Мои зубы начали стучать.
Этого не могло быть. Я не вонзила только что шпагу в человека. И этот человек хрипел. Второй выглядел так, как будто он вот-вот заплачет.
– Кто Вы и что Вы от нас хотите? – холодно спросил Гидеон.
– Я сделал только то, что от меня потребовали. Пожалуйста!
– Кто от вас чего потребовал? – под остриём шпаги на шее мужчины образовалась капелька крови. Гидеон сжал губы, как будто сдерживать шпагу стоило ему больших усилий.
– Я не знаю никаких имён, клянусь! – искажённое страхом лицо начало расплываться перед моими глазами, зелень луга заплясала вокруг меня, и с каким-то облегчением я упала в этот водоворот и закрыла глаза.
13
Я мягко упала на свои юбки, но была не в состоянии снова подняться. Казалось, в моих ногах растворились все кости, меня всю трясло и клацали зубы.
– Вставай! – Гидеон протянул мне руку. Шпагу он уже заправил за пояс. Содрогнувшись, я увидела на ней кровь. – Вставай, Гвендолин! Люди смотрят.
Был вечер, уже давно стемнело, но мы приземлились под каким-то фонарём в парке. Бегун в наушниках, протрусив мимо, бросил на нас удивлённый взгляд.
– Разве я не сказал, что ты должна сидеть в карете! – Поскольку я не реагировала, Гидеон схватил мою руку и поставил меня на ноги. – Это было крайне легкомысленно… и… абсолютно опасно и… – он сглотнул и уставился на меня – и, чёрт побери, очень смело!
– Я думала, что будет чувствоваться, когда попадаешь в ребро, – сказала я, клацая зубами. – Я не знала, что это будет как… разрезать торт. Почему у него не было костей?
– Наверняка были, – сказал Гидеон. – Тебе повезло, ты попала куда-то между ними.
– Он умрёт?
Гидеон пожал плечами.
– Если укол был чистый, то нет. Но хирургию в XVIII веке сложно сравнить с "Анатомией страсти".
Если укол был чистый? Что это значит? Как укол может быть чистым?
Что же я наделала! Возможно, я только что убила человека!
Эта мысль привела к тому, что я снова чуть не опустилась на землю. Но Гидеон крепко держал меня.
– Пойдём, нам надо вернуться в Темпл. Они будут за нас волноваться.
Очевидно, он, знал, где мы находимся – он целенаправленно повёл меня по дорожке, мимо двух женщин с собаками, с любопытством уставившихся на нас.
– Пожалуйста, перестань клацать зубами. Это звучит жутко, – сказал Гидеон.
– Я убийца, – ответила я.
– Ты когда-нибудь что-нибудь слышала о самообороне? Ты защищала себя. Или, собственно, меня, если говорить точнее.
Он криво улыбнулся мне, и у меня мелькнула мысль, что ещё час назад я бы поклялась, что он никогда не сможет признать ничего подобного.
Он и не смог.
– Не то чтобы это было необходимо… – сказал он.
– О, ещё как необходимо! Что с твоей рукой? Идёт кровь!
– Ничего страшного. Доктор Уайт залечит. – Некоторое время мы молча бежали рядом друг с другом. Холодный вечерний воздух освежил меня, пульс потихоньку успокаивался и клацанье зубов прекратилось.
– У меня остановилось сердце, когда я внезапно увидел тебя, – сказал в конце концов Гидеон. Он отпустил мою руку, очевидно решив, что я теперь сама удержусь на ногах.
– Почему у тебя не было пистолета? – напустилась я на него. – У другого мужчины был!
– У него было даже два, – ответил Гидеон.
– Почему же он их не использовал?
– Использовал. Он застрелил бедного Вильбура, а второй выстрел чуть не попал в меня.
– А почему он больше не стрелял?
– Потому что в каждом пистолете ровно одна пуля. Практичные маленькие револьверы, которые ты знаешь из фильмов про Джеймса Бонда, ещё не были изобретены.
– Но сейчас они изобретены! Почему ты берёшь в прошлое какую-то дурацкую шпагу, а не нормальный пистолет?
– Я же не профессиональный убийца, – ответил Гидеон.
– Но это же… Я имею ввиду, какое тогда преимущество у того, кто прибыл из будущего? О! Вот мы где! – Мы добежали точно до Эпсли Хауза на углу Гайд-парка. Вечерние прохожие, бегуны и собачники с любопытством глядели на нас.
– Мы возьмём такси до Темпла, – сказал Гидеон.
– У тебя есть деньги?
– Естественно, нет!
– А у меня есть мобильник, – сказала я, выуживая телефон из корсета.
– Ах, серебряный ларчик! Я что-то такое и подозревал! Ты глу… Давай сюда!
– Эй! Это моё!
– Ну и что? Разве ты знаешь номер? – Гидеон уже набирал.
– Извините, моя дорогая. – Пожилая женщина тронула меня за рукав. – Я просто должна спросить. Вы из театра?
– Э-э-э… да, – ответила я.
– Ах, я так и думала. – Дама с трудом удерживала на поводке свою таксу. Такса рвалась в сторону другой собаки в паре метров от нас. – Ваше платье выглядит чудесно настоящим, только модельеры могут сделать такое. Знаете, я в молодости тоже много шила… Полли! Не тяни так!
– Они нас сейчас подберут, – сказал Гидеон, возвращая мне телефон. – Мы пройдём вперёд до угла Пикадилли.
– А где можно полюбоваться вашей постановкой?
– Кхм, ну, сегодня, к сожалению, было последнее представление, – сказала я.
– О, как жаль.
– Да, мне тоже.
Гидеон тянул меня дальше.
– До свидания.
– Я не понимаю, как эти мужчины могли нас найти. И какой приказ мог заставить Вильбура отвезти нас в Гайд-парк. Ведь времени на подготовку засады не было. – Гидеон на ходу бормотал себе под нос. Здесь, на улице, на нас глазели ещё больше, чем в парке.
– Ты со мной разговариваешь?
– Кто-то знал, что мы там будем. Но откуда? И как это вообще возможно?
– Вильбур… один его глаз был… – внезапно я ощутила настоятельный позыв ко рвоте.
– Что ты делаешь?
Я давилась, но ничего не выходило.
– Гвендолин, нам надо вон туда! Глубоко вдохни, и всё пройдёт!
Я выпрямилась. С меня хватит.
– Всё пройдёт? – Хотя мне хотелось визжать, я заставила себя говорить очень медленно и отчётливо. – Пройдёт, что я только что убила человека? Пройдёт, что вся моя жизнь сегодня ни с того ни с сего поставлена с ног на голову? Пройдёт, что одному заносчивому, длинноволосому, в шёлковых чулках и со скрипкой отвратительному типу больше нечего делать, как постоянно командовать мной, хотя я только что спасла его дерьмовую жизнь? Если ты спросишь, у меня есть все основания для тошноты! И на случай, если тебя интересует – от тебя меня тоже! Тошнит!
Окей, последнюю фразу я, возможно, действительно чуть-чуть провизжала, но не слишком. Зато я внезапно ощутила, как это здорово – всё выплеснуть. Впервые за сегодняшний день я почувствовала себя действительно свободной, и тошнить мне уже не хотелось.
Гидеон так растерянно уставился на меня, что я бы захихикала, не будь я в таком отчаянии. Ха! Наконец и он потерял дар речи!
– Я хочу домой. – Я собиралась с гордым достоинством закрепить свой триумф. К сожалению, мне это не совсем удалось, потому что при мысли о семье мои губы вдруг задрожали, и я почувствовала, что мои глаза наполняются слезами.
Дерьмо, дерьмо, дерьмо!
– Всё хорошо, – сказал Гидеон.
Его поразительно мягкий тон оказался слишком мягким для моего самообладания. Слёзы градом покатились у меня из глаз, и я не могла с этим ничего поделать.
– Эй, Гвендолин. Мне очень жаль. – Гидеон внезапно подошёл ко мне, взял меня за плечи и притянул к себе. – Я, идиот, забыл, каково тебе сейчас, – бормотал он где-то за моим ухом. – При том, что я ещё помню, как по-дурацки я себя чувствовал, когда перемещался в первые разы. Несмотря на уроки фехтования. Не говоря уж об уроках скрипки…
Его рука гладила мои волосы.
Я всхлипывала всё громче.
– Ну не плачь, – сказал он беспомощно. – Всё хорошо.
Но ничего не было хорошо. Всё было ужасно. Дикое преследование сегодня ночью, когда меня сочли воровкой, жуткие глаза Ракоци, граф со своим ледяным голосом и железной рукой на моём горле, и в конце концов бедный Вильбур и тот человек в чёрном, которому я воткнула в спину шпагу. И прежде всего то, что я была не в состоянии высказать Гидеону своё мнение, не разрыдавшись и не напросившись на утешения!
Я вырвалась из его рук.
Боже, где моё самоуважение? Я смущённо вытёрла рукой лицо.
– Носовой платок? – улыбаясь, спросил он и вытянул из кармана платочек лимонного цвета с кружевами. – В рококо, к сожалению, бумажных не было. Но я тебе его дарю.
Я как раз собиралась взять платок, когда рядом затормозил чёрный лимузин.
В автомобиле нас ожидал мистер Джордж, лысина которого была покрыта испариной, и при виде него непрерывный круговорот моих мыслей немного утих. Осталась только смертельная усталость.
– Мы чуть с ума не сошли от беспокойства, – взволнованно сказал мистер Джордж. – О Боже, Гидеон, что с твоей рукой? Это же кровь! А Гвендолин сама не своя! Она ранена?
– Только утомлена, – коротко ответил Гидеон. – Мы отвезём её домой.
– Но так не пойдёт! Мы должны вас обоих обследовать, и нам нужно побыстрее обработать твою рану!
– Кровь давно перестала идти, это всего лишь царапина, в самом деле. Гвендолин хочет домой.
– Она, наверное, недостаточно элапсировала. Она же должна идти утром в школу и…
Голос Гидеона приобрёл знакомый надменный тон, но на сей раз он относился не ко мне.
– Мистер Джордж. Она отсутствовала три часа, и этого хватит на ближайшие восемнадцать часов.
– Возможно, хватит, – ответил мистер Джордж. – Но это противоречит правилам, и, кроме того, мы должны знать…
– Мистер Джордж!
Тот сдался, повернулся к водителю и постучал в окно кабины. Разделительное стекло с гудением поползло вниз.
– Поверните направо на Беркли стрит, – сказал он. – Мы сделаем небольшой крюк. Бурдонская площадь, 81.
Я облегчённо вздохнула, когда машина завернула на Беркли стрит. Мне надо было домой. К маме.
Мистер Джордж серьёзно посмотрел на меня. Его взгляд был полон сочувствия, как будто он никогда ещё не видел ничего более достойного сожаления.
– Что же произошло, ради Бога?
Всё та же гнетущая усталость.
– На нашу карету в Гайд-парке напали трое мужчин, – ответил Гидеон. – Кучера застрелили.
– О Боже, – сказал мистер Джордж. – Я этого не понимаю, но в этом есть смысл.
– Какой смысл?
– В Анналах значится: 14 сентября 1782 года. Страж второй ступени Джеймс Вильбур найден мёртвым в Гайд-парке. Пуля снесла ему пол-лица. Никто так и не узнал, чьих это рук дело.
– Теперь мы это знаем, – мрачно сказал Гидеон. – То есть я знаю, как выглядел убийца, но я не знаю его имени.
– А я его убила, – тупо сказала я.
– Что?!
– Она вонзила шпагу в спину убийцы Вильбура, – ответил Гидеон. – С разбегу. Мы, правда, не знаем, действительно ли она его убила.
Голубые глаза мистера Джорджа округлились.
– Она сделала что?!
– Их было двое против одного, – пробормотала я. – Я же не могла просто так на это смотреть.
– Их было трое против одного, – поправил Гидеон. – И с одним я уже разделался. Я же говорил, что ты должна сидеть в карете, что бы ни случилось!
– Мне не показалось, что ты ещё долго продержишься, – сказала я, не глядя на него.
Гидеон молчал.
Мистер Джордж перевёл взгляд с одного на другого и затряс головой.
– Какая катастрофа! Твоя мама нас убьёт, Гвендолин! Это должна была быть совершенно безопасная акция! Разговор с графом в том же доме, никакого риска. Ты ни одной секунды не должна была быть в опасности. А вместо этого вы мчитесь через полгорода и сталкиваетесь с разбойниками! Гидеон, ради Бога! Что ты себе только думал!
– Всё бы прошло отлично, если бы кто-то нас не предал. Кто-то, кто смог убедить бедного Вильбура отвезти нас на какую-то встречу в парке.
– Но зачем вас кому-то убивать? И кто мог знать о вашем появлении именно в этот день? Всё это не имеет никакого смысла! – Мистер Джордж прикусил нижнюю губу. – О, мы приехали.
Я посмотрела в окно. Это был действительно наш дом, все окна ярко светились. Где-то там меня ждала мама. И моя кровать.
– Спасибо, – сказал Гидеон.
Я повернулась к нему.
– За что?
– Может быть… может быть, я бы и в самом деле долго не продержался, – сказал он. На его лице мелькнула кривая улыбка. – Я думаю, что ты действительно спасла мою дерьмовую жизнь.
Ох. Я не знала, что сказать. Я могла только смотреть на него – и вдруг заметила, что дурацкая нижняя губа опять задрожала.
Гидеон снова быстро вытащил свой кружевной платочек, который я на сей раз взяла.
– Ты лучше вытри лицо, иначе твоя мама подумает, что ты ревела, – сказал он.
Он хотел меня рассмешить, но в тот момент это было просто невозможно. Но по крайней мере мне больше не грозило расплакаться.
Водитель открыл дверь, и мистер Джордж вышел.
– Я отведу её, Гидеон, подожди минуту.
– Спокойной ночи, – сказал Гидеон и улыбнулся. – Завтра мы увидимся.
– Гвен! Гвенни! – Каролина растолкала меня. – Ты опоздаешь, если сейчас не поднимешься!
Я недовольно натянула одеяло на голову. Я не хотела просыпаться, я даже во сне точно знала, что как только я выйду из блаженного состояния полусна, на меня накинутся ужасные воспоминания.
– В самом деле, Гвенни! Уже пятнадцать минут!