- В возрасте семнадцати лет, я был отправлен в королевский дворец Лассарана. Отец считал, что это станет для меня своеобразной школой жизни. Так оно и было. Алиссин тогда едва исполнилось десять… Это была очень красивая маленькая девочка, с огромными голубыми глазами и кудряшками как у ангелочка и ею восхищался весь двор. Когда Алиссин и принц Аллес, которому тогда едва минуло двенадцать, гуляли вместе, придворные не могли сдержать слез умиления, глядя на двух таких милых ангелочков. Казалось, они были воплощением доброты, и мало кто знал, какие на самом деле развлечения предпочитают принц и принцесса Лассарана.
- А вы… вы знали? И о развлечениях Генри тоже?
- Генри был больным человеком, который имел свои дурные наклонности, но… не был способен и на сотую долю тех извращений, которые так любили его брат и сестра. Алиссин и Аллес предпочитали иметь своих жертв иначе… и чужими руками. Они играли судьбами людей, плели интриги и как кукловоды использовали придворных в качестве марионеток…
- И никто не знал? - удивленно спросила Кати.
- Те, что догадывались, долго не жили. А Его Величество… не мог скрыть своего восхищения каждый раз, когда во дворце вновь погибал кто-либо самым мистическим образом. Король искренне наслаждался тем, как его младшие умеют заметать следы и оставаться в глазах окружающих невинными ангелочками. То, что эти ангелочки, несмотря на родственные узы еще и любовники, знали единицы. Но если Аллес предано и нежно любил только сестру, принцесса Лассарана никогда не гнушалась связями на стороне. Так шли годы, и однажды Алиссин появилась в моей спальне.
Катарина боялась дышать, чтобы не пропустить ни слова.
- Она хотела не меня, а мою… возлюбленную, о чем недвусмысленно намекнула, вытащив несчастную за волосы из моей постели. Тогда Алиссин было пятнадцать.
- И вы ничего не сделали? - возмутилась Катарина.
- Сделал, - князь тяжело вздохнул, - я выставил принцессу из спальни, запретив прикасаться к моей любовнице. Тогда юная, изумительно красивая девочка с наглой усмешкой сказала, что я еще пожалею. Через несколько дней, краснея и стараясь не смотреть мне в глаза, леди Вирана сообщила, что между нами все кончено. А когда принцесса неожиданно взяла новую фрейлину, моя Вирана утопилась… сама.
Катарина чуть сжала его руку, понимая как больно князю, а затем задала вопрос:
- Вы были близки с… принцем Генри?
Горько усмехнувшись, снежный барс тряхнул волосами, сел ближе к Катарине и продолжил рассказ:
- Его Высочество действительно отличался несколько… нетрадиционными взглядами на интимные отношения, но никогда и никого не принуждал, а ко мне относился только как к другу. Резко меняться, Генри начал после дня рождения принцессы Алиссин, тогда ей исполнилось семнадцать зим. Я видел, что с Генри что-то происходит и все чаще он проводил время не с нами, на тренировочном полигоне, а в компании принца Аллеса. В одну ночь принц пришел ко мне и рыдая рассказал, как тянет его к младшему брату, как зависим он стал от этого противоестественного чувства, вот только глаза… Глаза Его Высочества были словно стеклянные, неживые… Тогда я думал, что Генри пьян. Тогда я был молод и глуп. Я уговорил Его Величество отпустить нас на охоту, но к моему неудовольствию Аллес напросился сопровождать нас, а принцесса Алиссин внезапно решила отправиться в монастырь. Это было ее обычное прикрытие - принцесса ехала в монастырь, а уже на следующий день в нашей компании появлялся второй Аллес, только с собранными в высокий хвост волосами и весьма женственной походкой. Но Генри любил сестру, правда только как сестру, и на шалости подобного рода все закрывали глаза. В день гибели Генри Аллес и Алиссин были необычно веселы. Алиссин все время норовила вырваться вперед, в поисках идеальной жертвы, и как Генри не уговаривал ее понапрасну не рисковать собой, брата она не слушалась. А потом ее отчаянный крик, стремительно бросившийся на помощь Генри и значительно отставший Аллес. Когда мы оказались у скалы, все было уже кончено, а принцесса метким ударом добила вепря, под копытами которого бился в агонии наследный принц Генри. У него "внезапно" сломалось копье, а родная сестра сочла возможным вмешаться лишь тогда, когда о сохранении жизни уже можно было и не беспокоиться.
- И… и все поверили в эту случайность?
- Нет, не все, - Ранаверн устремил свой взгляд куда-то вдаль, словно вновь видел тот ужасный день, - Герцога Иленра загрызли внезапно атаковавшие лагерь волки… Барон Родао был утащен медведем… тоже совершенно случайно, а я… пытаясь его спасти, имел неосторожность упасть в пропасть. И удерживаясь на выступе одной рукой, услышал насмешливый голос: "Я же говорила, что вы еще пожалеете, любезный князь Арнар!". Алиссин стояла над пропастью и смеялась, глядя мне в глаза. Уже уходя, она небрежно обронила: "Сумеете выбраться, а вы сумеете, вы настойчивый, не рекомендую оставаться при дворе."
Катарина, не сдержав порыва, обняла князя и, положив голову на его плечо, тихо спросила:
- Как вы выжили?
- Я сумел продержаться до утра… До сих пор не знаю, как мне это удалось, но я сумел. Утром мне помогли местные охотники. Вот только… теперь я совершенно седой.
Некоторое время они молчали, а затем Кати не сдержалась:
- Но почему вы молчали? Почему не сообщили Его Величеству? Почему позволили Алиссин все это?
Ранаверн рассмеялся, и, глядя на Катарину, ответил:
- Я не безмолвствовал, я рассказал Его Величеству обо всем, но… у короля оставался лишь один наследник - Аллес, и мне рекомендовали забыть об этом ужасном дне, когда дворян словно покарали лесные боги. С этого дня подобные походы были запрещены, принц Аллес официально объявлен наследником, а свадьбу принцессы Алиссин решено было… ускорить.
Катарина молчала, с трудом пытаясь понять… Но ощущала лишь страх, смешанный… с восхищением. Алиссин, такая прекрасная, гордая, сильная, волнующая, та какой она увидела ее впервые в спальне Дариана и та, другая Алиссин, которая бессильно простонала "Я буду ждать…".
- Леди Катарина, - слова Ранаверна вырвали ее из плена воспоминаний.
Снежный барс смотрел на нее изумрудными глазами, такой близкий и такой желанный, а в ушах шелестом волн бились другие слова "Кати… поцелуй меня…".
Просто забыть и жить… Жить дальше… Встретится с родными, а затем…
Мягкие, жаждущие губы накрыли ее побледневшие, и Катарина растворилась в этом прикосновении… Растворилась в его поцелуе, в жаждущих прикасаться к обнаженному телу ласковых руках, и с нежностью даря ему свою любовь, Кати старалась не думать больше ни о чем…
* * *
В спальне королевы раздавались дикие вопли. Слуги сновали по коридорам, вздрагивая от каждого крика. Его Величество нетерпеливо вышагивал перед покоями королевы, и натолкнулся на стол, когда послышалось полное ярости:
- Дариан! Чтоб ты сдох! Чтоб тебя черти рвали на куски, ублюдок! Топай сюда, трус несчастный!
В другое время король бы не потерпел подобного, но сейчас… сейчас Дариан нервно сорвал камзол и поспешил к своей королеве. Алиссин рожала уже несколько часов, и крики королевы непрестанно оглашали дворец.
Войдя в спальню, король поспешил к супруге, и Алиссин вцепилась в его руку, едва появилась возможность.
- Дариан, мне больно… А-а-а-а-а! - она закричала во время очередной схватки, больно впиваясь ногтями в его руку, и обессилено откинулась на подушки, едва боль прошла. - Дариан, почему никто не говорил что это так больно… А-а-а-а-а-а! Дьявол!
- Ш-ш-ш, - он ласково погладил ее по щеке, взяв платок, вытер покрытый бисеринками пота лоб, нежно поцеловал, - Все будет хорошо, моя королева. Ты сильная, ты отважная, ты восхитительная, моя Алиссин… ты мое продолжение, ты моя половинка…
Тяжело дыша, королева слушала это невольное признание супруга и слезы хлынули их голубых глаз, а губы зашептали:
- Мне нужна Катарина, Дариан… Она нужна мне… А-а-а-а-а! - очередная схватка, казалось забрала все ее силы, и падая вновь на подушки, королева лишь бессвязно шептала. - Кати, моя Кати… Катарина… А-а-а-а!
Он терпеливо переждал приступ и снова начал ласково гладить ее по волосам, стараясь успокоить, стараясь помочь.
- Ваше Величество! - одна из фрейлин Вдовствующей королевы, присутствующая при родах как того требовала традиция, не выдержала столь вопиющего нарушения этикета. - Ваше Величество, недопустимо нахождение мужчины во время столь волнительного момента, как радость материнства. Вы должны покинуть спальню Ее Величества!
Гнев короля не заставил себя ждать:
- Леди Карпентер, или вы сейчас заткнетесь, или плеть палача будет вашей…
Его голос перекрыло надрывное "А-а-а-а, чтоб все сдохли!", а затем королева громко прошептала:
- Дариан, какая плеть?! Трахни эту тварь и пусть сама испытает "радость материнства"! А-а-а…. А-а-а-а-а!..
Леди тут же поспешила слиться с мебелью, но бледностью скорее напоминала простыни, а Алиссин снова надрывно закричала, не преминув пожелать мучительной смерти всем мужчинам.
- Дариан, - спустя еще час королева рыдала и металась по подушкам, - Дариан сделай что-нибудь! Убей меня… А-а-а-а! Убей кого-нибудь… А-а-а-а-а! Всех убей! А-а-а-а-а, о боже!
Король бросил растерянный взгляд на акушерку, и в который раз:
- Сделайте же что-нибудь! Она страдает!
- Ваше Величество, - седая женщина, много раз принимающая роды лишь развела руками, - Все идет как нужно. Я бы даже сказала, что роды проходят удивительно хорошо для первого раза…
Но тут вмешалась разъяренная Алиссин:
- Хорошо?! По-твоему это "хорошо", вобла сушенная?! Да я тебя четвертую, ведьма косорукая! Я тебя… А-а-а-а!
Дариан снова держал ее руки, ласково целовал, пережидая схватку, но на этот раз Алиссин не отвечала на его прикосновения и только бессвязно кричала "Кати… Кати… Катарина…", и вдруг обмякла, глядя в глаза супруга и улыбаясь абсолютно счастливой улыбкой… Его величество удивленно смотрел на королеву и тут раздался громкий крик младенца…
- Вот и все, - прошептала Алиссин.
- Моя королева, - Дариан склонился и с нежностью поцеловал иссушенные губы.
Возмущенно вопил младенец, негодуя на весь мир, аккуратно перерезала пуповину акушерка, боясь потревожить мать, а король и королева смотрели друг на друга совершенно счастливыми глазами, ощущая как их сердца бьются в унисон.
- Это девочка… - возвестила акушерка. Минута молчания и полное ярости:
- Что?! Как девочка??? Я девять месяцев из-за девочки тут подыхала?! Меня из-за девочки рвало как пьянчугу в навозе? Я ради девочки чуть не сдохла?!
Обезумевшая от разочарования Алиссин порывалась встать, но Дариан смеясь вновь уложил ее на подушки и ласково пожурил:
- Милая, но ведь и ты тоже девочка, не забыла? - королева обиженно насупилась. Поцеловав ее в надутые губки, Дариан встал и взял малышку, которая мгновенно затихла в его руках, - Смотри, какая она красивая…
Алиссин скептически взглянула на сморщенного синюшного младенца, местами еще покрытого слизью:
- Это ты называешь "красивая"?
Король тихо рассмеялся и поцеловал крошечную девочку в лобик.
- Посмотри, - он аккуратно передал младенца супруге, - у нее твои глазки… И кажется нос тоже… Как мы ее назовем?
С интересом и нарастающей нежностью разглядывая малышку, королева тихо произнесла:
- Катарина…
- Мне нравится, - Дариан забрал ребенка, - Катарина Алиэттер Шарратас. Да будет так! Возвестите, - он сурово посмотрел на присутствующих дам, - сегодня в моем королевстве праздник!
* * *
Она уже проснулась, но все еще нежилась на подушках, счастливо улыбаясь. Приоткрылась дверь, в нее юркнула молоденькая девушка и, забравшись к ней под одеяло, доверчиво прижалась.
- Кати, ты спишь? - прошептала Елизавета.
- Нет, - едва сдерживая смех, ответила Катарина, - не сплю.
- Притворяешься? - подозрительно спросила ее младшенькая.
- Пытаюсь, - Катарина распахнула глаза, посмотрела на сестру и они обе весело захохотали.
- Там внизу такая паника, - Элиза потянулась, - ты не боишься?
- Нет!!! - Катарина снова рассмеялась.
- А меня леди Астера так напугала, - Элиза наморщила носик, демонстрируя отвращение и Кати рассмеялась громче.
- Не думай об этом, - старшая сестра вскочила, подошла к окну и потянулась, радостно улыбаясь новому дню, - а когда время придет… все равно все будет, как будет.
- Кати, а ты от нас насовсем уедешь? - Элиза шмыгнула носом, видимо совершенно забыв, что она тоже леди.
- Ты будешь приезжать к нам.
Катарина с любовью смотрела на младшенькую. За эти годы Елизавета выросла, превратившись в очаровательное создание с медовыми глазами и локонами такого же теплого цвета, пухлыми и чаще всего обиженно надутыми губками и стройной фигурой дриады.
"Красивая, - с неожиданной болью подумала Кати, - лишь бы твоя красота не обернулась невыразимым кошмаром".
- Катарина, Елизавета, доброго утра вам, доченьки!
Баронесса ассер Вилленская вошла в комнату и смахнула набежавшие слезы радости - случившееся с Катариной она переживала очень тяжело и каждый день, глядя на Кати, все никак не могла поверить, что дочь снова дома.
- Доброе утро, мамочка, - Кати подбежала и крепко обняла баронессу, - и хватит плакать.
- Это слезы радости, - попыталась оправдаться леди Анестина, - и немного грусти.
- А почему ты грустишь? - Элиза тоже подбежала и обняла мать.
- Ну как же, - леди раздраженно подняла глаза к потолку, - солнце уже встало, сегодня такой день, а мои дочери все еще в ночных сорочках! - и уже сурово. - Катарина, с минуты на минуту прибудет князь Арнар! Елизавета, вместо того чтобы помочь сестре одеться, ты отвлекаешь нашу невесту глупыми разговорами! У вас полчаса, девочки, и спустя это время я желаю видеть вас за столом!
Не выдержав роли суровой леди, Анестина поцеловала обеих дочерей, и глядя на хихикающих девушек только головой покачала:
- Поторопитесь, леди, - баронесса направилась к дверям, уже на пороге обернулась, - Катарина, я так рада за тебя.
- Спасибо, мама, - шепотом ответила Кати.
- И я рада, - Элиза сжала ее в объятиях, - и князь он такой добрый и веселый.
- Одеваться! - строгим голосом приказала Катарина, торопливо умываясь ледяной водой.
Елизавета хмыкнула и побежала к себе.
* * *
В легких утренних платьях девушки спускались по лестнице, внося в суматоху предпраздничных приготовлений веселый, заливистый смех. Катарина не сразу увидела стоящего у стола князя, восторженно рассматривающего ее. Но когда их глаза встретились… Шесть месяцев разлуки, положенных со дня помолвки обоим дались нелегко, и сейчас десятки находящихся в холле людей, невольно почувствовали себя лишними.
- Прекрасная леди Катарина, - Ранаверн подошел и склонился, опаляя поцелуем ее руку, - дни в ожидании встречи с вами, тянулись как года.
- Князь Арнар, я рада вновь видеть вас…
Вот и все, что согласно этикету они могли позволить себе прилюдно, но глаза… Их глаза светились счастьем, и это сияние было красноречивее даже самых изысканных фраз. Он все еще держал ее руку, а хотел сжать в объятиях, чтобы больше никогда не отпускать. Она улыбалась ему, а хотела прижаться к его губам, и никогда не прерывать поцелуя.
- Все чинно и соответствует этикету, Ранаверн, но ты сейчас совершенно неприлично пожираешь ее глазами так, что каждый из присутствующих себя тут лишним почувствовал! - прервал воссоединение влюбленных Гар.
- Ах, лорд Гарсан, не мешайте детям, они такие счастливые, - княгиня Арнар со слезами радости смотрела на сына, - и вообще, учитывая, что свадьба состоится сегодня, я думаю, мы можем позволить молодым некоторые вольности. Сын, да обними ее уже, наконец!
- Если они тут обниматься начнут, - возмутился Рассан, второй брат Катарины, - я не выдержу и тоже женюсь!
Юные леди, сопровождающие княгиню Арнар, покраснели и тихо захихикали.
- Вам придется завтракать без нас, - от двери к ним стремительно шел барон ассер Вилленский, - господа члены братства, следуйте за мной. Катарина, ты тоже.
Суровый взгляд барона, высокого и все еще темноволосого, с пронзительными черными глазами, обвел присутствующих. Восемнадцать лордов тут же поспешили за предводителем, но Катарину ухватила за руку баронесса ассер Вилленская:
- Но, дорогой, Катарине еще необходимо подготовиться к свадьбе! - возмутилась женщина.
- У нее будет время, - невозмутимо ответил супруг, - Катарина, поторопись.
- Я могу к вам присоединиться? - все еще не отпуская руки невесты, осведомился Ранаверн.
- И вы и члены Комитета Обороны, - сухо ответил барон и выразительно взглянул на дочь.
Вот теперь поднялись оставшиеся лорды и с одинаково бесстрастными лицами последовали в библиотеку, куда уже вошли лорды из братства "Свободный Ортанон".
Князь Арнар, игнорируя ну очень выразительный взгляд барона, все так же не выпуская руки Катарины, с видом собственника повел ее в библиотеку. Девушка, не сдержавшись, хихикнула, восторженно глядя на счастливого и довольного снежного барса.
Едва все расселись за овальным столом, барон закрыл дверь, прошел к своему месту и достал маленький клочок бумаги.
- У меня плохие новости, лорды, - сухо начал Теодор ассер Вилленский, - по сообщениям моих агентов, на рассвете королевский флот отплыл от берегов Шарратаса и сейчас направляется к нам. Я предлагаю спешно вывести наших родных и особенно… жен и дочерей.
Тишина повисла тяжелым грузом. Каждый судорожно продумывал пути отступления и каждый боялся высказать терзающую его мысль.
- Отец, вы позволите? - Катарина протянула руку, и барон передал ей сообщение.
К присутствию Катарины уже давно привыкли, и ее ценили как за знания об армии Шарратаса, так и за верные решения, позволившие Ортанону на протяжении восьми месяцев сохранять независимость.
- И король и королева… Значит, Ее Величество уже родила… - просматривая сообщение, тихо пробормотала Кати, - двенадцать тысяч воинов… У Ортанона едва ли наберется четыре тысячи! Мы не должны допустить начала военных действий!
- Но что мы можем им противопоставить? - лорд Орен, сжал кулаки, - Империя не спешит нам на помощь, а без ее поддержки Дариан захватит Ортанон в течение тех трех суток, которые потребуются, чтобы пройти по острову!
- И что вы предлагаете? - Ранаверн пристально смотрел на невесту.
- У нас договор с Маерсом и Декарам, они нападут на незащищенные границы по первому нашему требованию, - Катарина развернула карту и положила на стол. - Если флот отплыл на рассвете, у нас четыре дня пока они доплывут до Ортанона. Сообщения герцогам Мае и Рантан отправим немедленно. Дариан будет вынужден прекратить нападение, чтобы защитить границы своего государства. Наша задача продержаться, еще лучше не допустить высадки войск! И не стоит забывать, что на нашей стороне так же пираты Северного Креста, следовательно, плавание флота Его Величества не будет столь безопасным, как на это рассчитывает король Шарратаса.
- И нам необходимо немедленно начать усиление оборонительной линии, - мрачно завершил барон ассер Вилленский. - Катарина, займись сообщениями, так же необходимо предупредить соседние княжества.