* * *
Алиссин стояла у окна, рассматривая пылающий порт Ортанона - княжество не продержалось и суток. Допив вторую бутылку вина, королева прицельно выбросила ее за борт, и потянулась за третьей.
- Пьешь в одиночестве? - Дариан уверенно входил в каюту, - Это не радует!
- Увы, - не глядя на супруга ответила королева, - моя кареглазая радость покинула Ортанон за несколько дней до нашего прибытия, но это не самая плохая новость…
- Прости, - прошептал Дариан.
- Нет! - Алиссин развернулась, взглянула в его синие глаза, - Ты клялся, что вернешь ее, и вот… ее нет!
Дариан забрал бокал с вином из ее рук, выпил до дна и вышвырнул кубок в окно.
- Да, она стала женой Ранаверна! Я знаю! Мне тоже больно!
- Тебя пожалеть? - с насмешкой поинтересовалась Ее Величество.
- Нет, не стоит, - король позволил себе жестокую усмешку, - но… я разрешу тебе посмотреть…
Королева не успела ответить, как дверь каюты распахнулась и двое из личной охраны Его Величества, втащили упирающуюся Элизу.
- Свободны, - рыкнул Дариан и стражники исчезли за дверью, оставив испуганную девушку. - Итак… еще одна ассер Вилленская… Если я помню верно, то ты… Елизавета. Я прав?
Дрожащая от ужаса девушка отступила, едва король шагнул к ней. Охота началась. Рывок и Элиза забилась в его руках, едва не моля о пощаде, но Алиссин испортила всю игру:
- Мой король, - Дариан, уже целующий шею новой жертвы, нервно обернулся, и глядя в глаза супругу, королева уверенно произнесла. - Ты ее не тронешь!
- Почему? - прорычал Дариан.
Тихий смех и почти ласковое:
- Потому что если причинишь вред, хоть одному из Вилленских, я тебя убью!
Остолбенев, король выпустил из рук рыдающую Элизу и медленно подошел к королеве:
- Жена моя, - его голос был хриплым, - повтори!
- Зачем? - его гордая львица была убийственно спокойна, - я сказала вполне отчетливо, и, судя по вашей реакции, мой король, вы все расслышали. Девчонка и ее мать отправляются в Шарратас, а ты обязан донести эту информацию до отца и братьев. Пусть сделают то, чего я так сильно хочу!
Чуть наклонившись, Дариан обвел ее губы большим пальцем, и хрипло спросил:
- Не слишком ли много вы себе позволяете, моя королева?
- Мы обсудим данный вопрос, - она поймала его палец губами и чуть прикусила, затем продолжила, - в приватной обстановке…
- А разве вам уже можно… позволить себе приватную обстановку? - удивленно вопросил король.
- Со дня рождения малышки прошло сорок дней, Дарри, мне уже все можно. Я проведу девчонку.
Поднявшись с подоконника, Алиссин подошла к Элизе, схватив ее за плечо, вывела в коридор и подтолкнула вперед. За своей королевой тут же последовали четверо охранников - Алиссин не желала быть уязвимой.
- Ты светлее Катарины, - задумчиво произнесла королева, когда в ночи раздался отчаянный женский визг, - но тоже миленькая…
В Ортаноне победители праздновали победу, но на кораблях соблюдалась строжайшая дисциплина. И тем прискорбнее был тот факт, что баронесса ассер Вилленская подверглась нападению двух матросов, которые с насмешками и, не опасаясь наносить удары, сейчас раздевали женщину.
- Великолепно! - Алиссин улыбалась, но глаза ее были похожи на две застывшие льдинки. - А разве я позволила?
Матросы замерли, в отчаянии глядя на королеву и оба встали на колени - здесь уже знали, на что способна Ее Величество в гневе.
- Убить!
И две тени метнулись, чтобы прервать жизни тех, кто осмелился нарушить королевское распоряжение. Зевнув, Алиссин отдала второй приказ:
- Тела повесить за бортом!
Дождавшись, пока ее телохранители выволокут оба трупа, королева шагнула в каюту, вольготно устроилась на кресле, переводя взгляд с одной Вилленской на другую.
- Вас не тронут, - насмешливо произнесла королева, - и вы под моей защитой… пока! Пока я не получу того, что мне нужно!
Баронесса, прикрываясь остатками платья, вытерла слезы и, пытаясь говорить с достоинством, спросила:
- Чего вы хотите?
Хитрая усмешка и королева поднялась:
- Ваш муж и сыновья живы, баронесса ассер Вилленская, живы благодаря мне. И над вами не надругались, тоже благодаря мне. И вашу дочь не обесчестили… угадайте благодаря кому. Умейте быть благодарной, баронесса! За сим оставляю вас, леди. Вас более не побеспокоят!
Глядя вслед прекрасной королеве, мать и дочь с ужасом думали о будущем…
* * *
"Катарина, Ортанон захвачен. Меня, отца и Рассана держат под домашним арестом. Но самое ужасное, что матушка и Елизавета не сумели спастись. Нам стало известно, что они вместе с королевской четой вернулись в Шарратас.
Мне больно говорить тебе об этом, но нас предали! Маерс и Декарам не посмели выступить против Шарратаса, пираты встали на сторону короны. Ты нужна нам, Кати, мне нужна.
Гарсан, барон ассер Вилленский".
Князь Арнар лениво перечитал послание повторно и аккуратно сжег его над свечой. Завершив уничтожение, резко поднялся и, напевая, направился к любимой.
Катарина сидела у аптекаря и слушала княгиню Арнар.
- Это трава Аллета, позволяет лечить легкие простудные заболевания, в виде настойки снимает головную боль. Записывайте рецепты!
Это было древнее правило - женщины рода Арнар обязаны были уметь лечить, поэтому Катарине приходилось днями напролет изучать травы и их применение. За несколько месяцев ее жизни в замужестве, девушка исписала не одну тетрадь, а свекровь все не унималась.
- Как себя чувствует моя возлюбленная? - Ранаверн входил в кабинет матери уверенно, и, подойдя, нежно поцеловал уставшую Кати. - Любовь моя, возможно на сегодня стоит прекратить?
- Ранаверн, - вмешалась княгиня Надия, - ты же сам просил отвлечь Кати от грустных мыслей…
Вздрогнув, Кати посмотрела на снежного барса и тихо спросила:
- Сведений из Ортанона нет?
- Любимая, - он взяв ее за руку, поднял со стула, - отсутствие плохих новостей, уже само по себе новость хорошая!
- Да, ты, несомненно, прав и все же…
- И все же не стоит думать об этом, - мягко произнес ирбис, и обращаясь к Надии, - Матушка, надеюсь, вы нас простите?
Женщина кивнула, и князь вывел Кати в коридор, уверенно направляясь в спальню.
- Ранаверн, - осознав, куда ее ведут, Катарина остановилась, - Ваше желание стать отцом мне понятно, но супруг мой, неужели ваши желания столь неуемны?
- Возможно, я просто желаю провести время с моим кареглазым ангелом, - невозмутимо парировал князь, подхватывая ее на руки.
- Возможно и так, - согласилась Кати, - но как-то верится с трудом, мой князь. Тихий смех и спокойное:
- А королю ты не отказывала…
Катарина сжалась как от удара, побледнела, но ответить не решилась. За те два с половиной месяца со дня их свадьбы, Арнар все чаще вспоминал о ее унижении. Он не винил ее, не осуждал, но стоило проявить хоть малейшее неповиновение, и он хлестал насмешками как плетью.
Словно не замечая ее молчания и ее реакции, Ранаверн легко взбежал по ступеням, все так же удерживая свою ношу, и пройдя по сумрачным переходам, освещаемым лишь горящими факелами, ногой распахнул двери в свою спальню, которая стала их общей. Среди людей их круга подобное было нонсенсом. Все правила приличия обязывали супругов спать в разных спальнях, комната, которую готовили для Катарины, располагалась дальше по коридору, но князь решил иначе.
Внеся жену в спальню, он аккуратно уложил Кати на простыни, и принялся расшнуровывать ее платье.
- Дорогой, - попыталась остановить его Катарина, - вы же знаете… что сегодня я не могу и…
- И? - не прерывая своего занятия, осведомился князь.
- Ранаверн, прошу вас… не сегодня… - Кати испуганно следила за супругом.
- Почему? - словно не понимая ее намеков, продолжал допытываться князь.
Катарина остановила его руку, нахально задирающую ее юбки и умоляюще воскликнула:
- Но вы же знаете, что у меня женские недомогания!
Отбросив ее руку, князь ловко избавил супругу от платья. О ее недомоганиях он знал, но если в прошлый раз в эти дни он отбыл на охоту, то сейчас отступать был не намерен. Разглядывая напуганную Катарину, в нижней сорочке и юбке, на которой проступили красные пятна, князь испытал дикое желание.
- Ты сводишь меня с ума, Катарина, - хриплое признание и затуманенный взгляд зеленых глаз снежного барса, - То, как ты говоришь, двигаешься, и даже ешь… вызывает дикое неконтролируемое желание обладать! Но когда ты сопротивляешься… я схожу с ума! И мне уже все равно есть у тебя недомогания или нет, день сейчас или ночь, может нас кто-то увидеть или нет… Я безумен, Кати, и моим безумием стала ты!
Девушка вздрогнула и попыталась отползти, потому что с каждым днем князь менялся все сильнее. И все чаще она вспоминала сказанное отцом, нехотя признавая что барон был прав…
- Ранаверн, - простонала Катарина, - я люблю вас, и я ваша сердцем и душой, но ваша одержимость пугает меня!
- Любишь? - недоверчиво спросил Арнар, и глаза его чуть прищурились. - Тогда поцелуй меня, Катарина.
Он стоял на постели на коленях, и пристально наблюдал за ней. Кати поднялась, испуганно посмотрела на свою испачканную юбку, но возразить не посмела. Легкое касание к его лицу и полный нежности поцелуй, на который князь ответил приказным:
- Ниже!
Удивленно взглянув на супруга, Катарина поцеловала его шею, и вздрогнула услышав:
- Еще ниже!
Девушка отпрянула, в изумлении глядя на супруга, но князь лишь издевательски ухмыльнулся, и пристально глядя на Кати, расстегнул пояс.
- Ну, что непонятного я сказал?
- Вы… - Катарина слезла с кровати, гневно глядя на мужа, - Вы с ума сошли! Ни один лорд не потребует подобного от леди! Тем более от супруги!
Хищная усмешка и спокойное:
- Значит, Дариана ты так не ласкала… - Нет!!!
- Но ты отчетливо осознала, чего я желаю, значит, видела подобное, так? - Катарина побледнела, и Ранаверн продолжил. - О, да… Алиссин знает, чего желает мужчина и умеет доставлять удовольствие… Впрочем, сейчас не об этом. Иди ко мне, Катарина!
Отрицательно покачав головой, Кати сделала шаг назад, уже планируя выбежать в коридор.
- И куда вы направились, княгиня Арнар? - крик Ранаверна заставил вздрогнуть. - Ты моя жена! Я твой муж и повелитель, Катарина! Я имею право тебя высечь кнутом в случае неповиновения! Я имею право избить тебя, и никто не посмеет помешать мне, ибо став твоим мужем я в праве казнить или миловать!
Она вздрагивала от каждого его слова, не в силах поверить в услышанное. Жены являлись собственностью мужей, и это было прописано в законах каждого государства… Равноправие было лишь в племенах на востоке, а в их мире мужья могли безнаказанно убивать жен и нередко жестоко избивали кнутом собственных детей, порой до полусмерти… Право сильного соблюдалось даже в семьях, но живя в Ортаноне Кати избежала подобного, в их княжестве женщин чтили.
- Мне казалось… что ты меня любишь, - простонала Катарина. - Не заставляй даже думать о том, что ты подобен Дариану.
Арнар замер. Лаандан! Действие порошка закончилось, а новую порцию он так и не сумел получить - Алиссин постаралась. И все же на днях ему должны были доставить столь желанный дурман, и тогда Катарина вновь будет принадлежать только ему, вся, без остатка. Хотя, Ранаверн был вынужден признать - ему нравилось подчинять молодую жену. Нравилось чувствовать свою силу, и безумно заводила сама мысль о ее сопротивлении. В чем-то барон ассер Вилленский был прав - князь, как и большинство молодых дворян Лассарана, в душе был безжалостным и жестоким, но в этом Арнар никогда не признался бы даже самому себе. Ранаверн просто знал, что причиняя боль испытывает чуть-чуть больше наслаждения. Но почему-то именно стоны Катарины, причем далеко не стоны наслаждения, обостряли все его ощущения. И сейчас он был намерен наслаждаться ею как можно дольше, прежде чем Кати вновь станет послушной, влюбленной и очень страстной.
- Итак, чему ты там успела научиться от Алиссин? Сегодня ты мне покажешь!
Его слова потонули в рыданиях Кати. Обессилено девушка опустилась на ковер и, не сдерживаясь, рыдала в голос. Несколько минут князь оторопело взирал на супругу, но затем, усмехнувшись, снял рубашку и направился к своей жертве…
* * *
Катарина медленно прошла по дорожке и, поднявшись на зеленый холм, вошла в придорожный лес, направляясь к озеру. Раннее лето радовало буйной зеленью, но девушка, словно не замечала ничего.
- Кати, если найдешь, срывай и корешки, - крикнула ей вслед княгиня Надия.
Устало кивнув в ответ, девушка углубилась в лес, но шла, не замечая ничего вокруг. После той ужасной ночи, князь был нежен и добр, но лишь вне стен их спальни. И за каждым его движением, за каждой улыбкой Кати видела зверя. Жестокого, беспринципного зверя. Столь прекрасного, что трудно было не восхищаться, и вместе с тем столь опасного, что невозможно было скрыть ужас.
- Катарина, ты должна быть смиренной супругой. Каждая жена обязана ставить превыше всего желания мужа, - наставляла ее княгиня Арнар, - Ранаверн любит тебя, и ты должна ценить его чувства и его желания.
- Я боюсь его, - едва слышно отвечала девушка.
- Он молод и влюблен, - княгиня Надия улыбнулась, произнося эти слова, - пройдет время, и ты будешь с тоской вспоминать его страсть, ибо со временем мужчины теряют интерес, это неизбежно.
Время… Утром, целуя ее заплаканное лицо, поглаживая искусанные им плечи, князь прошептал: "Уже вечером, ты будешь вновь любить меня, моя Катарина". Любить?! Она вздрагивала от ненависти, стоило ему прикоснуться. Но страшнее было другое - Дариан не причинял ей боль намеренно, это всегда было лишь следствием его несдержанности, а Ранаверн получал удовольствие от ее мучений. Плети… разные! Кати с ужасом вспоминала момент, когда он впервые показал ей свою коллекцию. Наручники, иглы, ножи… Умение причинять боль, практически не вредя телу Арнар называл своим талантом… Катарина вздрогнула, в очередной раз проклиная свою беспечность - но она сама вручила жизнь в руки Ранаверна! Сама! Словно находясь в каком-то дурмане…
Тихо зашуршали травы, но Кати не обернулась, до тех пор, пока нежная, но от этого ничуть не слабая ладонь, не закрыла ее рот, а знакомый голос торжествующе произнес:
- Попалась!
Она узнала этот голос мгновенно! Стремительно обернувшись, Катарина испуганно прошептала:
- Ваше Величество…
Алиссин, в костюме охотника, с собранными в высокий хвост волосами, победно ухмыльнулась и с нежностью, столь несвойственной этой горделивой львице, произнесла:
- Ну, здравствуй, моя Катарина!
Кати сделала шаг назад, огляделась, и, осознав, что кроме королевы здесь больше никого нет, передумала звать на помощь.
- Но как… и… разве Его Величество…
- Кати, святая наивность, - Алиссин раздраженно закатила глаза, - я в монастыре святой Ниламины… официально. А не официально бегаю вокруг замка уже три дня, и все никак не могу к тебе попасть.
Небрежно оперевшись спиной о ближайшее дерево, Алиссин скрестила руки на груди и пожаловалась:
- Этот твой снежный барсик, чрезвычайно озаботился безопасностью своей молодой женушки. Вероятно князь не в восторге от такого украшения, как ветвистые рога! Ха. Я его понимаю и, безусловно, поддерживаю в данном стремлении, но… не в том случае, когда он стоит у меня на дороге!
Кати перестала бояться и невольно улыбнулась с радостью, которую сама от себя не ожидала.
- Так, что-то молодая супруга счастливой не выглядит, - проницательность Алиссин, стерла ее улыбку, - Катарина!
Быстрым движением, королева подошла, властно обняла девушку и, приподняв ее лицо за подбородок, всмотрелась в карие глаза.
- Зацеловала бы тебя, - с усмешкой произнесла Алиссин, - но что-то меня не радует свой скрытый восторг по поводу моего появления. Кати, что случилось? А? Больно тебе не должно быть, все же барсик не такой большой мальчик, как наш Дарри. Судя по твоей реакции на меня, про Ортанон ты ничего не знаешь… впрочем, как раз в этом-то я и не сомневалась, Арнар сволочь, но умная. Тогда в чем дело?
Вырвавшись из рук королевы, Катарина отступила и переспросила:
- Ортанон? Княжество упорно сопротивляется вам и…
- М-м-м, - Алиссин усмехнулась, - как все запущено… Радость моя кареглазая, а письма из дома до тебя давно не доходят? - девушка побледнела, и королева приняла ее реакцию за ответ, - Видимо все эти три месяца… И какой баечкой кормил тебя муженек, а? Наверное, что-то из рода: "Отсутствие плохих новостей, уже хорошая новость"? А?
Мертвенно бледная Катарина, не сводила глаз с удивительно красивой охотницы, с пронзительно голубыми глазами, которая была так опасна.
- Вам лучше уйти, - ледяным тоном произнесла Катарина, - иначе я позову стражников!
Тихий смех и убежденное:
- Кати-Катаринка, ты сама побежишь за мной, как собачка на привязи! - Алиссин медленно подошла к ней, наклонившись, ласково поцеловала в губы, и словно нехотя отстранилась, - Вопрос лишь в том когда… до разговора с обожаемым супругом, или после…
- Вы так уверены в своих словах, - Катарина увернулась от очередного поцелуя.
Не желая настаивать, Алиссин расстегнула куртку и достала конверт. Медленно, пристально глядя в глаза Катарины, королева вскрыла письмо и длинными пальцами вытащила прядь медовых волос… Чтобы не закричать, Кати резко закрыла рот рукой, но Алиссин видела ее ужас и отчаяние, видела, что невольно нанесла еще один и весьма жестокий удар.
- Дариан не тронул ее, - поспешила успокоить королева, - и твою мать никто не обидел. А Ортанон… у княжества не было и шанса, Кати. - Алиссин почти извинялась, и даже сделала шаг, чтобы обнять, но девушка стремительно отступила, продолжая зажимать рот, чтобы не кричать от ужаса. - Кати… Твоя семья осталась жива, Дариан не казнил никого из твоих, Кати…
Безвольно опустив руки, Алиссин с болью смотрела на Катарину, сотрясаемую с трудом сдерживаемыми рыданиями и просто ждала. Кати успокоилась с трудом, и подняв на королеву полные отчаяния глаза, задала лишь один вопрос:
- Зачем?
Пожав плечами, Алиссин с грустью ответила:
- У меня нет ответа, Кати… Просто ты нужна мне… Очень нужна…
Вдали послышались крики, залаяли псы Ранаверна, вскоре Катарина отчетливо расслышала и голос мужа. Долг предписывал позвать на помощь, вернуться к мужу, но…
- Время, Кати, - голос Алиссин почти ласкал, - время…
- А если я откажусь? - тихо спросила Катарина. Хищная усмешка и полный расклад:
- На границе Гаоры наши войска, под предводительством Дарри… Сейчас нам не выгодно нападать на княжество, все же Арнар не тот противник, с которым стоит связываться, но… Дариан сходит с ума без тебя, а посему на риск пойдет, - затем королева нанесла удар по больному, - И я уже молчу о том, что сладкая Елизавета станет его постельной грелкой, и с ней он не будет столь ласков как с тобой…
Катарина взглянула Ее Величество, грустно улыбнулась и тихо произнесла:
- Но… если в моих руках будет сама королева, Дариан не посмеет, ведь так?
В глазах Алиссин промелькнуло искреннее восхищение, когда Кати, усмехнувшись, громко возопила:
- Ранаверн!!! Сюда! Скорее!