Черная, чуть более плотная, чем прочие, тень в углу за креслом пошевелилась. Прибыв в этот дом как невидимый довесок к посланию из Ордена, которое рассылал магический камень, Таас последние несколько часов пребывал в привычной роли привидения, которое пристально следило за метаниями женщины полупрозрачными зелеными глазами. Но вот эта истеричная особа, наконец, заснула, дыхание ее выровнялось, черты лица расслабились. И кот-фантом, потягиваясь и помахивая длинным хвостом, выбрался из своего укрытия. Мягко и бесшумно перебирая лапами, он приблизился к кровати, ловко запрыгнул и, деловито прошагав по ногам и животу гайи, важно уселся на ее груди. На его усатой морде отражалось совсем не кошачье злорадство. В этой жалкой норе, в этой клетке, куда Белоснежная сама себя загнала, посланник был глазами Сэн, ушами и... зеркалом его эмоций.
Первый ход за мной,
Второй?
Скоро тоже будет мой ...
- зашептала спящая, словно повторяя за кем-то слова.
Три, четыре,
Пять и шесть -
Кукол всех смогу я съесть.
Тот, кто верит,
Что игрок,
Тоже куклой станет в срок.
Кот, заинтересованный странным стишком, положил голову на шею гайи и прикрыл глаза, силясь подсмотреть ее сон. Женщина тихо вздохнула и, повторив еще раз последнюю строчку, замолкла. На постели осталось лишь ее физическое тело, в то время как сознание в призрачной оболочке находилось совсем в ином месте. Там было прохладно и сыро, серо и страшно. А еще там была Тень.
Размытый силуэт, отдаленно похожий на человеческий, мерно раскачивался вниз головой, словно старался попасть в такт странной детской считалочки, эхом отражающейся от каменных стен. Строчки доносились то с одной стороны, то с другой. То сдавленным шепотом, то на высоких, пронзительных нотах.
- С чем пожаловала, - Тень помедлила и продолжила с отчетливым смешком: - Белочка?
- Что? - обескураженная гайя не узнавала своего мудрого Хранителя. Неужели подмена? Выверт ее собственного воображения, воспроизведенный сном?
Тень растаяла, и следующая фраза прозвучала уже из-за плеча Белоснежной.
- Чего ты хочешь, девочка? - спросило ЭТО.
- С...совета, - запинаясь, пробормотала женщина, все еще неуверенная в том, что говорит с учителем.
- А нужны ли тебе мои советы? - вот теперь его шелестящий голос был похож на тот, который она помнила. Им это древнее существо делилось великими знаниями со своей ученицей, придумывало хитроумные политические комбинации, нестандартные ходы, выгодные экономические схемы и... невероятные по своей силе и коварству ловушки: такие как Неронг с Тиронгом.
- Очень нужны! Я не знаю, что делать, - зачастила гостья: - Я... я не послушала, я попыталась уничтожить город Светлоликого, но... я очень боялась. И не зря! Пленники освободились и...
- Глупая, глупая белочка! - бесплотные ладони легли на ее плечи. - Зачем мне непослушная марионетка?
- Марионетка? - едва шевеля губами, переспросила гайя.
- Правильно, незачем! - ласково шепнула Тень в самое ухо Белоснежной и оторвала ей голову мгновенно уплотнившимися руками. - Не люблю бесполезные игрушки! - глядя на тающее ментальное тело "ученицы", произнесла та, кто долгие века руководила Орденом сильнейших через свою любимую "куклу" - его Главу.
Пританцовывая, Тень направилась прочь: из мира чужих смертельных грез в свою родную бездну. Лишь на мгновение этот неведомый Хранитель и тайный советник гайи Белоснежной приостановился, уловив какое-то движение на грани сна и яви, но, так ничего и не обнаружив, продолжил свой путь по быстро чернеющему туннелю, стены которого начали обрастать светящейся слизью.
Таас открыл глаза и с интересом уставился на Главу Ордена Масок. Ее лицо стремительно покрывалось смертельной бледностью, а черты заострялись. Тело под пушистыми лапами ощутимо холодело. Кот подобрался поближе к голове женщины и тронул носом ее посиневшие губы. Вздох, лишь чуть шевельнувший шерстинки на его морде, оказался последним. Его-то и украл посланник Сэн. Подождав еще пару минут, он оттянул когтем женское веко и, брезгливо отряхивая лапу, растаял.
В главном шарту Лирэн-Кули...
- Сэн? Ты слышишь меня, Сэн? - кто-то тормошил его за плечо, повторяя имя. - Ашенсэн?! - встревоженный девичий голос заставил вынырнуть из транса и сфокусировать взгляд на бледном личике сейлин. - Что с тобой такое? Тебе плохо? - спросила она и... плеснула ему в физиономию воды.
- Тьфу-у-у, бездна! - вырвалось у мага. Он хотел добавить еще пару крепких словечек, но, заметив, как засияли радостью серебристые глаза девчонки, сдержался. А она так и стояла, обняв пустой бокал, улыбалась и смотрела на него. - Задремал, бывает, - понимая, что без ответов Зоя не отстанет, сказал маг.
- С открытыми глазами? - усомнилась в его искренности белокожая пигалица, и тоже встала рядом с сейлин. И если вторая выглядела довольной, то в голубых глазах аше-ары читался азарт палача-дознавателя.
"Спелись!" - решил мужчина, вытирая рукавом лицо. Он окинул обеих хмурым взглядом и, тяжело вздохнув, прибег к отвлекающему маневру - материализовал на своих коленях Тааса. Девушки же любят пушистиков, правда?
Большой черный кот щурился и лоснился, лениво рассматривая обеих. Лей-Кули лишь мельком взглянула на зеленоглазого посланника, в то время как Зоя, наоборот, с интересом уставилась на него. Чуть склонила на бок голову и, перекинув через плечо серебристую косу, начала задумчиво ее теребить.
- Мур-р-р-р? - подал голос хвостатый "милашка".
- Ой, а я ведь тебя помню, - все так же улыбаясь, ответила девушка. А потом, сменившись в лице, припечатала: - С тебя, морда усатая, все и началось!
*Пояснения к главе :
Кардары - очень редкие и потому дорогие животные, обитающие в Тайлаари. А их шкуры ценятся едва ли не дороже живых зверей. Внешне кардары похожи на белых рогатых тигров. Дрессировке практически не поддаются, если, конечно, дрессировщик не сильный аше-ар, способный установить с кардарами эмоциональную связь и подавить агрессию. Сломать волю этих животных практически невозможно, только признав мага достойным хозяином, они могут подчиниться и служить ему.
Главный шарту - "живой" летающий дом аше-ара, главного в поселении.
Глава 5
Тут будет эпиграффф...
Но будет потом!
В одной из гостевых комнат, предоставленных главным шарту для неожиданных и, что уж таить, необычных визитеров, было темно, как глухой ночью, несмотря на то, что снаружи еще не догорел закат. Но временный хозяин этой уютной спальни накинул на зеркальную поверхность, отражавшую виды за окном, черную вуаль иллюзии и... не пожелал зажечь ни одного магического светильника. Ему нравилась тьма. На ее фоне огненные всполохи, скользящие по мужским пальцам, словно рыжие змейки, казались завораживающе-прекрасными. А Ийзэбичи в последние дни пленяла красота.
Она дарила чувство умиротворения, позволяя отключиться от мощного потока всевозможных мыслей. И именно она, казалось, была способна заполнить гулкую пропасть в душе мужчины. Ту "черную дыру", с которой он давно приспособился жить, задабривая ее всевозможными победами и достижениями. Ставя себе невероятные цели и добиваясь их, сын драконьей четы Карури впадал в своеобразную эйфорию, которая позволяла ему временно не ощущать себя... пустым. Так продолжалось многие века, с того самого момента, как юный и амбициозный Ий переступил порог святилища Драгар*.
Спрятанный в одной из пещер мира, где жили ящеры-оборотни, там "спал" магический кристалл, прозванный в Тайлаари Драконьим когтем. Быть признанным этим артефактом мечтал каждый чистокровный дракон. Но "разумный" камень был весьма разборчив. Ийзэбичи повезло так, как не везло многим до него, включая обоих родителей. Он не просто пережил три дня в мрачном каменном мешке с кучей жутких секретов, но еще и вступил в симбиоз с вожделенным артефактом. Тогда ему казалось, что это самый счастливый день в его жизни: победа, которой он сможет гордиться до самой смерти. Позднее Карури понял, что побед должно быть больше. И намного!
То, что у отца есть внебрачный сын от ванды* стало как огромным разочарованием для молодого оборотня, так и великим благом. Сам факт наличия старшего брата-полукровки его раздражал, а уж достижения этого самого брата и вовсе бесили. Ийзэбичи хотел быть единственным наследником рода, а раз не вышло, то, значит, лучшим. Соперничество превратилось в гонку. И если Ашенсэн относился к младшему родственнику, как к надоедливой ящерице, пытавшейся вечно встать на его пути, то Ий воспринимал полукровку как злейшего врага, которого нельзя уничтожить физически, дабы не огорчать отца, но можно это сделать морально.
Родители давно отправились за Грань, а вошедшее в привычку многовековое противостояние двух братьев продолжалось, неся с собой как бесчисленные победы в самосовершенствовании, так и не смертельные поединки. А все потому, что умереть два сильнейших гая, достигших истинного бессмертия, просто не могли. Но начищать друг другу физиономии при любом удобном случае это им не мешало.
Ийзэбичи и сам не заметил, как подсел на наркотик их родственной вражды. Ненависть с веками переросла в зависимость, и тот, кого гай Огненный считал ошибкой природы, на деле стал самым близким ему существом, единственным, кто мог его понять. Вот только признавать это Карури не желал.
А потом был зачарованный Тиронг, почти на тысячу лет заточивший своего хозяина в мире за Гранью. И долгая спячка, вызванная "голодным" когтем. И пробуждение, спровоцированное двухвостым порождением бездны. И неожиданное освобождение с путевкой на Землю. И девушка-тьма, ставшая спасением, как для Сэн, так и для его брата. Неудивительно, что дракон возжелал именно ее. Увести сейлин извечного соперника - это ведь так приятно! Огненный и не заметил, как придумал себе великую любовь. А, придумав, в нее поверил.
Вот только все это оказалось фальшью. Потому что сейчас, когда симбиот не затуманивал разум, толкая на новые подвиги, дракон, глядя на еще недавно вожделенную невесту, не ощущал ни былого трепета, ни восторга. С глаз словно сняли розовые очки, и все вокруг предстало в ином свете. Это было как удар молнии, как прогулка по краю бездны, когда невольно начинаешь вспоминать и переосмысливать собственную жизнь. Дезориентированный, рассеянный, задумчивый... Ий смотрел на знакомые вещи и не узнавал их. Более того! Он не узнавал и себя, словно кто-то содрал с него грязную шелуху и отключил в голове механизм, требующий идти по трупам к все новым победам.
Не было прежнего Ийзэбичи, точно знавшего, чего он хочет в этой жизни. Не было злейшего врага Ашенсэн, место которого занял старший брат, по-своему заботящейся о младшем родственнике. Не было и великой любви в лице энергетического вампира класса "Эр".
Нет, Зоя ему по-прежнему очень нравилась, и он бы с радостью продолжил с ней отношения, если б Сэн не стряс с него обещание не делать это в обмен на совместное путешествие. И все же милая человеческая девочка со смертоносной силой уже не восхищала, как раньше. И желание уложить ее в постель, дабы сотворить вместе великого и ужасного наследника рода Карури, пропало само собой. Слишком хрупкая, слишком доверчивая... Ему нравилось ею любоваться, с ней было приятно разговаривать, а вот делать из нее монстра больше почему-то не хотелось. Может, потому что она уже им стала? И ее последняя трапеза запомнилась дракону не только состоянием, близким к оргазму, но и пониманием, что еще чуть-чуть и он, бессмертный гай, вопреки всякой логике, бесславно сдохнет на каменном полу родового логова.
Зато алый закат и пушистая Селена, наконец, начавшая привыкать к своему хозяину, действовали на Ийзэбичи умиротворяющее. Они будили в нем давно забытые эмоции и вызывали желание заняться творчеством. Ий все больше понимал, что совместная жизнь с чужой сейлин - не та цель, которая способна залечить его разодранную драконьим когтем душу. И грядущий поединок в тайном зале Ордена с братом, о котором он когда-то грезил - тоже не то! Придуманная любовь и давнее соперничество теперь не имели никакого смысла. И нет-нет, да и закрадывалась в огненноволосую голову робкая мысль: "А, может, плюнуть на все и отправиться вслед за родителями за Грань?"
За дверью раздались чьи-то тихие шаги. Звукоизолирующее заклинание без сомнения скрыло бы их, но дракон специально перенастроил его так, чтобы слышать. Кто-то шел мимо по коридору в сторону девичьих спален, и он даже знал, кто именно. Тьма у ног сидящего в кресле мужчины шевельнулась, превращаясь в призрачную змею, которая гибкой лентой скользнула к стене и тут же растворилась в ней.
Огонь в ладонях вспыхнул ярче, освещая фигуру и лицо Ийзэбичи. По губам его расплывалась довольная улыбка, а в глазах загоралось предвкушение. Любопытство ведь тоже было лекарством от внутренней пустоты.
В другой гостевой спальне главного шарту...
Я мерила шагами выделенную мне комнату и думала. О наглой черной морде, чье воспоминание так ярко вспыхнуло в моей голове некоторое время назад. О традициях остроухой расы, в гостях у которой мы находились. О поведении впавшего в прострацию дракона, о кусочках информации, получаемой от его брата и... о Кир-Кули.
С момента прибытия в Клаулс, где располагалось небольшое поселение парящих в воздухе домов, блондин изменился. Стал более отстраненным, задумчивым, и постоянно куда-то пропадал. То с сестрой поговорить, то еще по каким-то делам отлучиться. И все бы ничего, но, потеряв внимание, которым он окутывал меня весь день, я ощущала себя как-то неуютно. Словно у меня с плеч пушистую шаль стянули, когда на улице ветер. И вроде не особо и холодно, но... неприятно!
В дверь коротко постучали. Застыв на месте, обернулась и уставилась на нее. Молча. Так и не дождавшись от меня ответа, визитер вошел сам. И замок, который я вроде как закрывала, его не остановил. Пара серебристых искр на дверной ручке и вуаля - на пороге моей временной спальни стоит именно тот, о ком я так упорно раздумывала, прогуливаясь по комнате. В белой одежде довольно простого покроя, с взъерошенными на макушке волосами, голубым футляром в руках и... с черным кактусом под мышкой.
- Ты что, дар речи потеряла, принцесса? - с интересом поглядывая на меня, сказало это растрепанное чудо, так и не получившее хоть какую-то словесную реакцию на свое появление. И не поспоришь ведь: действительно потеряла! Особенно от созерцания зевающего кактуса. А еще было в этом его приходе ощущение дежавю, будто однажды он уже вламывался ко мне, невзирая на замки, и искры тогда тоже порхали над дверной ручкой, только голубые. - Я, наконец, выторговал для тебя браслеты, - сообщил Кир-Кули. - Нехило они мне, кстати, обошлись - сестренка свою выгоду не упустит, - пройдя в комнату, мужчина бесцеремонно уселся на кровать и, бросив поверх бело-золотого покрывала бархатную коробку, снова посмотрел на меня. Выразительно так посмотрел, ожидающе. - Будешь и дальше столбом стоять, айка, или откроешь уже крышку и проверишь, что внутри?
- Эм... конечно, - я неуверенно ему улыбнулась и покосилась на обтянутый голубым бархатом футляр, - Спасибо, - добавила, немного смутившись.
С одной стороны было приятно, что аше-ар, несмотря на все свои бесчисленные дела, нашел время заглянуть ко мне перед сном, с другой... тема браслетов праматери рода Кули по-прежнему настораживала. И вроде ничего в них особенного, если верить словам Лей: реликвия как реликвия, не более того, но мне все равно было страшно их надевать. Может, потому, что с помощью браслетов планировалось лишить меня вампирского голода? Моего главного проклятья и... главной же защиты. Я не желала пить энергию живых существа, это правда. С другой стороны именно данная способность была единственным оружием, с которым я научилась обращаться.
Футляр открыл сам аше-ар. На бархатной подушке в нем лежали два тонких браслета из похожего на серебро металла. Никаких драгоценных камней или вычурных орнаментов, лишь едва заметная вязь незнакомых рун на внутренней стороне украшений. И... никаких замков!
- А если они с руки соскользнут? - по-прежнему не решаясь прикоснуться к реликвии, спросила я.
Кир-Кули пожал плечами, схватил меня за локоть, подтянул ближе к себе и... к голубой коробке.
- Не примерив, не узнаем, - сказал, без труда преодолевая мое слабое сопротивление. - Айка, ты никак боишься? - даже не думая выпускать мою дрожащую руку из цепкой хватки своих белых пальцев, спросил он.
- Боюсь! - сказала, продолжая разглядывать браслеты. - Понимаю, что не смогу увидеть детей, пока не подавлю голод, который обязательно вернется и будет вынуждать меня если не убивать все живое вокруг, то, как минимум, калечить. Прекрасно понимаю! Но... это как последнее оружие отдать, веришь? Я ведь ничего, кроме как энергию пить, не умею. И если тот же дракон решит потом меня...
- Не решит, - перебил блондин, чуть поморщившись. - Он больше тебе ничего не сделает, - и белые пальцы на моем запястье сжались сильнее. - Никто не сделает, а если попробует, я лично оторву ему голову, - улыбка мужчины была странной, и мне почему-то подумалось, что он это вовсе не в переносном смысле сказал.
- Спасибо, конечно, за заботу, - я вздохнула, - но хотелось бы иметь возможность и самой постоять за себя. Ведь это Ий такой благородный попался, а могут быть и...
Сдавленный смешок аше-ара заставил нахмурится. И что я такого забавного, интересно, сказала?
- Ладно, айка, - его губы все еще подрагивали, стремясь растянуться в улыбку, но из глаз веселье уже ушло. - Давай мерить реликвию! Мне самому интересно посмотреть, как она работает. А то, знаешь, ни одного подходящего вампира за пару тысяч лет поблизости не пробегало, чтоб проверить браслеты в действии. А тут вдруг ты. Повезло, не иначе, - только когда этот белый лис подмигнул, до меня дошло, что это он так шутить изволит.
Хотела возмутиться и даже попыталась отодвинуться от весельчака, но была тут же крепко обнята и поцелована в висок, словно младшая сестренка. И было в этом его поступке что-то такое теплое, по-домашнему милое и уютное, что меня пробило на откровенность.
- Я боюсь, что не смогу их снять, - призналась шепотом. - Вдруг они такие же, - показала ему на тонкую металлическую спирать, обхватывающую запястье. Она, казалось, была впаяна в кожу. - Как убрать эту "красоту" без членовредительства, не имею ни малейшего понятия.
- Это языковой адаптер, его не надо убирать, во всяком случае, самостоятельно, - пояснил мужчина, проведя кончиком указательного пальца по линии странного браслета. Было немного щекотно и... как-то слишком приятно. Я снова смутилась, а Кир продолжил говорить: - С его помощью ты свободно общаешься на тайлаари. Хотя в моем арсенале есть "переводчики" с меньшей степенью вживления. Шелби... помнишь их? - мужчина прищурился, вглядываясь в мое лицо. Отрицательно мотнула головой и без особых на то причин смутилась еще больше. - Голубая "брошь", похожая на цветок с тонкими усиками, впивающимися в кожу. Ты носила ее здесь, - так же нежно, как несколько секунд назад гладим мне запястье, аше-ар коснулся места под ямочкой на моей шее. Я сглотнула, заворожено следя за его действиями. - Совсем не помнишь?