– Кристофер будет меня искать?..
– О, в этом даже не сомневайся. – У Таоки вырвался смешок. – Он и так врагов себе нажил… Одним больше, одним меньше. Хочешь к нему вернуться?
– Нет, – тихо ответила девушка. Кристофер хоть и не воспринимался угрозой, что было удивительно, но и никаких положительных эмоций не вызывал. Только легкую грусть и сожаление. Как по чему-то былому, важному, но давно оставленному позади. Верно, он это прошлое, а она будет жить настоящим.
– Хорошо, – облегченно выдохнула женщина. – Так будет проще. Дай мне руку.
Сайлейн послушно протянула и внимательно наблюдала, как Таока зажигает серебряное пламя на пальцах, как искорки перебираются ей на запястье и наносят странный рваный узор, чуть щекоча кожу. Когда же он обрел целостность и на руке у Сайлейн зацвел Эверлен, символ правящей династии Роедена, Таока отстранилась, погасив огоньки, и довольно оглядела свою работу.
– Все. Теперь я всегда буду знать, где ты. И ни одна… не сможет мне помешать. – Демонесса сжала-разжала пальцы, словно разминалась. – Впрочем, ее время придет.
– Той демонессы? – догадалась девушка. – Ресьян сам хотел ее наказать.
– Мой милый мальчик, – улыбнулась Таока, – иногда он бывает несколько мягок. А Эльвия будет просить. Не сможет не вмешаться. А против ее слова Ресьян не пойдет.
– "Королевство Теней", – быстро сказала Сайлейн. Демонесса благодарно кивнула. – Только папе не говори…
– Разумеется. Могут же и у нас быть свои маленькие тайны.
Могут или нет, Сайлейн не знала. Во всем, что касалось Ресьяна, она не бралась с точностью утверждать. Предположить? Да, это можно было сделать, вот только вероятность ошибки зашкаливала.
В коридоре упал поднос, и послышалась ругань. Сайлейн только языком щелкнула: опять бабушка эпатирует публику. И не надоело? Впрочем, вопрос был риторическим и ответ на него известен всем – конечно нет. Вернувшийся Вильгельм только кивнул, подтверждая ее догадки. Таока в очередной раз подшутила над окружающими.
– Надеюсь, это не нашу еду несли?
– Надежда не оправдалась, – тяжело вздыхая, сказал император, нахмурился, словно услышал нечто недоступное слуху оборотня, резко поднялся и торопливо вышел.
– Тяжела жизнь монарха, ни минуты покоя, – прокомментировала Сайлейн и, чтобы унять любопытство, принялась заправлять кровать. Раз уж на ней так удобно всем сидеть, так пусть хоть не на простынях, покрывало не так жалко.
Разобравшись с кроватью и заправив ее так, что даже штатские вояки, у которых это было главным (а порой и единственным умением), не смогли бы придраться, девушка потянулась, вытягивая позвоночник, улыбнулась и замерла, не в силах поверить. Сила? К ней вернулась сила? Она уже восстановилась? Так быстро? Но почему?
Девушка с сомнением покосилась на сияющий Эверлен и горько улыбнулась. Вот что дало ей силу, а ее собственный запас – Сайлейн нахмурилась, прислушиваясь к себе, – был по-прежнему пуст. В состоянии легкой грусти она побрела в гостиную, но Вильгельма там не было. Зато в ее распоряжении имелась миледи, которая поднялась с кресла при ее приближении.
– Дорогая, позволишь помочь тебе с нарядом?
– С нарядом? – Сайлейн быстро оглядела себя с ног до головы, но юбка была в порядке, свитер тоже. Из-под него даже рубашка, позаимствованная у жениха, не выбивалась.
– С платьем. Я бы хотела представить тебя как невесту сына, и, сама понимаешь, будет неправильно появляться перед нашими местными аристократами в подобном виде. Они хоть и менее притязательны и проще относятся к одежде, но…
– Можете не продолжать. Вот только на поиск платья нужно время. А у нас его нет. – Девушка глянула в окошко, где медленно садилось солнце, окрашивая горизонт яркими золотистыми красками. Чтобы уже совсем скоро взяться за алые.
– Не совсем верно. У меня есть несколько вариантов. Надеюсь, что-нибудь тебе приглянется. Вот только придется перейти в мои комнаты. В комнату Вильгельма никто чужой войти не сможет. – Сайлейн недоуменно огляделась вокруг. Как она помнила, пыли нигде не было. Плиса проследила за ее взглядом, покачала головой и пояснила: – Я прихожу иногда, прибираюсь. Все же Вильгельм мой сын, пусть и взрослый.
– А почему вы?..
– …Ушла от Растана? – грустно улыбнулась княгиня. И пусть Сайлейн хотела спросить иное, она не смогла удержаться и кивнула, подтверждая мысли женщины. – Я не любила его. Но выбор амулета не оспоришь. Ему пришлось жениться, мне – терпеть. Ведь артефакт хоть и находит лучшую кандидатуру, но не учитывает чувств. А нам… не повезло так, как Вильгельму. Я не могу сказать, что это моя вина, что так получилось. Это была ошибка, которую мы с Растаном совершили. Он пошел на поводу традиций. Я сдалась под гнетом семьи. Они хотели стать поближе к правителю, а какой ценой – их не волновало. Мы поженились, но быть вместе не могли, как и расстаться. Пока у страны нет наследника, императрица не может уйти. Весь двор понимал, в какой мы ситуации. Да, видно, я столь жалко выглядела, что даже придворные предпочитали обходить стороной и не язвить. Или Растан запретил. Не знаю. Вильгельм родился через два года. Я долго не могла забеременеть. Не хотела, хоть и понимала, что это путь моего спасения. Но ребенок… я знала, что не смогу его забрать. Наследник всегда остается с отцом. Растан и так пошел на уступку, разрешив забирать его на три месяца. Я родила сына. По всей империи праздновали, а я плакала, глядя на него. Моего маленького сыночка, которого я должна была оставить. Не смогла. Осталась с ними до того момента, как он впервые спросил: почему мама не любит папу? Соврать я не смогла. – Плиса всхлипнула, извлекла из кармана платочек и утерла глаза. – Ты осуждаешь меня?
– У меня нет такого права, – честно призналась девушка.
– Пожалуйста, не оставляй его. Второй раз он не перенесет предательства.
– Его и не будет, – тихо заверила Сайлейн и помогла княгине подняться. – Идемте, нас ждут.
Княгиня шла медленно, как будто постарела за эти пару минут на добрую сотню лет. Хотя, вероятно, она просто начала походить на свой возраст. Конечно, учитывая его отражение на слабых магах, коим княгиня являлась. И чем тогда она привлекла артефакт? Нет, характер амулет явно учитывает. Та же оборотница или демонесса ушли бы, не задумываясь, просто посчитав выбор угрозой собственной свободе. А княгиня осталась. Пусть и ради сына, но…
Они миновали почтительно склонившихся стражей и оказались в уютной гостиной, оформленной в зеленых тонах. Темный паркет, обшитые мореным дубом стены, пейзаж над камином. Все это было приятно, но не более. Главным достоинством комнаты было иное – тепло. Именно тепло. Не жарко, не холодно, а комфортно. Еще и приглашенные девушки из свиты не косились как на чудо и не старались уничижительно взглянуть как на позорище. И все это невероятно способствовало улучшению атмосферы.
– Ивита, Сена, Жасмин, – представила девушек княгиня. Те поднялись и учтиво кивнули. Княгиня пояснила: – Здесь все свои, и реверансы неуместны.
– Конечно, – легко согласилась Сайлейн, занимая краешек дивана. Мебели в комнате было не очень много: два диванчика, кресло, зеркало в полный рост и несколько маленьких столиков по углам.
Княгиня кивнула.
– Сена, Жасмин, вы подготовили то, что я просила?
– Разумеется, ваша светлость, – ответила старшая, подала знак более юной Жасмин, и та, забежав в комнату, вернулась с платьем цвета красного вина.
– Вы считаете… – несмело начала Сайлейн, но Плиса ее перебила:
– Ты будешь выглядеть чудесно. Примерь.
– Что ж, – тихо шепнула себе девушка, поднимаясь. Вместе с ней поднялась и Ивита. Видимо, она собиралась помочь Сайлейн надеть избранный миледи наряд. – А другие?
– Принесут, если не подойдет это, – успокоила ее княгиня.
Девушка кивнула, принимая ответ, и поспешила за Ивитой, терпеливо ожидавшей ее в дверях.
Гардеробная, как и положено в семьях аристократии, отличалась размерами. Просторное помещение, весь периметр которого был занят шкафами и зеркалами. Разве что у двери имелось свободное пространство. В центре же этого скругленного помещения стоял невысокий табурет. Вокруг него полукругом были выставлены столы, на одном из которых уже лежало показанное Сайлейн платье.
– Леди, разрешите вас одеть?
На взгляд Сайлейн, этот вопрос был чистой формальностью, ведь Жасмин уже принялась стягивать с нее свитер, а Сена стаскивала обувь.
Платье оделось довольно быстро, и, к удивлению Сайлейн, сидело отлично.
– Все портнихи были задействованы. Глория принесла вашу одежду, из того, что отдала страже подруга госпожи, – пояснила Ивита.
Сайлейн не ответила. Она изучала себя в зеркале. Да, эта девушка, несомненно, подходила императору. Невысокая, хрупкая – платье прекрасно подчеркивало тонкую фигурку, расходясь вниз колоколом. Вышивка по подолу и корсету, не замеченная оборотницей в первый момент, красиво оттеняла фактуру ткани, поднимаясь от подола до самого лифа. Плечи были открыты, подсказывая, что на шею необходимо что-то повесить. И судя по виду платья, это "что-то" должно отличаться ценой и изяществом. Но никто из девушек не предложил примерить драгоценностей. Плиса также промолчала, улыбнулась и ушла вместе со свитой, оставляя недоумевающую невестку наедине с самой собой.
Знакомые шаги Сайлейн услышала задолго до того, как открылась дверь, и вошел Вильгельм, увидел невесту и замер.
– Все так ужасно? – Для пущего ужаса Сайлейн еще и покружилась.
– Невероятно ужасно, – согласился он, подошел ближе, коснулся ее распущенных волос, убрал за ушко прядку. – И будет еще ужаснее, если ты позволишь мне, – он бережно развернул ее спиной к себе, – кое-что тебе подарить.
С тихим шорохом открылась коробочка, и на шею девушки опустился холод. С тихим щелчком колье закрепилось на шее у своей новой хозяйки.
– Оно принадлежало моей матери. Теперь оно твое.
– Но, Грег…
– Матушка передала его тебе. – Вильгельм поцеловал ее в висок, спустился ниже, согревая шею, коснулся губами открытого плечика. – Ты мерзнешь.
– Да, я бы не отказалась от чего-нибудь теплого.
– А кто-нибудь не подойдет?
– Только если это будешь ты.
– О, значит, нам повезло. Ибо совершенно случайно у меня в распоряжении есть я. – Мужчина рассмеялся и обнял невесту за плечи, притягивая к себе.
– Надеюсь, вечер уже скоро, – сказала девушка.
– Ты думаешь, я не в состоянии тебя согреть?
– Я думаю, что мы устанем так стоять, а сидеть в этом платье… – Девушка провела по ткани, наслаждаясь. – Не хочу помять.
– И чему вас только в этой школе учат, – покачал головой Вильгельм. – Не бойся, не помнешь. Я прекрасно восстанавливаю вещи.
– Что бы я без тебя делала. – Сайлейн обернулась и обняла жениха, даже поднялась на носочки, чтобы дотянуться подбородком до его плеча. Видя такое стремление, мужчина подхватил ее чуть ниже талии и поднял. Теперь она смотрела на него сверху вниз.
– Бегала бы по улицам, нимало не беспокоясь о приличном внешнем виде, – рассмеялся Вильгельм и немного покружил невесту. Девушка смеялась вместе с ним.
Наконец с легким разочарованием мужчина замер, становясь серьезным и собранным, поставил Сайлейн на ноги, оценив туфельки, и предложил ей руку.
– Позвольте сопровождать вас на приеме?
– Ты же знаешь, что позволяю. – Девушка протянула ему ладонь, которая тут же удостоилась церемонного поцелуя, и только головой покачала. – Такое чувство, что мы опять на отборе, – поделилась она.
– И у меня, – неохотно признался Вильгельм.
– Убежим с праздника? – предложила Сайлейн.
Вильгельм заговорщицки усмехнулся и кивнул.
К дверям бального зала они подошли неторопливо и чинно. Сайлейн то и дело ловила на себе заинтересованно-недовольные взгляды и скалилась в ответ, защищая свою "территорию". Вильгельм поступал похожим образом, но с представителями своего пола: притягивал невесту к себе, обнимал за талию, даже поцеловал один раз на глазах у особенно наглого молодого человека, который хотел навязать им свое внимание.
В зал они вошли в полном молчании. Пожалуй, если бы здесь были мыши, то только их тихий писк раздавался бы в помещении. Хотя – нет. Еще все имели честь слышать, как стучат каблучки гостьи, когда главная пара вечера шла к специальному возвышению, где уже находились хозяева бала – князь и княгиня. Чуть в отдалении, в нише у выхода на балкон, замер Грег.
– Миледи, милорд, – обратился к матери и ее мужу Вильгельм, – я хочу представить вам и всем собравшимся свою невесту Сайлейн Лиеру Толь-и-Сагнон. – Они повернулись к северянам, и Вильгельм продолжил: – Разделите с нами наше счастье. И пусть каждому из вас однажды повезет найти свою половинку, как повезло это сделать мне. – Вильгельм обернулся к невесте и заметил, что она смущенно отводит взгляд. – Пусть начнется праздник, – закончил он свою речь и увел Сайлейн в сторону.
– Я что-то не так сказал?
– Очень хорошо сказал, – не согласилась девушка и подняла на него полные слез глаза. – Прости, не сдержалась. Просто… мне важно то, что ты сказал. Спасибо.
Она обняла его, зарылась лицом в его темный камзол, а он гладил ее волосы и улыбался. Его девочка, маленькая беззащитная принцесса, такая чувствительная… так вот какая она настоящая. Та, что скрывается под маской Котенка, играет роль Каталины, улыбается, грустя. Вот какая она настоящая.
Вильгельм улыбнулся: как приятно и ответственно было осознавать, что такая ранимая она только с ним, что она доверяет только ему. И в этот миг он пообещал себе, что никогда не предаст ее веры. Никогда.
К ним подошел слуга с двумя бокалами красного вина на подносе, замер, почтительно ожидая решения.
– От кого? – тихо поинтересовался Вильгельм. Сайлейн уже почти пришла в себя и искала, чем бы вытереть глаза, благо обошлось без косметики, и никаких подтеков быть не должно было. Император протянул ей платок.
– От одного из гостей, – ответил юноша, замирая.
– От кого именно?
– Я не видел его прежде, – сознался тот, огляделся и непонимающе тряхнул головой. – Его нет. Только что его видел и потерял.
– Понятно, – сухо ответил Вильгельм, сжал ладошку своей спутницы и повел ее к родителям.
Князь удивленно посмотрел на пасынка, когда тот, подозвав Грега жестом, оказался прямо перед четой правителей.
– Дорогой? – Плиса озабоченно взглянула на сына.
– Здесь посторонние, – откликнулся император серьезным тоном. Вокруг возвышения были установлены поглощающие чары, и потому Вильгельм не боялся, что их услышат или смогут как-то повлиять.
– Посторонние? – Грег, подошедший следом, нахмурился, прищурился, обводя взглядом зал, и дернулся было вперед.
– Если это наш старый знакомый, то разбираться с ним стоит холодным оружием. Магию он поглощает. Постарайся задержать его немного. Я уведу Лейни.
Грег кивнул и активировал защиту. Больше никто, кроме представителей семьи, не мог покинуть зал. Вильгельм открыл проход на возвышении, подтолкнул девушку, и Сайлейн послушно пробежала сквозь портал, оказываясь в комнатах Филаира. Демон возник прямо перед ней в то же мгновение, но девушка никак не отреагировала на него. Сосредоточившись, она звала Ресьяна, уговаривая его помочь жениху. Но до демона было не достучаться.
Филаир повторил действия своей принцессы и отрицательно покачал головой, уничтожая надежду в ее глазах.
– Как и с вами недавно, с Повелителем не связаться. Но, возможно, я могу помочь?
– Да, помоги Вильгельму. – Сайлейн протянула демону руку для лучшего прочтения ее памяти. Филаир нахмурился, но бережно обхватил ее пальцы, на несколько секунд выпадая из реальности.
– Не беспокойтесь, императору поможет гвардия Повелителя. Злоумышленник не уйдет.
По тому, как в улыбке демона обозначились клыки, Сайлейн поняла, что ничего хорошего не ждет незваного гостя этого вечера. Незваного? Вернулся Кристофер? Почему-то девушке не хотелось его смерти. Убийцей она никогда не была, считая жизнь священным подарком, забирать который не вправе.
– Пусть его не убивают. Суд, просто суд, – попросила Сайлейн, крепко сжимая руку демона. – Скажи им. Это моя просьба.
– Да, госпожа, – пусть Филаир и не разделял мнения принцессы, оспаривать ее решение в отсутствие Повелителя не мог. – Но вы немедленно пройдете в свою комнату. Официальная версия вашего отсутствия на занятиях – болезнь. Преподавателям сообщалась именно она. Ваша соседка знает правду. Проблем в общении возникнуть не должно. Ступайте.
Сайлейн только кивнула. Спрашивать и отвлекать демона от исполнения ее же поручения было бы в корне неверно, а потому она, подобрав юбку, чтобы перемещаться по коридорам быстрее, отправилась в свою комнату.
Как она добралась до нее без происшествий, оставалось тайной. Будучи полностью поглощена мыслями о Вильгельме и беспокоясь о его благополучии, она не смотрела перед собой, ориентируясь больше на нюх. Фальен, дежуривший в эту ночь, проводил ее заинтересованным взглядом, но трогать не стал. Магистр, пусть и не входил в число посвященных, обладал иными сведениями, которые никак не совпадали с официальной версией. Впрочем, если уж Манкольм просил друга не вмешиваться, то он и не станет. Вероятно, девочка под его патронажем или же ее присмотрели для службы в ведомстве. Иную причину исчезновения графини Остальд, которая произошла одновременно с активизацией всех поисковых служб империи, он не рассматривал. Ведь лорд Каалис сказал бы ему, верно?
Сайлейн вошла в комнату без стука: толкнула дверь, переступила порог и быстрым шагом добралась до своей кровати. Эргианна спала. Оборотница уловила едва слышное дыхание вампирки, которое выдавало в ней старших представителей расы. Обращенные, увы, по сути, и были живыми трупами, не способными на дыхание, тепло и чувства. Поэтому и требовалась кровь, чтобы хоть на краткий миг вернуть свою прежнюю жизнь. Не получалось – только иллюзия оставалась у обращенных. И разочарование. Будучи важными людьми, они становились лакеями в обществе вампиров. Насмешка судьбы, не иначе. Желание, которое обернулось наказанием.
Оборотница вынырнула из туфелек, забралась на кровать, обнимая коленки, устроила на них голову и тихонько вздохнула. Опять неизвестность. И пусть она понимала, что, обладая только одолженной магией рода Повелителей, скорее путалась бы под ногами у императора и северян, но находиться вдали от них, не знать, чем закончилось столкновение, было тяжело. Неизвестность пугала, давила своей неопределенностью и мешала заснуть. Пожалуй, если бы она могла поспать, все было бы проще, но она не могла.
Даже медленно, по стеночке опустившись на кровать и закрыв глаза, Сайлейн не смогла заснуть. Картина бала стояла перед глазами. Тот миг, когда она обернулась, встретившись взглядом с Кристофером. Мгновение, но сколько эмоций он успел передать!
Тревога, облегчение, радость находки, страх… За нее страх, не за себя. За себя он никогда не боялся. Всемогущий герцог. Да, этим он был похож на Вильгельма. Тот тоже не боялся за себя – только за нее. Ничто не выводило его из душевного равновесия, не заставляло страдать от бессонницы, только она. И, понимая, насколько важна для него, она не могла решить, что чувствует. Радость, что так прочно вошла в его жизнь, или тяжесть ноши, что легла на ее плечи. Вероятно, оба варианта. Ведь одно без другого быть не может. И хорошо. Одна только ноша погубит быстрее смертельной дозы яда.