Глава 10 Бал Майской Розы
Хлопотнее предсвадебной подготовки только подготовка к королевскому балу.
С утра мне не дали поспать. Деятельная Марта и полусонная Жюли принесли легкий завтрак, а потом умывали меня, натирали тело, расчесывали волосы, словом, вертели, как фарфоровую куклу. Кудри зачесали вверх, украсили жемчужными нитями, а на спину спустили крупно завитые локоны. Глубоко декольтированное бальное платье ничуть не уступало свадебному и было украшено кружевами и жемчугом. Досаду вызывало лишь одно…
- И почему нельзя увидеть себя в зеркале? - пожаловалась я Жюли. - Вдруг я выгляжу как кикимора?
- Отнюдь, фрау, - весело улыбнулась та, уже не удивляясь, услышав непонятные слова и, видимо, считая это очередной блажью юной хозяйки. - Вы прекрасны.
- И как это проверить?
- Посмотритесь в очки его сиятельства, - все с той же улыбкой ответила хитрая служанка. - В них наверняка отразится любовь.
- Вот глупости, - покраснела я и, поднявшись со стульчика, прошлась по комнате.
Шлейф веером ложился вокруг туфель, к корсету я почти привыкла, и, убедившись, что двигаюсь по-прежнему легко и свободно, на память выполнила несколько танцевальных па.
- У вас хорошо получается, госпожа, - радостно прокомментировала Жюли.
- Есть еще порох в пороховницах, - не менее радостно ответила я и отвела руку Марты, которая подносила мне колье. - Не нужно, я останусь в этой подвеске. Память о родителях.
Мы переглянулись со служанкой, и та подмигнула.
С того случая в запретной комнате кулон никак не проявлял себя. Лишь иногда нагревался и покалывал жгучими иголочками, словно предупреждая об опасности. Например, вчера, когда я слишком долго смотрела в очки Дитера, но сразу же успокоился и остался приятно-теплым после того, как мы с генералом начали целоваться…
От приятных воспоминаний я покраснела и слегка прикусила нижнюю губу.
Чем ближе стрелки часов подкрадывались к означенному часу, тем тревожнее мне становилось. Я было принялась повторять разученные движения, но слишком быстро поняла, что это все равно что повторять накануне экзамена весь пропущенный курс.
- Перед смертью не надышишься, - повторила я сама себе студенческую мудрость.
Стрелки еле-еле ползли к трем пополудни, и я даже подпрыгнула, когда в покои постучал дворецкий и попросил спуститься вниз.
Я взвилась с софы, подхватив пышные юбки. Жюли едва поспевала за мной, пытаясь помочь со шлейфом, но куда там! Я сбежала с лестницы с резвостью косули, прошла в холл, и тут в глубине дома часы пробили три.
- Вы чудесно выглядите, Мэрион. - Генерал в два шага приблизился ко мне, взял расслабленную руку и поцеловал в ладонь.
А я смотрела на него во все глаза и не могла оторваться.
Ничего общего с тем разбитым и уставшим человеком, который стрелял по бутылкам и два дня пил, не просыхая, отгородившись от всего мира. Подтянутый, стройный, с хорошо развитыми плечами, украшенными теперь золотыми эполетами, затянутый в белоснежный военный мундир, Дитер держался уверенно и прямо. Черные волосы поблескивали от бриолина, в очках мерцали приглушенные золотые искры, и я никак не решалась убрать руку, а Дитер не отпускал. Так и стояли, жадно вглядываясь друг в друга, словно хотели запомнить до мельчайших деталей.
- Карета готова, - крикнули с улицы.
Я вздрогнула и вздохнула, шутливо хлопнув генерала по груди:
- Что за несносный человек! Вы опять используете свою магическую силу.
- Я ничего не делаю, пичужка. - Дитер слегка улыбнулся, все еще не отпуская меня.
- Значит, делали вчера. Когда…
- Когда что?
Я покраснела и опустила глаза. Тело сладко заныло, губы вспыхнули, стоило вспомнить обжигающие поцелуи.
- Ничего, - ответила я и потянула генерала к выходу. - Идемте же. Держу пари, его величество не терпит опозданий.
Мы вместе вышли на парадную лестницу, за нами Ганс и Жюли с походным саквояжем.
- Это еще зачем? - удивилась я.
- Королевский бал продолжается два дня, - сообщил Дитер. - В мое отсутствие за главного остается Кристоф, а вы, маленькая пичужка, надеюсь, не откажете мне в удовольствии разделить приготовленные нам покои?
Открыв рот, я уставилась на генерала, а он усмехнулся и, наклонившись к уху, прошептал:
- Клянусь, я не прикоснусь к вам, если вы не захотите сами.
- А я и не захочу, - фыркнула в ответ.
- Спорим? - вкрадчиво проговорил Дитер, и следом за тем, как зажглись огоньки в его очках, во мне зажегся азарт.
- Спорим, - согласилась я. - На что?
- На желание.
- Пойдет, - кивнула я и, гордо вскинув голову, спустилась с парадной лестницы.
Безоблачное небо было восхитительно голубым и акварельно-глубоким, солнце драгоценной монетой катилось по бесконечному полотну, щедро поливая золотом высокие шпили замка. Не знаю, почему сначала замок показался мне мрачным? Наверное, такое впечатление создавала крепостная стена, внизу поросшая мхом и потемневшая от влаги: когда с гор несется талый поток, он омывает стены и подъемный мост. Сам замок оказался выложен из светлого камня, лишь кое-где темнели проплешины сажи. Я вспомнила пейзаж, найденный в запретной комнате, и вслух произнесла:
- Мейердорфский замок очень красив. Только нужно немного почистить от копоти.
- Черные камни, которые вы видите, - это память о покойном Мартине, - отозвался Дитер. - Братец сделал все, чтобы ненавистный василиск так и остался нищим оборванцем. Когда я предъявил права на Мейердорфский замок, Мартин самолично поджег западное крыло. Не обращая внимания на то, что в это время там находились слуги. В результате пожара погибло пять человек.
- Какой ужас! - Я округлила глаза. - Простите, Дитер…
- Пустое, - хмыкнул генерал. - В обмен на чужие жизни я забрал у братца его собственную. Мы квиты, пичужка, не стоит огорчаться из-за этого. Что до реставрационных работ, то они продолжаются, но мои возможности небезграничны, а доходы напрямую зависят от успеха военных кампаний. А вот и карета.
Я замерла на дороге, с силой сжав пальцы Дитера. Виверны, которых я уже видела раньше, гнули к земле змеиные головы и нервно облизывались раздвоенными языками.
- Не бойтесь, Мэрион, - успокаивающе произнес генерал. - Дорога по воздуху вдвое короче, чем по земле. Вам придется привыкать к такому путешествию.
Только теперь я заметила, что виверны крепко соединены парной упряжкой, а между ними на уровне груди прикручена черно-золотая, похожая на желудь, карета.
- Прошу вас, познакомьтесь. - Генерал несильно, но настойчиво потянул меня к вивернам.
Я приблизилась мелкими шажками и спряталась за его спину, наблюдая, как под вытянутую ладонь Дитера поднырнула треугольная голова и заурчала, раздувая круглые ноздри. К глазам виверны были прикреплены шоры, и Дитер, приподняв их аккуратно отстранился, выводя меня из-за спины в поле зрения чудовища.
- Это Грета, моя любимица, - представил он, улыбаясь, будто перед ним был игривый щенок, а не монстр с бородавчатой мордой и острыми игольчатыми зубами. - Поздоровайтесь с ней, Мэрион.
- Как? - пискнула я, со страхом глядя, как подергивается складчатое веко.
- Словами, дорогая. Гладить пока не нужно, Грета может перекусить вашу нежную руку, как прутик.
Я тут же отдернула пальцы и снова испытала желание спрятаться за генерала. Сзади на безопасном расстоянии топталась Жюли и тоже не смела подойти.
- Она должна к вам привыкнуть, - спокойно продолжил супруг и снова потрепал чудовище по морде, отчего виверна закрыла глаза и выдохнула нежный скрипучий стон. - Хорошая девочка, умница. Поздоровайся с новой хозяйкой.
- Привет… Грета, - выдавила я.
Упрямое животное чуть скосило глаза, но голову из-под руки хозяина не убрало.
- Ничего, притретесь постепенно, - усмехнулся Дитер. - А это, - он подошел ко второму чудовищу и тоже погладил по чешуйчатой шее, - детеныш Греты, его зовут Крошка Цахес.
- По прозванию Циннобер? - Я слегка выгнула бровь и с опаской глянула на Крошку. Внешне он мало отличался от Греты, только чешуя была чуть светлее, а зубы - острее.
- Что? - не понял намека Дитер и пощекотал монстра под мордой. - Нет, просто Цахес. Его вы можете погладить, он приручен с самого детства и хорошо ладит с людьми.
- Нет, спасибо. - Я мотнула головой. - Пусть тоже привыкнет, не хочу, чтобы его величество спрашивал, куда делась моя вторая рука.
Дитер рассмеялся и распахнул дверцу кареты:
- Тогда прошу, пичужка. Присаживайтесь тут и пристегните ремни.
Изнутри стены кареты были мягкими, обитыми ворсистым бархатом. Четыре места, по два расположенные друг напротив друга, напоминали кресла самолета, разве что без откидных столиков, да и ремни застегивались на обычную пряжку. Дитер сам застегнул ее на моей талии, нежно, будто случайно провел по обнаженным плечам, я поймала его руку, но генерал только усмехнулся:
- Не прыгайте, пичужка. Лучше крепче держитесь за эти кожаные петли. - Он указал на крепления. - Взлет и приземление с непривычки могут показаться довольно жесткими, но я буду рядом.
Погладил меня по щеке и, подождав, пока сядет Жюли, крепко запер дверь на щеколду и сел в кресло напротив.
- Ганс! - крикнул он. - Готовность к взлету?
- Готов, ваше сиятельство, - отозвался адъютант.
Карета качнулась. Наверное, это Ганс вскарабкался на козлы. Дитер привычно защелкнул пряжку и, махнув рукой, скомандовал:
- Поехали!
Карета затряслась, я взвизгнула и вцепилась в ремни. Колеса, подпрыгивая, прошуршали по гравию, быстрее, еще быстрее! Я ахнула, когда сила притяжения вжала меня в кресло. Жюли рядом со мной вцепилась в саквояж и совершенно побелела. Зато Дитер сидел прямой и сосредоточенный, только искры скакали в очках вверх и вниз.
- Зажмурьте глаза, если хотите, - предложил он.
Пытаясь побороть тошноту, я последовала его совету. Ветер свистел в ушах, что-то хлопало совсем рядом, точно бурей рвало паруса, и я не сразу поняла, что это кожистые крылья.
- Вам страшно, пичужка? - услышала я голос Дитера.
Он почти кричал, перекрывая ветер.
- Нет, - ответно выкрикнула я. - Ну разве… совсем немножко…
И открыла один глаз. Дитер наклонился над небольшим окном и отодвинул плотную шторку.
- Если не боитесь, взгляните вниз, - прокричал он. - Теперь это все ваше, Мэрион.
Я с опаской открыла второй глаз и глянула через окно. Сидящая рядом молчаливая Жюли тоже покосилась через мое плечо.
Под нами проплывали острые скалы и зеленые луга. Игрушечные домики и ступенчатые каскады виноградников лепились по склонам долин, вспаханная земля темнела насыщенной медью, река серебрилась и весело бежала по ущелью.
- А ведь эти земли могли раздать за долги, - продолжал Дитер. - Плодородные, богатые минералами и полезными ископаемыми. Братец был негодным хозяйственником. Но ни в какую не желал уступать титул незаконнорожденному монстру.
- Поэтому вы вызвали его на дуэль? - поинтересовалась я, старательно проигнорировав "незаконнорожденного" и "монстра".
- Именно, пичужка. Когда я вернулся на родину из Альтара, где проходил службу, герцогство представляло печальное зрелище.
- А ваш отец? - сначала спросила и только потом подумала, что вопрос мог быть неприятен Дитеру, и прикусила язык.
Как бы там ни было, на лице генерала не дрогнул и мускул.
- Его сиятельство Готтлиб фон Мейердорф умер, едва мне исполнилось шестнадцать, - пояснил он. - Замок перешел во владение Мартина.
- Вы… - Я начала и задохнулась - виверны нырнули в воздушную яму, и я ощутила, как внутренности сворачиваются в узел.
Жюли взвизгнула и едва не уронила с колен саквояж. Дитер усмехнулся, и в его очках закрутились золотые водовороты.
- Нет, его убил не я, - качнул он головой. - Герцог умер от несварения желудка. Собаке собачья смерть.
Я поежилась, уж слишком буднично Дитер говорил о смерти, и снова уставилась в окно, чтобы не видеть зловеще мерцающих огоньков в его очках.
- А что за встреча послов? И почему она так важна для вас и его величества?
- Потому что Фессалия стоит на пороге новой войны, - ответил генерал. - Кентария предъявляет права на княжество, завоеванное еще прадедом нынешнего короля Максимилиана. А империя Солнца, Альтар, просит о суверенитете нескольких колоний, которые некогда были их собственными землями, а сейчас полностью контролируются Фессалией. Его величество считает, что, приурочив встречу к балу Роз, он предотвратит возможность вооруженного конфликта. Кроме того, есть вероятность покушения…
- Покушения?! - воскликнула я.
- Шш! - Дитер прижал палец к губам. - Это конфиденциальная информация, Мэрион. Кентарийский посол не играет по правилам, поэтому будьте начеку и… берегите себя.
Виверны снова заложили вираж. Я откинулась на спинку и задышала носом, пытаясь справиться с головокружением.
- Уже скоро, - сообщил Дитер. - Приготовьтесь.
Карета затряслась, меня замотало из стороны в сторону, и я изо всех сил вцепилась в кожаные петли, жалея, что не предусмотрены такие же для ног. Ниже. Еще ниже! С каждым разом я будто проваливалась в глубокую яму и не открывала глаза до тех пор, пока не почувствовала резкий толчок, который подбросил меня на сиденье, я не удержалась и вскрикнула, распахнув глаза.
- Все, уже все, - улыбаясь, проговорил Дитер, вынул руки из петель и, наклонившись, похлопал меня по щеке. - Приходите в себя, Мэрион. Вас ждет королевский дворец!
Он отщелкнул пряжку и помог расстегнуть ремень мне. Я с благодарностью оперлась на его руку, чувствуя, как подкашиваются ноги. Из парка доносилось благоухание цветов, где-то играла приятная музыка, и я почти повалилась в объятия Дитера, едва коснулась туфелькой земли.
- Ничего-ничего, это с непривычки, - ободряюще произнес он. - Ганс! Воды.
- Не нужно. - Я выпрямилась и провела дрожащей рукой по лбу. - Все хорошо…
За мной вывалилась Жюли, она качалась, как пьяная, и тоже с благодарностью схватилась за вовремя подставленную калачиком руку Ганса. Моргнув, я скользнула изумленным взглядом по ухоженным дорожкам, расходящимся концентрическими кругами, по фонтанам, в которых плавали кувшинки и резвились золотые рыбки, по парадной лестнице из белого мрамора. Запрокинула голову вверх, любуясь стенами из светлого камня, уходящими ввысь, стрельчатыми окнами с витражами, лепниной в стиле барокко, острыми башенками с флюгерами в виде драконов. И над главными дверями - королевский герб, изображающий золотого двухголового дракона на лазоревом фоне в окружении семи звезд. В одной лапе дракон держал скипетр, в другой меч, и одна голова его смотрела вправо, другая влево, над ними сияла красно-золотая корона.
- Прошу вас, Мэрион. - Дитер вложил в мою ладонь ажурный веер. - Пройдемте во дворец.
Оставив Ганса и Жюли распрягать виверн, мы взошли рука об руку по мраморной лестнице. Сейчас же грянули трубы, им вторили скрипки, и дворецкий хорошо поставленным баритоном возвестил:
- Верховный главнокомандующий Фессалии, его сиятельство герцог Дитер фон Мейердорф с супругой, герцогиней Мэрион фон Мейердорф, прибыли!
Пожалуй, я не видела в жизни ничего подобного, и сравнить не с чем. Разве что с костюмированными фильмами, наполненными светом и великолепием, смехом и музыкой, праздничной сутолокой.
В огромных вазонах, установленных по периметру приемной залы, росли живые цветы, тюльпаны и гиацинты, розы и камелии, воздух полнился цветочным запахом вперемешку с ароматом духов. Слуги в темно-зеленых ливреях изящно лавировали между дамами в пышных нарядах и мужчинами во фраках. Нежно пели скрипки, звенели бокалы, у столика с закусками пенился небольшой фонтанчик в виде золотого дракона, запрокинувшего голову. Из его раскрытой пасти била серебристая струя.
- Присядьте в реверансе, Мэрион, - шепнул на ухо Дитер. - Нас встречает королева…
В реверансе? Конечно! После такой-то поездочки - да кто бы меня учил! Реверансы я помнила опять же только по фильмам, но, возможно, этому училась настоящая Мэрион. Поэтому я выдохнула и послушно, но не очень изящно присела на трясущихся ногах, мысленно проклиная собственную неуклюжесть, но надеясь все списать на диковатость наследницы поместья Адлер-Кёне, ведь мачеха постоянно держала бедную девочку взаперти и не выводила в свет.
Сквозь расступающуюся толпу навстречу плыла высокая статная блондинка в богатейшем платье, украшенном золотым шитьем и драгоценными камнями.
- Ваше величество, - произнес Дитер и, поклонившись, коснулся губами руки, затянутой в белую полупрозрачную перчатку.
- Дитер, мой мальчик! Я в восхищении! - хорошо поставленным грудным голосом ответила королева, улыбаясь, как мне показалось, немного надменно. Из-под полуприкрытых век с густыми черными ресницами поблескивали умные карие глаза. Редкое сочетание: светлые, почти скандинавской белизны волосы и темные глаза. - Давно вы не баловали нас своим присутствием! Все в делах государственных, все в заботах.
- Примите мои искренние извинения, - быстро и без тени смущения отозвался Дитер.
- Принимаю, - все с той же улыбкой продолжила королева. - Но только ради нашей прелестной гостьи.
- Анна Луиза, королева Фессалийская, - тихонько представил ее мой супруг, а королева засмеялась:
- Вы настолько одичали в своих поместьях, что забываете имена собственных монархов?
- Простите, ваше величество, - вежливо ответила я. - Моя мачеха, фрау Кёне, не слишком занималась моим образованием.
- Вот как, - снисходительно кивнула Анна Луиза. - Надеюсь, ваш муж займется пробелами в ваших знаниях. Напомните, как ваше имя, дитя?
- Мэрион, ваше величество. Мэрион фон…
- Обойдемся без титулов, - с улыбкой оборвала Анна Луиза и оглядела меня с головы до ног, словно окатила водой. - В нашей маленькой королевской семье мы ценим простоту и открытость. Не правда ли?
Она повернулась к Дитеру и приподняла подведенные брови.
- Вы совершенно правы, ваше величество, - сдержанно согласился генерал. - Но простота бывает хуже воровства.
- За это я вас и люблю, мой мальчик, - продолжила королева, словно окончательно потеряв ко мне интерес. - Вы не боитесь говорить правду в глаза.
- Я вижу людей насквозь, ваше величество.
- Но сами прячетесь за очками.
- Это ради вашей же безопасности.
- Иная опасность притягивает как магнит…
- И ранит, как ядовитые стрелы.
Теперь Анна Луиза встала почти между мной и Дитером. Ее фразы, колкие и полные неясного смысла, летели в открытую грудь генерала, но отчего-то задевали и меня. Остро кольнула обида, дыхание перехватило, и я раскрыла веер, обмахиваясь им и отчаянно шаря глазами по сторонам в надежде переключить внимание королевы. Неподалеку щебетала стайка миловидных девиц, шушукаясь между собой и постреливая взглядами в нашу сторону. Мужчины у столика, потягивающие вино, тоже смотрели на меня и не отвели взглядов, а один из них даже подкрутил напомаженный ус и фривольно подмигнул, отчего по моей спине пробежали мурашки. Я тут же отвернулась и встретилась с глазами, уже знакомыми мне, - водянистыми, немного навыкате, когда-то надменными, а теперь наполненными недоумением.