- Приказывать солдатам будете, - нагло ответила я. - А даму нужно просить.
Мне показалось, что генерал зарычал.
- К тому же, - продолжила я, - вы тоже не слушали меня, когда я говорила, что не собираюсь выходить за вас. Не слушали ведь?
- Открывайте! - В дверь стукнули, и баррикада дрогнула.
Я стиснула зубы и выдохнула:
- Ни за что!
- Откройте, Мэрион, пока я прошу по-хорошему!
- А что мне за это будет? - Я сощурилась, разглядывая подпиленные служанкой ноготки.
- Лучше спросите, что за это не будет, - глухо ответили за дверью. - Я вас не убью. Сегодня. Может быть.
- Вы меня разочаровываете, ваше сиятельство, - вздохнула я. - Придумайте что-нибудь пооригинальнее. Например, вы могли бы пообещать мне новое ожерелье или хрустальные туфельки, как у Золушки. Или полцарства и виверну в придачу. Или на крайний случай привезти Жюли и заставить мачеху прилюдно извиниться передо мной за то, что оттаскала меня за ухо.
- Мало она вас таскала, - прорычал генерал и саданул по двери снова. - Открывайте, упрямица!
- Иначе что?
- Иначе…
За дверью молчали. Я навострила уши и различила тяжелый вздох.
- Ладно, непослушная ослица, - глухо донеслось до меня. - На этот раз победа за вами.
- Неужели? - насторожилась я, но с удивлением действительно уловила удаляющиеся шаги и голос, полный усталости:
- Да-да. Я вынужден ретироваться, но знайте, что еще вернусь.
- Всегда пожалуйста, - пробормотала я, с легкой улыбкой вслушиваясь в шаги, а сердце пело: "Победа! Победа! Хоть маленькая, но моя!"
Потом на некоторое время установилась тишина, которая была совершенно недолгой. С ужасом я услышала, что шаги возобновились, но теперь шли из глубины моих собственных покоев!
Черт!
Я подпрыгнула, с ужасом осознав, что позабыла о второй двери. Метнулась через комнату и едва успела повернуть в замке ключ, как створки содрогнулись от мощного удара.
- Осторожно! - закричала я. - Сломаете двери! А ваши слуги только что расписывали мне, как тщательно вы проводите реставрацию!
- Плевать! - зарычал генерал. - Генерал Фессалии никогда не отступает! Считаю до трех! Раз!
Я метнулась к баррикаде и принялась лихорадочно оттаскивать столик, как назло, путаясь в пышной юбке. Столик упрямился, но я была упрямее. За столиком по паркету поехало трюмо.
- Два!
Удар!
На этот раз задрожали пол и стены, люстра под потолком закачалась, с громким хрустом одна из дверных створок надломилась, и я увидела, как в проеме мелькнул каблук и со всей силы пнул в створки.
- Три!
Дверь разлетелась в щепки. Я вскрикнула и рванула ручку на себя.
Поздно.
Генерал в два прыжка пересек комнату и перехватил меня за талию железной рукой. Я закричала, пытаясь вывернуться.
- На помощь! На помощь!
Он накрыл мне ладонью рот и прижал к стене, дыша яростно и хрипло.
- Пичужка, - просипел он. - Куда же ты снова собралась?
Я пыхтела, выворачиваясь из железных объятий, но это было все равно что выворачиваться из медвежьих лап.
- Не трепыхайтесь, моя прелестница, - прошептал генерал, горячо дыша на ухо. - Вам же хуже будет.
Я попыталась укусить его, но генерал вовремя отдернул ладонь и снова, как тогда под лестницей, заломил мою руку до черных мушек перед глазами. Я всхлипнула и замерла.
- Умница, - хрипло произнес он. - Вот так, не дергайтесь. И не кричите. Здесь давно все привыкли к женским крикам, никто не поможет.
- Чудовище, - прошептала я. - Ненавижу!
Он хрипло вздохнул и немного ослабил захват.
- Хотите что-то сказать, пичужка? Так говорите сейчас. Выплесните обиду.
- Ненавижу, - повторила я и продолжила, повышая голос: - Убийца! Проклятое чудовище! Монстр! Катись к черту и ты, и…
Продолжая держать за талию, другой рукой он вдруг повернул мою голову к себе и впился поцелуем. Я пискнула и забилась, пытаясь сжать губы, но генерал властно раздвинул их языком. Жар волной прокатился по телу, все напряглось во мне, задрожало, я попыталась его оттолкнуть, как вдруг генерал сам прервал поцелуй и зашептал в мои приоткрытые губы:
- Говорите, Мэрион. Говорите. Вы теперь моя жена, дорогая. А у жены не должно быть секретов от мужа.
- Я вам… не жена! - простонала я и с ужасом почувствовала, как его ладони скользят по моему телу, оглаживая приподнятую корсажем грудь и живот. - Вам не удастся… - задыхаясь, произнесла я, - не удастся снова подчинить меня!
- Посмотрим, - улыбнулся генерал и обвел пальцами мои воспаленные от поцелуя губы. - Поднимите глаза, дорогая.
Я затрясла головой, плотно зажмурившись и ощущая, как на ресницах набухают злые слезы.
- Посмотрите, - сказал генерал тихо, почти ласково, и взял меня за подбородок. - Прошу…
Не знаю, что подтолкнуло меня, но я против воли медленно распахнула глаза. Лицо генерала было совсем близко, щека прижалась к моей щеке, губы оказались напротив моих губ. И глаза… нет, я не видела их, генерал щадил меня, не снимал очки, но золотое верчение в глубине темных стекол обожгло огнем. В ушах зашумело, сердце затрепыхалось, и я обмякла в его руках.
- Хорошая пичужка, - промурлыкал генерал на ухо и поцеловал меня в шею, щекочуще и жарко.
По коже пробежали мурашки, я выдохнула и жалобно захныкала, когда услышала шорох взметнувшихся юбок и ощутила, как пальцы терзают шнуровку на платье.
- Что вы… собираетесь сделать? - прошептала я, вся дрожа от неясного предчувствия.
- Я собираюсь доставить удовольствие своей законной жене, - выдохнул мне в шею генерал и накрыл ладонью высвобожденную из выреза грудь.
Платье на мне вспыхнуло, гобелены вспыхнули, комната завертелась в пьянящем водовороте. Жаркие ладони ласкали умело и медленно. Голова кружилась, томительно и сладко пульсировало в животе.
- Пожалуйста… не надо, - вслух просила я, а тело плавилось от сладости и умоляло: "Пожалуйста, еще…"
Я закусила губу, едва сдерживая стон, когда рука генерала скользнула под юбки.
- Вы так прекрасны, моя пичужка, - шепнул он. - Прекрасны и… невинны.
Я мгновенно вспыхнула и откинулась на его плечо, млея от возбуждения и постыдной ласки. Мои бедра трепетали, перед глазами расходилось жаркое марево, жар тек по венам, вспенивая кровь.
- Нет-нет, моя дорогая, - задыхаясь от страсти, шептал генерал. - Еще слишком рано… еще не время… я не хочу так быстро…
Из моего горла вырывались всхлипы, я бредила, тая в ощущениях, и чувствовала, что это произойдет сейчас, вот-вот… Горячая дрожь, прокатившаяся по телу, оборвалась вдруг ослепляющей вспышкой. Я закричала, растворяясь в сладостной пульсации, теряясь во времени и пространстве, и очнулась на полу, дрожащая от невообразимого томления.
- Прелестно, - сквозь обложившую уши вату донесся насмешливый голос генерала. - Вы страстная особа, Мэрион. Вижу, вам понравилось.
Я снова всхлипнула и стиснула зубы. Генерал холодно улыбнулся и повернулся спиной, скрывая свое возбуждение.
- Но за все приходится платить, - бросил он через плечо. - За вашу глупую выходку вы останетесь без обеда. И без ужина, разумеется. А за доставленное удовольствие - о, не сомневайтесь, пичужка! Мне понравилось не меньше вашего! - я снизойду до ваших просьб и не только прикажу привезти сюда вашу горничную, но и дарую еще один день жизни. Не благодарите.
Я подняла мокрое лицо, откинула со лба налипшие волосы и процедила:
- И не… собираюсь. Если вы смогли получить… мое тело, не значит, что вы властны над моим сердцем. Я не полюблю вас. Никогда. Никогда!
Генерал полоснул по мне огненным взглядом, сверкнувшим в глубине темных очков, и я замерла, но он промолчал. Отпихнув сапогом баррикады, герцог фон Мейердорф вышел из комнаты, оставив меня раскрасневшейся и опустошенной.
Глава 6 Проклятие рода Мейердорф
К вечеру жутко захотелось есть. Сказывались и переживания, и пылкие ласки законного муженька. При одном воспоминании о них щеки вспыхивали, а в груди поднималась злость. Как он мог? Мерзавец! Чудовище! Как можно так поступить с честной девицей? Я останавливалась и вздыхала, прижимая ладони к полыхающему лицу. Нет, это не мое тело, а тело невинной Мэрион. Тело, еще не познавшее мужской ласки и слишком легко отзывающееся на нее. Хотя есть в генерале что-то гипнотическое, какая-то магия, от которой честная девушка теряет волю и позволяет творить с собой такое… такое! Но если тело чужое, то разум - мой собственный. И меня настоящую это чудовище не получит!
Я встряхивала головой, садилась на софу, вскакивала и продолжала кружить по комнате, как голодная виверна.
- Пожалуйста, милая Марта, - канючила я у полной служанки. - Принесите мне хотя бы булочку. Или конфетку. Ну что вам стоит?
- Нельзя, - пугливо косилась по сторонам служанка. - Его сиятельство не велел.
- А я тебя поцелую. - Я льнула к ее рукам и смотрела круглыми щенячьими глазами.
Марта вздыхала, но сдалась, и вскоре я уминала плюшку с ароматным чаем.
- Никому ни слова, - пригрозила Марта.
- Вот те крест, - перекрестилась я плюшкой.
Не щи с котлеткой, конечно, но на голодный желудок и это счастье.
Генерал сдержал свое слово и в покои не явился. Я засыпала, нервничая и скручивая в руках простыню, ворочалась с боку на бок, взбивала подушки и подскакивала от каждого скрипа. Приставленная ко мне Марта спала на софе, откинув голову на мягкий валик спинки, и тревожно всхрапывала.
"Нет, это совершенно невозможно", - наконец подумала я, сбросила одеяло и опустила ноги в мягкие пушистые тапочки. Теплая сорочка упала до щиколоток, потянулась за мной шлейфом. Я одернула складки и крадучись прошла по комнате. В приоткрытые шторы лился мягкий лунный свет, месяц улыбался, как Чеширский Кот.
- Смейся, - проворчала я. - Тебе там хорошо, не голодно и не страшно. А я одна в этом жутком месте, всеми оставленная и обреченная на голодную смерть, как узник замка Иф.
Мне вдруг стало себя жалко, я даже шмыгнула носом и закусила губу, чтобы не разбудить служанку. Бедная Маша, бедная Мэрион, в теле которой я оказалась! Умерла ли она от болезни или тихо угасла после того, как я переселилась в ее тело? Или, может, ее сознание тоже перебросилось в другой мир? И теперь она вместо меня очнулась в незнакомом городе перед остановившейся "Приорой" и перепуганной Юлькой? Радует одно: если фройлен Мэрион попала в мой мир, то завалить зачет по немецкому не сможет при всем желании.
Я привычно собрала волосы в хвост, взяла со стола керосиновую лампу и двинулась к выходу.
Фитиль горел ровно, разгоняя сумрак, а в коридоре было безлюдно и жутко. Наверное, в таких замках водятся привидения. Может, даже неупокоенные души мертвых жен. Я зябко поджала ногу, подол ночной сорочки колыхался от сквозняка, и я замерла, размышляя, идти ли мне дальше или вернуться в постель и дожидаться утра.
"Ну уж дудки!" - подумала я, упрямо сдвинула брови и скользнула к лестнице. Мысль о побеге снова затрепетала в мозгу, спуститься бы вниз, оттуда в холл и на выход, мимо часовых, мимо аллеи со статуями, опустить мост…
Я вздохнула и потеребила кулон. Размечталась, Маша! Если и бежать отсюда, то продуманно и хитро. Склонить кого-нибудь на свою сторону и сделать это до того, как генерал придет исполнять супружеский долг. Вот только как, как?
В раздумьях спустилась по лестнице на второй этаж и остановилась. Помнится, Кристоф говорил, что где-то здесь покои самого генерала. Надеюсь, он не выйдет посреди ночи в уборную, где бы она ни находилась. Представляю, какой будет сюрприз: пичужка упорхнула в третий раз, да еще из его собственной клетки. Пусть злится сколько угодно! Он не получит меня! Никогда! Хотела перегнуться через перила и посмотреть, стоят ли на страже часовые, но испугалась, что огонек моей лампы будет хорошо виден снизу.
Черт, черт, черт!
Я едва не застонала от бессилия и тут услышала шаркающие шаги. Замерла, вытянувшись в струнку, лампа в руках задрожала, фитиль затрепетал, бросая на стены пугливые тени. Надо потушить лампу и спрятаться в нише! Да хотя бы вон в той, где когда-то стояла скульптура, а теперь нет ничего, лишь голый постамент. Бросилась туда, взобралась, поддерживая длинную сорочку.
Шарк-шарк по коридору.
Кто-то шел неверной походкой, подволакивая ноги. Может, генерал напился и возвращается в постель? С него станется. Вот бы проходил мимо, тогда огреть его по макушке этим самым фонарем. Я подобралась, как дикая кошка, готовясь к прыжку. Вот подходит ближе… сейчас!
- Ах ты, мразь! Получай! - завизжала я и махнула фонарем.
Огонь плеснул внутри стеклянной колбы, свет волной окатил перепуганное лицо, на стену прыгнула горбатая тень.
- Чур меня, чур, нечисть! - заорал конюх, падая ничком и закрывая голову руками. - Спаси мою душу, Пресвятая Дева! Сгинь!
Я замерла с поднятым фонарем, тяжело дыша и глядя круглыми глазами на вопящего горбуна:
- Тьфу, черт. Игор, ты?
- Я, госпожа! - пискнул горбун, украдкой глядя сквозь распяленные пальцы. - А вы что здесь? В смысле не в своих покоях?
- А ты чего?
- А я к герру Гансу ходил. На эту… как ее… а-у-ди-енцию! - Он протянул волосатую лапу и осторожно пощупал мою сорочку.
Я отпрыгнула, а горбун глупо улыбнулся, оскалив кривые желтые зубы, и прохрипел:
- Не привидение вы, точно. Не гневайтесь, госпожа. Не признал сразу.
Он пополз ко мне, хватаясь за подол и пытаясь его поцеловать. Я брезгливо дернула ногой:
- Не нужно, ладно? Брысь, Игор, брысь! Поднимись, пожалуйста.
Кряхтя, горбун поднялся на кривые ноги и встал передо мной, подобострастно скалясь и поблескивая глазками.
- Вы не скажете хозяину, что видели меня тут? - жалостливо спросил он. - Узнает - побьет. Больно.
Он весь сморщился, почесывая горб, и я вспомнила, как кнут генерала гулял по спине конюха.
- Но ведь ты пришел сюда по приказу адъютанта Ганса, - осторожно заметила я. - Разве он не оправдает тебя перед хозяином?
- И герра Ганса прибьет, - совсем скукожился Игор. - И вас, добрая госпожа, если узнает, что вы здесь были в неурочное время.
- Но ты ведь не скажешь, правда? - забеспокоилась я, прислушиваясь, не раздадутся ли тяжелые шаги по коридорам.
Горбун затряс головой, прижал руки к груди и зачастил, задыхаясь и пуская слюну на подбородок:
- Ни за что! Не скажу! Под плетьми не скажу! Пусть кожу крючьями дерут - не скажу! Пусть ногти рвет - не скажу! Только и вы меня не выдавайте, добрая фрау! Не выдавайте!
- Да что ты, я и не собиралась. - Я попыталась улыбнуться, но от слов конюха по спине пополз холодок.
Горбун снова кинулся целовать мне подол, повторяя:
- Добрая фрау! Добрая фрау! - Поднял уродливое лицо и скривился в улыбке: - Красивая вы. Ах, как красивы. Жалко… бежать бы вам.
Мое сердце сразу же заколотилось. Я огляделась по сторонам, прижала ладонь к груди.
- Бежать, - громким шепотом повторила я. - Как, Игор? Ты знаешь?
Он тоже огляделся и прижал палец к губам:
- Тсс, моя добрая фрау. Не надо так громко, услышат часовые. Вот, доверьтесь конюху Игору. Вы одна добры ко мне, идемте.
Схватив за рукав, горбун потянул меня в сторону, умоляюще глядя своими маленькими слезящимися глазами.
- Куда? - испуганно спросила я.
Свет в лампе качался, освещая анфиладу, уходящую во мрак.
- Поверьте мне, поверьте, - умоляюще повторил Игор и дернул за сорочку. - Скорее!
Я колебалась. Инстинкт самосохранения сомневался и шептал: "Не ходи никуда, возвращайся в постель, тебе обещан еще один день, а там увидим…" Но там, куда тянул меня Игор, была свобода, была надежда выбраться из этого драконьего гнезда, надежда вернуться домой… Да и чем опасен этот забитый уродец? Он сам ненавидит генерала, а я не сделала ему ничего плохого, он обязательно поможет, что бы ни наговаривала на него Марта.
И я рискнула и шагнула во тьму коридора.
- Куда мы идем? - шепнула я, наклоняясь к горбуну.
- Потайной ход, - ответил он и засеменил, нелепо переваливаясь с боку на бок. - Идемте, госпожа, идемте!
- Но кругом обрывы и скалы, как же…
- Ход прорублен в скале еще при жизни его сиятельства Готтлиба Мейердорфского.
- А генерал о нем знает?
- Мне известно лишь, что он ни разу им не пользовался. Вот сюда, пожалуйста. Ход через библиотеку…
Ту самую, куда женщинам входить нельзя? Я мстительно усмехнулась и плечом отодвинула массивную дверь. Лампа выхватила очертания стеллажей с книгами, горбун метнулся между ними, махнул рукой:
- Сюда, сюда!
Я бросилась за ним, он юркнул влево, и я туда. Свет прыгал, мельтешил по старинным книгам, пыль плясала и лезла в ноздри. Я чихнула раз, другой. Окликнула Игора:
- Подожди!
Топоток ног в глухой тишине, далекий смешок. Я растерянно крутанулась на месте - да где же он?
- Игор!
Повернула влево, потом еще. Стеллажи кончились слишком быстро. И я влетела в ворох каких-то полотен, свернутых в рулоны. Старый мольберт не удержался на подставке и грохнулся на пол, обдав меня пылью. Я громко чихнула и услышала, как за дверью со скрежетом задвигается засов.
- Игор! - вскричала я, обернувшись на звук.
Снова смешок, на этот раз издевательский, и голос издалека:
- Не волнуйтесь, добрая фрау. Отдыхайте тут, наслаждайтесь вашими последними часами жизни. А я пока позову хозяина, хе-хе!
- Оставь эти шутки! - Я бросилась назад, к массивным дубовым дверям, задергала ручки, замолотила кулаками.
- Не трепыхайтесь, пичужка, - прохрипел горбун. - Из вас получится прекрасная статуя для коллекции, хе-хе!
Издевательский хохот, удаляющиеся шаги.
- Обманщик! - прокричала я вслед и из всех сил ударила кулаком в дверь. - Предатель!
На глаза навернулись слезы. Я в бессилии опустилась у стены и закрыла лицо руками.
Обманул, обманул! Сердце пугливо колотилось, от возмущения слезы текли не переставая, прожигая на моих щеках дорожки. Да как я могла так глупо поверить? Ведь говорила же Марта…
- Предатель! - в сердцах снова выругалась я и пнула подкатившийся рулон холста. - А я дура, дура! Курица!
Но кто бы мог подумать? Зачем это горбуну? Выслужиться перед хозяином?
В волнении я затеребила кулон, его приятная гладкость и теплота успокаивали, свет лампы блестел в его глубине, и лунные блики плясали по пыльным книгам и тугим рулонам, сваленным там и сям в хаотическом беспорядке. Я в растерянности подтянула один, развернула.
Это был пейзаж, нарисованный маслом: зеленая долина, водопад, притаившаяся на склоне деревенька и уходящая ввысь скала, на которой трезубцем высился замок Черного Дракона. Правда, совсем не мрачный. Восходящее солнце золотило крыши, окна горели, как звезды, и прозрачные облака текли в вышине, как молочная река.
Может, так замок выглядел раньше, при первом хозяине?
Я хмыкнула и отложила картину. Василиск разрушает все, к чему прикасается. Красивое становится уродливым, живое - мертвым. Слуги - забитые им предатели. Как противно!