Сара ответила негодующим взглядом.
- Я могу хранить секрет не хуже других! - выпалила она, но тут же расплылась в лукавой улыбке, показав ямочки: - Она действительно вам нравится, верно?
Невилл тоже почесал тощее брюхо собаки.
- Вопрос в том, нравлюсь ли ей я.
Глаза Сары лукаво сверкнули.
- Хотите, чтобы я точно узнала?
Невилл громко рассмеялся:
- Нет. Не стоит. Она и без того подозревает меня в каких-то скрытых мотивах. Не нужно, чтобы она думала, будто я дурно действую на ее младшую сестру.
Входная дверь открылась. На крыльцо вышли кучер с охранником и направились к конюшне. В дверях выросла Оливия.
- Сара, иди в дом.
- А можно взять Боунса с собой?
- Нет.
- Но что, если он убежит?
- Не убежит, - заверил Невилл.
- Не убежит, - вторила Оливия. - А теперь иди домой. Уже поздно, и все мы очень устали.
Сара встала. Пес последовал ее примеру. Энергично отряхнулся и обошел ее, виляя драным хвостом.
- Спокойной ночи, Боунс, - пожелала она. - И вам тоже, лорд Хок. И не волнуйтесь. Я сохраню вашу тайну.
Она помчалась к дому. Следом несся старый Боунс. Однако дверь захлопнулась перед его носом. Он уселся на широкой каменной ступеньке и озадаченно уставился на Невилла. Невилл взял фонарь и зашагал к сараю, ведя за собой Робина. Сейчас он чувствовал себя старой усталой собакой. И есть двери, которые всегда останутся для него закрытыми, даже если Оливия согласится выйти за него.
Оливия легла спать уже за полночь и долго не могла заснуть. Они нашли мистера Хэмилтона спящим на кухне и храпевшим так, что стены дрожали. Бедняга сидел за столом, опустив голову на руки. На остывающих угольях стояла кастрюля с супом. На подносе высилась стопка тарелок. Очевидно, старик как мог подготовился к их приезду. Но остальное легло на их плечи.
Миссис Маккафери пришла в такое бешенство, что была готова выбить стул из-под несчастного. Но Оливия остановила ее строгим взглядом.
- Похоже, он окончательно вымотан. Мы вполне сможем сами о себе позаботиться.
К сожалению, оказалось, что на весь верхний этаж больше десяти лет не ступала нога человека. С темных голых потолочных балок свисала паутина, драпируя комнаты призрачно-серым облаком. Толстый слой пыли покрывал деревянные полы и собирался в углах большими комьями. Мебель была закрыта чехлами.
Проходя по длинному коридору, Оливия никак не могла решить, с чего начать. Сейчас она даже немного боялась. В последующие дни она обнажит нечто большее, чем столы красного дерева и диваны розового. Но разве не этого она хотела?
Даже постельное белье заплесневело. Но по крайней мере это послужит отправной точкой. Пока Сара носила воду из кухни, миссис Маккафери яростно размахивала старой соломенной метлой, а Оливия разыскала сундук с чистым бельем - чистым, если учесть пятнадцать лет хранения и запахи кедра и розмарина.
Только через два часа они смогли лечь: Оливия - в одной из гостевых комнат, а Сара и миссис Мак - в ее старой детской. Они с ног валились от усталости. И все же ее глаза упрямо не хотели закрываться.
Завтра миссис Маккафери позаботится о том, чтобы нанять с полдюжины слуг и начать самую тщательную уборку. Сама Оливия будет выполнять роль управляющего и осмотрит конюшни, винокурню, загоны для животных, заборы и колодцы…
Она зевнула. Нужно не забывать о том участке дороги, который требует ремонта. Да, и не нужно ли починить крышу и сточные канавы? Ей так многому нужно учиться, и так много требует ее внимания… а на все про все остается меньше недели.
Пошел дождь, и капли воды тихо забарабанили по крыше. Знакомый с детства звук…
Она глубже зарылась в подушку, вдыхая старый-престарый аромат розмарина.
Дождь все усиливался, превращаясь в ливень. Дробь капель почему-то успокаивала. Оливия снова зевнула, чувствуя, как сон накрывает ее теплым покрывалом. Оставалось надеяться, что Невилл не попал под дождь…
Не далее чем в миле отсюда Невилл стоял у открытого окна с потухшей трубкой в руке. Впрочем, в воздухе еще держался приятный запах дорогого табака, аромат, так напоминавший об отце… и матери. Она всегда после ужина приносила отцу трубку и табак. Такая незначительная деталь их жизни… ставшая важной после стольких лет и стольких потерь… Будет ли какая-то женщина выполнять эту простую обязанность для него?
Сделает ли это Оливия Берд?
Он смотрел на дождь, слушал мерную дробь, в которой тонули все его страхи и тревоги, что позволяло ему по крайней мере на несколько минут помечтать о другой жизни. Оливия приветствует его объятиями и нежным поцелуем, как Мейзи приветствует Барта. Оливия тушит лампы на ночь и манит его подняться по лестнице в хозяйскую спальню. Оливия распускает великолепные волосы, пока он расстегивает ей платье.
Трубка в руке дрогнула, когда желание, неумолимое и жадное, нахлынуло на Невилла.
Господи, неужели и у него может быть такое? Такое будущее… Любить Оливию, свою жену, до рассвета, а потом засыпать, прижимая ее к себе.
Молния на миг осветила небо, после чего стало еще темнее. Невилл нахмурился. Рано или поздно его ночи будут полны Оливией. Но в эту ночь и многие последующие ничего не изменится. Придется жить как всегда: изнурительный труд днем, чтение и обдумывание планов по ночам. И вот теперь - отцовская трубка.
Но никакого спиртного. Он принял решение и намерен его выполнить, как бы трудно ему ни пришлось. Ни эля, ни виски. Ни бренди, ни вина. Ничего.
Он глубоко вздохнул, выдохнул и высунулся в окно, за которым бушевала буря. Пожалуй, он снова закурит трубку и вытащит счетные книги, потому что впереди ждала долгая ночь. Долгая и одинокая ночь.
Глава 17
Утром в окна хлынул свежий воздух, словно омытый вчерашней грозой, а масштабы ожидавшей их работы казались еще более гигантскими. Более угнетающими. Оливия заглянула в несколько спален, которые предстояло приготовить для гостей. Даже хозяйская спальня, где предстояло поселиться матери, выглядела совершенно запущенной. Столбы пыли, выцветшие камчатные шторы на окнах, мышиные следы рисовали картину полнейшей запущенности.
Оливия на миг прислонилась к двери. Отправляясь сюда, она не предполагала такого потока воспоминаний и такого взрыва эмоций.
Она оглядела коридор. Какой-то частью разума она продолжала составлять список задач. Но другая часть продолжала исследовать странное состояние, в котором она пребывала последнее время. По пути в Донкастер все было в порядке. Только после стычки с пьяным лордом Хоком началось необъяснимое.
Но это доказывало только то, что она уже знала. Он оказывает дурное влияние на нее, и будь она умнее, держалась бы от него подальше, тем более что знала это с самой первой встречи. Но в Донкастере позволила себе роскошь подразнить его. Позволила ему подразнить себя.
Как же огромна эта ошибка, сделанная из-за гордости, оскорбленного эго и бушующего праведного гнева! Но теперь она поумнела, даже невзирая на минуты слабости, когда смотрела на спящего в экипаже Невилла.
Оливия выпрямилась, проверила, на месте ли булавки, которыми фартук был приколот к платью, пригладила свернутые узлом волосы. Столько всего предстоит сделать… у нее нет времени размышлять о своем неосторожном влечении к Невиллу Хоку. Если занять себя работой и не видеться с ним, все будет лучше некуда.
Резкий голос и оглушительный грохот заставили ее обернуться. Миссис Маккафери… Ей ответил другой голос. Разгневанный старческий голос.
Оливия пошла к лестнице. День предстоит сложный…
Внизу она обнаружила растрепанного мистера Хэмилтона с высоко поднятой кастрюлей в руке, стоявшего перед мечущей искры из глаз экономкой. Две женщины жались за спиной старика. Всю эту сцену наблюдала потрясенная Сара.
- В жизни не видела, чтобы так отвратительно вели хозяйство! Тебя нужно вышвырнуть из дома, старый ты остолоп! - вопила миссис Маккафери. - Прочь с глаз моих, и забери с собой этих двух нерях!
Но мистер Хэмилтон еще выше поднял железную кастрюлю:
- Предупреждаю, Берти Маккафери, убирайся вон! Ты не имеешь права отдавать приказы в этом доме!
"Берти"?!
Тревога Оливии немного улеглась. Мистер Хэмилтон знал несгибаемую миссис Маккафери как Берти?!
- Это у тебя здесь нет никаких прав, - запальчиво парировала экономка.
- Я?! У меня все права! - Бедняга от волнения даже заикаться стал. Но тут, увидев в дверях Оливию, выпрямился и со злорадной улыбкой, адресованной "Берти", со стуком поставил кастрюлю на стол. - Доброе утро вам, мисс Ливви. Рад, что вы благополучно прибыли.
- А ты проспал ее прибытие, - фыркнула миссис Маккафери. - В спальнях творился хаос. Ни капли воды. И пыль повсюду!
- Пожалуйста, миссис Мак, - подняла руку Оливия. - Нам так много нужно сделать, что сейчас не до объяснений. Это никак не ускорит дела.
Экономка вздернула подбородок, скрестила руки и яростно уставилась на Оливию:
- Только не говорите, что собираетесь проигнорировать все безобразия старого бездельника и позволить ему…
- Я не бездельник, ты, старая боевая…
- Здесь я хозяйка! - рявкнула Оливия так злобно, что все от удивления замолчали. Для пущего эффекта она топнула ногой и подбоченилась. Ей удалось усмирить слуг, но Сара только лукаво хихикнула. Правда, тут же притихла, когда Оливия пронзила ее негодующим взглядом. - Сара, начинай уборку с того, что снимешь белье со всех кроватей. Немедленно займись этим. Мистер Хэмилтон поспешно, хоть и с явным трудом, поклонился:
- Добро пожаловать домой, мисс Ливви. Красивой девушкой вы стали.
Оливия удостоила его коротким кивком:
- Об этом потом. Кто там, у вас за спиной?
Миссис Уилкинс оказалась кухаркой, грузной, но добродушной женщиной неопределенного возраста. Она почтительно присела и кивнула, но самым мудрым образом держала рот на замке. Оказалось, что это невестка мистера Хэмилтона. Изможденная женщина по имени Милли была их племянницей, особой недалекой, но работящей. Она приветствовала Оливию широкой улыбкой, показав несколько пустот на том месте, где должны были белеть зубы, и тут же охнула, когда миссис Уилкинс ее ущипнула. Едва Оливия приказала Милли развести огонь в прачечной, девушка с облегченной улыбкой умчалась, радуясь, что больше не придется присутствовать при стычке экономки и управителя.
- Итак, - начала Оливия, - миссис Уилкинс, я хочу, чтобы вы приготовили суп или жаркое, то, что не потребует много усилий. Сегодня мы займемся уборкой. Все, - подчеркнула она, многозначительно глядя на мистера Хэмилтона.
И уборка началась. Все ковры и шторы были вынесены из комнат и развешаны по заборам, веревкам и даже крепким веткам. Миссис Уилкинс послала за своими сестрами, и к полудню появилась небольшая армия женщин, которые были не прочь заработать шиллинг-другой в Берд-Мэноре. К полудню все окна были открыты и на подоконниках проветривались матрацы и подушки. Одни женщины вытирали пыль и подметали, другая группа следовала за ними с ведрами, мылом и тряпками.
Вчерашняя буря улеглась. День выдался ясным, и солнце быстро высушило выстиранное белье. Оливия трудилась наравне с другими, с трудом подавляя желание осмотреть окрестности. Только когда солнце спустилось к западному горизонту и нанятые женщины стали возвращаться в деревню, Оливия объявила перерыв.
- Три женщины согласились работать приходящими служанками. Но мне нужны еще две, которые смогут постоянно жить в доме, - сообщила миссис Маккафери, устало обмахиваясь полотенцем, когда они уселись на скамью у кухонной двери. - И парочка парней, чтобы заботиться об этом жалком подобии сада. Будь я на вашем месте, Оливия, постаралась бы найти управителя, который будет справляться со своими обязанностями немного лучше, чем Донни Хэмилтон.
Донни? Вот как?
Оливия с любопытством уставилась на миссис Маккафери:
- И давно вы знаете друг друга?
Губы экономки дернулись, но тут же неодобрительно поджались.
- Слишком давно. Я думала, что старый болван давно уже на том свете. По справедливости, так ему следовало бы умереть еще в детстве - сладу с ним не было! Еще тогда был хулиганом, а потом стал совершенным ничтожеством!
Оливия с улыбкой провела ладонью по влажной шее и подняла прилипшие к коже локоны.
- Он виноват куда меньше меня.
- Пфф! - фыркнула миссис Маккафери. - Вряд ли…
- Успокойтесь, миссис Мак. Сколько раз вы напоминали о том, что слуг низкого ранга нужно держать железной рукой?
- Но он не слуга низкого ранга!
- Он не получал наставлений ни от меня, ни от матушки, ни от поверенных. Два раза в год мы требовали отчета о доходах и расходах и бросали его на произвол судьбы.
Миссис Маккафери снова фыркнула:
- Вы просто его оправдываете и не думайте, что я этого не знаю.
- Возможно. Но я хочу дать ему шанс искупить свою вину. Если он станет хорошо выполнять свои обязанности, значит, сохранит должность.
- А если нет?
Оливия снова улыбнулась и погладила разгневанную женщину по коленке.
- Возвращение в Берд-Мэнор расстроило привычный ритм нашей жизни. Мой. Ваш. Мистера Хэмилтона. Подозреваю, то же самое будет с матушкой. Но со временем, думаю, мы привыкнем. Это мой дом, - добавила Оливия, пораженная дрожью собственного голоса. - Дом моего детства. Когда-то я была здесь счастлива. И хочу снова быть счастливой.
- Ах, дитя мое… - Миссис Маккафери накрыла руку Оливии своей большой ладонью с красными костяшками пальцев. - Со временем так и будет. Так и будет…
Следующие три дня прошли в суматохе чистки медных дверных ручек и хрустальных ламп, натирании воском деревянных полов и мебели, чистке стоков и дымоходов. Миссис Маккафери командовала слугами с пылом и неумолимой строгостью, сделавшими бы честь полковнику королевской гвардии.
Когда дом постепенно стал приходить в более приличное состояние, Оливия, как и обещала себе, занялась делами поместья. Из всех хозяйственных построек в наилучшем состоянии были конюшни, поскольку, когда речь шла о лошадях, интересы мистера Хэмилтона полностью совпадали с ее собственными, хотя животных в конюшне почти не осталось. С садом было хуже: дом окружали настоящие заросли, как в замке из детской сказки о Спящей красавице.
Под ее неусыпным присмотром трое парней трудились с утра до вечера, вырубая засохшую растительность, выпалывая сорняки и корчуя кусты. На расчищенных местах обнаружились дорожки, выложенные сланцевыми плитами, хорошо сохранившиеся каменные ограды и другие сокровища, о которых Оливия давно забыла, но которые хорошо помнила экономка.
- В апреле эти рододендроны снова зацветут, - заверила она Оливию.
- Надеюсь.
Она оглядела двор. Подъездная аллея по крайней мере расчищена, все ямы и рытвины на каретном дворе старательно засыпаны.
Она решила, что несколько кустов в одинаковых горшках из литого железа, стоявших рядом с крыльцом, могли даже посчитаться красивыми…
Они немного молча постояли, прислушиваясь к ставшему уже повседневным шуму. Скрипело колесо тачки, груженной гравием, в загоне ржал древний пони, окликая мистера Хэмилтона, запаздывавшего с ежедневным угощением.
Миссис Маккафери недобро прищурилась при виде старого управителя, ковылявшего к конюшне.
- Постыдился бы показываться здесь, - пробормотала она.
- Он сделал все, о чем его просили, - возразила Оливия, - причем очень старательно.
Экономка презрительно фыркнула. В третий раз. Оливия с трудом разогнула спину. Она устала, умирала от жары и нуждалась в отдыхе.
- Пожалуй, прогуляюсь я к реке. Ненадолго.
- Нужно взять с собой кого-то. - Миссис Маккафери неохотно поднялась со скамьи, найденной в только что приведенном в порядок розарии.
- Вам нет нужды со мной идти. Вы слишком измучены.
- Я имела в виду Сару. Куда подевалось это дитя? Сара!!!
Вскоре сестры уже шагали по подъездной аллее в сопровождении старого пса Боунса, который полюбил Сару так же горячо, как она - его.
- Он такой умный! - восхищалась Сара. - Смотри! - Она погладила Боунса по голове и помахала перед ним палкой: - Неси, Боунс! Неси!
С этими словами она зашвырнула палку так далеко, как только могла.
Боунс спокойно наблюдал, как палка взлетает в воздух, падает на землю, но не выказывал ни малейшего желания броситься за ней.
- Умнее некуда, - язвительно усмехнулась Оливия.
- Подожди - и увидишь! - пообещала Сара.
И точно: стоило им подойти ближе к палке, старик Боунс обнюхал ее, взглянул на Сару и вопросительно тявкнул.
- Неси, - повторила она, и на этот раз пес послушался. Сара взяла у него палку, принялась всячески гладить и ласкать любимца и даже чмокнула в лоб. Пес бурно выражал свою радость и хлестал хвостом по юбкам не только Сары, но и Оливии.
- Глупый пес наверняка уморил бы себя, гоняясь за собственной тенью в такой жаркий день, - заметила Сара. - Но Боунс знает, как нужно себя вести, чтобы не переутомиться. Урок, который кое-кому не мешало бы усвоить. - Она многозначительно кивнула в сторону сестры.
- Но ты забываешь о том, что у меня бесконечно больше энергии, чем у древней дворняжки, не говоря уже о грузе обязанностей. - Оливия оглядела повседневное платье и плотный передник сестры… - Несмотря на все жалобы, выглядишь ты совсем неплохо.
Едва они приблизились к воротам, Сара подобрала другую палку и бросила через дорогу.
- Очень хотелось бы никогда в жизни больше не вешать мокрые простыни и занавеси…
Она скорчила такую уморительную рожицу, что Оливия рассмеялась:
- Означает ли это, что тебе нравится чистить столовое серебро?
- Нет! Ни медные ручки! Ни хрусталь! Знаешь, сколько подвесок на люстре в столовой? А вот я знаю! Сто шестьдесят восемь! - Она подняла еще одну палку. - В подобном доме вообще не должно быть хрустальных люстр!
- Радуйся, что люстра только одна! - посоветовала Оливия, добродушно улыбаясь сестре.
Несмотря на жалобы, Сара оказалась прекрасной помощницей, потому что нанятые слуги не смели отлынивать от работы, когда вся семья так усердно трудилась.
Оливия заправила выбившуюся прядь в растрепанные косички сестренки.
- Что скажешь, если мы окунемся в воду? Глаза Сары мгновенно загорелись.
- Я бы сказала "да"!
Они взглянули друг на друга и, не сговариваясь, ринулись через дорогу.
Оливия мельком увидела платаны и кусты можжевельника. Услышала треск разгневанных белок и упреки вьюрков, уловила пряный запах влажной растительности и раздавленных папоротников.
Она исследовала эти леса много лет назад в компании отца и, как и тогда, ощутила безраздельное чувство свободы. Она больше не разумная, здравомыслящая женщина, а просто счастливое дитя.
И по рощице летел счастливый смех Сары.
Добравшись до берега, они едва отдышались.
- Я выиграла! - проворковала Сара. - Теперь ты должна выполнить мое желание!
- У нас не было пари.
- Трусиха! Ну же, сбрасывай туфли! Ты должна попробовать воду босой ногой и сказать мне, очень ли она холодная.
Оливия не нуждалась в дальнейших уговорах, потому что все ограничения этикета и семейные обязанности казались столь же незначительными, как перистые облака над головой.
Кроме того, ей требовалось не просто умыться. Здесь было совсем безлюдно: ни одного рыбака, - так что сегодня эта часть реки - к их услугам.