При каждом встречном движении Люсии Гаррет прихватывал губами один из ее сосков. Страх исчез - взгляд валькирии становился все более серебристым и полным страсти, по мере того как она приближалась к разрядке. Молния вспыхивала всякий раз, когда длинные волосы Люсии стегали ей по грудям и лицу. Она часто и тяжело дышала, усеянная, словно бисером, каплями моросящего дождя.
Столь прекрасная. Моя.
Но ликану требовалось большее.
- Глубже, - проскрежетал Гаррет. Должен отметить ее… заклеймить навсегда. - Прими меня полностью!
Люсия, изогнувшись назад, оперлась руками на бедра МакРива, разметав волосы по его ногам. Вершинки грудей приподнялись к небу, когда она неистово опустилась на член, вобрав его до самого основания.
- Лауша! Не могу больше ждать.
Поскольку валькирия продолжала, вздымая бедра, двигаться на нем, Гаррет приподнялся, чтобы поймать ее взгляд.
Полуприкрыв глаза, полным сладострастия голосом она промурлыкала:
- Собираешься оставить свою метку?
- Такую, чтобы на веки вечные пылала на тебе ярче адова пламени, - прорычал Гаррет. - Сразу, как только твое лоно стиснет меня в оргазме.
Обхватив ее ягодицы обеими руками, ликан сильным толчком опустил Люсию на себя, в то время как сам резким движением взметнулся навстречу…
- О боги! МакРив! - Грудь валькирии подпрыгивала в такт движениям. - Ты доставляешь мне…
Она уже на грани? Стиснув зубы от усилий удержать готовое пролиться семя, Гаррет раз за разом вонзался в нее все сильнее и сильнее. Камень под ним начал крошиться.
- Я… я …
Не сводя глаз с шеи любимой, МакРив подался вперед, полизывая, успокаивая… Продолжая погружаться во влажный жар Люсии, он исступленно вонзился зубами в ее плоть.
Заявляя свои права… отмечая… Его зрачки закатились, когда Люсия закричала:
- Сейчас!
Обезумев от ощущений, Гаррет, рыча и не разжимая зубов, ворвался в лоно Люсии. Жестко… до предела. Каменная плита с грохотом раскололась. Валькирия пронзительно завопила от наслаждения. Ее плоть сжималась, стискивая его, требуя.
В полубессознательном состоянии Гаррет последовал за нею, изливая с прерывистым ревом один за другим обжигающие потоки.
Люсия бессильно упала ему на грудь, чуть слышно шепча:
- Так горячо…
Дрожь тел. Руки, сжимающие друг друга. Сердца, бьющиеся в бешеном ритме.
Ликан неохотно разжал зубы, он все еще не утолил страсть, оставаясь внутри валькирии твердым, и горел желанием брать ее снова и снова. Гаррет потянул Люсию на траву.
Перед тем как МакРив вошел в нее сзади, стоящую на руках и коленях, Люсия бросила полный ненависти взгляд на камень, который они разбили.
Обхватив валькирию за талию и намотав на кулак пряди ее длинных волос, Гаррет овладел Люсией, заурчав от наслаждения, когда она со стоном выдохнула его имя.
И затем они оба покорились зверю, вступившему в свои права.
Глава 40
Что я наделала?
Люсия проснулась и, как только к ней пришло осознание действительности, в ужасе широко распахнула глаза. Она лежала, как в колыбели, в объятиях МакРива, прижавшись спиной к его груди - оба были полностью обнажены.
Ах, боги, он все еще… в ней.
Следом пробудился Гаррет, издав самодовольный вздох. Это прозвучало так по-мужски, что резануло Люсии слух, словно скрежетание гвоздя по стеклу.
Дело сделано, подруга завоевана - пришел, увидел, победил.
Метка от укуса на шее нестерпимо горела…
Почувствовав, как его член снова твердеет, Люсия едва сдержала готовый вырваться крик и, поведя плечами, сбросила с себя руки Гаррета, высвобождаясь из плена его тела.
Не могу вынести этого. Все болит.
Без единого слова валькирия поднялась и неуверенно перебрала лоскуты, которые еще вчера были ее одеждой. Все вещи оказались безнадежно испорчены, после того как МакРив сорвал их с нее когтями.
Обнаружив свой рюкзак, Люсия тут же углубилась в его содержимое в поисках нижнего белья, шорт и футболки. Пока она быстро одевалась, в голове постоянно звучал полный удовлетворения вздох МакРива. Победный вздох. Он добился исполнения всех своих желаний с ней. От нее.
Я не получила ничего, в чем нуждалась. Она не в состоянии здесь оставаться, должна убежать подальше от МакРива, от лука, который был ее частью на протяжении многих столетий.
Нет больше Люсии Лучницы. Чувствую ли я себя как-то иначе? Потрясенной? Разбитой?
Скорее… неполноценной.
- Лауша? - МакРив подскочил и, схватив джинсы, одним рывком натянул на себя.
Закинув на плечи рюкзак, Люсия побрела в сторону дамбы. Статуи, возвышающиеся над вымощенной булыжником аллеей, внимательно взирали свысока.
Гаррет, догнав валькирию, протянул ей лук.
- Ты оставила его и свой колчан, любимая.
Она ни за что не глянет на оружие. На МакРива. Не сможет. Гаррет сотворил это с ней. Уничтожил ее способности. И теперь, когда исчезла возможность наконец покончить с Круахом, Люсии остается пожертвовать собой, чтобы ублажить этого монстра.
Вернуться обратно в то мерзкое логово? Без стрелы, способной поразить его сердце? От этих мыслей у Люсии перехватило дыхание.
Я не могу этого сделать! Даже сейчас, когда у меня нет другого выхода…
Шею жгло, боль жаркими волнами накатывала на Люсию, как постоянное напоминание о ее грехах.
Не могу вдохнуть…
- М-м, я пока понесу лук. - Гаррет повесил оружие через плечо. - Любимая, поговори со мной. Я обидел тебя? - Он хмуро осмотрел себя. - О, конечно, я причинил тебе боль. Но неужели все так плохо?
Люсия не отвечала.
- Куда ты идешь?
- Д-домой.
Гаррет преградил ей путь, вырастая перед валькирией.
- А как же dieumort? - спросил он, поворачиваясь к ней лицом и вынужденный пятиться, отступая перед Люсией. - Спасение мира и все такое? Мы ведь так близко.
Они никогда не были настолько далеки!
- Никс отправила меня сюда за стрелой. Поскольку я… я была, - дыхание Люсии сбилось, - лучницей. Теперь все иначе.
Даже имей Люсия стрелу Скади, она все равно не в состоянии помешать восхождению Круаха.
- Мне предстоит другая работа.
И я возненавижу тебя за это.
- Здесь наши пути расходятся, МакРив. Ты иди на поиски dieumort.
Черт, может быть, именно поэтому Никс и направила его сюда. Возможно, он был тем, кому суждено найти стрелу.
- Лауша, это не конец.
- Ты понятия не имеешь, каковы будут последствия прошлой ночи. Не представляешь, что меня теперь ждет!
- Нет, потому что ты, черт побери, не рассказываешь мне! - Гаррет схватил ее за предплечья. - Поговори со мной!
Валькирия полностью отпустила гнев и потребность обвинить - и то, и другое было предпочтительнее отчаянного страха, снедающего ее изнутри.
Подражая шотландскому выговору и низкому голосу МакРива, она съязвила:
- Лауша, ну конечно, браслет сработает. Вот почему я взял его у этих чертовых ведьм. Я никогда не причиню тебе вреда!
Вывернувшись из рук Гаррета, Люсия закричала:
- Не стоило мчаться за мной сломя голову! Ты должен был позволить мне закончить мою миссию.
Она даже не в силах посмотреть на меня.
Возможно, Лучница как раз такая женщина, для которой дело ее жизни важнее мужчины. Ничего не осталось во взгляде Люсии, кроме… горечи? Как будто какая-то ее часть умерла.
И он посодействовал этому убийству.
Люсия больше не скадианка. Прошлой ночью были нарушены тысячелетние клятвы, а она ясно давала понять, что не готова к этому. Валькирия предупреждала, что возненавидит Гаррета навсегда, если он заставит ее пойти против убеждений.
Когда МакРив снова потянулся к Люсии, она отшатнулась.
- В самом начале я просила предоставить мне один год, но ты проигнорировал мои желания, отмахнулся от них, словно от надоедливой мошки.
- Знаю, что облажался. - Он потер ладонью лицо. - Боги свидетели, это полностью моя вина. Но неужели тебе так плохо со мной? Ты видела, что мы можем испытывать вместе…
- Ты поклялся, что никогда не причинишь мне вреда, но солгал! Постоянно лгал мне. Надеюсь, прошлая ночь стоила того!
Глаза Гаррета расширились от негодования. Постоянно?
- Что-что я делал?
- Мои способности в стрельбе из лука были основаны на обетах, принятых мною, бесчувственная ты скотина. Теперь я - ничто!
- О чем ты говоришь?
- Я не могу стрелять! - прокричала Люсия. - Мой дар исчез навсегда. Пока я не перед кем не раздвигала ноги - моя сила оставалась со мной. А теперь - из-за тебя - я не способна стрелять из лука. Все пропало.
Собственный гнев Гаррета вспыхнул, когда правда поразила его.
- Так и знал, что за этим крылось нечто большее, чем просто религия.
Наконец-то кусочки головоломки сложились в полную картину. Когда некий мужчина - этот-будущий-труп - заставил ее страдать, она попросила защиты у Скади. В обмен на обеты богиня дала ей способность стрелять так, как никто другой.
Не тренировки превратили валькирию в мастера своего дела.
Сделка с дьяволом…
Он яростно прищурил глаза:
- Да тебе плевать на свои убеждения. Все дело в проклятом эго, в том, чтобы быть лучшей во всем мире Лучницей.
- Плевать? Почти всю жизнь я провела служа богине, пока не явился ты. И тогда я стряхнула с плеч тяжелый груз надвигающегося апокалипсиса и уступила собственным желаниям! Раньше, не жалея сил, я бескорыстно выполняла поставленные передо мною задачи. А теперь совершила самый эгоистичный поступок за тысячу лет.
- Ты обязана была сказать мне, что поставлено на кон! - Гаррет не мог припомнить, когда еще был в таком бешенстве.
- И когда же я должна была это сделать? Возможно, когда ты разглагольствовал о женщинах, жертвующих своими интересами ради мужчин? Я знала, что ты отреагировал бы так же, как и сейчас, будучи не в состоянии постичь, почему я предпочла стрельбу из лука сексу с тобой.
- Почему не сказала мне? Почему солгала?
- О, можно подумать мое признание хоть что-то изменило бы? Или прошлой ночью ничего бы не случилось - скажи я правду? Как только ты ступил на борт "Контессы", судьба оказалась предрешена, одно событие повлекло за собой другие. Все из-за тебя! Я просила об отсрочке, но ты не дал мне ни единого шанса.
Не дал. Люсия абсолютно права. Но если бы она только рассказала ему, почему не может заниматься сексом…
Гаррет тяжело вздохнул. Он все равно поступил бы так же и надеялся бы на силу браслета.
- Прошлой ночью ты принудил меня!
- А ну постой-ка на одну гребаную минуту. Ты сама накинулась на меня с поцелуями.
- Потому что это был лучший выход из неразрешимой ситуации.
- Не забывай, валькирия, что ты всю ночь выкрикивала мое имя. Можешь даже не заикаться, что не хочешь меня.
- Тогда хотела! Но это не означает, что теперь я не сожалею о своих поступках. Или не раскаиваюсь в содеянном, - отчеканила Люсия полным негодования голосом.
Лучшая ночь в моей жизни, а валькирия отрекается от этого.
Проснувшись, Гаррет чувствовал себя спокойным и расслабленным, полагая, что Люсия наконец-то принадлежит ему.
Какой же ты чертов глупец…
Каждую секунду на протяжении всего года он думал о ней: с того самого момента как пробуждался до мгновения, когда снова погружался в сон. Даже тогда Гаррет не мог освободиться от наваждения. Если удавалось провалиться в блаженное забытье, ему снилась Люсия и совместная жизнь, которая могла бы у них быть, снилось, как они путешествуют по миру, вместе охотятся, а потом растят добрую дюжину ребятишек.
- Значит, раскаиваешься в содеянном?
То, что он назвал бы вершиной счастья - и удивительным, полным наслаждений откровением - валькирия считает ошибкой.
Осознание потрясло Гаррета. Если Люсия не собиралась уступать после их совместно проведенной ночи - самой невероятной за все его существование - значит, не уступит никогда. И ему предстояло провести следующие девятьсот лет, гоняясь за ней.
- Ты даже не представляешь, что я потеряла, МакРив. Впервые в жизни я не могу защитить себя, не имею возможностей…
- Я стану твоим защитником.
Ее кулаки сжались, сверкнула молния.
- Так и знала, что ты скажешь это! - закричала она. - Знала, что наверняка не поймешь, почему такое предложение сродни кинжалу в груди.
Собственная ярость Гаррета вспыхнула ярким пламенем.
- Значит, знала, что я скажу, что буду тебя защищать? И бесишься из-за этого? Может, мне стоило сказать, что тебе чертовски не повезло и придется как-то справляться самой, но спасибо за отменный секс!
Люсия сузила глаза, обдав МакРива полным отвращения взглядом.
Валькирия никогда не смотрела на меня так.
Гаррет судорожно взъерошил волосы.
- Во имя всех богов, ты самая невыносимая женщина, которую я когда-либо знал! Если ты потеряла свой дар, мы что-нибудь придумаем. Перевернем землю с ног на голову, чтобы вернуть его. Но мы сделаем это вместе.
- Мы не успеем что-либо придумать. У меня нет иного способа остановить апокалипсис.
Люсия повернулась, собираясь уйти.
- Нет, Лауша, не отворачивайся от меня. - Гаррет встал перед валькирией. - Я не побегу за тобой!
Когда она обошла его, МакРив преградил путь.
Сквозь крепко стиснутые зубы Люсия прошипела:
- Дай мне пройти.
Гаррет скрестил руки на груди.
- Нет, валькирия, думаю, ты останешься прямо…
Взметнувшаяся рука ударила его по щеке.
- Черт с тобой, женщина! Ступай свой дорогой! Ты предпочитаешь лить слезы по тому, что у тебя было, нежели подумать о том, что мы можем сделать вместе? Я выслеживал тебя по всему миру, оберегал, предложил всего себя. Хватит. Мое терпение кончилось.
Гаррет швырнул лук и колчан к ногам Люсии.
- На этот раз тебе придется лицезреть мою спину, так как ты останешься позади.
Гордо шагая вперед, Гаррет направился к дамбе. Валькирия молчала. Он не ожидал, что Люсия станет умолять его вернуться. Но все же надеялся…
Прошло пять минут, затем десять, но валькирия так и не побежала за ним. Люсия действительно собралась порвать с ним. Вот так просто.
Обезумев, кляня себя на чем свет стоит, Гаррет полосовал когтями стволы деревьев.
Я оставлю ее задницу в треклятых джунглях! Хватит с меня!
Он лучше вернется в Кайнвейн, поживет со своим братом и невесткой. Поможет Лаклейну найти смертного ребенка для Эммы.
Возможно, даже возвратиться в клан и впервые за год повидает родичей. Будет играть в это гребаное регби и безостановочно трахать нимф.
Подойдя к груде камней, сложенных возле стен дамбы, Гаррет начал взбираться вверх. Пока ликан поднимался, его голова разрывалась от наплыва противоречивых мыслей.
Насколько стало бы проще, если бы его чувства переросли в ненависть - как, по-видимому, произошло у Люсии. Ненависть, должно быть, не такое болезненное ощущение, как одержимость валькирией. Больше не чувствовать эту терзающую душу опустошенность каждую минуту…
И все-таки что-то заставило МакРива нахмуриться. Может быть, сейчас Люсия и ведет себя так, будто презирает его. Но ведь прежде она раз за разом доказывала, что ликан ей не безразличен. Гаррет вспомнил, как переживала валькирия, когда он готовился плыть к "Барону", или как собиралась прыгнуть за ним в воду позднее. А эти ее слова "…чем больше ты мне нравишься, тем меньше я хочу, чтобы ты знал мои секреты".
Наверху дамбы, не удержавшись, МакРив обернулся назад. Вдалеке он высмотрел упавшую на колени, рыдающую Люсию. Тяжело вздохнув, потер ноющую грудь. Никогда не мог вынести вида ее слез.
Черт бы побрал эту женщину!
Кажется, когда он говорил, что с него достаточно, просто врал самому себе. Ибо правда состоит в том, что…
- Люсия - моя возлюбленная, - прошептал Гаррет.
В радости и в горе. Я никогда не смогу оставить ее.
На сердце легла тяжесть раскаяния, МакРив развернулся и отправился в обратный путь - не замечая движения в зарослях, пока не стало слишком поздно.
Глава 41
Все еще глубоко потрясенная, не в силах сдержать дрожь, Люсия уставилась на лук, словно на отрубленную руку, зная, что конечность никогда не отрастет снова.
Мучительное сожаление нахлынуло на нее, неся отчаяние, разрывающее на части.
Я - ничто. Мне нечего предложить миру. Нет ничего, что отличало бы меня от других.
Раньше Люсия боялась, что из разряда Лучницы перейдет в Подруги Ликана. Теперь же она не могла похвастаться даже этим!
Когда МакРив ушел, она опустилась на землю и, обхватив голову руками, горько заплакала. Двенадцать месяцев назад Люсия предчувствовала, что ликан станет причиной ее погибели. И оказалась права.
Неужели Гаррет действительно бросает меня? Да, он так и сказал. Только что у них был невероятный, умопомрачительный секс, а затем она сорвалась, накинулась на него с упреками.
Но валькирия в жизни не испытывала такой ярости, никогда не ощущала себя настолько использованной. Из-за МакРива она изменилась навсегда, но все же не могла сказать то же самое о нем. Гаррет оставил на ней свою метку - добился, по крайней мере, удовлетворения первостепенной потребности ликана, - так что теперь станет, как и прежде, спать с другими женщинами. И учитывая, что его брат получил свой трон обратно, МакРив снова вернется к привычкам Темного принца - охочего до женщин смутьяна.
У Люсии же не было никакого шанса вернуть себе жизнь, какую она вела до встречи с Гарретом.
А теперь я потеряла и его. МакРив предупреждал, что однажды его терпение кончится. Сегодня это произошло. Разумная, рассудительная Люсия зарыдала еще горше.
Что хуже? Знать, что потеряла Гаррета? Или что будет тосковать по нему больше, чем по стрельбе из лука…
Внезапно уши Люсии дернулись. Услышав короткий вопль она вскинула голову. Похоже на голос МакРива.
Но звук был такой, словно его внезапно оборвали.
Вскочив на ноги, Люсия провела рукой по лицу и внимательно огляделась вокруг. Солнечный свет, пронзая навес из листьев, бросал узорчатую полутень на гробницу и величественные статуи.
Она пристально посмотрела вдаль и заметила какое-то движение. Да, на дамбе, на расстоянии около мили от нее.
Постойте… Поначалу Люсия не поверила глазам. Из-за слез четкость зрения расплывалась, а увиденное находилось довольно далеко. Но разум каким-то образом постиг, что самая большая змея, какую она когда-либо могла себе представить, извиваясь, сжимает кольца вокруг МакРива, а ее голова медленно покачивается в каких-то дюймах от его лица.
Темные пятна, похожие на растекшиеся кляксы расплавленного воска, покрывали желтое мясистое туловище гадины. Костные дуги, постепенно расширяясь от ноздрей мимо узких прорезей глаз, обрамляли череп.
Анаконда.
Панический страх сотряс Люсию. МакРива схватила одна из этих тварей. Намертво прижав руки Гаррета к телу мощными кольцами, змея выдавливала из ликана жизнь. С каждым вздохом…
У валькирии не было ни шанса успеть взобраться по каменистому откосу на дамбу вовремя. К тому моменту анаконда уже приступит к пиршеству…