- Только то, что со стороны мистера Бенсона не могло быть ни забывчивости, ни ошибки, - ответил мистер Фарквар, не желая высказывать свое подозрение.
- Ну, значит, ошиблась эта проклятая страховая компания. Сегодня же напишу им и научу их быть поточнее в отчетах.
- Не лучше ли подождать возвращения Ричарда? Возможно, он нам все объяснит.
- Нет, сэр! - отрезал Брэдшоу. - Так будет не лучше. Никогда я не спускал никому небрежности, это не мой способ вести дела. И никогда я не получал сведений из вторых рук, если мог взять их прямо из источника. С первой же почтой напишу в страховую компанию.
Мистер Фарквар убедился, что дальнейшие возражения только подстегнут упорство компаньона. Кроме того, у него пока было всего лишь подозрение - правда, весьма неприятное. Вдруг кто-то из клерков страховой компании сделал ошибку? К тому же Ватсон не был уверен в том, что акции лежали именно в ящике А-24. Когда они с мистером Фаркваром их там не нашли, старик первый усомнился в том, что правильно указал место их хранения.
Мистер Брэдшоу послал в страховую компанию сердитое, негодующее письмо, полное упреков в небрежности. Со следующей почтовой каретой в Эклстон приехал один из служащих компании. Отдохнув в гостинице и заказав себе обед, он направился к огромному товарному складу фирмы "Брэдшоу и К°" и послал свою карточку мистеру Брэдшоу, надписав на ней: "От страховой компании "Стар"".
Мистер Брэдшоу пару минут держал карточку в руке, не поднимая глаз, а потом громко и твердо сказал:
- Попросите джентльмена войти. Нет, подождите! Через минуту я позвоню, и тогда вы его введете наверх.
Когда рассыльный затворил за собой дверь, мистер Брэдшоу подошел к шкафу, где у него всегда стоял стакан и бутылка вина (которое он употреблял очень редко, будучи человеком воздержанным). Теперь мистеру Брэдшоу захотелось выпить, но бутылка оказалась пуста. Он мог позвонить или просто выйти в другую комнату и добыть вина, но не позволил себе этого сделать. Мистер Брэдшоу стоял в размышлении:
- Похоже, я свалял дурака впервые в жизни. Если акций нет в тех ящиках, то из этого еще не следует, что их нет и в тех ящиках, где их еще не искали. Вчера Фарквар так поздно засиделся! И даже если бы их не оказалось ни в одном из ящиков, это еще не значит…
Мистер Брэдшоу с такой силой дернул за колокольчик, что он продолжал дребезжать, когда уже появился мистер Смит, приезжий клерк.
Директор страховой компании был задет тоном письма мистера Брэдшоу и поручил своему служащему с достоинством оправдать, насколько возможно, действия компании, но не заходить слишком далеко, так как фирма "Брэдшоу и К°" приобретала все большую известность в торговом мире, и если мистер Брэдшоу даст разумные объяснения, то их следует принять и вслед за тем забыть все старые обиды.
- Садитесь, сэр! - сказал мистер Брэдшоу.
- Вам, вероятно, известно, сэр, что я приехал по поручению мистера Деннисона, директора страховой компании "Стар", чтобы лично ответить на ваше письмо от двадцать девятого числа, адресованное на его имя.
Мистер Брэдшоу поклонился.
- Вы были очень небрежны в этом деле, - сухо проговорил он.
- Мистер Деннисон надеется, что вы перемените мнение, когда увидите документ о передаче прав собственности, который мне поручено вам показать, - сказал мистер Смит.
Мистер Брэдшоу твердой рукой взял бумагу. Он спокойно протер очки, не спеша надел их и поправил на носу. Затем обратился к бумаге и, возможно, дольше чем требовалось, рассматривал документ. По крайней мере, мистер Смит начал подозревать, что мистер Брэдшоу читает его целиком, вместо того чтобы просто взглянуть на подпись. Наконец мистер Брэдшоу сказал:
- Может быть, оно и так. Вы, разумеется, позволите мне показать бумагу мистеру Бенсону, чтобы… чтобы удостовериться, его ли это подпись?
- Думаю, в этом не должно быть сомнения, сэр, - заметил клерк, спокойно улыбаясь, потому что хорошо помнил подпись мистера Бенсона.
- Не знаю, сэр, не знаю.
Мистер Брэдшоу говорил так, словно каждое слово стоило ему особого усилия воли, как человек, пораженный легким апоплексическим ударом.
- Слышали ли вы, сэр, о такой вещи, как… как подлог? - спросил он, отчетливо выговаривая последнее слово, словно боялся, что оно будет оставлено без должного внимания.
- Что вы, сэр! Уверяю вас, нет никакого повода предполагать подобную вещь. В нашей практике встречались примеры удивительной забывчивости со стороны неделовых людей.
- Но все же мне бы хотелось предъявить документ мистеру Бенсону, чтобы доказать ему его забывчивость. Я очень надеюсь, дело лишь в его беспечной забывчивости. Надеюсь, сэр, - повторил он. - Затем он заговорил очень быстро: - Так и должно было случиться. Позвольте же мне удостовериться. Вы получите документ обратно сегодня вечером или завтра рано утром.
Клерку не очень нравилась идея выпустить из рук документ, но не хотелось и отказывать мистеру Брэдшоу. А что, если неприятная догадка о подделке подтвердится, а бумагу он отдал? Однако вероятность была тысяча против одного, что все это не более чем глупая ошибка, и потому он рисковал гораздо больше, отказывая важному клиенту.
Видя сомнения клерка, мистер Брэдшоу, который уже овладел собой, сказал очень спокойно и даже с улыбкой на лице:
- Вы, я вижу, боитесь. Уверяю вас, можете мне доверять. Если тут имело место мошенничество - нет, если мне представится хоть малейшее подтверждение этой догадки… - он никак не мог выговорить просто и прямо этого слова, от которого кровь застывала в его сердце, - то я не премину содействовать целям правосудия, даже если виновным оказался бы мой родной сын.
Он закончил фразу, как и начал, с улыбкой, но с какой улыбкой! Застывшие губы отказывались сомкнуться и прикрыть зубы. Все это время мистер Брэдшоу мысленно твердил: "Не верю, не верю! Я убежден, тут ошибка старого дурака Бенсона".
Но вот, получив документ, он отпустил клерка и замкнул дверь. Поникнув головой на бюро, он громко застонал.
Две предшествующие ночи мистер Брэдшоу провел в конторе, отыскивая акции. Когда были осмотрены все хранилища бумаг, все ящики, ему пришло в голову: не лежат ли они в собственном бюро Ричарда? И с не разбирающей средств решительностью, думая только о достижении цели, мистер Брэдшоу сперва перепробовал все свои ключи, пытаясь отомкнуть сложный замок, а потом разбил бюро двумя здоровыми ударами кочерги - первого попавшегося ему под руку инструмента. Акций он не нашел. Ричард был осторожен и всегда уничтожал опасные и предательские бумаги, но неугомонный отец и в том, что сохранилось, обнаружил множество улик против Ричарда. Мистер Брэдшоу убедился, что его примерный сын, предмет его гордости, был совсем не тем, кем казался.
Мистер Брэдшоу не пропустил ни одного слова. Его не коробило, когда он читал бумаги сына. Он складывал письмо на письмо и погасил свечу только в тот миг, когда она уже совсем догорела. Мистер Брэдшоу прочел каждую бумагу. Потом, оставив разбитое бюро и письма, лежавшие грудой на столе, он замкнул дверь кабинета своего сына, младшего компаньона в фирме, а ключ унес с собой.
Даже после раскрытия многих обстоятельств жизни Ричарда, поразивших его отца, еще теплилась смутная надежда, что он невиновен в подлоге и что тут наверняка никакого подлога не было, а все дело в ошибке, упущении, непостижимой забывчивости. Надежда эта была последней соломинкой, за которую хватался мистер Брэдшоу.
Мистер Бенсон этим вечером засиделся в своем кабинете. Все в доме улеглись, а он бодрствовал, ожидая, что его позовут к одному тяжелобольному. Поэтому он не испугался стука в парадную дверь, раздавшегося около полуночи. Однако мистера Бенсона поразил характер этого стука: удары были медленные, с расстановками и громкие. Дверь его кабинета находилась в двух шагах от входной. Он отворил и увидел на пороге мистера Брэдшоу: огромную дородную фигуру трудно было не узнать даже во мраке ночи.
- Отлично. Вас-то мне и нужно было видеть, - сказал нежданный гость и направился прямо в кабинет.
Мистер Бенсон прошел за ним и прикрыл дверь. Мистер Брэдшоу стоял у стола, роясь в карманах. Он вытащил документ, развернул его и, помедлив, так что можно было сосчитать до пяти, протянул его мистеру Бенсону.
- Прочтите! - сказал он.
Мистер Брэдшоу не произнес больше ни слова, пока не прошло время, достаточное для внимательного прочтения бумаги. Только тогда он спросил:
- Это ваша подпись?
Фраза содержала в себе утверждение, однако была произнесена вопросительным гоном.
- Нет, не моя, - решительно ответил мистер Бенсон. - Это очень похоже на мой почерк. Я бы сам мог ошибиться, если бы не был уверен в обратном.
- Припомните хорошенько. Документ помечен третьим августа прошлого года. Вы могли забыть об этом - прошел год и два месяца.
В голосе мистера Брэдшоу слышалось что-то вроде мольбы. Впрочем, мистер Бенсон этого не заметил, до того поразило его сходство подписи на документе с его собственной.
- Странно, до какой степени это похоже на мою руку. Но не мог же я передать эти акции, все мое достояние, и совершенно забыть об этом?
- Случается и не такое… Ради Создателя, подумайте, не подписывали ли вы это? Как видите, это свидетельство о передаче права собственности на акции. Вы не помните его? Вы не писали этих слов?
Он смотрел на мистера Бенсона, нетерпеливо ожидая ответа. Мистер Бенсон наконец как бы очнулся и с беспокойством поглядел на мистера Брэдшоу, чьи манеры и голос были так на него не похожи, что не могли не возбудить любопытства. Но как только последний уловил этот взгляд, он мгновенно переменил тон:
- Не подумайте, сэр, будто я хочу принудить вас что-то лживо "вспомнить". Если не вы подписали это, то я знаю, кто это сделал. Еще раз спрашиваю вас: не вспомните ли вы, что когда-нибудь, нуждаясь в деньгах, - Бог видит, я не хотел, чтобы вы отказались от моих пожертвований на церковь! - вы продали эти проклятые акции?.. Но я по лицу вашему вижу, что вы не подписывали; не говорите мне - я знаю.
Он опустился на стул и как-то сразу поник.
Однако уже через мгновение он поднялся и, выпрямившись, встал перед мистером Бенсоном, который никак не мог понять причин волнения этого сурового человека.
- Итак, вы утверждаете, что не писали этих слов? - спросил он, указывая на подпись пальцем, и палец его не дрожал. - Я вам верю. Это написал Ричард Брэдшоу.
- Сэр, дорогой и старый друг мой! - воскликнул мистер Бенсон. - Вы вывели такое заключение, которое, я уверен, не имеет основания. Нет никакой причины предполагать подобное, потому что…
- Причина есть, сэр. Не волнуйтесь, я совершенно спокоен.
Его каменные глаза и неподвижное лицо действительно выглядели непоколебимыми.
- Теперь нам следует только покарать преступника. У меня не два мерила: одно для себя и для тех, кого я люблю - а я его любил, мистер Бенсон, - а другое - для всех остальных. Если бы кто-нибудь подделал мою подпись, я знал бы, что моя обязанность - искать на него суда. Вы должны предъявить обвинение Ричарду.
- Нет, я этого не сделаю, - ответил мистер Бенсон.
- Вы, полагаю, думаете, что это меня огорчит? Ошибаетесь. Он мне больше не сын. Я давно решил, что отрекусь от любого из своих детей, если кто-то из них встанет на путь греха. Я отрекаюсь от Ричарда! Он мне теперь все равно что чужой. Меня не тревожит больше ни огласка, ни наказание… - Мистер Брэдшоу был не в силах продолжать, голос его прерывался. - Конечно, вы понимаете, я должен стыдиться такого родства, и это не может не беспокоить меня. Это очень естественно в человеке, который всегда гордился своим честным именем. Но что касается моего мальчика, которого я растил так же, как и других своих детей, то он, должно быть, порочен от рождения! Сэр, я готов отсечь его от себя, хотя он был моей правой рукой и любимцем. Прошу вас, не делайте меня помехой правосудию. Он подделал вашу подпись, он украл у вас все ваши деньги, все ваше имущество, как вы, кажется, сказали…
- Кто-то подделал мою подпись, но я не уверен, что это ваш сын. Пока я не узнаю всех обстоятельств, я не подам в суд.
- Каких еще обстоятельств? - спросил мистер Брэдшоу повелительным тоном, по которому было заметно, что он с трудом сдерживает раздражение.
- Я имел в виду силу искушения и прежние привычки того лица…
- Ричарда, - вмешался мистер Брэдшоу. - Он и есть это лицо.
Однако мистер Бенсон не обратил никакого внимания на слова мистера Брэдшоу и продолжал:
- Я считал бы себя вправе подать против него судебный иск, если бы обнаружил, что его поступок со мной - только один из числа многих обдуманно совершенных преступлений против общества. Тогда я смотрел бы на себя как на защитника других, более беспомощных…
- Но акции были всем вашим достоянием, - заметил мистер Брэдшоу.
- Это были все мои деньги, но не все достояние, - возразил мистер Бенсон и продолжал, будто его и не прерывали: -…от преступника-рецидивиста. Ричарда я преследовать не буду. И не потому, что он ваш сын, - не воображайте этого! Я отказался бы приступать к таким мерам против всякого молодого человека, не разузнав предварительно о нем таких деталей, которые я знаю о Ричарде. Не следует совершать действий, которые испортят ему жизнь и уничтожат все те задатки добра, которые у него есть.
- Что же доброго в нем осталось? - спросил мистер Брэдшоу. - Он обманул меня, он оскорбил Бога…
- А разве все мы не оскорбляли Его? - тихо спросил мистер Бенсон.
- Только неосознанно. Я никогда не делаю зла сознательно. Но Ричард, Ричард!..
Мистер Брэдшоу вспомнил об обличающих его сына документах и смолк, не в силах больше говорить. Однако, как только мистер Бенсон собрался что-то сказать, собеседник прервал его:
- Толковать тут не о чем, сэр. Мы с вами не сходимся во взглядах на подобные предметы. Еще раз прошу вас подать иск против этого мальчишки, которого я больше не считаю сыном.
- Мистер Брэдшоу, я не стану подавать иск, это решено раз и навсегда. Завтра вы сами будете рады. Больше мне нечего сказать.
Нам обычно не нравится, если нам говорят, что наш нынешний взгляд на вещи со временем сильно изменится. Этим как будто дают понять, что наши теперешние чувства ослепляют нас и что более дальновидный наблюдатель способен лучше нас провидеть будущее. Такое не понравится самому неглубокому человеку: выходит, любой другой человек может измерить его глубину. Мистера Брэдшоу не успокоило последнее замечание мистера Бенсона. Он поклонился, взял шляпу и молча направился к двери. Однако, дойдя до нее, обернулся и сказал:
- Если бы было побольше таких людей, как я, и поменьше таких, как вы, то на свете стало бы меньше зла, сэр. Сентиментальные люди поощряют порок.
Хотя мистер Бенсон держался спокойно во время этого разговора, его все-таки сильно поразил подлог, совершенный Ричардом, причем не столько сам факт преступления, сколько то, знаком чего оно являлось. Зная молодого человека с детства, мистер Бенсон замечал и часто сокрушался о том, что недостаток нравственной твердости делал Ричарда уязвимым для всех дурных последствий строгого и деспотического отцовского воспитания. У Дика никогда, ни при каких обстоятельствах не хватило бы решимости сделаться хладнокровным злодеем. Но без доброго влияния он легко мог превратиться в пронырливого плута. Мистер Бенсон решил на следующий день рано утром отправиться к мистеру Фарквару и посоветоваться с ним как с разумным другом семейства, компаньоном и вдобавок зятем и шурином заинтересованных лиц.
ГЛАВА XXXI
Несчастный случай с дуврским дилижансом
Мистер Бенсон пролежал до утра без сна, боясь проспать и опоздать к мистеру Фарквару. Было около шести часов, и на дворе стояла такая тьма, какая бывает в этот час в октябре. Вдруг в дверь его комнаты постучала Салли: она всегда ложилась и вставала рано и вчера отправилась в постель задолго до визита мистера Брэдшоу.
- Пришла какая-то женщина и хочет видеть вас немедленно! - объявила Салли сквозь замочную скважину. - Если вы не поторопитесь, то она явится сюда вслед за мной.
- Она от Кларка?
- Нет, мастер, совсем не от него, - ответила служанка. - Сдается мне, это миссис Брэдшоу, хоть она и укутана с ног до головы.
Мистеру Бенсону все стало ясно. Он сошел вниз и действительно увидел миссис Брэдшоу, которая сидела в его кресле, раскачиваясь и горько плача. Она заметила мистера Бенсона, только когда он подошел к ней.
- Ах, сэр! - воскликнула она, поднимаясь и хватая его за руки. - Не будьте так жестоки! У меня есть деньги, их оставил мне отец, сэр. Не знаю точно, сколько именно, но, наверное, больше двух тысяч фунтов. Я отдам вам их все! А если окажется, что я не могу передать их вам сейчас, то я напишу завещание, сэр. Только будьте милосердны к бедному Дику и не обращайтесь с иском, сэр!
- Дорогая миссис Брэдшоу, прошу вас, не тревожьтесь так. Я и не думал подавать иск.
- Но мистер Брэдшоу говорит, что вы обязаны это сделать!
- Я не сделаю этого, поверьте. Я так и сказал мистеру Брэдшоу.
- Разве он приходил сюда? Ах, ну разве он не жесток? Мне все равно. До сих пор я была хорошей женой. Да, была. Я исполняла все его приказания с тех самых пор, как мы поженились. Но теперь я не стану молчать! Я всем расскажу, как он жесток к своему родному ребенку. Если он засадит бедного Дика в тюрьму, я тоже туда сяду! Если мне придется выбирать между мужем и сыном, я выберу сына, потому что все покинут его, кроме меня!
- Мистер Брэдшоу еще передумает. Вот увидите, как только пройдет первый гнев, он перестанет быть жестоким.
- Вы не знаете мистера Брэдшоу, - печально ответила она, - если думаете, что он переменится. Я без конца его упрашивала, когда дети были маленькими, чтобы он их не порол, - но это ни к чему не приводило. В конце концов я смирилась. Нет, он не переменится.
- Может быть, он и недоступен людским уговорам. Но подумайте, миссис Брэдшоу, нет ли чего-то более могущественного?..
Он сделал паузу.
- Если вы имеете в виду то, что Господь может смягчить его сердце, - ответила она тихо, - то я, конечно, не отрицаю могущества Божия. Я обращаюсь к Нему, - продолжала она, разражаясь слезами, - ведь я так несчастна! Подумайте только: он набросился на меня вчера вечером и сказал, что, если бы я не избаловала Дика, ничего этого никогда бы не случилось.
- Вчера вечером он вряд ли и сам понимал, что говорил. Я сейчас пойду прямо к мистеру Фарквару. Вам же, дорогая миссис Брэдшоу, лучше бы отправиться домой. Положитесь на нас: мы сделаем все, что возможно.
Мистеру Бенсону стоило некоторого труда убедить ее не ходить вместе с ним к мистеру Фарквару. Он проводил бедную женщину до дверей дома Брэдшоу, убеждая по дороге, что теперь ей нечего больше делать, как только ожидать результата совещания ее друзей.
Мистер Фарквар сидел у себя один в ожидании завтрака, и потому мистер Бенсон смог спокойно рассказать всю историю до прихода Джемаймы. Мистер Фарквар не слишком удивился, хотя и весьма сильно огорчился. Мнение, которое он составил себе о характере Ричарда, приготовило его к опасениям еще раньше, чем был сделан запрос в Лондон относительно акций. Но, несмотря на все ожидания, это все-таки был удар.
- Что нам делать? - спросил мистер Бенсон у мрачно молчавшего мистера Фарквара.