Она посмотрела на Рика. Даже всепоглощающая любовь не сумела избавить ее от неожиданного ощущения: Рик, как и Дайсон, и Дженкинс, как и те вежливые, но требовательные кадровики, которые проводили с ней собеседования, занят своими важными мужскими проблемами. Сейчас он с видом оскорбленного мужского достоинства направлял всю свою энергию на то, чтобы обвинить ее. Его гордость задета тем, что он не обладает каждой песчинкой информации о ее личной жизни. Он только обвиняет ее, не давая себе труда выслушать или понять!
- Я не говорила тебе об этом, - твердо сказала Патриция, - потому что это было слишком ужасно, и неприятно, и... несправедливо. Возможно, я была не права, но мне хотелось забыть об этом. Все обвинения - ложные. Они состряпаны руководителем, который как мужчина имеет зуб на меня. Я точно знаю, что это письмо написал он, как и то, что он выдумал первое обвинение.
- Кто? - Глаза Рика сверкнули. - Кто это сделал? Что он имел против тебя? О какой непристойности ты говорила?
Патриция, измученная допросом, покачала головой. Она больше не могла терпеть унижения от той лжи, которая ее окружала. И, хотя она понимала, что ее обида на Рика не совсем оправданна, она чувствовала, что ее отчаянные, бесплодные попытки защитить себя должны когда-то прекратиться.
- Он хотел, чтобы я спала с ним, - сказала Патриция наконец, ощутив какое-то странное безразличие. - Я отказалась, и он отомстил мне.
- Кто? - грозным голосом спросил Рик.
- Я назвала Гарри Дженкинсу его имя и предложила разобраться с этой историей. Но я не вижу причин, чтобы сказать тебе, кто этот человек. Строго говоря, это тебя не касается. Теперь это уже дело компании. Если они позволят ему выйти сухим из воды после этого... - Она взглянула на письмо и пожала плечами. - Я уже не имею к ним никакого отношения.
- Но ко мне ты имеешь отношение. Во всяком случае, еще имеешь. Если ты хочешь, чтобы я поверил в эту историю, которая, кстати, с каждой новой деталью становится все менее правдоподобной, советую тебе чистосердечно признаться во всем. И начать с фамилии мужчины, который, по твоим словам, является твоим обвинителем.
Рик сидел в напряженной позе, готовый к любым действиям. Патриция даже не хотела думать о том, что он мог сделать, если бы она назвала Дайсона. Она опять напомнила себе, что знает Рика недостаточно хорошо, чтобы предугадать, на какие крайности он может пойти в состоянии аффекта.
Кроме того, подумала Патриция, надо учитывать еще один важный момент: Рик мой муж, а наказание Кларка Дайсона - все же дело "Хайтек Информейшн".
- Нет, - она покачала головой, - я сказала тебе всю правду. Тебе не нужно его имя, Рик, и ты не должен влезать в это. Не знаю, как у тебя оказалось это письмо, но...
- Я попросил своего секретаря сделать запрос в "Хайтек", - перебил он. - Еще до нашего брака. Я знал, что у тебя проблемы с работой, и, поскольку ты ничего не говорила, решил сам выяснить, в чем дело.
- Понимаю! - раздраженно сказала Патриция. - Как будто недостаточно, что за моей спиной распространяются бумаги, порочащие мое имя, теперь я узнаю, что мой собственный муж следит за мной! Ты не имел права этого делать.
- Действие закона приостановлено, - иронично заметил Рик, - поскольку женщина, на которой я собирался жениться, не могла довериться мне и сказать, что у нее серьезные неприятности. Думаю, я мог бы помочь тебе.
- Никто не мог помочь мне, - уверенно возразила Патриция. - Он все спланировал так, что меня должны были обвинить в неблагонадежности до того, как я успею пожаловаться на его сексуальные домогательства. У меня не было способа убедить начальство, что я говорю правду.
- Он бы у тебя был, - не согласился Рик, - если ты действительно говорила правду. Ты могла бы в судебном порядке заставить их доказать твою вину. И, когда появилась эта запись в твоем личном деле, о чем, как ты сейчас утверждаешь, ты знала, ты могла бы предъявить ее как прямое доказательство клеветы. Одно это убедило бы судью, что ты являешься жертвой злобной интриги. И "Хайтек Информейшн" обязана была бы принять тебя обратно на работу - независимо от того, кому они верили. Но ты ничего этого не сделала, и в результате произошли две вещи.
- Какие? - прошептала Патриция, усомнившаяся в правильности своих действий.
- Во-первых, ты потеряла работу и сломала себе карьеру, потому что с таким личным делом тебя никто не примет на работу. И, во-вторых, - мрачно добавил он, - ты вышла за меня замуж.
- Не понимаю, что ты имеешь в виду:..
- Все просто, любовь моя. Ты лгала раньше, и ты лжешь сейчас. Я имею в виду, что уже не верю тебе.
- Рик! - вскрикнула она. - Ты не можешь говорить это серьезно! Я не обманывала тебя, я ни в чем не виновата!
- Но все твое поведение свидетельствует об обратном. Ты вела себя как человек, которого уличили в незаконных действиях, после чего он переместился на более благодатную почву.
- Ты это о чем?
Патриции уже казалось, что она видит кошмарный сон, который никогда не закончится. В глазах ее мужа было то же выражение спокойного неверия, которое было у Гарри Дженкинса, когда она сказала ему о Дайсоне. Он не верит мне! - в отчаянии подумала молодая женщина.
- О том, - сказал Рик, - что ты потеряла работу, новую не могла найти, а надо было платить за учебу сестры. И тут, на твое счастье, появляется состоятельный поклонник, который клюет на твои неотразимые женские чары. Доверчивый парень, который желает не больше не меньше как жениться на тебе и избавить тебя от всех проблем. И ты пошла по пути наименьшего сопротивления.
- Я не верю своим ушам, - пролепетала Патриция упавшим голосом. - Ты считаешь, что я использовала тебя? Вышла за тебя замуж по расчету?
- Так получается. - Рик развел руками. - Твой сомнительный рассказ о таинственном злодее, который манипулирует отделом кадров крупной компании ради осуществления своих мстительных планов, смахивает на фантастику. Если бы это было правдой, ты обратилась бы за помощью к адвокату. А я в это время был рядом, я адвокат.
- Но я едва знала тебя тогда, - объяснила Патриция. - Мне не хотелось впутывать тебя в свои личные проблемы.
- Но ты знала меня достаточно хорошо, чтобы выйти за меня замуж, не так ли? - торжествующе заключил Рик. - Ты вышла замуж за человека, которому не могла доверить личные проблемы. Вывод напрашивается сам собой - ты использовала меня как дойную корову.
- Ты передергиваешь! - возмутилась Патриция. - Возможно, я была не права и мне следовало обратиться к адвокату. Но мне казалось, что я не смогу доказать свою невиновность. Когда Дженкинс уволил меня, несмотря на мою безупречную характеристику, я поняла, что у меня нет шансов выиграть. Поэтому я предпочла забыть об этой истории.
- Выйдя за меня замуж.
- Нет! - Патриция выдержала холодный взгляд его черных глаз. - Я искала работу с утра до вечера. Потом я узнала, что у меня ничего не выйдет, и...
- И вышла за меня замуж.
- Нет, Рик, ты ошибаешься. Я была в отчаянии, мне было стыдно и противно от всей этой истории, я не могла даже говорить об этом. Но замуж за тебя я вышла по очень простой причине: я полюбила тебя. Ты должен верить мне.
- Как я могу верить тебе, если ты не доверилась мне в трудную минуту?
- Но я не обманываю тебя! - горячо уверяла Патриция. - Все, что я сказала тебе, - чистая правда.
- Как думаешь, что произойдет, если я покажу это письмо Гарри Дженкинсу? - сменил тему Рик.
- Он удивится, потому что он этого не писал, - уверенно ответила Патриция. - Если, конечно, он сдержал слово не заносить в мое личное дело случай с секретными документами. Но он по-прежнему будет считать, что я заслужила увольнение.
- Ошибаешься. Если бы я показал ему это, он сразу увидел бы злой умысел, и тебя восстановили бы на работе в пять минут.
- Я бы не вернулась туда, - заявила Патриция, - потому что условия там остались прежними. Кстати, я думаю, что изначально Дженкинс верил мне, он знал, что я надежный сотрудник, заслуживающий доверия. Но это не имело значения. Как сказал тот человек, даже если мне поверят, я все равно буду уволена.
- Сначала ты говорила, что Дженкинс не поверил тебе, теперь утверждаешь, что поверил. - В проницательных глазах Рика мелькнул настороженный интерес, но к нему примешивалось прежнее недоверие.
- Потому что в любом случае это не имеет значения. - Патриция вздохнула. - Он сказал, что в компании существует правило - увольнять любого, кого хотя бы подозревают в неблагонадежности. Кроме того, человек, который... стал причиной всего этого, занимает ответственный пост. Он нужен компании больше, чем я, поэтому независимо от того, кто прав, а кто виноват, поверили ему, а не мне. Так что пусть забирают себе мою работу, мне все равно.
- Твои доводы опять не очень убедительны. Ты говоришь, что тебя не волнует, что с тобой обошлись несправедливо и разрушили твою карьеру. По твоим словам, ты хочешь забыть об этом. Ради чего, Пэт? Ради брака с мужчиной, которого ты лишила своего доверия, но который достаточно обеспечен, чтобы позаботиться о твоей сестре?
- Ты уже заговорил прокурорским тоном, - упрекнула его Патриция. - Я твоя жена, а не преступница.
- Из этого, - Рик кивнул на письмо, лежавшее на кофейном столике, - не видно.
- Короче говоря, ты мне не веришь, - сдавленным голосом произнесла она.
- Нет оснований, - спокойно подтвердил Рик. - Ты не вызываешь доверия. Замуж за меня вышла под ложным предлогом, не пыталась с помощью закона защитить себя от, как ты считаешь, несправедливости и скрывала правду вместо того, чтобы говорить о ней. Это тебе скажет любой адвокат, Пэт. А как муж я тебе скажу следующее: ты отказала мне в доверии, поэтому я сделаю то же самое.
Патриция горько рассмеялась.
- Великолепно! Я совершила непростительную ошибку, став жертвой. И мой собственный муж, который выяснял за моей спиной, в чем состоят мои злоключения, не верит мне. Думай что хочешь, Рик, с меня достаточно.
Он встал.
- С меня тоже. Хотя ты и не заслуживаешь этого, я дам тебе последний шанс. Назови имя той непонятной личности, которая якобы устроила весь этот сыр-бор.
- Почему я должна думать, что в данном случае ты поверишь мне? - осведомилась Патриция, взбешенная его инквизиторским тоном.
- Твои сомнения оправданны, - согласился он.
- Рик! - горячо воскликнула она, осознав вдруг возможные последствия их ссоры. - Я люблю тебя. А не говорила я тебе об этой истории, потому что это было слишком тяжело. Все происходило в тот момент, когда я познакомилась с тобой. Я влюбилась в тебя, поэтому решила забыть об этой ужасной истории. Поверь мне, прошу тебя. Я собиралась рассказать тебе все через какое-то время...
- Да, - с ядовитой иронией заметил Рик, - но только после того, как ты удачно вышла замуж и все твои счета были оплачены.
Глубоко уязвленная его обидными словами, Патриция все-таки попыталась убедить его в том, что он не прав.
- Я молчала не ради себя.
- А ради кого? Ради меня? Извини, Пэт, это несерьезно. Мне жаль тебя, жаль нас обоих.
Рик ринулся в прихожую и распахнул дверь. Патриция, раздираемая противоречивыми чувствами, среди которых преобладали любовь и надежда, хотела окликнуть его, вернуть, но ей мешала горькая обида на то, что Рик не верит ей. В те короткие мгновения, что Рик мешкал на пороге, он, должно быть, почувствовал настроение Патриции, потому что вдруг резко хлопнул дверью и исчез.
12
После ухода Рика она выбросила в мусорное ведро праздничный ужин, к которому они так и не притронулись, и некоторое время бесцельно бродила по комнатам. Она еще не успела обжиться в этой квартире, поэтому легко могла съехать хоть сейчас. Надо только уложить вещи в чемоданы, положить в коробки книги и безделушки и вызвать такси. И она будет спать в своей постели на другом конце города, а, когда Рик вернется домой, он будет знать, что она согласилась с данной им оценкой их брака. Если он хотел снова стать свободным - ради Бога.
Рик мог вернуться в любой момент, и Патриции казалось, что будет как-то неловко, если он застанет ее за упаковкой чемоданов. Он может разозлиться и даже попытаться остановить ее. Патриция также боялась, что взвинченный до предела Рик мог совершить какую-нибудь глупость - напиться, например, или влипнуть в неприятную историю. Она должна быть здесь на случай, если ему потребуется ее помощь.
Но прежде всего она сама не могла бросить его, хотя именно он, хлопнув дверью, ушел из дому. Молодая женщина молила Бога, что бы Рик вернулся, надеялась, что он не откажется от нее так быстро. Ей тяжело было думать, что брак, который еще вчера казался безоблачным и счастливым, может внезапно завершиться.
Патриция долго не могла заснуть, но в конце концов ее истощенная нервная система сдалась и она забылась беспокойным сном, в котором реальность тесно переплеталась с фантазиями. Ей снилась гладкая поверхность озера, в котором отражались яркие осенние листья, она снова находилась в номере отеля, и Рик нежно обнимал ее. Высокий, сильный и полный жизни, он был неотразимым в своей мужской красоте. И он улыбался...
Она не слышала, как открылась входная дверь, как Рик вошел в спальню и разделся. Когда он лег на кровать, Патриция, не просыпаясь, довольно промурлыкала что-то. Даже когда Рик дотронулся рукой до ее щеки и нежно провел ладонью по волосам, она не проснулась. Но его прикосновения, пройдя через извилистые коридоры сознания, вызвали мгновенную реакцию ее тела. В этот сладостный момент спящий мозг Патриции соединился невидимыми импульсами с разбуженным телом, словно время действительно повернуло вспять. Ее желание росло на фоне шелеста сухих листьев. Ее окутывало тепло Рика, и Патриция чувствовала, как они сливаются в единое целое.
Снова и снова в запутанных картинах ее сна пальцы Рика расстегивали молнию на ее джинсах, пуговицы на блузке, нащупывали застежку на бюстгальтере, и одежда падала на пол. Его рука приближалась к ее груди и накрывала твердый сосок. Она лежала обнаженная, словно в первый раз, и чувствовала, как подрагивает ее кожа от тихого, теплого воздуха полутемной комнаты. Рик прижимался к ней всем телом, и она ощущала его нежную силу.
В этом чувственном сне, пронизанном реальностью, его руки и губы снова и снова доводили Патрицию до полного изнеможения. Она с радостью принимала Рика, его дразнящие ласки возбуждали в ней неистовое желание, которое перерастало в экстаз.
Медленно, урывками, Патриция пробудилась от сна. Она вспомнила события вечера и в отчаянии прижалась к Рику, желание которого усиливалось с каждой секундой. Его руки заскользили по ее телу, и, прежде чем Патриция сообразила, что происходит, ее захватила страсть. С силой, рожденной из желания и любви, наполненной страхом, она порывисто обняла Рика и прижала к своей груди. Этим судорожным жестом она будто хотела сказать, что, несмотря ни на что, их по-прежнему связывает близость и дает надежду на то, что разногласия между ними можно уладить и спасти их будущее;
После сильнейшего эмоционального взрыва на Патрицию снизошло умиротворение. Рик был рядом, теплый и близкий, его дыхание был ровным и глубоким. У нее мелькнула мысль, что он вернулся к ней, несмотря на серьезную размолвку. Патриция ухватилась за эту крошечную надежду и спокойно уснула.
В последующие дни Рик уже не злился, но в его поведении появилась странная неприятная отчужденность. Рик был неизменно учтив и даже внимателен к Патриции, но держался отстраненно, когда скупо отвечал на ее вопросы и спрашивал о том, как она провела день.
Он явно полагал, что Патриция должна доказать свою невиновность, а также объяснить, почему скрыла факты, касающиеся ее уволь нения с работы. Рик не мог простить ей, что она не доверилась ему, и прятал свои чувства за маской холодной любезности. Он как бы давал Патриции понять, что если она не доверится ему, то может рассчитывать лишь на общество приятного сдержанного незнакомца, с которым делит квартиру.
Патриция понимала это, но предпочла бы ссориться с Риком с утра до вечера, лишь бы не видеть его почтительного безразличия. Проходили дни, и Патриция вдруг обнаружила, что она тоже может быть гордой, упрямой и требовательной. Рассудив, что ей не за что винить себя, она мысленно упрекала Рика за то, что он с ходу, не пожелав разобраться, не поверил ей. Мало того: втайне от нее добыв пасквиль Дайсона, он предпочел поверить ему, а не ей, своей жене.
Чего он ждет от меня? - раздраженно спрашивала себя Патриция. Если он верит клевете, изложенной в письме, и тому, что я вышла за него замуж по расчету, мне вряд ли удастся убедить его, что он ошибается. Потеряв веру е меня, он будет верить тому, чему ему захочется верить, что бы я ни делала.
Патриция периодически вспоминала о своих подругах, продолжавших работать в "Хай-тек Информейшн", и однажды решилась на шаг, от которого мало что ждала. Она положила документ, полученный Риком, в конверт и, сопроводив его своим письмом, отправила Гарри Дженкинсу. Патриция писала, что не собирается восстанавливаться на прежней работе, но просит Гарри заняться Кларком Дайсоном, чтобы оградить от его произвола и клеветы других женщин, работающих в компании.
Ей казалось, что этот поступок докажет Рику, что она не бездействовала, а сделала попытку защитить себя от ложных обвинений. Если случится невероятное и компания начнет расследование, ее доброе имя будет восстановлено. Если же Гарри оставит ее письмо без внимания, Рику придется согласиться с ее утверждением, что с инертностью и равнодушием компании бороться бесполезно.
Прошла неделя, но ответа не последовало. Патриция поняла, что для нее лучше забыть обо всем, связанном с "Хайтек Информейшн". Какой смысл вести битву, которая давно проиграна? На прежнюю работу она не собиралась возвращаться, ей лишь хотелось вернуть доверие своего мужа. Но выпрашивать у него го, что она и так заслуживала, Патриция не собиралась. Пусть Рик добровольно пересмотрит свои поспешные выводы. Если она была не права в том, что утаила от него свои проблемы, то он слишком быстро лишил ее своей поддержки. Молодая женщина считала, что, прежде чем требовать от нее новых объяснений, он должен хотя бы извиниться перед ней за грубость.
Ситуация оставалась тупиковой. Брак, на который и Рик, и Патриция возлагали большие надежды, превратился в совместное существование двух посторонних людей, которые изредка перебрасывались незначительными фразами, а в основном молчали. Ночью же, под покровом темноты, скрывавшей недоверие и обиды, Рик своими ласками вызывал к жизни ту внутреннюю связь, которая пряталась за холодной учтивостью в дневное время.
Таким образом, в их отношениях установился определенный порядок. Вежливые чужаки днем, Рик и Патриция были страстными любовниками ночью. Каждый раз, когда они были близки и нежные прикосновения Рика опаляли ее своим жаром, Патриция лелеяла надежду, что интимное слияние положит конец разладу, омрачавшему их жизнь.
Но все оставалось по-прежнему. Как бы рано она ни просыпалась, Рика уже не было. Он как будто специально убегал от нее. Патриция чувствовала себя страшно одинокой. Вечера для нее были особенно мучительными. Ложась спать, молодая женщина металась между растущим отчаянием и тайным ожиданием того, что ночью она снова будет принадлежать Рику.