Она вошла в комнату Перси и остановилась. Байрон мурлыкал себе под нос какой-то мотив и качал сына. При виде рыжеволосого малыша на руках у отца Леона растрогалась. Оба выглядели такими умиротворенными! На глаза ей снова навернулись слезы.
– Готова?
– Да.
Байрон встал с кресла-качалки и осторожно передал малыша ей на руки.
– Доброй ночи, приятель, – прошептал он. – Увидимся завтра. – Затем добавил, глядя на Леону: – Я тебя дождусь, если не возражаешь.
Она кивнула. Он никогда не уходил, пока она кормила Перси. Она подняла рубашку, и Перси тут же прильнул к груди. Это время принадлежит только им с сыном, который нуждается в ней. Оставалось надеяться, что Байрон это тоже понимает.
Должно быть, она задремала, потому что, посмотрев на ребенка, обнаружила, что он заснул. Она уложила его в кроватку.
Как ни странно, Байрона на кухне не оказалось, как и в гостиной, спальне, и уж точно он не мог оказаться в комнате Мэй.
Тут Леона заметила, что дверь на веранду открыта. Решил подышать свежим воздухом? Она последовала за ним.
Устремив глаза к небу, Байрон сидел на одном из расшатанных старых стульев, которые Мэй откопала в благотворительном магазине. Терраса находилась с восточной стороны, и некоторые созвездия были хорошо видны.
– Что ты здесь делаешь? Я-то думала, ты с головой уйдешь в приготовление суфле или чего-то в этом роде.
– Просто размышляю.
– О чем?
– О том, что все могло бы быть по-другому. Между нами, я имею в виду.
Леоне, физически и умственно истощенной, следовало бы сесть на другой стул, держать дистанцию, не позволить опутать ее чарами. Но она взяла его за руку, он потянул ее вперед и усадил себе на колени.
– А теперь все по-другому?
Байрон убрал ее волосы со своего лица и уперся подбородком ей в плечо. Свернувшись клубочком, она прижалась к нему.
– Когда почти два года назад я впервые пригласил тебя на свидание, ты ведь знала, кто я такой?
Леона кивнула. Не хотелось анализировать ошибки прошлого. Небо было таким красивым, а Байрон теплым. Одной рукой обнимал ее за бедра, другой успокаивающе поглаживал по спине.
– И все же согласилась пойти со мной.
– Ты звал меня трижды.
– Если бы я сделал тебе предложение до той ночи, ты бы согласилась?
– Это означало бы признаться в том, кто я.
– Это стало бы проблемой, верно, но не критической. Я не о том спрашиваю. Мне важно знать, согласилась бы ты.
Леона смотрела на звезды. По ночному небу пролетел, постепенно удаляясь, самолет. Не критическая проблема. Честен ли он с ней?
– Если бы ты с самого начала знал, кто мой отец, стал бы столь настойчиво приглашать на свидание?
Байрон заставил ее посмотреть себе в глаза.
– Сильно сомневаюсь, что смог бы держаться от тебя подальше.
Леоне удалось обнять его. Больше всего ей хотелось быть самой собой.
– Кроме того, если бы ты заодно со своим папочкой готовила мне ловушку, вряд ли стала бы тратить почти год, чтобы влюбить меня в себя.
Их лица находились близко друг к другу, но они не поцеловались.
– Ах, это я, значит, влюбила тебя в себя? Вот что ты подумал?
Последний раз, когда он говорил о своих чувствах, все закончилось неопределенным: "Раньше ты была мне небезразлична". Ни слова о любви, ни тогда, ни теперь. Новое признание, по крайней мере, менее уклончивое. Он коснулся лбом ее лба, ей захотелось прижаться к нему еще крепче.
– Я делаю тебе предложение сейчас. Понимаю, за последний год многое случилось. – Он вынул ключи из кармана, она с удивлением увидела, что вместо брелока к ним прикреплено кольцо. Не самое подходящее место для бриллианта. – Готов признать, я не очень-то старался.
Леона фыркнула, не в силах отвести взгляда от поистине прекрасного кольца с большим блестящим камнем красивой огранки. Несомненно, кольцо стоит целое состояние.
– Я хотел сделать тебе предложение за несколько месяцев до… В общем, ждал подходящего момента и упустил шанс. Теперь, мне кажется, время самое подходящее.
Он заставил ее привстать, снял кольцо с цепочки и, снова усадив себе на колени, протянул его ей.
– Я полагала, у меня будет время на раздумья по окончании нашего двухнедельного проживания.
– Не беспокойся, я могу подождать две недели, потом спрошу снова.
На этот раз Леона взяла кольцо, еще хранившее тепло Байрона, и сжала его в кулаке. Оно оказалось тяжелым, уголки квадратного камня впились в пальцы, она нервно сглотнула.
– Что, если эти две недели окажутся далеко не безоблачными?
– Я все равно останусь в доме. Мне очень нравится кухня, – с ухмылкой заявил Байрон и снова посерьезнел. – Если мы не уживемся, надеюсь, ты позволишь подыскать тебе жилье по соседству. Не хочу тратить на дорогу время, которое мог бы проводить с сыном.
Леона задумалась. Если он поможет с арендной платой, почему бы не поселиться в доме с задним двором, где мог бы играть Перси? А ей сгодится небольшой домик, в котором можно растить сына.
– Звучит разумно. Только не нужно дворца.
– Означает ли это, что ты согласна на две недели переехать в мой дом?
Леона разжала пальцы и протянула ему кольцо.
– В дом перееду, об остальном поговорим по истечении этого срока.
Байрон что было сил сжал ее в объятиях. Будучи прижатой грудью к его торсу, она заерзала, пытаясь сменить положение. От этих действий и от холода соски бесстыдно напряглись. С нежностью глядя на нее, Байрон убрал с ее щеки короткую прядь волос.
– Что бы ни случилось, знай: ты всегда можешь на меня положиться. Я здесь и никуда не денусь.
Ей отчаянно хотелось верить красивым обещаниям. И она жалела, что не может поверить его заверениям в том, что никогда ее не бросит.
И уже пора заставить себя купить тест на беременность. Нет ни времени, ни сил на еще одну внеплановую беременность, поэтому окончательное решение надо принимать, когда ситуация окончательно прояснится в ту или другую сторону.
Байрон теперь не просто гладил ее по спине, а тянул на себя, каждый миллиметр, приближающий к его губам, имел значение. Леона тоже хочет его поцеловать, ощутить ответный поцелуй, хочет всего того, о чем прошедший год запрещала себе даже мечтать. Она хочет его. Так было всегда, начиная с первого свидания, и она, зная, кто он, приказывала себе держаться от него подальше. Даже тогда она его хотела.
– Мы не можем. Перси… Мэй…
– Ш-ш-ш. – Его рука пробралась за резинку ее спортивных брюк и змеей поползла вниз по бедру. – Позволь мне о тебе позаботиться.
Леона заерзала.
– Байрон.
Он обнял ее за талию и еще теснее прижал к себе, достигнув пальцем заветной цели. Леона ахнула.
– Веди себя тихо, детка. Позволь мне сделать это для тебя.
Закусив нижнюю губу, она кивнула. Байрон, зловеще усмехнувшись, надавил сильнее.
Она изо всех сил старалась сдержать стоны, он целовал ей щеку, шею, подбираясь к чувствительному местечку за ухом. Это всегда заставляло ее содрогаться от желания, хотя зачастую она была не в состоянии облечь свои желания в слова.
Должно быть, она все же издала какой-то звук, потому что рука, обнимающая ее за талию, напряглась, а та, что ласкала между ног, замерла.
– Веди себя тихо, – прошептал Байрон, Леона еще сильнее закусила нижнюю губу. – Если не будешь слушаться, я немедленно перестану. Ты этого хочешь?
Леоне удалось сдержать стон, а тело забилось в конвульсиях. Она схватила его за руку и почувствовала, как заходили под ее пальцами его крепкие тренированные мышцы. Она задвигала бедрами поверх его восставшей плоти.
– Правильно, – пробормотал он, водя пальцем по кругу и доводя ее до исступления.
Леона чувствовала, как напряглись мышцы перед оргазмом. Она прильнула к Байрону, который энергичнее задвигал пальцем, и хотела приподняться, чтобы ослабить растущее внутри напряжение, но он уперся в нее локтем, не позволяя этого сделать.
– Ты хочешь кончить? – прошептал он ей в шею, лаская дыханием кожу.
Леона кивнула, стараясь не проронить ни звука. На самом деле ей хотелось ощутить Байрона в себе, почувствовать вес его тела, прижимающий ее к кровати. Хотелось принадлежать ему. Боже, как велико было это желание!
– Скажи это, – потребовал он, – скажи, что хочешь кончить.
– Я…
Он с силой прижался к ней, вбирая в себя пульсацию ее тела. Леона опасалась, что стоит открыть рот, как она закричит.
– Скажи это, – настаивал он. – Скажи, как сильно хочешь кончить в моих объятиях.
– Я хочу кончить. Прошу тебя, – сдавленно прокаркала она.
Он только этого и ждал. Его палец задвигался быстрее и яростнее, пока ее в теле не взорвался фейерверк. Она сильно выгнула спину, не поддерживай ее Байрон, неминуемо упала бы. Он крепко держал ее, впитывая накатывающие на нее волны экстаза. Его палец замедлил движение. Наконец Леона без сил упала ему на грудь, он обнял ее и, давая возможность прийти в себя, стал гладить по волосам. Ягодицами Леона продолжала ощущать мощь его возбуждения.
– Ты такая красивая, детка. Хочу делать это с тобой каждую ночь.
– Только это и ничего больше?
Он рассмеялся:
– Когда раздобуду новые презервативы или иное средство защиты по твоему выбору, наверстаем упущенное. Потому что это, – он поцеловал ее в губы, – было только начало.
Глава 13
Вещей у Байрона было совсем мало. Уезжая в Европу, он взял лишь несколько чемоданов, остальное сдал на хранение и, вернувшись, не удосужился забрать.
По непонятной причине выбранную Леоной мебель нужно было ждать несколько месяцев, зато кровати доставили через пару дней после размещения заказа. Мебель для малыша также не заставила себя ждать, но лишь потому, что в данном вопросе Байрон проявил настойчивость.
Он договорился со складом, чтобы в понедельник привезли хранящиеся там вещи – сковороды, кастрюли и ножи. В общем, все то, что он не мог взять с собой в Париж из соображений безопасности. Имелась у него и кое-какая мебель, которой можно пользоваться, пока не доставят новый гарнитур.
Байрон укладывал футболки, когда в дверь постучали. Он поморщился, не желая снова ссориться с Френсис.
– Да?
В дверном проеме возник Чэдвик:
– Привет. Найдется минутка?
Едва ли старший брат явился с миром. Хладнокровный, серьезный Чэдвик всегда ходил у отца в любимчиках, Байрон принимал это как должное и не пытался ничего изменить, довольствуясь тем, что он любимчик Джорджа. О большем можно было и не мечтать. До тех пор пока Байрон не мешал планам отца, они сосуществовали в относительной гармонии. Гармонии, которая в любой момент грозила разлететься на куски.
– Конечно. Что стряслось?
Чэдвик сел. "Плохо дело", – отметил про себя Байрон.
Некоторое время Чэдвик наблюдал, как брат пакует вещи. Они никогда не были близки, во-первых, Байрон младше на восемь лет, а во-вторых, Чэдвик и Филипп – другой сводный брат – всегда конфликтовали с Мэттью из-за несовпадения интересов. О Байроне и Френсис они почти не вспоминали.
– Ничего не хочешь мне рассказать?
Черт подери. Интересно, кто его выдал, Френсис или Мэттью? Байрон готов был поспорить, что это Мэттью, который прежде совместно с Чэдвиком руководил "Пивом Першерон".
– Я собираюсь жениться.
Брови Чэдвика взлетели вверх, но он не проронил ни слова, ожидая продолжения.
Черт, черт, черт.
– Я купил дом, – буднично, словно ничего особенного не происходит, сообщил Байрон. – В особняке больше жить не буду. – Он наигранно улыбнулся. – Но за гостеприимство спасибо.
Чэдвик неопределенно махнул рукой:
– Приезжай в любое время. Это не только мой, но и твой дом тоже. А невесту твою мы знаем? – как бы между делом поинтересовался он.
– Френсис встречалась с ней однажды. Это моя прежняя подружка. Мы расстались до моего отъезда в Европу, а теперь вот снова вместе. – В общем и целом он сказал правду, опустив многие подробности. Это не ложь, так ведь?
Байрон ощутил чувство вины. Леоне такое объяснение точно не пришлось бы по душе.
– Понимаю. Значит, то, что наши адвокаты составляют брачное соглашение с пунктом об опеке над ребенком в обход меня, к делу никак не относится?
Черт подери, об адвокатах-то он и забыл. Значит, не Мэттью его выдал. Уже хорошо. С другой стороны, он, Мэттью и Френсис, похоже, попали в опалу за сокрытие важных сведений от старшего брата.
– Не думал, что это так важно. Я просто делаю то, что считаю нужным, чтобы защитить семейное дело.
– Вот оно что. Собственное отцовство ты счел неважным? Кроме того, с чего ты решил, что семью нужно защищать, но нам при этом ни словом не обмолвился? Предупрежден – значит, вооружен.
– Я ничего не хотел тебе говорить, потому что знал – ты взбесишься.
– Я не взбешусь, как ты изволил выразиться. Мы же не дети, и я не собираюсь сажать тебя под домашний арест. Если считаешь, что сложившаяся ситуация может затронуть интересы семьи, всегда можешь мне рассказать.
В последнем Байрон сильно сомневался, но выхода не было.
– Я собираюсь жениться на Леоне Харпер. Полгода назад она родила от меня сына, я о его существовании узнал, лишь когда нанял ее оформлять интерьер своего ресторана.
Как будет выглядеть взбешенный Чэдвик? Брат сидел на стуле, не шевелясь и даже не моргая. Единственная перемена – побелел как мел.
Байрон ждал. Понимал, рано или поздно брат все равно бы узнал, хотя долгое время скрывал свои отношения с Леоной.
– Леона Харпер? – потрясенно переспросил Чэдвик. – Уж не родственница ли она Леону Харперу?
– Она его старшая дочь. А еще у него есть младшая, Мэй.
Чэдвик стал постукивать себя пальцем по ноге, быстрее и быстрее.
– Решил породниться с семьей Харпер?
– Я же говорил, ты взбесишься.
– И вовсе я не взбешен. И она твоя давняя девушка?
– Мы встречались почти год. Она знала, кто я, а я ни о чем не догадывался до тех пор, пока ее папаша не заявился в ресторан, где мы оба тогда работали. Я решил, что между нами все кончено, и уехал.
– А ребенок?
– Уезжая, я не знал о ее беременности, а она не знала, вернусь ли я обратно.
Внезапно Чэдвик подался вперед и обхватил голову руками.
– И чтобы окончательно прояснить ситуацию. Это та самая женщина, которая занимается дизайном нашего ресторана?
– Да. – Чтобы придать ситуации больше оптимизма, Байрон пояснил: – Вскоре после того, как мы расстались, Леона порвала все связи с семьей. Однако опасается – и не без основания, надо полагать, – что Харпер может отсудить у нее право опеки над малышом. Именно по этой причине я хочу жениться на ней как можно скорее. Как только высохнут чернила на брачном договоре.
– Харпер. Да, угораздило же тебя связаться с дочерью этого старого козла. Ты хоть представляешь, что он сделает, когда узнает о твоем возвращении?
– Именно поэтому мне понадобился брачный договор, и я никому не обмолвился ни словом. Нам нужно пожениться как можно тише, чтобы Харпер не вмешался и ничего не испортил.
– И ты никому не рассказал?
– Только Френсис и Мэттью. Ну и еще Мэй, сестре Леоны. Она для малыша как вторая мама. Его, кстати, Перси зовут.
Чэдвик был явно уязвлен.
– Ясно. Насчет женитьбы ты точно уверен?
Разговаривая с Мэттью, Байрон крепко усвоил одно – нельзя колебаться. Неуверенность – верная дорога в пропасть.
– Точно.
– Так она не сказала тебе, кем является? В первый раз?
– Нет.
– И ты ей доверяешь?
В глазах Байрона промелькнула тень сомнения и тут же пропала.
– Это к делу не относится. Я намерен сделать так, чтобы моего сына никто у меня никогда не отнял, особенно Харпер.
– Я хочу познакомиться с ней и ребенком, – авторитетно заявил Чэдвик, уже полностью оправившийся от потрясения.
– Не сейчас.
– Даже от семейного ужина с Сереной и Кэтрин откажешься? Я не стал бы пугать твою Леону.
Байрон оценил попытку брата, но от его внимания не укрылось то, каким тоном брат произнес слова "не стал бы".
– Леона с детства наслушалась от отца страшных историй о том, что Хардвик всегда забирает себе детей, оставляя их матерей без гроша, и очень боялась, что я так же поступлю с ней.
– Ты обдумывал такую возможность?
– Нет. Она не должна расплачиваться за ошибки отца. Ее не интересует старая вражда, а я не хочу использовать сына как средство воздействия. Случившееся между нашим отцом и Харпером осталось в прошлом и не должно нас волновать. Надо продолжать жить, не оглядываясь беспрестанно на призраки Леона и Хардвика. – Собственная речь Байрону понравилась. Как бы ему хотелось поверить собственным словам!
Однако из головы не шло, что только он дает обещания о своем долгосрочном здесь пребывании, а Леона не спешит ни в чем его разуверить и показать, что ничего от него не скрывает. Сначала утаила фамилию, потом рождение сына. Какие еще тайны она ревностно оберегает?
Чэдвик неожиданно улыбнулся:
– Мы пытаемся изгнать призрак Хардвика, не так ли? Сначала Мэттью женится тайком, теперь ты. Хотя бы мать на свадьбу пригласить не забудь, договорились?
Байрон испытал огромное облегчение. Отношения его матери Дженни с Чэдвиком всегда были неоднозначными, приятно узнать, как предусмотрительно он к ней относится.
– Значит, благословляешь меня?
– Я не вправе этого делать. – Он положил руку Байрону на плечо. – Ты всегда был независимым и делал, что взбредало в голову. Честно признаюсь, я завидовал тому, что наша семейная драма тебя не коснулась.
Байрон в недоумении уставился на брата. Чэдвик ему завидовал?
– В самом деле?
– В самом деле. Поверь мне, пытаясь подражать Хардвику, я вел себя к погибели. А нужно делать лишь то, что приносит счастье. Подозреваю, эту нехитрую истину ты осознал раньше нас.
– А как же ты? Теперь-то ты счастлив?
– Да. Если женишься на ней…
– Женюсь.
– …мы поддержим тебя. Тебя, Леону и малыша. Всем вам будет гарантирована поддержка семьи Бомонт, если Харпер задумает что-то сделать.
Байрон с облегчением выдохнул, не подозревая, что все это время сдерживал дыхание, и понял, что из всех братьев Чэдвик будет яростнее всех сражаться за то, чтобы вырвать ребенка из лап Харпера. Ему досталось от Харпера больше других.
– Спасибо, старина. Я очень это ценю.
Чэдвик снова усмехнулся, что ему совсем несвойственно. Байрон не привык видеть старшего брата улыбающимся.
– Обращайся в любое время. Для этого и нужна семья. Не забудь дать свой новый адрес. – Уже открыв дверь, он замер на пороге, улыбка разом погасла, и он превратился в расчетливого, холодного бизнесмена. – Только не заставляй меня сожалеть о решении.
– Не буду.
На этот раз точно сожалеть не о чем.