Некоторое время Байрон молча смотрел ей вслед, потом сунул кольцо в карман. Бомонты борются за то, чего хотят, невзирая на мнение окружающих. Ей еще предстоит узнать, как далеко он способен зайти, чтобы получить желаемое.
Глава 8
Леоне никак не удавалось попасть ключом в замок. Интересно, почему на этот раз, приведя Байрона к себе, она нервничает куда сильнее, чем в прошлый. Он стоял очень близко и пристально наблюдал за ее действиями. Без сомнения, ожидая ответа на свой вопрос. Если бы она только знала, чего хочет.
– Мэй! Мы дома.
Тут же заверещал Перси.
– Привет, малыш. – Леона подхватила его на руки. – Скучал по мне?
– Доктор прописал новые капли, – сообщила Мэй, – они на пеленальном столике.
– Спасибо.
Повисло неловкое молчание. Мэй смотрела на Байрона, не видя его.
– Ладно, я пошла. Вернусь поздно.
– Хорошо повеселиться! – крикнула Леона вслед сестре. Та наградила ее убийственным взглядом и, взяв жакет и сумочку, удалилась.
Байрон вздохнул:
– Честно говоря, я попросил риелтора подыскать нам дом с милой однокомнатной квартиркой неподалеку. У меня такое чувство, что Мэй не захочет видеть меня каждый день.
– Я вообще не уверена, хочет ли она переезжать, – призналась Леона. Если нет, придется вносить за нее ежемесячную арендную плату. С другой стороны, не так уж плохо, если не сложится с Байроном, будет куда вернуться. – Подержи Перси. Мне нужно переодеться.
Байрон взял ребенка на руки. Сегодня его действия были чуть более уверенными. Или он не так сильно паниковал.
– Как поживает мой мальчик?
Перси состроил ему рожицу.
Леона поспешила в спальню и переоделась в джинсы и симпатичную маечку, уверяя себя, что вовсе не стремится заслужить одобрение Байрона. Просто так удобнее. Вернувшись в гостиную, она обнаружила Байрона и Перси лежащими на полу на животе. Байрон улыбался сыну, поощряя его. Леоне хотелось незаметно постоять в сторонке и понаблюдать за ними. Пока он не оставил ее, она мечтала, что они позабудут давнюю междусемейную вражду и всегда будут вместе. Они много это обсуждали. А потом Байрон уехал, доказав тем самым, что он истинный Бомонт. Бросил ее, как предупреждал отец, а теперь вернулся и тут же принялся распоряжаться.
Она не доверяла ему. Кольцо, квартира, разговоры о семье. Он думает, будто хочет именно этого. Но это не имеет ничего общего с тем, что хочет она, и будет отнято у нее в тот момент, когда он изменит свое решение.
Леона желала связать свою жизнь с человеком, на которого можно рассчитывать, который не будет воспринимать ее как балласт. Именно так поступал отец с ее матерью. Она жаждет стабильности, безопасности и счастья для себя, сына и сестры. Было время, когда она верила, что Байрон может обеспечить ей все это и много больше. Второй раз она не ошибется.
Нужно сосредоточиться на безопасности и счастье сына, от этого зависит все остальное. Ради него она готова пожертвовать своим сердцем.
– Веселитесь?
– Мне было интересно, умеет ли он перекатываться.
– Нет, пока не умеет. Как твои ушки, малыш? – Перси, ворча, пытался подняться. – Знаю, трудно смотреть по сторонам, когда лежишь на животе. – Она погладила сына по спине и посмотрела на Байрона. Он глядел на нее так, будто увидел впервые.
– Что такое?
– Ты не ответила на мой вопрос. Ни на один из них.
– Так задай его снова.
– Ты будешь жить со мной?
Чтобы у Перси был любящий отец? Даже если ради этого она каждый день будет страдать, оплакивая величайшую любовь своей жизни и величайшую ошибку? У них ведь с Байроном не соревнование!
– Да.
– Поедешь со мной завтра осматривать варианты жилья? И Перси можешь взять, ведь ему тоже там жить. Пусть выскажет свое мнение.
Леона не смогла сдержать усмешку. Очень предусмотрительно с его стороны! Если бы он руководствовался этим принципом во всем, что делает и говорит!
– Ты выйдешь за меня замуж?
Ради блага Перси.
– Прежде чем согласиться, хочу знать, что это будет за брак.
– Что ты имеешь в виду?
– У тебя будут другие женщины?
– Нет. – Он ни секунды не раздумывал. Ей это понравилось. – Что насчет тебя?
– У меня и без свиданий забот полон рот.
– Значит, решено? Никто не станет ни с кем встречаться. Что еще?
Одно маленькое но. Бомонты всегда жульничают. Хардвик Бомонт всегда забирал себе детей. Им ни при каких обстоятельствах нельзя доверять.
– А если у нас не получится? Ты же не отнимешь его у меня, правда?
– Я не похож на своего отца, Леона. А что насчет тебя? Если у нас не получится, ты же не заберешь сына и не сбежишь? Я не потерплю новой лжи. Если ты снова меня предашь… – Он намеренно оставил фрау незаконченной.
От его угрозы у нее по спине пробежал холодок. Если она совершит поступок, который ему не понравится, он заставит ее страдать.
– Я никогда не лгала. Я назвала тебе свою фамилию.
– Вот, значит, как ты себя оправдала? Раз это не наглая ложь, значит, ты ни в чем не виновата? Как трогательно.
Он протянул руки к Перси. Леона так крепко прижимала к себе ребенка, что он начал извиваться. Байрон вздохнул:
– Я хочу, чтобы все у нас стало по-другому, ты же понимаешь. Не хочу походить на своих родителей. – Он подошел и сел рядом. Перси продолжал ерзать, Леоне пришлось передать его Байрону. – Мне отлично известно, что отец сделал с матерью. Я никогда не поступлю так с тобой и Перси.
Леона понимала, что Байрону доверять не следует, но он говорил так убедительно, что она почти сдалась. Посмотрела на сына, увлеченно сосущего пальцы.
– Мне потребуется помощь с малышом. Если Мэй не захочет жить с нами, придется искать ясли, а это недешево. Ушные капли тоже стоят больших денег, не говоря уже об операции по вставлению трубок в случае инфекции.
– Я обо всем позабочусь.
Готова ли она расстаться с таким трудом завоеванной независимостью и позволить ему оплачивать счета, потому что так лучше для сына, но не для нее? Леона приказала себе не паниковать и не терять головы, дышать глубоко и размеренно.
– А что насчет твоей семьи?
– Что насчет их?
– Ты же видел, как на меня отреагировала Френсис. Не воспримут ли они наш брак в штыки?
– Все изменилось. Мы будто разом осознали, что Хардвик действительно мертв и нам больше не нужно отвечать его ожиданиям. Даже Чэдвик изменился, стал больше улыбаться.
– Хотела бы я, чтобы и мой отец это наконец уразумел, – с тоской отозвалась Леона. Вот если бы все смогли позабыть давнюю вражду и просто продолжить жить!
Перси захныкал, показывая, что голоден.
– Ой, мне давно надо заняться ужином.
– Позволь мне. Что еще он ест?
– Твое яблочное пюре ему очень понравилось. Еще он любит йогурты и кашу, но главным образом детские смеси.
Байрон высунул голову из кухни и помахал в воздухе банкой с нарисованными на ней зелеными бобами и картофельным пюре.
– Это, что ли?
– Да. Очень хорошая марка, органическая еда без добавок.
Наградив ее скептическим взглядом, Байрон снова скрылся в кухне. Леона проверила подгузник Перси.
– Сдается мне, – обратилась она к малышу, укладывая его на пеленальный столик, – что он начнет с нуля.
И не ошиблась. Пока она меняла подгузник, Байрон успел начистить картошки, поставить ее варить и подогреть банку зеленых бобов.
– Консервы мне совсем не по душе. Я куплю сыну свежие или замороженные овощи.
– Тебе не обязательно это делать, – начала было Леона, но строгий взгляд Байрона заставил ее замолчать. – Хорошо, как тебе будет угодно.
Сорок минут спустя они уже ужинали.
– Очень вкусно, – похвалила Леона, кормя Перси с ложечки и одновременно пытаясь есть сама. Малыш поддержал ее, изо всех сил замолотив ручками по приставному столику и открыв рот, прося добавки.
– Хорошо. Я ведь раньше готовил для новорожденных детей. Ну, знаешь, когда отец женился снова и снова и его жены рожали детей. Он ожидал, что мы будем разделять его вкусы в еде, но, видишь ли, четырехлетнему малышу не просто полюбить стейки со стручковым перцем. Джордж, конечно, всегда готовил для нас более подходящую еду, но нам приходилось есть на кухне, чтобы родители не знали. Это было сто лет назад.
– Очень похоже на мое детство.
– Мы никогда говорили о твоем детстве, ты всегда меняла тему. Так что у меня пробел в знаниях.
– Я знала, кто ты такой, невозможно не обратить внимания на твою фамилию, но мне хотелось выйти за рамки противостояния Харперов и Бомонтов, узнать, в самом ли деле ты такой, как утверждает мой отец, сможешь ли полюбить меня ради меня самой, а не ради моего наследства. – Прежде Леоне не представлялось возможности сказать Байрону эти слова. В ту ночь все произошло очень быстро.
– Я хотела быть кем-то большим, чем просто дочерью Леона Харпера.
– Так и было. Так и было.
Леона подалась вперед, чтобы не упустить окончания этого важного предложения, но его не последовало.
– Что ты имеешь в виду?
– Ничего, – грубо отозвался он.
– Байрон. – Она встала рядом и положила руку ему на плечо, пытаясь развернуть лицом к себе, но он даже не шелохнулся. – Скажи мне!
– Тебе следовало обо всем мне рассказать. Ничего бы не изменилось, если бы ты сама сказала. Тогда бы мне не пришлось узнавать правду от твоего отца.
Чувство вины, последние несколько минут отравляющее разговор, вырвалось на свободу.
– Я хотела, но боялась разрушить самое лучшее, что когда-либо случалось в моей жизни.
Она надеялась, что он улыбнется своей особой улыбкой, заставляющей ее растаять, но его лицо оставалось суровым.
– Ты мне не доверяла.
Леона смотрела на него, чувствуя, как вина постепенно сменяется гневом.
– Во-первых, не я сделала ноги. Я осталась разбираться с последствиями. Пыталась наладить свою жизнь, хотя тоже хотелось сбежать, спрятаться, но такая роскошь мне была недоступна. – Байрон хотел было запротестовать, но Леона перебила: – Во-вторых, именно поэтому я и не ответила согласием на твое предложение. На этот раз оно не похоже на приказ, но я только и жду, когда ты из любящего папочки превратишься в разъяренного бывшего любовника.
Перси завозился, явно недовольный тем, что его оставили одного. Впервые в жизни Леона не спешила взять его на руки.
– И наконец, ты мне тоже не доверяешь. Четыре дня, Байрон. Столько мне потребовалось, чтобы принять решение уйти от отца. А тебя не было рядом. Ты уехал. Не мог задержаться на недельку и дождаться меня. – Горло пересохло, но она не могла допустить, чтобы голос хрипел. – Так что, извини, мне нужно больше доказательств, что ты не исчезнешь вновь и женишься не только ради того, чтобы отнять у меня сына.
– Ты нуждаешься во мне.
Перси издал нетерпеливый вопль и бросил ложку на пол, Леона услышала удар.
– Я нуждаюсь в алиментах на ребенка. И в работе. Тебе придется хорошо постараться, чтобы убедить меня, что я нуждаюсь и в тебе тоже.
С этими словами она развернулась и зашагала прочь из кухни.
Глава 9
Байрону было непросто сосредоточиться на купании сына, в ушах до сих пор звучали слова Леоны. Разве предложение руки и сердца не достаточное доказательство того, что он не намерен исчезнуть, прихватив малыша? Брак – это… Да, возможно, не вечные узы, но все же подобный союз нельзя недооценивать. Женившись на Леоне, он упрочил бы свое положение в жизни Перси. Неужели она не понимает? Почему не пытается его разуверить? Где обещания, что она никогда ему больше не солжет, не натравит на него и его семью своего отца с оравой адвокатов, не выжидает, пока он ослабит защиту, чтобы ударить по самому больному месту – по сыну? Она дважды солгала ему. Даже если это и было чудовищное недопонимание, она все равно многие месяцы водила его за нос. Как ей после этого доверять?
Далеко в своих размышлениях ему продвинуться не удалось, плескающийся в ванне Перси брызнул ему водой в глаза. Увидев проплывающую мимо резиновую лодку, малыш заверещал от восторга и с удвоенной энергией замолотил ручками по воде. У Байрона намокла рубашка, а Перси не стал чище. Когда сын потянулся за лодкой, Байрон не сумел его удержать, и малыш с головой скрылся под водой.
– Ой! – вскрикнул Байрон.
Леона тут же очутилась рядом и выловила ребенка.
– Я его подержу, а ты помой.
– Мне очень жаль.
Перси заплакал, но Леона тут же подтолкнула лодку в его сторону, и он успокоился.
– Все в порядке, – мягко заверила она. Байрон с удивлением увидел, что она улыбается. – Со временем станет легче.
– Раз ты так говоришь.
Ссора, которая в действительности таковой не являлась, висела между ними. Байрон продолжал раздумывать над словами Леоны и после того, как они выкупали и подготовили ко сну Перси. Она не сказала ему о своей семье, потому что не хотела к ней принадлежать. Можно ли ей верить?
Весь минувший год он считал, что она намеренно ввела его в заблуждение, скрыла информацию, чтобы в подходящее время воспользоваться ею в своих целях. Не стала ли "подходящим временем" та ужасная ночь?
Быть может, все совсем иначе?
Байрон воскресил в памяти воспоминания. Рори отчитывает его, он огрызается, Рори увольняет его. Он тогда набросился на Рори с кулаками, потому что за полтора года работы достаточно от него натерпелся и жаждал поквитаться. Потом шеф-кондитер Брюс, которого Байрон считал своим другом, грубо выволок его из ресторана и бросил на тротуар. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как Леона садится в автомобиль Леона Харпера. Вот только сама ли она садилась или ее заталкивал отец? Было темно, шел дождь, и Байрон решил…
Было ли это заранее спланированное представление? Говорит ли Леона правду о лжи в прошлом? Он совершенно запутался. Она вскружила ему голову до такой степени, что он лишился всяческих ориентиров.
Пока Леона занималась Перси, Байрон яростно отмывал посуду, пытаясь максимально точно вспомнить, что делал Леон Харпер за мгновение до того, как подошел к нему и осыпал насмешками.
В кухню вернулась Леона.
– Малыш заснул? – спросил он, решив, что именно этим следует интересоваться заботливому папаше.
– Я закапала ему ушки. Надеюсь, он проспит хоть пару часов.
– Надеешься?
Леона вымученно улыбнулась:
– Именно поэтому мы и ищем трубки.
– Понимаю. Сколько раз у него уже воспалялись ушки?
– Я давно потеряла счет. Иногда к нему встает Мэй, но в целом ему просто хочется, чтобы его приложили к груди.
Байрон посмотрел на ее грудь. Леона была без лифчика, и соски отчетливо проступали через тонкую ткань футболки. Вожделение накрыло его с головой, когда он вспомнил их поцелуи – сегодняшний и вчерашний.
– Прекрати. – Леона скрестила руки на груди.
– Прости, – пробормотал Байрон, опуская глаза на кастрюли и сковородки.
– Уверен, что нам стоит жить вместе?
Байрон напрягся. Черт подери, ситуация ухудшается с каждой минутой.
– А какие есть варианты?
– Например, ты можешь регулярно навещать Перси и брать его к себе на недельку-другую согласно графику опеки, а также выплачивать алименты. Возможно, так будет лучше.
– Лучше для кого? Уж точно не для Перси, ведь в таком случае его может забрать твой отец. Не бывать этому.
– Байрон, я не хочу трудностей.
– "Трудностей"? Извини, что разбиваю твои розовые очки, но и сейчас все далеко не просто.
– Хорошо. Я лишь хочу сказать, что ты все еще зол на меня, и не желаю, чтобы Перси рос с родителями, которые постоянно ругаются. И не надо делать из меня злодейку.
– Я и не говорил, что ты злодейка. И я вовсе не зол на тебя.
Зато раздражение на самого себя росло с каждой минутой. Борясь за то, что ему дорого, он не смог бы напортить сильнее, даже хорошо постаравшись. Его отец, вероятно, сейчас в гробу переворачивается. Будь Хардвик Бомонт жив, хлопнул бы сына по плечу и посоветовал:
– Прекрати суетиться. Она всего лишь женщина, а ты Бомонт. Вот и веди себя соответственно.
Байрону не хотелось заставлять Леону и Перси подчиниться своей воле. Он не собирался силой и устрашением устанавливать свои порядки.
Леона сверкнула глазами в его сторону:
– Нет, но тебе необязательно что-то говорить. Твои поступки куда красноречивее слов.
– Да что ты? И о чем это свидетельствует?
Он схватил ее за руки и привлек к себе. В его поцелуе не было ни капли нежности и мягкости, только властность и непреклонность. Возможно, ему и не удастся получить согласие на предложение, но он уверен, что она ему и не откажет. Мгновение спустя Леона сдалась. Склонив голову, вздохнула и разомкнула губы. Байрон углубил поцелуй, спрашивая себя, можно ли целовать ее, не опасаясь без остатка раствориться в сладкой неге ее тела?
В его объятиях Леона сделалась покладистой и милой. Его сердце забилось быстрее, и он позволил ей прервать поцелуй.
– Что нам делать, Байрон?
– Давай попытаемся. Я подыщу квартиру, и вы с Перси поживете со мной некоторое время, скажем неделю-другую. Тебе вовсе не обязательно будет перевозить туда все вещи. А если не сработает, – он не желал признавать, что его затея может не сработать. Не хотел ошибаться в суждениях. Но нужно заверить Леону, что у нее есть путь к отступлению и он не станет удерживать ее с сыном в заложниках, когда они заживут под одной крышей, – будем реализовывать твой план.
Байрон уверял себя, что сможет жить с ней. Тогда будет проще разобраться, какая часть ее истории правдива, а в чем она до сих пор лжет.
Она отклонилась, чтобы видеть его лицо.
– А если сработает?
Ее глаза были широко распахнуты, но не от страха. В них светилась надежда. Байрон погладил ее по щеке.
– Если сработает, я снова сделаю тебе предложение.
Прижавшись щекой к его ладони, она выдохнула, слегка приоткрыв губы. Байрон поцеловал ее, стремясь положить конец перебранке и напомнить, что именно он здесь главный, но вместо того, чтобы охладить страсть, поцелуй лишь подлил масла в костер желания. Она нужна ему. И только она. Никакие чувственные европейки не сумеют удовлетворить его так, как эта женщина.
– Две недели? – спросила она чуть слышно, заглядывая ему в глаза.
В глубине ее светло-карих глаз легко можно утонуть. Каким бы сентиментальным ни было это избитое высказывание, Байрон не мог не признать, что в данном случае оно целиком соответствует истине.
– Да. – Он снова коснулся губами ее губ. – Договорились.
– М-м-м-м.
Они принялись с жаром целоваться, позабыв обо всем. Только он и она. Так было раньше и должно быть впредь.
Поцелуй становился глубже, Леона провела языком по губе Байрона. Робкое прикосновение. Словно она опасалась того, что может произойти дальше.
Байрон точно знал, какое развитие событий его бы устроило. Он хотел подхватить Леону на руки, отнести в спальню и остаток ночи воскрешать то, что некогда было между ними. Он не желал думать о лжи и предательстве. Он жаждал вновь заполучить Леону.