Он проник языком к ней в рот и почувствовал ответную реакцию ее тела. В памяти ожили воспоминания об их первом поцелуе. Тогда она тоже колебалась. Теперь Байрон понимал: это оттого, что она знала, кто он. Он считал, что все дело в ее кротости и невинности, и вел себя с ней очень деликатно, стараясь избежать принуждения. Лишь поцеловал ее перед сном, и она уехала домой на своем автомобиле.
Так же ему следовало поступить и сейчас. Одарить ее долгим страстным поцелуем и убраться из квартиры, отправиться домой и заняться делами, не позволив себе сгореть в пламени страсти. Не нужно испытывать удачу. Черт подери, у него и удачи-то почти не осталось, так что испытывать нечего. Но Леона запустила пальцы ему в волосы и, откинув голову, простонала: "О, Байрон!" – и он пропал.
Он поцеловал ее в заветное местечко за мочкой уха и был немедленно вознагражден пробежавшей по ее телу дрожью удовольствия.
– Скажи мне, чего ты хочешь. Ты хочешь меня?
Она ответила не сразу, он снова поцеловал ее. Их языки сплелись в страстном танце, тела захлестнули волны жара. Его решимость уйти таяла с каждым мгновением. Он и пару шагов едва ли был в состоянии сделать, но это не важно. Она поставила его на колени, и он с радостью повиновался.
– Скажи же мне, – потребовал он. Отступив на шаг, подхватил ее. Ему нравилось ощущать ее тело в своих руках. Он усадил ее на кухонный стол. – Скажи, что хочешь меня. – И он коленом раздвинул ей ноги.
Леона не вырывалась, не отталкивала его. Напротив, покрыла поцелуями его щеку, шею.
Восставшим мужским естеством Байрон прижался к ее лону, с губ Леоны сорвался вздох. Она выпрямилась, глядя на него широко раскрытыми глазами. Это был последний момент, когда он мог уйти. Не сводя взгляда с ее лица, он снова ударил ее бедрами. Ее рот приоткрылся, образовав идеальную букву "О". Байрон, не в силах совладать со всепоглощающим желанием, поцеловал ее. Обхватив его ногами за талию, Леона тесно прижалась к нему.
– Да, – прошептала она, – я хочу тебя.
Иного приглашения не требовалось. Сняв ее со стола, он быстро отнес ее в спальню. С каждым шагом их тела все теснее соприкасались, и к тому моменту, как он закрыл за собой дверь, Леона стонала ему в ухо:
– Байрон, о, Байрон!
Он бросил ее на кровать.
– Детка! – Он накрыл ее тело своим. В гаснущем сознании промелькнула мысль, что нужно действовать не спеша, но, когда Леона вонзила ему в спину ногти, рациональное мышление погасло.
Он сел, опершись коленями о кровать, чтобы она могла снять с него рубашку, погладил ее соски, они тут же напряглись, превратившись в крепкие розовые бутончики. Он усмехнулся. Леона лежала на спине, закинув руки за голову.
– Ты же не разочарован тем, что видишь, правда?
– Нет. Твои груди восхитительны. И тело тоже.
– Но оно не такое, как прежде. Все изменилось. Я уже не та девушка, которую ты знал.
– Да. Ты стала лучше. Превратилась в женщину.
С этими словами он стянул с нее брюки. Одной рукой продолжая ласкать ее грудь, второй он сдвинул трусики в сторону и, склонив голову к лону, стал целовать его.
– А тут ничего не изменилось, – пробормотал он, вдыхая аромат. Хлынул поток воспоминаний, от которых он целый год пытался избавиться. – О, детка!
Тело Леоны задрожало, с губ сорвался стон. Она попыталась сомкнуть ноги, преградив ему доступ, но он использовал вторую руку, чтобы не дать ей закрыться от него.
– Вот так, – прошептал он, когда ее тело изогнулось дугой. – Ты такая красивая.
– Хочу… еще, – сквозь сжатые зубы простонала она.
– Тебе нужно только попросить. – Он провел по ее животу вниз, к трусикам, и сдернул их.
Леона задергалась, понимая, что теперь полностью обнажена перед ним, и прикрыла руками живот. Отведя ее руки, Байрон увидел бледно-розовые линии, которых прежде не было.
– Байрон! – Леона точно ожидала волны боли.
– Ты прекрасна, – прошептал он, целуя растяжки. Ее тело подарило миру его сына, и он намерен доказать, как сильно ценит это.
Едва сдерживаясь и рискуя кончить прямо в джинсы, Байрон снова накрыл ртом ее лоно. На этот раз в его действиях не было нежности. Он вознамерился подвести ее к краю экстатической бездны и сбросить в нее. Схватив за ноги, он подтянул ее вверх, облегчая себе задачу. Она запустила пальцы ему в волосы, растрепав конский хвост.
– Ах, Байрон!
– Ты все еще хочешь большего?
– Прошу тебя. Пожалуйста, Байрон!
Он довольно усмехнулся:
– Видишь, как сильно я по тебе скучал, – и он запустил палец ей в лоно. Она стонала от удовольствия, он лизал ее, целовал и ласкал.
– Да, – выдохнула она и, обхватив его лицо, заставила посмотреть себе в глаза. – Еще. Я хочу большего.
– Этого? – уточнил он, засовывая второй палец. – Этого ты хочешь?
Ее рот открылся, но слов не последовало. Она лишь отрицательно качнула головой.
– Скажи мне, чего ты хочешь, Леона. Я хочу это услышать. – Он и сам не знал, зачем ему это нужно, но ничего не мог с собой поделать. На этот раз никаких недомолвок.
– Я хочу тебя целиком, – чуть слышно призналась она. – Люби меня, Байрон, умоляю.
Он спрыгнул с кровати и быстро стащил с себя джинсы. В бумажнике лежал презерватив, но на то, чтобы вытащить его, потребовалось несколько минут. Леона отвлекала его, целуя головку его члена. Он застонал, едва сдерживаясь.
– Детка, прошу тебя.
Она подняла на него глаза и обхватила член рукой. Это уж слишком!
– Малышка, – предостерег Байрон, не желая, чтобы все закончилось, прежде чем он успеет напомнить ей, как хорошо им было вдвоем. Он не знал, сколько у них времени. Перси может проснуться в любую секунду, или Мэй вернется домой. – Позволь мне сделать это для тебя.
Собрав остатки самообладания, он оттолкнул ее, быстро надел презерватив и забрался на кровать.
– Ты еще не передумала?
– Ни в коем случае. Я бы тебе сказала. – Она провела языком по его губам, он не стал дольше сдерживаться и одним мощным движением вошел в нее. Ее лоно было очень влажным, будто тоже только и ждало этого мгновения. Затерявшись в ее теле, целуя, он подумал: "Наконец-то я дома". – Да, – простонала она, наслаждаясь. – Сильнее, сильнее!
– Как скажешь, – выдохнул он, пытаясь оттянуть свою разрядку, чтобы Леона первой достигла экстаза. Он хотел показать, как хорошо ей может быть с ним, поэтому продолжал интенсивно двигать бедрами. Кровать под ними раскачивалась и скрипела, Леона стонала, и он ощущал на губах ее вкус.
– О, о! – снова и снова восклицала она. Волна оргазма накрыла ее тело, голова скатилась с подушки. Байрон продолжал целовать ее до тех пор, пока не затихли конвульсии.
Когда Леона в изнеможении распласталась по кровати, Байрон тоже достиг разрядки. Его оргазм был столь велик, что презерватив, не выдержав натиска, лопнул.
О, черт.
– Что такое?
– Презерватив порвался.
– Ох! – Леона спрыгнула с постели и со всех ног бросилась в ванную.
Байрон грузно сел на край кровати и выбросил остатки бесполезного презерватива в мусорную корзину. Ради всего святого, он еще не до конца осознал, что один ребенок у него уже есть. Неужели скоро появится второй?
Какой же он дурак. Не следовало использовать старый презерватив. И вообще, не нужно было заниматься с Леоной любовью, по крайней мере сейчас. Но в ее присутствии он никогда не мог сдержаться. Возможно, Леона снова забеременела. Что за неразбериха! А вдруг она права и им не следует жить вместе, связывать себя узами брака. Они всегда будут балансировать на тонкой грани любви и катастрофы. Единственная разница в том, что на этот раз он точно знал, когда пересек границу.
Леона вошла в спальню, повесив голову и скрестив руки на груди.
– Иди сюда, – позвал он, заключая ее в объятия.
Она судорожно всхлипнула.
– Может, зря мы паникуем.
– Очень может быть, – стараясь придать голосу как можно больше оптимизма, согласился Байрон.
– Не будем из-за этого менять планы. Две недели живем вместе.
– Точно? – Он поцеловал ее в щеку. – Понимаешь, я не уверен, что смогу держать себя в руках, когда ты рядом.
Леона слабо улыбнулась в ответ.
– Не уверен, что вообще найду в себе силы выпустить тебя из объятий. Даже по истечении двух недель.
– Хотелось бы мне знать…
– Что именно?
– Хотелось бы мне знать, хорошо это или плохо.
– Некоторые моменты были очень хороши. Я бы даже сказал, великолепны.
Она захихикала, и тут из-за стены донесся негромкий плач.
– Ой, ребенок! – воскликнула она и тут же вскочила с кровати, собирая одежду. Мгновение спустя она уже оделась и выбежала.
Байрон натянул трусы и джинсы. Он не знал, стоит ли остаться на ночь. Решил все же не делать этого. Другого презерватива у него нет, а Леона являла собой такой соблазн. Кроме того, возможно, катастрофы не случилось.
Он заглянул в комнату Перси. Там было темно, лишь из коридора просачивался луч света. Леона сидела, приложив сына к груди. На этот раз Байрон заметил то, что ускользнуло от внимания в прошлый раз: колыбельку, пеленальный столик, кресло-качалку. Он перевел взгляд на Леону и Перси. Полусонный малыш махал ручкой в воздухе, будто хотел схватить что-то, но не знал, что именно. Леона, улыбаясь, подставила ему палец.
Байрон понял, что слишком многое пропустил – ее беременность, роды, первую улыбку Перси, – намеревался наверстать все, что возможно. Он будет рядом, когда Перси первый раз перевернется, будет наблюдать за его первыми неуверенными шагами. Он станет лучшим отцом, чем был его собственный.
На пороге показалась Мэй.
– Ты все еще здесь? – окинув его с головы до ног презрительным взглядом, фыркнула она.
Посмотрев на Леону, Байрон пожал плечами, подошел к Мэй.
– Завтра мы поедем смотреть жилье. Можешь присоединиться, если хочешь.
– Не собираюсь я ради тебя переворачивать свою жизнь с ног на голову. После всего, что ты сделал с Леоной.
Байрон заставил себя сохранять хладнокровие, преимущественно ради ребенка.
– Могу снять тебе квартирку неподалеку, чтобы ты была рядом с Перси.
Мэй немного смягчилась.
– Зачем тебе это понадобилось?
– Потому что малыш любит тебя, и Леона тоже. А я хочу, чтобы они были счастливы.
Этими словами он разрушил хрупкое перемирие.
– В таком случае держись от них подальше. От всех нас.
– Если бы я только мог. Если бы я только мог.
Он понимал, что это невозможно.
Глава 10
Они встретились у пивоварни. Леона выглядела изможденной. Перси будил ее три раза за ночь, а в остальное время ее мучили дикие кошмары с участием Байрона, так что отдохнуть не удалось. И все же она приехала забрать Байрона у пивоварни, а не из особняка, чтобы его семья не видела их уезжающими вместе.
– Как ты? – спросил он, усаживаясь на пассажирское сиденье и целуя ее в губы. Сидящий сзади Перси затряс погремушкой. – Прости. – В действительности он ничуть не сожалел.
Если Леона снова забеременеет, ей придется выйти замуж за Байрона.
Коварный голос в ее голове, так похожий на голос отца, произнес: "Может, таков с самого начала был его план? Снова обрюхатить тебя, чтобы добиться своего". Она выкинула эту мысль из головы.
– Измучена. Перси просыпался еще пару раз за ночь.
– Сколько длится эффект ушных капель?
– Пару дней. А куда мы едем?
Байрон назвал адрес.
– Правильно ли я понимаю, что Мэй по-прежнему отказывается перебраться поближе к вам с Перси?
– Что-то вроде того. – Леона вспомнила, как расстроилась сестра за завтраком, узнав о ее плане провести день с Байроном и Перси.
Ехали в молчании. Произошедшее прошлой ночью тяжким грузом висело в воздухе. Леона могла бы принять таблетку, чтобы предотвратить беременность, но не хотела этого делать, не посоветовавшись с Байроном, и понятия не имела, как начать разговор.
Она будет выбирать квартиру, не представляя, сумеет ли жить с ним под одной крышей. Прошлой ночью он на полном серьезе заявил, что, находясь в ее обществе, не сможет держать себя в руках. Не хочется считать себя дурой. Конечно, она совершила несколько опрометчивых поступков, но это! Совместное проживание предполагает совместное ложе, что бы ни говорили об отдельных комнатах. С одной стороны, блестящая идея. Именно об этом она мечтала до своей первой беременности, но Байрон оставил ее одну разбираться с последствиями. С другой стороны, она никак не могла позабыть о его предательстве.
Несмотря на проведенную с ним ночь и восхитительный оргазм – будто и не было года разлуки, – Леона не знала, чего хочет дальше. Ее влекло к нему, но интересы сына нужно ставить превыше всего. Перси, разумеется, должен общаться с отцом. Это не подлежит обсуждению.
Боже, какая неразбериха в голове! Возможно, если бы ей удалось нормально выспаться, сейчас рассуждала бы здраво.
Они прибыли в офис риелтора.
– Здравствуйте! Я Шерри. Не нужно вынимать этого милого карапуза из автокресла, давайте сразу поедем.
– Хорошо, – согласился Байрон. – Мы едем следом за вами?
– Именно!
Леона повернулась к Байрону:
– Что ты ей сказал?
– Ничего особенного. Лишь то, что моя фамилия Бомонт и я ожидаю первоклассного сервиса.
– Боже мой. Вот и наслаждайся теперь.
Байрон захихикал.
Они ехали в Литлтон, маленький городок, который Леона знала плохо. Ее семья проживала в Черри-Хиллз в старинном особняке за высоким забором.
Литлтон выглядел куда более привлекательно, чем квартал "Аврора", но с Черри-Хиллз не шел ни в какое сравнение. По крайней мере, до тех пор, пока риелтор не сделала несколько поворотов. Леона обнаружила, что едет мимо сельского клуба.
– Я думала, мы ищем квартиру или что-то в этом роде.
– Что-то в этом роде, верно.
Шерри вырулила на подъездную аллею удивительного дома вдвое меньше семейного особняка Леоны и раз в пять больше ее нынешней квартирки. Открыв дверь, она изумилась. Дом был стилизован под лесную хижину, но без излишнего примитивизма. Красная черепица крыши сверкала в лучах утреннего солнца. Особняк утопал в сочной зелени, которую, судя по всему, часто поливали в связи с засухой.
– Вот мы и на месте!
– Сколько? – спросила Леона.
Шерри захлопала глазами.
– Цена составляет один миллион триста тысяч долларов, но хозяева наверняка пойдут на уступки, так как дом выставлен на торги уже несколько месяцев.
– Нет.
– Прошу прощения?
– Нет, – повторила Леона. – Мы говорили о временном жилье, квартире с тремя спальнями, а не о… Какова площадь дома?
– Девять тысяч, считая комнату прислуги над гаражом.
Три тысячи квадратных метров роскоши, а вовсе не крошечная уютная квартирка. Здесь даже комната для прислуги имеется. Леоне это совсем не нравилось. Последний год она прожила в режиме жесткой экономии и не хотела, чтобы у кого-то возникла мысль, будто ее расположение можно купить. Так поступил бы отец, чтобы признать свою неправоту, швырнул бы ей в лицо дорогущий подарок, полагая, что искупил вину. Ничего подобного. Она не продается, и точка. Верно, она хотела стабильности для сына, но это уж чересчур. Даже не смешно.
– Нет, Байрон. Мы не так договаривались.
Она хотела сесть в машину, но тут заерзал Перси.
Байрон поспешно вытащил его из автокресла.
– Хочешь на свободу, малыш? Тут за домом есть качельки. И лужайка, чтобы вдоволь побегать. Мы даже сможем завести щенка. Хочешь щенка, Перси?
Перси радостно запищал, хотя наверняка не понял, о чем речь. Леона гневно воззрилась на Байрона. Какого дьявола он творит, пытается подкупить шестимесячного ребенка?
– Идем, малыш. Давай дождемся мамочку.
Она готова была разразиться гневной тирадой, но сынишка гугукал, хлопал в ладоши и выглядел вполне счастливым. Похоже, она серьезно влипла. Но не может уехать без сына, хотя тактика заманивания и подмены ей совсем не по душе. Пожелай она собственного морального уничтожения, могла бы вернуться домой, где отец с радостью взялся бы за дело.
– Мы просто посмотрим. – Байрон повернулся к Шерри, которая больше не улыбалась. – У вас есть предложения в более демократичной ценовой категории?
– Да!
Байрон чмокнул сына в макушку, не сводя глаз с Леоны.
– Что ж, ладно. Вовсе не обязательно, что мне что-нибудь понравится, – предупредила она, выходя из машины.
– Заметано. Мне бы хотелось взглянуть на кухню.
Шерри отперла дверь дома и пригласила их войти. Внутри царила атмосфера роскоши, но не холодной обезличенности, как в особняке родителей Леоны или особняке Бомонтов. Здесь не было ни резкого освещения, ни яркой цветовой палитры, призванных громко кричать о богатстве владельцев. Прихожая была залита солнечным светом.
– Ах, – не в силах совладать с собой, прошептала Леона.
– Красиво, – согласился Байрон. – А где кухня?
Шерри распространялась о прелестях дома, спальнях и ванных. А какой прекрасный вид из окон! И так далее. Леона пассивно плелась следом, дивясь размерам дома. Впервые за год она позволила себе помечтать о жизни в роскошном доме. Байрон двадцать минут провел на кухне, изучая приборы и обсуждая "рабочий треугольник". Пока они говорили, Леона забрала Перси и отправилась в гостиную. Высокие французские окна выходили на задний двор, где, как и говорил Байрон, действительно имелись качели, очень похожие на те, что бывают в парках. Они обошли четыре спальни, включая и хозяйскую с гигантской ванной-джакузи, заглянули в кабинет.
– Это для тебя, – негромко сказал Байрон, открывая перед ней дверь.
Леона не сдержала восхищенного возгласа. В комнате было много окон, за которыми расстилалось поле для гольфа, а на горизонте высились островерхие горные вершины с фиолетовыми склонами. Нигде не виднелось ни парковки, ни мусорного контейнера.
– Как красиво.
– Я подумал, когда ты уволишься от этого парня…
– Его фамилия Лютефиск, – напомнила Леона, глядя на встроенные книжные стеллажи и кабинеты, составляющие внутренние стены.
– Вот-вот. Итак, когда ты от него уволишься, тебе потребуется свой офис для работы.
Раньше Леона часто говорила об открытии собственной дизайнерской фирмы, планируя сначала отделать ресторан для Байрона и тем самым обзавестись собственной клиентской базой. Она повернулась к нему:
– Ты не забыл.
– Нет. Так же, как и ты. Я хочу компенсировать тебе упущенное время.
Ах, если бы его словам можно было верить! Перси завозился у нее на руках, и она вспомнила о долгих месяцах, когда Байрона не было рядом.
– Купив мне экстравагантный дом? – Она заставила себя выйти в коридор, не видеть очаровательного офиса.
– Мне нужно где-то жить, дальше от моей обширной семьи. Ты же хотела иметь личное пространство, разве нет?
Шерри бросила на них косой взгляд.
– Давайте посмотрим игровую площадку!
– Я просила отдельную спальню, а не особняк, Байрон! Выглядит так, будто ты пытаешься купить мою лояльность. Или, по крайней мере, соучастие. Мне это не нравится.
– Ради всего святого, о чем ты толкуешь?
– Поступками ты чрезвычайно напоминаешь моего отца. Тот тоже привык бросаться в проблему горстью денег.