- Где машина? Ну-ка живо веди меня в гараж! - потребовал он громким шепотом. - И чтоб без глупостей.
Напавший на меня был в соломенной шляпе и маске из папье-маше, изображавшей поросенка. Раньше такие продавали в "Детском мире".
Он подтолкнул меня коленкой под зад.
Возле гаража мужчина в маске достал нож и, приставив его к моей шее, отнял от моего рта свою вонючую потную ладонь.
- Открывай. Я вижу, он не заперт.
Я подчинилась.
"Поросенок" впал в настоящий шок, увидев пустой гараж. Я воспользовалась моментом.
Я захлопнула дверь веранды перед самым его носом и щелкнула щеколдой.
- Стас!
На веранде никого не было.
Я кинулась в дом, накинула на крючок дверь. Слава Богу, что я так и не успела открыть окна. Очутившись в мансарде, я с грохотом захлопнула ляду.
За окном шумел лес. Кажется, начиналась буря.
Тип в маске выкрикивал какие-то угрозы в мой адрес и ругался отборным матом. Он быстро заткнулся, смекнув, очевидно, что могут услышать соседи.
"Куда делся Стас? - недоумевала я. - Может, он где-то в доме?"
Его нигде не было. Я ходила из комнаты в комнату, проверяя рамы. Как хорошо, что не выставлены вторые. Впрочем, Стас прав: нужна не я, а машина.
Почему-то я почувствовала облегчение. Оттого, что все кончилось в общем-то неплохо. Дали занавес, актеры сняли костюмы и парики и превратились в усталых опустошенных людей, которым хочется спать. Спать…
Я свернулась калачиком на диване возле камина и мгновенно заснула. Давно не спала я так безмятежно.
На плечо мне легла рука. И тут же раздался страшный грохот. Я с трудом разлепила веки.
Апухтин сидел на краю дивана и смотрел на меня. За окном бушевала стихия.
- Я… Я же все заперла. Как ты сюда попал? - недоумевала я, мгновенно вернувшись к реальности.
- Секрет фирмы. Но с тобой поделюсь. На веранде была не заперта рама. Ты должна быть осторожней.
- Им нужна не я, а машина.
- Машину они не получат. Тебя тоже.
- Ты все знаешь?
- Кое-что. Стас позвонил мне со станции.
- Я думала, он бросил меня на произвол судьбы. Ругала его последними словами.
- Он сидел на крыльце и читал журнал. Засобирался в дорогу, когда увидел меня. Таня, расскажи мне связно, что случилось.
Я, как говорится, излила ему всю душу. Без недомолвок и лукавства. Исповедь далась мне на редкость легко. Думаю, это был самый длинный рассказ во всей моей жизни.
Апухтин достал из своего кейса бутылку "Аиста". Я выпила свой стакан залпом, хоть он и налил мне граммов сто, если не больше.
- Что касается Сеулицкого, я сию минуту свяжусь со своим помощником и велю кое за кем проследить. Тот, кого ты называешь Вадимом, мне кажется, у нас на примете. Из него никудышний рэкетир, хотя спецэффектами он пользоваться умеет. Что касается Кириллина… Похоже, этот сюжет стремительно движется к кульминации.
- Какой сюжет?
- Щеглов должен был появиться сегодня в Москве. Но не появился.
- А где тот комедиант, перед которым я растаяла, как масло на солнце?
- Он тоже куда-то исчез. Ночью в милицию позвонил дворецкий по фамилии Прянишников и сказал, что хозяина похитили. Судя по всему, слуги не посвящены в правила игры. В спальне настоящий разгром. Но, как водится, никто ничего не слыхал.
- А кто этот двойник?
- Мне самому хотелось бы знать. Дело в том, что для новоявленных миллионеров законы еще не написаны. Вот они и придумывают их сами.
- Ты хочешь сказать, что мой обольститель есть не кто иной, как загадочный мистер Икс?
- И кто-то очень не хочет, чтоб мы эту загадку разгадали. Или же делает вид, что не хочет, - едва слышно добавил Апухтин. - Может, двинем в столицу?
- Я останусь здесь. Если честно, я боюсь снова кому-то поверить, поддаться на уговоры, простить. Боюсь проявить слабость и в очередной раз остаться в дурочках.
Апухтин ударил по валику дивана ребром ладони:
- Такие, как ты, в дурочках не остаются. И так думаю не только я.
Выражения его глаз я не видела.
"Очерствела ты, мать, душой, очерствела. Можно ли взять и просто так вычеркнуть из жизни целых десять лет? Ведь ты была счастлива, любима, любила сама. Борис делал тебе щедрые подарки. Это он настоял, чтобы ты ушла с ненавистной работы. Ты могла позволить себе спать до двенадцати. Могла позволить…"
"Да, но ведь и ты была очень преданной женой, - возражал другой голос. - Поддержала в трудный момент, поверила, отдала всю себя. Не позволяла себе флиртовать с мужчинами, не говоря уж обо всем остальном. Тебя даже прозвали "Недавалкой". И вообще последние десять лет ты жила только интересами мужа…"
Я вела с собой этот нескончаемый диалог, проснувшись после тяжелого неспокойного сна. В доме было тихо. На улице, судя по серому свету из окна, пасмурно. Я натянула одеяло до подбородка и закрыла глаза.
"Борис сейчас в опасности. Он обратился к тебе в трудную минуту, а ты… ты взяла и отвернулась. Из-за какого-то случайно подслушанного телефонного разговора. Ну и что из того, что Борис пригласил к себе на ночь глядючи какую-то Элю? Было время, когда он репетировал ночами напролет в нашей тогда еще однокомнатной квартире. К нему приезжали девчонки, ты закрывалась на кухне и пыталась уснуть - в ту пору ты еще работала в институте, и вы оба жили на твою зарплату и подкинутые матерью тайком от Кита деньги. Может статься, эта Эля каким-то образом связана с этими грязными делами…
Да, но почему он хранил в секрете, что снимает порно? Ведь у меня никогда не было секретов от мужа. Никогда. Не исключено, что Борис с самого начала жил двойной жизнью. Возможно, у него давно есть кто-то на стороне - в театральной среде трудно сохранить верность и чистоту. Хотя он говорил, что брезгует неразборчивыми женщинами. Или это для отвода глаз?"
Я вертелась как веретено, терзаемая самыми противоречивыми чувствами. Наконец поднялась и решительно направилась к телефону.
Трубка по-прежнему молчала. И немудрено - ночью была такая буря.
Я быстро оделась, глотнула прямо из кофейника холодного кофе. Надо ехать. Правда, я обещала Апухтину, что не выйду из дома до его приезда. Но я чувствовала, что сойду с ума, если останусь здесь хотя бы на полчаса.
"Позвоню Борису из автомата со станции, - думала я, шагая под зонтом пустынной улицей. - Если телефон не ответит, быстренько смотаюсь туда и обратно. Я им не нужна - им нужна машина…"
Я ощутила неизбывную горечь. Я уже готова была повернуть назад, как вдруг услыхала чьи-то оживленные голоса и смех.
Я поравнялась с домом, хозяева которого погибли полтора года назад в авиакатастрофе. Наследники, насколько мне было известно, все никак не могли найти подходящего покупателя.
Несмотря на дождь, возле ворот стояло несколько мужчин. Судя по всему, они приехали на темно-синем "БМВ", припаркованном в переулке напротив дома.
Я повернула голову и встретилась глазами с Сашей Кириллиным. Это его смех я только что слышала.
Я выронила зонт и застыла посреди дороги. Голоса смолкли. Все смотрели на меня.
- Прошу прощения, вы на этой улице живете? - спросил Саша, шагнув в мою сторону. - Можно от вас позвонить? У меня барахлит сотовая связь…
Я бросилась обратно к дому. Саша кричал мне что-то вдогонку, но я ничего не слышала. Одеревеневшими руками я с трудом отомкнула дверь и в изнеможении упала на тахту на веранде.
"Свихнулась. Ты свихнулась. Это называется манией преследования. Она неизлечима. Теперь тебя до конца жизни будут преследовать видения. И некуда от них деться…"
В ушах звучал его смех. Чтоб заглушить его, я включила приемник. Комната наполнилась звуками "Ноктюрна" Скрябина. Когда-то Саша замечательно играл этот "Ноктюрн"…
Я металась по дому. В одной из комнат висел в рамке мой фотопортрет. Я, восемнадцатилетняя, показывала кому-то невидимому язык. Борис обожал эту фотографию. Он попросил своего знакомого фотографа увеличить ее.
Я показывала язык Саше, а он подловил меня в этот момент.
Дождь стучал по шиферной крыше дома. От прогревшейся земли поднимался пар. Мне стало нечем дышать.
Я налила полстакана коньяка и залпом выпила. Когда выпьешь, на какое-то время отступают проблемы.
Саша здорово пил одно время. Очевидно, у него было много проблем.
…Когда приехал Апухтин, я валялась на диване под вращающимся, как карусель, потолком.
- Что случилось? - поинтересовался он, поднимая с пола пустую бутылку и стакан. - Вижу, ты очень по мне скучала.
- Да, - сказала я и попыталась встать. Увы, безуспешно. - Говорят, алкоголики - самые беззаботные люди. Это брехня собачья.
- Просто коньяк оказался дрянным. - Апухтин улыбался: - Помню, однажды я напился и пошел на концерт в консерваторию. Это было еще в институтские годы. Я впал там в какой-то странный, почти наркотический, транс. Мне вдруг показалось, будто я играю на рояле. И когда пианист стал кланяться в ответ на аплодисменты, я вскочил и тоже сделал реверанс. Потом, когда он сыграл на "бис"…
- "Ноктюрн" Скрябина для левой руки, - вырвалось у меня помимо воли.
- Да именно этот "Ноктюрн".
Апухтин смотрел на меня с возрастающим изумлением.
- Когда-то я обожала этот "Ноктюрн".
- А сейчас не любишь?
- Я его боюсь.
Потом меня вывернуло наизнанку, и Апухтин ухаживал за мной, как за маленьким ребенком. Помню, я твердила: "Я сумасшедшая. Ты еще не догадался об этом? Ха, как странно… Ведь ты такой умный и наблюдательный…"
В конце концов он уложил меня на диван, затопил камин. Он сидел на корточках спиной ко мне и не отрываясь смотрел на огонь.
- Рассказывай, что случилось, - сказал он, не поворачивая головы.
- Это не имеет никакого отношения к твоей работе.
- Я сейчас не на работе.
- Это касается только меня.
- Ты ошибаешься. Я уверен в этом на двести пятьдесят два процента.
- Просто я напилась, и мне показалось, будто у меня поехала крыша.
- Это произошло именно в такой последовательности?
- Какая разница? Как выяснилось, я обладаю даром видеть призраки. Завидуешь?
- Где ты его видела?
Наконец Апухтин повернул голову. У него были очень серьезные и даже сердитые глаза.
- Ты все равно мне не поверишь. Угловой дом слева по нашей улице, если идешь к станции. Он продается.
- Его купил Кириллин?
- Его населяют призраки. Из моего прошлого.
Апухтин вскочил и, в одно мгновение оказавшись возле меня, взял мои руки в свои и крепко их стиснул.
- Я бы хотел, чтобы все было так, как ты говоришь, Таня.
- Это так и есть. Прошлое вернуть невозможно. Да я этого и не хочу. Не хочу.
Он встал и отошел к окну.
- Интересно бы знать, что случилось с настоящим Кириллиным.
- А вот мне, как ни странно, совсем не интересно.
- Да, он поступил с тобой не самым лучшим образом десять с лишним лет назад. Но я бы поступил точно так же, окажись на его месте.
- Я хотела помочь ему. Я смогла бы ему помочь.
- Кириллин, судя по всему, принадлежит к породе людей, которые привыкли добиваться всего собственными руками. Он никогда ни от кого не примет помощь. Уж тем более от любимой женщины.
- Откуда тебе это известно? Ты даже никогда не видел его.
- Я его почувствовал. Благодаря тебе. Я понял, почему ты его так любила и продолжаешь любить. Такие женщины, как ты, никогда не станут любить всю жизнь слабого, недостойного мужчину. Кириллин достоин твоей любви.
- Я не желаю больше любить его. Он - мое прошлое. Неужели ты не понимаешь этого?
Апухтин повернулся от окна и собрался было мне что-то сказать, но в это время подал голос его сотовый телефон.
Он молча выслушал то, что ему говорили.
- Буду через тридцать пять минут. - Разъединив связь, сказал, глядя куда-то сквозь меня: - Пятнадцать минут назад застрелили человека, похожего на Щеглова. На территории зоопарка. Киллер, как всегда, успел…
Я не помню, как вскочила с дивана. Я пришла в себя уже на веранде. Апухтин крепко держал меня за оба запястья.
- Мы поедем вместе. Сию минуту. Успокойся. Уверяю тебя, это не Кириллин.
- Почему ты так в этом уверен?
Я снова попыталась вырваться и, помню, даже брыкнула его коленкой в живот.
- У меня нет доказательств. Но интуиция подсказывает мне, что это тоже не оригинал. - Апухтин слегка поморщился от боли и еще крепче стиснул мне запястья. - Правда, вполне возможно, что и не тот человек, с которым ты познакомилась в Питере. Этот Щеглов многолик, но и он, судя по всему, не король на шахматной доске, хотя нам все время пытаются внушить обратное.
Я попросила Апухтина, чтоб он отвез меня домой, то есть на московскую квартиру. Пока мы ехали, у меня перед глазами стояло бледное лицо убитого с небольшой - размером с вишневую косточку - дыркой в самом центре лба. Меня поразило выражение этого мертвого лица - казалось, мужчина был доволен своей участью. Я поделилась этим соображением с Апухтиным.
- Лица застигнутых смертью врасплох всегда останутся для меня загадкой, - задумчиво сказал он. - Этот человек наверняка не подозревал о том что его используют в качестве мишени. Кого-то деньги делают осмотрительными, а кого-то, наоборот, беспечными.
- Деньги? Но ведь это был всего лишь двойник. Не думаю, чтоб ему платили большие деньги. Кстати, это не тот человек, с которым я встречалась в Питере.
- Я догадался об этом, как и о том, что это не настоящий Кириллин. - Апухтин протянул правую руку и крепко пожал мою. - Я втянул тебя в это запутанное дело, Таня. Когда я позвонил тебе неделю назад и напросился в гости, я, если честно, был очень рад поводу увидеть тебя. Сейчас, когда я вижу, каких нервов тебе все это стоит, я близок к тому, чтоб раскаяться в своем эгоизме. Увы, колесо вертится, все набирая обороты, и его никому не остановить.
- Постой минутку, - сказала я и зажмурилась, пораженная собственным открытием. - Пускай я покажусь тебе эгоцентричной и самоуверенной, но мне кажется, колесо завертелось в таком стремительном темпе с того момента, как ты подключил к этому делу меня. В совпадения я не верила никогда.
- Я тоже. - Апухтин остановил машину возле моего подъезда и вышел, чтоб по своему обыкновению проводить меня до самой двери. - Тебе нравится "Великий Гэтсби" Скотта Фицджеральда? - поинтересовался он уже в лифте и, когда я кивнула, сказал: - Фицджеральд тоже был настоящим мужчиной. Мне очень жаль, что рядом с ним не оказалось настоящей женщины. Такой, как ты.
- Ты мне соврал. Так бы и сказал, что тебе нужна машина!
Бледный осунувшийся Борис стоял посреди комнаты с бутылкой пива в руке. Я обратила внимание, что он боится смотреть в мою сторону.
- Ты ничего не поняла. Дело в том, что я получил аванс за ту работу, с которой не справился. Мне нужно вернуть деньги, а у меня их нет. Эти люди… Знаешь, они способны на все что угодно.
- Боишься за свою драгоценную жизнь?
Слова срывались с моих губ помимо моего желания. Честно говоря, сейчас у меня было одно желание - чтобы все оставили меня в покое.
- Боюсь. И за твою тоже. Послушай, Таня, я очень перед тобой виноват. Ты даже представить себе не можешь, как я перед тобой виноват.
- Я не слепая. - Я налила себе пива - меня давно мучила жажда. - Но я… я не собираюсь ничего выяснять.
- Думаю, ты давно поняла, что Лариса для меня ничего не значит. Ты мудрая женщина - я всегда это знал. Она на самом деле для меня ничего не значит, но нас вдруг потянуло друг к другу. Знаешь, это хорошо, что я не сопротивлялся, - теперь я знаю наверняка, что она не стоит волоса с твоей головы.
- Ты говоришь про Малюгину? - дошло до меня. Эта девица давно набивалась мне в подружки.
- Конечно. Уверен, ты обо всем догадалась и потому подружилась с ней.
- У тебя извращенное представление о… Впрочем, теперь это неважно. Я пошла спать.
- Постой. - Он сделал шаг в мою сторону. - Мне нужна твоя помощь.
- Тебе нужна машина. Она будет у тебя завтра.
- Это поздно. Ты не смогла бы пригнать ее сегодня?
Я внимательно посмотрела на человека, с которым десять лет проспала в одной постели. Мне вдруг пришло в голову, что я совсем не знаю его. Наверное, мой удел выдумывать тех, кого люблю. Или думаю, что люблю.
- Хорошо, - сказала я, медленно поднимаясь с дивана. - Она будет у тебя сегодня.
- Таня! - Он схватил меня за руку, когда я уже была в прихожей. - Ты… мы… Нашей любви конец?
- О какой любви ты говоришь? Никакой любви не было. - Я почувствовала, что вот-вот расплачусь и поспешила сунуть ноги в туфли. - Через полчаса машина будет возле подъезда.
Я сбежала по лестнице, распахнула дверь и столкнулась нос к носу со Стасом.
- Скорей! Он тебя ждет! - Стас потащил меня к стоявшему возле дома такси. - Я пообещал привезти тебя.
Не успела я и рта раскрыть, как очутилась на заднем сиденье. Машина рванула с места.
- Стас, я обещала Борису пригнать машину.
Он повернул голову и посмотрел на меня так, словно увидел впервые. Еще в его взгляде было что-то такое, отчего мне стало не по себе.
- Почему ты так странно смотришь на меня?
- Ты очень красивая. Тебе идут светлые волосы. Почему ты раньше не догадалась покраситься в блондинку?
- Что за глупости. Пойми, Борис попал в беду, и я должна…
- Ты ничего никому не должна.
- Но если с ним что-то случится, я не прощу себе, понимаешь?
Он крепко стиснул мою руку.
- Понимаю. Я тоже всегда в первую очередь думаю о себе. Но со Станиславским ничего не случится.
- Я… Черт возьми, почему ты молчал все эти десять лет? Ты же видел, что я не люблю его.
- Потому и молчал.
"Дурак", - вертелось у меня на языке, но я почему-то не произнесла это вслух.
Машина мчалась по пустынному в этот поздний час Кутузовскому, даже не тормозя на красный свет. Я сотни раз ездила по Кутузовскому и знаю его, как свои пять пальцев. Но в тот момент мне казалось, будто я еду по какому-то незнакомому проспекту, только отдаленно напоминающему мне что-то.
- Стас, что ему нужно от меня? - тихо спросила я.
- Не знаю. Возможно, он хочет сделать тебя своей королевой.
Я вздрогнула, и это не ускользнуло от его внимания. Он еще сильней стиснул мою руку.
- Мне больно, Стас.
- Это хорошо. Говорит о том, что ты еще живая.
- Отпусти, Стас. - Я попыталась вырвать руку, но мне это не удалось. - Ты настоящий садист.
Он тихо рассмеялся и отпустил мою руку.
- Что я скажу ему, Стас? Я не готова в этой встрече. Я… На меня сразу столько всего свалилось.
- Скажи, что влюбилась в подполковника милиции. Последняя любовь бывает сильней первой.
- Какой ты злой. Я думала, ты всегда поможешь мне в трудную минуту.
Больше мы не сказали друг другу ни слова. Машина остановилась возле второго за Триумфальной аркой дома. Стас увлек меня в темную подворотню, в подъезд, втолкнул в лифт.
Мне показалось, я попала в другое измерение.