Здесь повсюду были зеркала и много цветов. Настоящее море цветов. Казалось, они растут прямо из пола, покрытого мягким зеленым ковром. Посреди комнаты журчал фонтан, вокруг которого расхаживали павлины. Вдруг открылась стеклянная дверь в противоположной стене, и я увидела Сашу Кириллина. Он улыбался и протягивал мне навстречу руки.
- Ну же, иди к нему. - Стас подтолкнул меня. Это получилось грубо. - А то потом скажешь, будто я не захотел помочь тебе в трудную минуту.
Я упала на грудь Саши. Я успела сказать ему что-то. Кажется, что очень его люблю. Потом я словно отключилась.
- Я должна пригнать машину. Это очень важно. - Я попыталась встать с постели, но Стас не позволил. Он был очень сильный.
- Почему ты привез меня к себе? - Я с удивлением озиралась по сторонам. Я лежала в бывшей комнате Эмили, где, с тех пор как я тут была, ничего не изменилось. - А где Саша?
- Он просил, чтоб я позаботился о тебе. Я взял отпуск.
- Мне не нужны ничьи заботы. Я сама в состоянии о себе позаботиться. - Я снова попыталась встать, но у меня все плыло перед глазами. - Что со мной? Стас, что произошло?
- Ты была в отключке почти десять часов. Даже не шевельнулась ни разу. Как жаба зимой. Помню, у нас в погребе жила жаба, к середине октября она забивалась под кадушку и впадала в…
- Заткнись. Я ничего не помню, Стас. Ты не знаешь, о чем мы с Сашей разговаривали? Что делали?
Стас взвился в воздух, точно отпущенная пружина, и стал ходить из угла в угол. Потом остановился возле моей кровати и сказал, глядя на меня в упор:
- Вы словно в детство впали. Сюсюкались, как первоклашки. Я думал, у вас на самом деле что-то серьезное.
- Мы столько лет не виделись. - Я почувствовала, как мои щеки заливает краска. - Но почему я ничего не помню?
- Вы сидели в обнимку на полу возле фонтана, облизывали друг друга, называли всякими "рыбками", "котиками", "ласточками". Потом Саша носил тебя на руках. Потом ты встала перед ним на колени и просила у него прощения.
- Ты за нами подглядывал?
- Ты сама попросила, чтоб я остался.
Стас снова заходил по комнате. Руки его беспокойно двигались.
- Прости, Стас.
- Хватит нюни распускать! - рявкнул он так, что я чуть не оглохла. - Вам уже не по пятнадцать лет.
Наконец он угомонился, уселся в кресло возле зеркала. Я видела его профиль на фоне окна. Я подумала, что Стас с годами стал похож на хищную птицу.
Я сделала над собой усилие и спустила ноги с кровати. Стас даже не пошевелился в своем кресле.
- Мне нужно в Москву. Апухтин волнуется.
Стас опять взвился в воздух и мгновенно очутился возле меня.
- Черт бы его побрал, этого мента! Следит за каждым твоим шагом. Кто дал ему такое право?
- Что с тобой, Стас? Я не узнаю тебя.
Он обмяк, как проколотая камера.
- Не перевариваю, когда суют нос в чужие дела, - пробормотал он и отошел к окну.
Я приняла холодный душ и почувствовала заметное облегчение. Ко мне постепенно возвращалась память.
…Мы сидели на зеленом ковре, и Саша показывал мне фотографии. Их было так много! На них был запечатлен чуть ли не каждый шаг моей жизни. С юности и по сегодняшний день. На фотографиях я всегда была одна. Это была настоящая летопись одной отдельно взятой жизни - моей.
- Видишь, я всегда был рядом с тобой. - Наклонившись, он поцеловал меня в родинку на левом предплечье. Он и раньше так делал.
- Но почему я не видела тебя? Ты снимал издалека?
- Я не хотел, чтоб ты меня видела. Я был недостоин тебя.
Потом он увлек меня в большую комнату. Она была пустая, если не считать большого экрана на стене и двух кресел. Едва мы вошли туда, как погас свет и на экране появилась я. Я сидела у окна своей прежней квартиры на проспекте Вернадского и курила. У меня было грустное отрешенное лицо.
- Это перед тем, как ехать в загс, - вспомнила я. - Но ведь в комнате никого не было, а это снято не с улицы, а изнутри. Я не спала всю ночь, когда стало рассветать, уселась возле окна. Неужели это снято скрытой камерой?
Не помню, что он мне ответил: мое внимание целиком было поглощено происходившим на экране. Уланская и Саша занимались любовью на медвежьей шкуре, расстеленной на полу возле горящего камина. Камера то и дело выхватывала Сашино лицо. Судя по его выражению, акт любви доставлял ему огромное наслаждение.
- Нет, - прошептала я и зажмурила глаза.
- Она погибла, - услыхала я его голос. - Она так напоминала мне тебя.
Я встала. В ту же секунду погас экран и вспыхнул свет. Саша тоже встал. Я повернула голову, и наши взгляды встретились.
- Любимая, - прошептал Саша. - Я так тебя хочу. Все эти годы я думал только о тебе. О том, как положу к твоим ногам все, что у меня есть. Отныне мы с тобой будем вместе.
- Ты любил ее. Зачем ты показал мне, как вы с ней занимались любовью? Неужели ты не понимаешь, как это пошло и мерзко?
- Я хочу, чтоб между нами не было никаких тайн. К тому же плоть, как говорится в Библии, - трава.
- Ты не прав. - Я покачала головой. - Наша плоть тоже должна быть чистой. Иначе и душа запачкается.
Было еще одно воспоминание. Вернее, фрагмент воспоминания, обрывок. Мне в лицо бросилась кровь, когда я вспомнила…
Я сидела в кресле. Саша присел на корточки и положил голову мне на колени. Я погрузила пальцы в его густые шелковистые волосы. Я словно воспарила в неведомые выси. Вдруг Саша поднял голову и глянул на меня виновато и испуганно.
…Я выскочила из-под душа и, завернувшись в махровое полотенце, выбежала в коридор.
- Стас! Это был не он!.. Слышишь?
Стас стоял в дверях кухни, сложив руки на груди. Мне показалось, он стоит там давно.
Я съежилась и поплелась в комнату. Ноги подкашивались. Пришлось снова лечь.
Стас появился через несколько минут.
- Он остался таким, каким был двадцать лет назад, - лепетала я, разговаривая сама с собой. - Он… Нет, этого не может быть! Ну да, он такой, каким я хочу его увидеть. Но это же противоречит законам природы, правда?
Стас стоял в углу и бесстрастно смотрел на меня.
- Я принесу тебе поесть. Ты так похудела за последние дни. - Он вернулся с подносом. Чего там только не было: осетрина, красная икра и прочие деликатесы. - Ешь, - велел Стас и поставил поднос на тумбочку возле кровати. - Иначе окончательно свихнешься.
- Я не сумасшедшая. Я столько пережила за последние несколько дней. Ты даже представить себе не можешь, Стас, сколько я всего пережила. На нем же годы не отложили ни малейшего отпечатка. Это так странно.
- Потому что он очень богатый. Он может себе позволить быть каким захочет.
Стас намазал маслом и икрой хлеб и поло жил мне на грудь. Потом второй, третий… Икра напоминала мне капли крови.
- Ты чокнулся, да?
- Да. - Он кивнул, не прекращая своего занятия. - Между прочим, я заставлю тебя все это съесть.
Потом я незаметно заснула. Когда проснулась, на улице уже было темно. Часы в соседней комнате пробили два раза. Я встала. Я решила не зажигать света - я помнила расположение комнат в этом доме. Моя одежда, судя по всему, осталась в ванной - ведь я выскочила оттуда в одном полотенце.
Через пять минут я уже стояла в прихожей одетая. Дом был погружен в тишину, если не считать громкого тиканья больших настенных часов. Помню, раньше Стас всегда их останавливал - ему, как и мне, действовали на нервы все механические звуки. Теперь я отношусь к ним спокойно. Что ж, мы все со временем меняемся.
Я бесшумно притворила за собой дверь и очутилась на улице. Пахло ночной фиалкой. Поселок был погружен во мрак, только уличные фонари светили вдалеке. До станции, я знала, было меньше километра. Вдруг я вспомнила, что ночью электрички не ходят.
Я свернула в переулок и через пять минут уже стояла на Минском шоссе. Мне во что бы то ни стало нужно было добраться до Москвы.
Первая же машина - это была черная "волга" - послушно притормозила. Водитель молча кивнул головой на мою просьбу подкинуть до Москвы.
Возле самого дома я вдруг изменила решение. Потому что во всех окнах нашей квартиры горел свет. Я чувствовала, что не в состоянии общаться с кем бы то ни было, а тем более со своим бывшим мужем.
- Вы не могли бы подкинуть меня на Павелецкий вокзал? - спросила я водителя. - Разумеется, за отдельную плату.
- Хорошо. Но вы, наверное, знаете, что первая электричка почти через два часа.
- Да.
- Я мог бы подвезти вас, если это не дальше Барыбина. Я еду за хозяином в Барыбино.
- Мне в Белые Столбы. - У меня не оставалось сил удивляться столь счастливому совпадению. Я откинулась на спинку сиденья и зажмурила глаза. Мне казалось, я или взлечу, или провалюсь в бездну.
В доме было темно. Тропинка от калитки успела зарасти молодой травой. Ну да, последнее время мне было как-то не до поддержания порядка.
В бледном свете начинающегося утра все казалось каким-то ирреальным. Егор спал на тахте, свернувшись тугим калачиком. Он даже не поднял головы, когда я отперла дверь веранды. Он не любил, если его надолго бросали, хоть я и оставляла ему еду на веранде.
Я села на диван возле камина, уставившись незрячими глазами в его темную топку. Мне вдруг так захотелось, чтоб меня оставили в покое. Все. В том числе и Саша. Я устала…
Мой мозг продолжал работать помимо воли. С годами мы умнеем, но по этому поводу не стоит хлопать в ладоши - разум притупляет чувства. По крайней мере, я заметила это за собой.
Итак, похоже, вот-вот сбудется моя наивная детская мечта об идеальной любви. Сказка о прекрасном принце. То, что согласно логике бытия не должно сбыться. "К черту логику!" - услыхала я внутренний голос. Но он был слишком слаб и робок, чтоб я могла прислушаться к нему всерьез. Так или иначе нужно что-то предпринять. И сделать это самой, без чьей бы то ни было подсказки, даже Апухтина. Поставить точку в отношениях с Борисом, для того чтоб начать новую жизнь.
Я вдруг вспомнила, что десять лет назад тоже собиралась начать новую жизнь.
Откуда-то потянуло холодом, и я встала за шалью. Она лежала на верхней полке шкафа. Я дернула за край, и мне на голову что-то свалилось. Это был желтый конверт размером с книгу. В нем оказалась потрепанная тетрадка в серой обложке. Я вертела ее в руках, не решаясь раскрыть, когда услыхала шаги. Я не успела испугаться. Все, что я успела, так это спрятать за спину тетрадку. В следующую секунду на пороге комнаты появился Апухтин.
- Я… Я собиралась позвонить тебе, - сказала я и заставила себя сделать шаг в его сторону, одновременно протягивая правую руку. Он вяло пожал ее и улыбнулся мне вымученно и виновато. Сел на диван, достал пачку с сигаретами.
- Ты пропадала где-то больше суток. Я волновался.
Я не глядя положила тетрадку на небольшой столик возле окна.
- Я была у Стаса. - Я подошла к Апухтину и села рядом. - Собиралась позвонить тебе, но… - Я вдруг поняла, что Апухтин чем-то очень расстроен. - Что случилось? - тихо спросила я, чувствуя, как все внутри превращается в комок льда. - Что-то с… Кириллиным?
- Надеюсь, с ним все в порядке. - Он повернул голову и посмотрел мне в глаза. - Таня, я не собираюсь выпытывать, где ты была, а тем более что делала все это время, но на один или два вопроса тебе все-таки придется ответить. Скажи, пожалуйста, Борис был один, когда ты приехала домой позавчера вечером?
- Да.
- И он никого не ждал?
- Откуда мне знать? Мы теперь абсолютно чужие люди.
- Погоди. Я не о том. Между вами произошла ссора?
- Нет. Мы расстались с Борисом как цивилизованные люди.
- Он требовал, чтоб ты вернула ему машину?
Я чувствовала: если скажу правду о нашем последнем разговоре с Борисом, придется исповедаться Апухтину в том, что случилось в дальнейшем.
- Да. Но я сказала, что не отдам ее. - Мой голос казался чужим. - С какой стати я должна возвращать назад подарки?
- Как говорится, погода была ясная, но ночь стояла темная. - Апухтин усмехнулся: - Похоже, я исчерпал отпущенный мне лимит вопросов.
- Нет, почему же? Спрашивай, где я была потом, что делала и так далее. Ты шагу мне сделать не даешь самостоятельно. Ты следишь за мной каждую секунду. Ты…
Я задохнулась в бессильном гневе и поднялась с дивана.
- Успокойся. И прости. Кажется, я на самом деле перегнул палку. - Он вздохнул: - Увы, ситуация окончательно вышла из-под контроля. К тому же я, как и ты, не верю в совпадения.
- Можешь объяснить внятно, в чем дело?
- Постараюсь. - Он посмотрел на свои часы. - Шесть с половиной часов назад, то есть в ноль часов пятнадцать минут, неизвестный мужчина позвонил из автомата к нам на Петровку и сообщил, что произошло убийство. Он назвал твой адрес и повесил трубку. Мы были на месте преступления через восемнадцать минут. По квартире словно Мамай прошел. Труп уже успел окоченеть. Наш медик констатировал, что смерть наступила примерно за пятнадцать часов до нашего появления.
- Чей труп?
Я почувствовала, как холодеют руки и ноги.
- В кармане брюк мы нашли водительские права на имя Завидова Вадима Ростиславовича, плюс полторы тысячи долларов. По всему полу были разбросаны фотографии порнографического содержания и несколько видеокассет на ту же тему.
- Думаю, вы подозреваете в убийстве Бориса, но он не мог этого сделать.
- По крайней мере, не исключаем его из круга подозреваемых в убийстве. - Апухтин взял меня за обе руки и опять усадил рядом с собой на диван. - Завидова убили длинным ножом, каким обычно пользуются хозяйки для разделки мяса… Его ручка, а также осколки стакана, из которого пили пиво, были сплошь в отпечатках твоих пальцев. - Он перевернул мою правую руку ладонью кверху и стал внимательно разглядывать подушечки моих пальцев. - Дело в том, что я не успел вымыть бокалы, из которых мы с тобой пили вино, помнишь? Но кому в голову придет, что…
- А почему бы и нет? - Я вырвала свои руки и спрятала их в складках платья. - Что, разве я не похожа на убийцу?
- Не говори глупости! Конечно, даже ангела, если постараться, можно довести до такого состояния, что он потеряет контроль над собой. А ты к тому же не ангел. Но я никогда не поверю в то, что Завидова могла убить ты.
- А кто-то очень хочет, чтоб в это поверили. Уж не Борис ли? - вслух рассуждала я.
- Сеулицкий словно испарился. Правда, мы его пока не слишком старательно разыскивали.
- Ну да, ведь убийца уже в ваших руках. Надеюсь, ты захватил с собой наручники?
- А как же! - Апухтин рассмеялся и хлопнул себя по коленям. - Ну и дурака я свалял! Таня, ты не представляешь, какого я свалял дурака!
Я смотрела на него с недоумением и опаской.
- Хочешь посмеяться надо мной? Давай, давай, пока не слышат студенты академии, которым я читаю курс по психологии. Наверное, догадалась, в чем дело?
- Куда уж мне, если я не сообразила придумать себе алиби.
- Вот-вот, Как же мне раньше не пришло в голову, что у тебя стопроцентное алиби?
- Ничего не понимаю. Ты-то откуда знаешь?
- Ты сказала, что была у Стаса. Дело в том, что я видел его, когда садился в машину после того, как проводил тебя до двери.
- Забавно. Я думала, он…
- Ты что-то хотела сказать? Впрочем, я уверен, ты уже этого не скажешь.
- Почему? Стас непредсказуемая личность. Он может несколько часов сидеть на окне в подъезде и читать журнал, а потом вдруг вспомнить, что пришел ко мне.
- Ладно. Предлагаю оперировать, как говорится, голыми фактами. - Апухтин предложил мне сигарету, и я с удовольствием затянулась. - Ты не помнишь, как долго продолжался ваш разговор с Борисом?
- Минут тридцать, не больше. Потом я хлопнула дверью и на лестнице столкнулась со Стасом.
- Уточним еще один голый факт: почему ты хлопнула дверью? Ведь ты сказала пять минут назад, что вы с Борисом расстались, как цивилизованные люди.
- Он требовал, чтоб я пригнала машину.
- Ага. Теперь я начинаю кое-что понимать. Все-таки ты решила швырнуть подарок в лицо дарителю, верно?
Я кивнула головой.
- Но ты не сделала этого, потому что тебя ждал Стас, который сообщил что-то такое, из-за чего ты забыла обо всем на свете.
Я снова кивнула.
- Интересно, что он тебе сообщил? Что тебя ждет Кириллин? Угадал?
Я опустила голову.
- Ты осталась довольна этой встречей?
В голосе Апухтина я не уловила даже тени сарказма.
- Я была словно во сне. Я плохо помню, что со мной было. Он… Это было совсем, как в юности.
- А где в это время был Стас? - неожиданно спросил Апухтин.
- Он был с нами. Я попросила, чтоб он не уходил. Впрочем, я почти ничего не помню. Я очнулась у него дома на кровати. Он сказал, что Саша попросил его позаботиться обо мне. Стас даже взял по этому случаю отпуск.
- Ты удрала от него.
- Мне захотелось побыть одной. К тому же я вспомнила, что обещала Борису пригнать машину.
- Ты подъехала к дому, увидела освещенные окна и, не желая вступать в какие бы то ни было разговоры и выяснения отношений, смоталась на дачу.
- Да.
- Чудесно. И я вполне тебя понимаю. Увы, тебе придется вылезти на какое-то время из своей раковины и нанести официальный визит на Петровку. Твоего кузена тоже придется побеспокоить ради такого неординарного случая. Тем более что Стас пообещал Кириллину позаботиться о тебе.
Я послушно встала:
- Ну так поедем.
Стас уже сидел в приемной и читал журнал. Он даже не удостоил меня взглядом. Он был похож на настоящего бомжа, задержанного в результате облавы.
Не знаю, что он рассказал Апухтину. Я рассказала все как было. С небольшим исключением: я не сказала о том, что Стаса ждало у подъезда такси. Во всем этом была какая-то неувязка. Я решила разобраться в ней без помощи Апухтина.
- Твой кузен уже уехал, - сказал Апухтин, когда я подписала протокол, - проигнорировав, так сказать, просьбу Кириллина. Я же, хоть Кириллин меня ни о чем не просил, осмелюсь навязаться к тебе в телохранители. Гарантирую полную духовную и любую другую свободы, кроме, выражаясь милицейским языком, физической. Заедем ко мне, потом в магазин за продуктами, а потом махнем к тебе на дачу. Я, как ты знаешь, тоже в отпуске.
Апухтин не отпускал меня ни на шаг. Мы вместе поднялись к нему в квартиру, где он взял пару чистого белья и несессер с туалетными принадлежностями, вместе покупали продукты в Елисеевском гастрономе. Когда мы проезжали мимо того дома, где я была позапрошлой ночью, Апухтин сказал:
- Вчера здесь взяли киллера. Какой-то дилетант. Иначе бы Кириллин или его очередной двойник уже был бы на том свете. Промахнулся с расстояния трех с половиной метров. И, можно сказать, сам сдался в руки правосудия. По крайней мере, не предпринял попытки скрыться. Странный тип. Говорит, этот человек, то есть Щеглов или Кириллин, сорвал его с хорошей работы, вытащил в Москву, посулил златые горы, а сам превратил в лакея. Эта ж работа оказалась гражданину Путятину явно не по душе, хоть ему и платили министерскую зарплату. Путятин Алексей Андреевич. Уж не родственник ли Наталье Филипповне?