Она покачала головой. Пока она не узнает, что происходит, она ничего не расскажет ему. Она знала, что это нечестно, но она вскроет письмо. Она не собирается отдавать его сыну Натана Табинера.
- Если бы ты сразу, когда я приехала, сказал мне, что твой отец умер, все было бы проще.
- Да, - согласился он. Он действительно раскаивался в обмане.
- Так ты работаешь в компании?
- Да.
- Ты ее владелец?
- Да.
- Если бы я случайно не выяснила, кто ты, я бы так и не попала на прием к Натану Табинеру? Каждый раз, когда я звонила бы, твоя секретарша отшивала бы меня?
- Да, - признал он. - Ты ела?
- Только сандвич… днем, - ответила она.
Он долго не отрывал взгляда от своего напитка и в конце концов отставил его в сторону нетронутым.
- Я приглашаю тебя пообедать.
- Я не хочу идти обедать.
- Ты вообще не ешь?
- Конечно, ем, но…
- Но не со мной?
- Нет, не в ресторанах, - пробормотала она, поднимаясь с дивана.
Он посмотрел на нее.
- Почему?
- Потому что там часто подают плохую пищу.
- Отравление?
- Да, - выдавила она сквозь зубы. - Мне кажется, мой желудок никогда не придет в норму. С тех пор я не люблю рестораны.
- Это психологическая реакция.
- Я знаю. Я пыталась себя перебороть, но не смогла.
- Звучит ужасно. - Да.
- Как насчет заказа еды по телефону? - (Она кивнула.) - Китайскую? - (Она кивнула еще раз.) - Все равно что?
Он подошел к телефону и набрал номер. Очевидно, он часто заказывал еду так, подумала она рассеянно: он знал номер наизусть.
Когда он положил трубку, она продолжала смотреть на него.
- Почему ты не хочешь рассказать мне все, Сэм? Или мне лучше звать тебя Натаном? - добавила она с иронией.
- Нет, все зовут меня Сэмом.
- Почему?
- Потому что знают, что я не люблю имя "Натан".
- Из-за отца?
- Что-то вроде того.
Он пошел в кухню накрывать на стол. Она прислонилась к стене.
- Почему бы не сказать мне, что происходит?
- Потому что я не могу.
- Это имеет какое-то отношение ко мне? - настаивала она.
- Нет.
- А к тебе?
Продолжая накрывать на стол, он повернулся к ней.
- Оставь, Абби, пожалуйста. Если бы я мог сказать тебе, я сделал бы это.
- Но ты не можешь?
- Нет.
- Потому что это затрагивает кого-то еще?
- Да.
Он повернулся к шкафу за солью и пряностями.
- Скоро привезут еду.
Они посмотрели друг на друга: она - беспомощно, он - жестко. Напряжение между ними можно было пощупать.
- Я жалею, что приехала.
- Я тоже. Уезжай завтра, Абби. Забудь обо всем.
- Забыть о тебе?
- Да.
Со вздохом она повернулась и пошла в гостиную. Она не хотела забывать его. Она хотела знать, что происходит. В гостиной она направилась к книжному шкафу и остановилась перед ним, рассеянно проведя рукой по корешкам.
- Ты сказал Грегу, что я сожалею об обмане?
- Да.
- Что он сказал?
- Не слишком много.
- Понятно, - устало кивнула она. - Мне он тоже ничего не сказал. Он нервничал.
- Потому что ты слишком умна.
Повернувшись к нему, она удивленно вскинула бровь.
- Умные женщины пугают его до смерти, - объяснил он.
Его голос тоже звучал устало.
Она не могла смотреть на него долго, потому что это причиняло ей боль. Она снова вернулась к книгам.
- Мы едва сказали друг другу пару слов. Как он мог определить, умна я или нет? В любом случае я думаю, что быть умным означает держать рот закрытым, когда нужно.
- Может быть, ты выглядишь умной. Такой уверенной в себе.
- Женщиной, которой нравится держать мужчин под каблуком?
- Да.
- Ты сказал так в Суррее.
- Я помню. И ты умная, не так ли, Абби? Дипломы по юриспруденции не дают просто так.
- Нет.
Но это требовало большой работы. Она не была слишком умной, она много работала. И это было еще одной ошибкой в ее жизни. Она пыталась быть чем-то, чем на самом деле не была. Лучше бы ей заняться домоводством, по крайней мере научилась бы готовить. А вот Сэм был ужасно умен. Грег так сказал. Меняя тему разговора, она спросила:
- А как Делла? Ты давно ее знаешь?
Держа руки в карманах, он взглянул на нее.
- Она жила по соседству, когда я был маленьким. Это дань уважения бабушке. У Деллы не было семьи.
- Поэтому ты за ней присматриваешь? - Вынув книжку, она скорчила гримаску, потому что книга была о финансах, и положила ее обратно. В его библиотеке не было никаких романов. - Она сказала, что ты разозлишься, что ты будешь сердиться на нее.
- Да? - спросил он.
- Да. Она очень приятная особа.
- Она сказала то же самое о тебе.
- Холодная мисс Хантер, - съязвила она.
- Ты не была такой.
- Трудно быть холодной, когда хочешь помочь и не знаешь, что делать, - призналась она. - Ты всегда жил на Гибралтаре?
- Кроме тех лет, когда учился в колледже и в университете.
Она заметила жучка, ползущего по полке.
- Я убила одного такого, - сказала она глупо.
- Да?
Он не удивился. Он даже не заинтересовался. Почему он должен был заинтересоваться? Засунув руки в карманы, она подошла к картинам на стене.
- Подлинники?
- Конечно.
- Мило.
- Спасибо, - сухо поблагодарил он.
Она улыбнулась беззащитной улыбкой маленькой девочки. Посмотрела на его спокойное лицо, где только глаза выражали эмоции, на его рот, который однажды целовал ее, беспомощно спросила:
- Это было игрой, Сэм? Твое поведение тогда?
Может, он ответил бы, но раздался звонок в дверь. Может, и не ответил бы.
- Как раз вовремя, - пошутила она, когда он вышел.
Абби пошла на кухню, села за длинный сосновый стол и стала ждать Сэма. Чувствуя себя ужасно, она должна была сохранять маску, притворяться. Это становилось все труднее. Может быть, чувства, которые подавляют слишком долго, в один прекрасный момент вырываются наружу, прорывают плотину? Она хотела дотронуться до него. И что такое важное, такое ужасное он знал и не мог рассказать ей? Наверное, это имело какое-то отношение к их родителям. Но какое? Деньги? Папа сделал неудачные вложения? Или это была какая-то другая финансовая операция?
- Это имеет отношение к деньгам? - спросила она, когда он вошел с коробкой в руках.
Он взглянул на нее, потом отвел взгляд.
- Нет.
- Дело не в каких-то деньгах, которые мой отец мог быть должен вам?
- Нет.
Достав теплые тарелки из духовки, он поставил их на стол и вынул из коробки несколько пакетов с едой.
- Правда?
- Да, - нетерпеливо ответил он. - Это не имеет абсолютно никакого отношения к деньгам. Перестань выдумывать, Абби.
- Потому что, даже если я докопаюсь до причины, ты не скажешь мне, права я или нет?
- Да. - Сев напротив, он принялся раскладывать еду по тарелкам. - Приятного аппетита.
Абби почувствовала восхитительный аромат, и ее желудок заурчал.
- Извини. Как долго Делла пробудет в больнице?
- Я не знаю. Несколько недель. Спасибо, что навестила ее.
Его голос звучал напряженно и неестественно. Она попыталась прочитать что-нибудь на его лице, но это было невозможно.
- Ей нужна будет сиделка, не так ли?
- Да. Я найму кого-нибудь. Ешь!
Вздохнув, она послушно принялась за еду. Потом аккуратно отложила вилку.
- Закончила?
Она кивнула, отодвинув тарелку. Он собрал посуду.
- Кофе?
- Да, пожалуйста.
Она не предложила помочь ему. Он и сам справится. Он чувствовал себя уверенно на кухне. Увереннее, чем она, подумала Абби со стыдом. Готовка не интересовала ее. Да и еда тоже. Только как средство поддержания жизни.
Он загрузил посудомоечную машину и выбросил пакеты из-под еды.
- У тебя есть девушка?
Он улыбнулся и отрицательно покачал головой.
- Нет, в данный момент нет.
- Братья или сестры?
- Нет.
- Хорошо, нет необходимости вдаваться в подробности.
- Не будь смешной. Зачем тебе ответы на все вопросы? На некоторые вопросы ответов нет. Ты хоть представляешь, насколько назойливой ты можешь быть?
- Да.
- Как пугающе выглядит твоя ироническая улыбка?
- Загадочная.
- Ну, загадочная. Равнодушно-загадочная.
- Тренировка.
- Извини?
- Тренировка, - повторила она. - Я часами репетировала ее перед зеркалом.
Шокированный, он уставился на нее.
- Ради бога, зачем?
- Чтобы пугать.
Вскинув брови, он продолжал смотреть на нее.
- Ничего не понимаю.
- Я знаю. Но в этом-то и весь смысл. Я не хочу, чтобы люди понимали меня. Или не понимали.
Она улыбнулась, заметив его удивление.
- Не волнуйся, Сэм, это неважно. Важно то, почему ты не рассказываешь мне правду.
- Потому что в ней нет смысла.
- Разойдемся, как в море корабли?
- Да. Я не хочу обижать тебя, - продолжил он, расставляя чашки, - я никогда не хотел обидеть тебя. Не настаивай, Абби!
- Потому что это обидит меня?
Она подошла ближе к нему. Он замер и напрягся. Потом отодвинулся.
Она дотронулась рукой до его запястья. Он схватил ее руку, словно она обожгла его.
- Не трогай меня, - воскликнул он.
Глава шестая
- Почему? - тихо спросила она.
Отведя взгляд, он налил кофе в чашки. Абсолютно спокойно.
- У тебя заразная болезнь? - спросила она озабоченно.
- Нет, просто отстань, Абби, - сказал он спокойно. - Молоко, сахар?
- Да, ты же знаешь… Подожди, дай мне сказать. Я не должна прикасаться к тебе, не должна говорить с тобой, задавать вопросы, хотя мне и позволено остаться здесь еще на одну ночь, потому что я позаботилась о твоей знакомой старушке. Но утром, с рассветом, я должна уехать. И не должна спрашивать, почему. Это запретная зона. "Не входи - убьет!" Правильно?
С потрясающим спокойствием он собрал все необходимое на поднос и отнес в гостиную. Абби смотрела, как он ставит поднос на кофейный столик и садится как можно дальше от нее. Еще один искусственный барьер.
Она взглянула ему прямо в глаза. У него на щеке задергалась жилка.
- В Суррее, - начала она, - в доме моего отца, когда я чуть не упала с лестницы, мы поцеловались. Внезапно, страстно. Как будто мы оба ждали этого, искали друг друга. И, хотя я не слишком искушена в отношениях между мужчинами и женщинами, я бы сказала, что мы хотели большего. Но ты вдруг оттолкнул меня. Ты разозлился. Почему ты разозлился, Сэм? Потому что почувствовал больше, чем хотел чувствовать? - (Он не ответил.) - Хорошо, сделаем еще одну попытку. Появилась мама. Она сказала, что я помолвлена. Но я уже не была помолвлена, - подчеркнула она. - И хотя мама не видела, что мы целовались, догадаться было очень легко. Это остановило тебя? Или ты решил, что не должен желать большего?
Молчание.
Но Абби была намерена добиться ответа.
- Ты просто подхватил свою папку и ушел. Почему? Это имеет отношение к моей матери?
Он не шевельнулся, никак не отреагировал, она продолжила тем же ровным голосом:
- Так что же такого страшного в моей маме, что сделало невозможным для тебя продолжать? Я, конечно, не считаю, что мужчины находят меня неотразимой, и не являюсь экспертом в области мужской психики, но я знаю, что понравилась тебе, и знаю, что ты ушел, когда вернулась моя мать.
- Я остановился до того, как пришла твоя мать.
- Потому что ты услышал, как подъехало такси? - поинтересовалась она. - Ты услышал поворот ключа в двери?
- Нет. Твой кофе остынет, - сказал он без всякого выражения. - Ты идешь в неверном направлении.
- Да? Тогда в каком направлении мне надо пойти?
Не отрывая от него взгляда, Абби села напротив и потянулась за чашкой. Напряжение пульсировало между ними. Напряжение, которое трудно было скрыть, хотя она и пыталась. Она чувствовала странное ощущение в животе: наполовину - боль, наполовину - наслаждение. Мама велела ей отойти от него, внезапно вспомнила она. Потому что Сэм напомнил ей кого-то. Отца Сэма? Это было шоком для нее. Господи, неужели ее мать была влюблена в его отца? Открыв рот, она тут же закрыла его. Она спросит сначала свою мать. Но пока постарается вытянуть из Сэма столько информации, сколько возможно.
- Скажи мне, - настаивала она. - В каком направлении? - Ей показалось, что прошла вечность, прежде чем он взглянул на нее. - В направлении утраченных иллюзий? Слепой страсти? Или в том направлении, в котором ты хочешь, чтобы я искала? - Она не знала, почему все это так важно для нее. Но это было важно. - Тот поцелуй был потрясающим.
- Я польщен.
- Прекрати, - закричала она. - В этом участвовали двое!
- Да. Ты предложила, я принял предложение. Но ты не мой тип, Абби. Да и ты однажды сказала, что я не твой тип мужчины. Ты раздражаешь меня, злишь, провоцируешь.
- Я не злая, - запротестовала она, - ты лжешь.
- Это было приятным развлечением, Абби, - продолжил он. - У меня и в мыслях не было заходить дальше простого поцелуя. И когда я услышал, что ты помолвлена…
- Не помолвлена, - поправила она.
- Что ты предложила себя, хотя встречалась с другим, - продолжал он, словно не слыша ее слов, - я предпочел уйти.
- Тебе стало противно? - уточнила она.
- Да. Я поцеловал тебя, потому что ты хотела этого. И злился на себя, потому что я этого не хотел. Я не люблю холодных, расчетливых женщин, а ты именно такая.
- Правда?
- Я так думаю. Во всяком случае, ты производишь такое впечатление.
- Впечатление может быть обманчивым.
- Агрессия? Назойливость? Такое трудно изобразить.
- Но почему я не могу тебя трогать?
- Потому что я не хочу, чтобы меня трогали, - просто ответил он.
Поднявшись на ноги, он собрал посуду и понес на кухню. Его спина была абсолютно прямой и напряженной. Почему? Потому что ему не нравятся сцены?
- Мне надо идти, - продолжил он тем же равнодушным голосом. - Увидимся утром, я надеюсь.
Он подобрал свой пиджак и ключи и вышел.
Она осторожно подняла чашку, борясь с желанием запустить ее ему в спину, допила кофе и опустила чашку на стол. Он не хотел, чтобы его трогали. Всего-навсего? Тогда откуда напряжение и все эти подавляемые эмоции?
Вернувшись в кухню, Абби вымыла чашку и убрала в шкаф. Она чувствовала, как внутри нее закипает гнев. Она ненавидела не только его, но и саму себя. Потому что была дурой.
Неужели она такая, как он сказал? Назойливая, самоуверенная, надменная? Нет. Он лгал. Если бы он поцеловал ее только потому, что она этого хотела, он не наслаждался бы так этим проклятым поцелуем! Не целовал бы ее так долго, по крайней мере.
Или нет? Откуда ты знаешь? Что ты вообще знаешь о мужчинах, Абби? Ты ничего не знаешь о них.
Но она так и не узнала, зачем он приехал в Суррей.
Увидеть ее мать? Потому что его отец был влюблен в нее?
Да, письмо… Ведь она может прочитать его. Может?.. Конечно!.. Или?..
Она позвонит матери. Нет никаких причин ходить вокруг да около. Абби набрала номер матери и спросила прямо, знакомо ли ей имя "Натан Табинер". Ответ был: "Нет". Значит, это направление неверное. Пообещав позвонить позже, Абби вернулась в спальню. Вместо того чтобы сразу открыть письмо, она остановилась перед зеркалом. Какое же направление? - спросила она себя. Ее большие серые глаза были полны грусти, густые ресницы отбрасывали тени на щеки. Густые вьющиеся светлые волосы отсвечивали серебром. Ничем не примечательное лицо, заключила она. Решительное, но не привлекательное, не пробуждающее в мужчинах страсть. Раздражение? Возможно. И отвращение. Сэм сказал, что она была агрессивной. Вообще-то, каждый будет агрессивным, если обстоятельства велят. Холодной? Расчетливой? С этим тоже можно согласиться. Хотя расчетливой?.. Но она была расчетливой, по крайней мере последние четырнадцать лет.
И она не понравилась Сэму. Только раздражала его. Тогда откуда напряжение? Почему ей нельзя было дотронуться до него?
Может, следовало сказать ему правду? Горько улыбнувшись, Абби подумала, а знает ли она, где правда. Она так долго скрывала свои чувства. Может, у нее и не осталось никаких чувств? Может, они высохли, как бедные комнатные растения, которые забыли полить?
Закончив самоанализ, Абби медленно прошла к сумке и вынула письмо. Больше похоже на посылку, чем на письмо. Несколько раз обмотано скотчем, чтобы случайно не открылось. Может, ей не следует делать это? Может, лучше не знать, что внутри? Как с ящиком Пандоры.
Абби очень нервничала, но любопытство победило. Очень осторожно она вскрыла конверт. Глубоко вздохнув, прочитала начало письма:
"Получив это письмо, ты узнаешь о моей смерти. Может, его нужно было послать раньше, но тогда возникли бы вопросы, а я не хочу говорить с тобой".
Глаза ее наполнились слезами. Она не плакала так давно - с самой смерти папы. Ей потребовалось время, чтобы собраться и читать дальше:
"Старые обиды нелегко забываются. Унижение трудно проглотить или выбросить из головы. Я думаю, ты все еще хранишь эту тайну. Как и я. Гордые люди не любят признаваться в своих ошибках, не так ли? Только я знаю правду, и в конце концов решил рассказать ее тебе. Я не был ответственен - не мог отвечать - за то, что случилось много лет назад. Не знаю, кто был виноват в этом, но только не я.
Что ты будешь делать с этой информацией, конечно, зависит от тебя. Мой совет: не трогай спящую собаку. Боюсь, ты не примешь этот совет, ты никогда не слушал ничьих советов. Но моя совесть теперь чиста. Я написал это письмо так, чтобы только мы с тобой поняли, о чем идет речь, чтобы никто больше не понял, если бы и прочел письмо".
Внизу была подпись
"Джордж Хантер".
Заинтригованная, разочарованная, разозленная, Абби села на кровать, перечитала письмо еще раз - и ничего не поняла. Ясно было следующее: ее отец и этот человек, Натан Табинер, не любили друг друга. И еще: много лет назад случилось что-то, что должно оставаться тайной.
О, папа, вздохнула она. Что могло быть таким ужасным? Ошибка? Позор? Не удалась какая-то сделка? Натан Табинер обвинял ее отца? В письме не было ни слова о предполагаемом визите Сэма, и, скорее всего, визит Сэма не имеет отношения к этому порыву отца излить свою душу. Наверное, папа даже не знал, кто такой Сэм.
Сэм сказал, что его визит был запланирован. Но говорили ли они с ее отцом? Или только переписывались? И если переписывались, Сэм писал от имени Натана или Сэма Тернера? Она ведь его не спрашивала, не так ли?
Или письмо предназначалось и для Сэма тоже? Может, ее отец хотел, чтобы она отдала его Сэму?
Возникло только еще больше вопросов, не так ли? Взглянув на лампу, Абби заметила, что свет привлекает насекомых. Встав, она закрыла штору и вернулась на кровать.