Сердце ее переполнилось гордостью и признательностью: индейцы беспрекословно приняли чужака, потому что привела его она, их вождь.
- На редкость милые и дружелюбные ребята, - вполголоса прокомментировал Логан, когда они относили свой груз в складскую палатку.
- Это верно, - горделиво отозвалась Элида. - Судя по всему, ты им тоже приглянулся.
Она не добавила, что сама гору сбросила с плеч - до последнего момента она ощущала себя ослушницей, принявшей решение, на которое не имела права.
Барни, как всегда, просмотрел содержимое коробок и, подняв голову, с улыбкой взглянул на приемную внучку.
- Ты славно о нас позаботилась. Теперь нам не страшна зима. - Он повернулся к Логану. - Наш народ не ошибся, избрав ее вождем. Она сильна и неутомима духом и телом, как и полагается истинному предводителю.
Логан закивал, хотя и с ошарашенным видом. Он знал, что Элида - дочь вождя, но до сих пор и подумать не мог, что она сама может быть главой племени.
Он покосился на Элиду и поразился. Вместо хрупкой, уставшей женщины перед ним стоял властный, уверенный в себе лидер: ноги в мокасинах широко расставлены, плечи расправлены, подбородок приподнят. В свете висящей на шесте лампы кожа у нее отливала бронзой.
- Барни очень снисходителен, - пояснила она с полуулыбкой. - На деле он руководит каждым моим шагом, а чтобы пощадить мою гордость, уверяет всех, и меня в том числе, что он ни при чем.
Старик ответил на ее реплику взрывом здорового, громкого смеха, и Логан почувствовал себя более уверенно: благоговейный трепет мало-помалу уступал место обычному состоянию.
- Ужин скоро будет готов, - известил Барни, отсмеявшись, и Элида предложила Логану:
- Пойдем прогуляемся.
Логан вышел из палатки, и, когда увидел лагерь, им овладело ощущение, что он перенесся в другую эпоху. "Это ты вестернов насмотрелся, старик", - успокоил он себя с мальчишеской ухмылкой.
У входа в большую палатку толпились люди, и в пожилой женщине с пышной фигурой Логан узнал Мэри Уэйд - жену Барни.
- Она тебе покажет, где здесь можно умыться, - сказала Элида. - Встретимся в большой палатке у костра - на ужине.
Приподнявшись на цыпочки, она поцеловала Логана в щеку.
- Будь как дома, - сказала она напоследок и растворилась в сумерках, а добродушная и неумолчно трещащая Мэри отвела Логана в палатку, где он мог найти горячую воду.
- Как умоетесь, приходите к костру, - с улыбкой сказала Мэри и оставила его одного.
Когда он вернулся в общую палатку, там на подстилках из шкур уже сидело все племя, а чуть поодаль от других - Элида.
Логан тряхнул головой, сбрасывая оцепенение. Оторвав взгляд от дороги, он посмотрел на Элиду, прикорнувшую рядом. Кроткая и беззащитная, она, казалось, совершенно не походила на властную предводительницу племени, которая извещала свой народ о том, что Фрэнк Мак-Адам снова вышел на ее след. "Но повода для беспокойства нет, - объявила она индейцам. - Я позабочусь о том, чтобы у него ничего не вышло". И хмурые лица озеттов разгладились, и люди, оживившись, приступили к ужину, весело болтая и смеясь. Они в нее верили, целиком на нее полагались и чувствовали себя как за стеной.
- И все же они не могут любить тебя так, как я, - ожесточенно пробормотал Логан, вглядываясь в дорогу. Он ощущал себя опустошенным и, что самое странное, одиноким, хотя рядом спала, положив голову ему на плечо, его любимая женщина.
"В чем дело? - спросил он себя, по-хозяйски оглядывая Элиду. - Она моя, и ничья больше!" И все же гнетущая пустота не оставляла его.
"Ты просто устал, - сказал себе Логан. - Это вполне естественно после такого адского напряжения".
Элида вдруг очнулась и первое мгновение не могла понять, где она. Но чувство реальности понемногу вернулось, приступ паники прошел, и она, судорожно вздохнув, сунула руку Логану под рубашку чтобы согреть ее.
- Осторожнее, леди, я при исполнении, - предостерег ее Логан.
Элида хрипло рассмеялась и облизнула губы.
- Надеюсь, до дома осталось недолго?
- Пара-другая миль.
- Вот и чудно, - сказала она. - Полцарства отдам за горячую ванну и мягкую постель.
- Я знаю такое место, где все это можно получить, - отозвался Логан. - Все удобства, плюс мужчина впридачу.
- Коварный, - пробормотала Элида, прижимаясь к нему.
Они уже ехали по ее улице, и Элида вгляделась в темноту, пытаясь увидеть хотя бы намек на голубой "шевроле". Абсолютно ничего! А впрочем, это ничего не значило. Пронырливый агент мог оставить машину в соседнем квартале, а сам расхаживать здесь пешком.
"Боже! - подумала она, и плечи у нее опустились. - Как я устала от всего этого!"
Когда они вошли в ее квартиру, Элида остановилась и прижала руку Логана к своей щеке. Она не сказала ни слова, но он понял все.
- Денечек был еще тот, так? - сказал он, обнимая ее за плечи. - Как ты себя чувствуешь?
- Если честно, то устала.
- Еще бы.
Они обнялись, а потом Элида, освободившись от его рук, прошла к дивану и просто-напросто упала на него.
- Мне казалось, что ты хочешь принять ванну, - заметил Логан.
- Именно так, - сонно ответила Элида. - Через минуту.
- Как насчет того, чтобы выпить?
- Ты знаешь, где вино. - На усталом лице Элиды мелькнуло подобие улыбки.
Логан с шутливым изумлением обернулся к ней.
- Ты хочешь сказать, что я сам должен обо всем позаботиться?
Элида хихикнула и устроилась на диване поудобнее.
- А ты рассчитывал, что я вскочу и побегу тебя обслуживать?
- Признаться, надеялся на это.
- Ты крепче и у тебя больше сил… Будьте как дома, мистер Теннер.
- И это называется гостеприимство, - проворчал Логан, потягиваясь.
- Гостеприимство тоже будет - немного позже, - пробормотала Элида, обхватила обеими руками подушку и с блаженным вздохом уснула.
Логан достал бутылку и бокал, налил себе вина и сел на диван, с хозяйской гордостью поглядывая на спящую рядом женщину. Она спала свернувшись калачиком, подложив руки под щеку - ни дать ни взять маленькая девчушка. Логан улыбнулся, затем на цыпочках прошел в гостиную, нашел в шкафу шерстяное одеяло и аккуратно накрыл им Элиду.
- Сладких тебе снов, принцесса! - прошептал он, двумя пальцами коснулся своих губ, а затем приложил пальцы к ее щеке.
Снова вспомнив о вечере на стоянке индейцев, он допил вино и на цыпочках пробрался на кухню - посмотреть, что из еды есть в холодильнике.
10
Луч утреннего света пробился в спальню через проем в тяжелых розовых гардинах. Упав на лицо Логана, он заиграл на длинных черных ресницах и загорелой рыжеватой коже.
Облокотившись на руку, Элида любовалась этим красивым, бесконечно родным лицом, стараясь запомнить навсегда.
"Неужели я больше не увижу его? - подумала она. - Я его люблю - это так. Но я люблю и свой народ, и во имя благополучия соплеменников гордость заставляет меня пожертвовать своим собственным счастьем".
"А значит, и счастьем Логана", - с неожиданной болью подумала она. К горлу подступили слезы, и она скатилась с кровати, схватила халат и побежала в ванную - единственное место, где, стоя под душем, можно было рыдать, сколько тебе заблагорассудится.
И она рыдала, потому что ей было так чудесно с ним, потому что она его ранит в самое сердце, не позволив разделить свою ношу, потому что она должна будет поступить с ним жестоко и - как ни крути - нечестно. Честно было бы уйти открыто, тихо и незаметно перестать быть частью его жизни - но на это у нее не оставалось ни времени, ни сил.
Перестав, наконец, всхлипывать, она выключила воду, обмоталась полотенцем и прошлепала на кухню - варить кофе. Когда же она вернулась в спальню переодеться и высушить волосы, Логан еще спал.
Нуждаясь в том, чтобы еще хоть какое-то время побыть наедине с самой собой, Элида достала фен и на цыпочках выбралась на кухню.
Она допивала вторую чашечку кофе, когда на пороге возник Логан.
- Чем ты занимаешься в такую рань? - невнятно пробормотал он и сонно оглядел кухню.
- Ничем особо. - Элида невольно улыбнулась. - Я проснулась от солнца.
- Что? - Губы Логана расплылись в ухмылке, и только тут Элида поняла, что говорит с ним на наречии макахов.
- Солнце, - повторила она, на этот раз по-английски. - Оно светило мне прямо в лицо, и я проснулась.
- Ага, понятно, - сказал он и прошел к буфету, чтобы достать чистую чашку. - Индейские штучки. Только объясни мне, неразумному, откуда у тебя, выросшей среди первобытных индейцев, такая искушенность в делах современной цивилизации - в работе, в бизнесе, в умении увиливать от закона и власти?
- Я училась в обычной школе, Логан, совсем как и ты. Вся разница в том, что я вернулась к своим соплеменникам и с тех пор мечусь между этими двумя мирами, ни одному из них толком не принадлежа.
Она сосредоточенно посмотрела на чашку, провела пальцем по ее краю.
- Видишь ли, подростком я взбунтовалась против всего, чему меня учили, во что заставляли верить. Я совершенно не гордилась своим индейским происхождением, по каждому поводу воевала с отцом и даже отказывалась говорить на языке моего народа. Мне хотелось иметь все то, что было у других, но не у нас: собственный дом, образование, одежду, сделанную не из одних только оленьих шкур, автомобиль…
Она помолчала, глядя в окно.
- По счастью, мой отец был очень мудрым и практичным человеком. И он души во мне не чаял, а потому дал мне свободу. С его благословения я поселилась у одной пожилой четы. Дети у этих людей давно выросли и жили вдали от дома. И я пошла в школу, а во второй половине дня, в выходные и в каникулы работала, чтобы оплатить свое содержание.
- Они к тебе хорошо относились?
- Да, очень хорошо. Давали мне время, чтобы я успела сделать домашние задания, помогали, если что-то не получалось, утешали и ободряли в случае неудач и учили никогда и ни при каких обстоятельствах не сдаваться. А потом…
- А потом?
- Они погибли в авиакатастрофе. Мне казалось, что с их гибелью рухнули все мои надежды на новую жизнь. Но оказалось, они завещали мне некоторую сумму, благодаря которой я смогла кончить школу и - более того - оплатить учебу в университете. Но когда я собралась поступать, отец находился при смерти и позвал меня к себе. - Элида усмехнулась. - Слава Богу, к тому времени я была достаточно взрослая, чтобы брать на себя ответственность.
- И сколько тебе тогда было?
- Шестнадцать.
- И в этом нежном возрасте ты взвалила на свои плечи заботу о судьбе своего племени? - спросил он недоверчиво.
- Не совсем. Хотя и полагала, что это так. Прошло много времени, прежде чем я поняла, что все решения в конечном счете принимает Барни. Он просто давал мне тешиться, думать, что я всему хозяйка. Берег мое самолюбие.
- Я его мало видел, но, по-моему, он себе на уме.
- Хитер как лиса, - согласилась Элида. - Когда Мак-Адам нашел нас, именно Барни настоял на том, что мы должны исчезнуть.
Она налила чашечку кофе и, присев на стул, продолжила:
- Пока я отвлекала внимание Мак-Адама на себя, племя свернуло свои палатки, собрало пожитки и при помощи моих сестер, их мужей и еще одной моей подруги дало деру.
- И было это, как я прикидываю, лет шесть назад.
- Примерно. - Оборвав рассказ, Элида отставила чашку с кофе и подошла к холодильнику. - Что тебе хочется на завтрак? - Она вопросительно посмотрела на Логана.
- А тебе? - спросил он.
- Мне вполне хватит яичницы и крекеров.
- А как насчет тех чудных лепешечек, которые мы ели у костра?
Элида отрицательно мотнула головой.
- Картофельные лепешки очень сложно готовить в обычной духовке, так что придется ограничиться крекерами.
- На нет и суда нет, - смиренно сказал Логан. - Помочь с чем-нибудь?
Когда завтрак был готов, Логан подмигнул Элиде и спросил:
- Мы остановились на вашем бегстве. И что же было дальше? Вознаграждение за поимку?
- Мак-Адам предложил премию за всякую информацию, которая могла бы вывести его на след. Ты себе представить не можешь, сколько нашлось охотников.
Элида устало покачала головой. Пресса и добровольные соглядатаи замучили ее. Но ее дух оказался сильнее. Один за другим журналисты и прочие преследователи сходили с дистанции, убедившись, что на этой внешне хрупкой девушке они не сделают бизнеса.
- Ты знаешь, мы сделали полный круг, - сказала она вдруг с удивлением. - Когда мой отец был вождем, мы прятались именно на Голубом озере. И вот мы снова там.
Логан, поколебавшись, спросил:
- А ты не думала о том, чтобы сесть с Мак-Адамом за стол и обо все переговорить? Мне кажется…
Она оборвала его - впрочем, спокойным и дружелюбным тоном:
- Ты решил, что я устала? К твоему сведению, когда он впервые объявился у меня, я сказала ему, что обо всем переговорю со своими людьми и последнее слово будет за ними. Соплеменники отказались вести какие-либо переговоры и напомнили мне: именно власти вынудили их покинуть прежнее место жительства. Мак-Адам стал для них своего рода воплощением этой власти, и разговор с ним был коротким. Я сообщила ему обо всем, но он оказался не из тех людей, которые могут смириться с поражением. И вообще, наша беседа походила на разговор глухого со слепым.
Логан нахмурился.
- Но что плохого в том, чтобы позволить человеку сделать его работу? Что мешает вам поступить именно так?
- Гордость. Мешает гордость, и ничего больше.
- И тебе мешает гордость? - спросил Логан, приподняв брови.
- Я подчиняюсь воле моих людей, - огрызнулась она и начала собирать посуду со стола.
- Я тебе помогу, - сказал Логан.
Когда с посудой было покончено, Элида решила убраться в кухне, а Логан отправился в душ.
- А вот и я, - объявил он, появляясь на кухне и вытирая голову полотенцем.
Элида, поддавшись искушению, убрала у него со лба мокрую прядь.
- Куда ты так спешил? - сказала она с упреком. - Я собиралась присоединиться к упреком. - Я собиралась присоединиться к тебе.
- Негодница! - засмеялся Логан, жадно ее целуя.
Быстро подхватив ее на руки, он прошел в спальню и осторожно положил Элиду на смятую кровать. Затем он снял с нее халат и отшвырнул его в сторону.
- Если мы проживем еще сотню лет, мне все равно будет мало тебя, - пробормотал он, пожирая взглядом ее золотящееся на солнце тело. - Боже, какая ты красавица!
- А ты - лучший любовник, которого только может пожелать женщина, - ответила она с улыбкой.
Отбросив на время все сомнения и заботы, она целиком отдалась наслаждению, и тела их слились, сотрясаемые судорогой блаженства.
Потом они лежали рядом, и Логан мизинцем обвел ее губы и шутливо спросил:
- Ты ничего не подложила в кофе? Какой-нибудь приворотной травы или чего-нибудь в этом роде?
Элида строго нахмурилась, но в голосе у нее сквозило веселье.
- Индианки достаточно могущественны в искусстве соблазна и способны очаровать воина без зелий и заговоров.
- Гордячка! - засмеялся он, прижимая Элиду к себе.
- Еще какая! - отозвалась она и, положив голову ему на грудь, закрыла глаза. Она отчетливо слышала стук его сердца, а по ровному дыханию поняла, что он погружается в сон.
- Я люблю тебя, - прошептала она, целуя его в подбородок.
Логан что-то сонно пробормотал и еще крепче сжал объятия.
- И буду любить всегда, - добавила она, прежде чем уступить дреме.
- Объявляю выходной, - сказал Логан, когда ближе к полудню они окончательно проснулись.
Элида, обмотав мокрую голову полотенцем, стояла у зеркала, а он, подложив сзади подушки, восседал на кровати, как паша.
- И чем ты предлагаешь заняться в этот выходной? - поинтересовалась Элида.
- А чего бы тебе хотелось? - Закинув руки за голову, он с ленивой улыбкой следил за ее действиями.
- Съездить в горы, совершить прогулку по снегу.
Логан содрогнулся всем телом, словно на него вылили ведро ледяной воды.
- Ничего потеплее ты не могла придумать?
- Меня согревает твоя жаркая страсть, - отозвалась она, переходя к шкафу. - Думаю, это тебе подойдет.
Она повернулась, и он увидел у нее в руках пару опушенных мехом мокасин.
Логан сжал губы.
- Это тоже наследство Симона? - спросил он сухо.
Элида покачала головой и засмеялась:
- Нет, глупышка! - она подошла к нему и села на кровать. - Я сшила их для тебя - на Рождество. Но если есть повод обновить сейчас, то почему бы не сделать это?
Логан изумленно округлил глаза.
- Но как ты могла сшить их, не зная размера моей ноги?
- Примерь - и посмотрим, угадала ли я.
Элида лукаво улыбнулась. Она не стала говорить, что пару раз тайком измерила его обувь.
- Уж не испугался ли ты снега, Логан Теннер? - тоном прокурора спросила она, видя, как он медлит. - Если так, скажи, мы, индианки, снисходительны к слабостям бледнолицых.
И почти тут же она взвизгнула - так неожиданно Логан затащил ее в постель.
- Ах ты, маленькая негодница, - пробормотал он, жадно целуя ее, а потом отобрал мокасины. - Я их примерю, но потом. Я вовсе не трус и от прогулки по снегу не отрекаюсь.
Он посмотрел на нее долгим и любящим взором.
- Ты просто прелесть, Элида! Ты удивляешь меня всякий раз, когда я начинаю думать, что теперь-то меня уже ничем не удивишь.
Он сел на край кровати.
- Ну, а теперь иди оденься. Я собираюсь сперва познакомить тебя со своей матерью, а затем можно сколько угодно гулять по снегу.
"Нет!" - в ужасе подумала Элида. Он стоял напротив, красивый, немного задумчивый, и сердце у нее оборвалось. Ей хотелось закричать, что это знакомство бессмысленно, что Мак-Адам все равно не оставит ей никакого выбора, кроме как снова пуститься в бега, что она любит Логана больше жизни, но безопасность и благополучие соплеменников - главная обязанность ее жизни…
Но вместо этого она спросила:
- По-твоему, я ей понравлюсь?
- Она тебя полюбит, - твердо заверил Логан. Он обнял ее, поцеловал и поглядел ей в глаза. - Ничего не бойся, Элида. Моя родня - такие же славные и чудесные люди, как и твои соплеменники.
Он пошел одеваться, а Элида смотрела ему вслед, и глаза у нее туманились от слез. "Это нечестно!" - кричал голос внутри нее. Они с Логаном влюблены друг в друга без памяти, и они заслужили свое право на счастье. Должен, должен быть какой-то способ остаться рядом с Логаном!
Должен, но она его пока не видела.
Сбросив с себя оцепенение, она прошла в спальню, чтобы одеться. Ее боль - это ее боль, и она не может отравить этот радостный день Логану.
Для визита она выбрала темно-красные шерстяные слаксы, кремовую шелковую блузку, темно-красную куртку, а на ноги надела черные кожаные сапоги на высоких каблуках, чтобы казаться выше. Стоя у зеркала, она подводила губы, когда на пороге вырос Логан.
- Ничего себе! - Глаза его горели восхищением. - Ты просто прелестна. У меня нет слов.