– Давайте вашего Алеху, я сделаю все, что нужно, и забудем об этом неудачном розыгрыше. – Августа почувствовала кураж. В конце концов, в школе она посещала драматический кружок.
– Лепила, ты, часом, умом не тронулась? – По всей видимости, дядя Петя склонялся к мысли, что у пленницы не все в порядке с головой.
– Все мы здесь немного умом тронулись, если согласились участвовать в этом балагане, – философски заметила Августа. – Итак. Я врач, вы меня похитили, чтобы я оказала помощь больному.
– Другой базар, – одобрил тип и выпустил дым через ноздри. – Сейчас Алеху привезут, ты пока приберись здесь, чтоб не хуже, чем в санатории, было.
– А чем болен ваш Алексей?
– Девка, займись делом. – "Дядя" расстегнул и закатал рукава рубашки. Внутренняя сторона обеих рук оказалась в поперечных багровых рубцах, внешняя – в татуировках.
Одного взгляда Августе хватило, чтобы понять: перед нею актеришка с суицидальными наклонностями. Многообещающее сочетание. Депрессии, осложненные алкоголизмом? Наркоманией? Шизофренией? Чем? Похоже, всем сразу. Одна шайка: Степура, журналист Шутихин и эти… придурки. "Безработные! – сообразила Августа. – Провинциальные безработные актеры. Такие на все согласятся ради денег".
– Вы безработные актеры? – озвучила она свои мысли.
– Ага, актеры, – осклабился детина.
– Слышь, ты, – угрожающе произнес "дядя", – никто с тобой цацкаться не будет. Не посмотрю, что ты коновал, – вмажу пару раз, чтоб мозги на место встали.
– Вам не кажется, что это лишнее? – с видом оскорбленного достоинства пролепетала Ава.
– Захлопни хлеборезку, – цыкнул на нее дядя Петя, – бери тряпку и драй тут все.
По спине Августы прополз холодок.
– Перестаньте меня запугивать! Я пожалуюсь. И вообще, вы переигрываете.
– Нет, ну точно – чокнутая, – удовлетворенно констатировал дядя Петя, – натерпимся мы с ней, Прыщ.
Полемику прервал поезд, с жутким грохотом пронесшийся мимо домика. До Августы этот факт дошел, когда стук колес растворился в воздухе. В тот же момент она услышала звук двигателя, и оба подозрительных типа вымелись на улицу.
Сейчас будет поставлена жирная точка в этом коллективном безумии, вздохнула с облегчением Августа. Сейчас она увидит соседа Степуру и покажет ему, на что способна.
Ладонью Августа нащупала за спиной рукоять трости и приготовилась к встрече с соседом.
Каково же было ее удивление, когда вместо Степуры на веранде появился неизвестный, глухо кашляющий, седой дистрофичный мужичок, скорее всего ровесник дяди Пети. Два артиста ввели его под руки и устроили на единственном спальном месте – вытертом диване.
Вновь прибывший Алеха так натурально кашлял, что Августу проняло.
– Слушайте, вам только за один этот кашель можно вручать "Оскар", – не удержалась от комплимента она.
– Глохни, дура, – прошипел Прыщ.
– Потрясающий грим, – не обращая внимания на шипящего верзилу, продолжала Ава.
– Дядя Петя, – Прыщ умоляюще посмотрел на коллегу, – можно я ей вмажу?
Августа попятилась:
– Это лишнее. Я уверена, этого в смете не было.
– А вот мы сейчас посмотрим, какой ты коновал, – угрожающе произнес дядя Петя и протянул Августе фонендоскоп. – Давай-ка послушай его.
Фонендоскоп был самым настоящим. Этот фонендоскоп, но еще больше безупречная игра актеров смутили Августу.
Все больше недоумевая и поминутно оглядываясь на восходящих звезд российской сцены (с актерами это бывает, слава иногда опаздывает), Августа надела фонендоскоп и приложила мембрану к спине третьего. Хрипы в легких были более чем реальными.
Это была не придуманная – это была настоящая болезнь. Августу охватила паника.
Оставив больного, она вылетела на веранду и забилась за тумбовый стол.
– Я не фтизиатр, – не своим голосом выговорила она, когда Прыщ и дядя Петя со зверскими рожами надвинулись на нее.
"Дядя" проявил полное равнодушие к комплексам "племянницы":
– Да мне по барабану, кто ты. Возвращайся и действуй-злодействуй.
Озадаченная, Августа утюжила взглядом мрачные рожи.
– Вы это всерьез?
– Наконец-то до тебя дошло.
Наконец-то? Недоумение медленно трансформировалось в подозрение, подозрение – в шок.
Это конец. Конец. Палочка Коха передается воздушно-капельным путем.
Руки Августы затряслись, ноги подломились, и она присела на колченогий табурет.
– Что происходит? Кто вы? – Мозги отказывались воспринимать действительность.
– Мы – актеры драмтеатра, – обнажил в улыбке редкие зубы верзила по прозвищу Прыщ.
До Августы вдруг дошел весь ужас ее положения, в голове трассирующей пулей пронеслось: это же настоящие уголовники.
Как же она сразу не поняла?
Нет. Этого не может быть. Ее не могли похитить. Она никому ничего плохого не сделала. Нет, этого просто не может быть. Это какая-то нелепость, которая разъяснится, как только она еще раз послушает легкие этого несчастного.
– Не ссы, – подбодрил дядя Петя, – у него закрытая форма. Чё сквасилась? Давай приступай к лечению.
Августа сжала виски пальцами. Что у нее общего с этими бомжеватыми хмырями? Как она очутилась в их обществе?
Ее сосед – молодой, обаятельный парень – оказался зэком и заказал ее этим отморозкам?
Уму непостижимо. Вот так живешь с людьми, встречаешься, разговариваешь о погоде, о детях… А они оказываются киллерами. Или заказчиками убийств. Или похищений.
Теперь она подхватит тубик – это в лучшем случае. А в худшем – ее закопают на участке рядом с домом, и никто никогда не найдет ее косточки под старыми яблонями.
– Препараты, которые ему нужны, отпускают только по рецепту, – с дрожью в голосе сказала Ава. Она сосредоточилась. Нужно втемяшить в башку этому ханурику, что она бессильна помочь туберкулезнику.
– Ну?
– Рецепты выписываются на специальных бланках, так никто вам в аптеке их не отпустит.
– Пиши. – Дядя Петя бросил на стол блокнот.
Августа уткнулась в чистый лист, нацарапала список, ощутила глухую тоску и попыталась зайти с другого бока:
– Это безнадежно. Нужна каш левая кабина, кварц, масса сложных процедур.
– Какая кабина?
– Каш левая.
– Что за хрен?
– То, что нужно таким больным. Двадцать первый век на дворе, побеждают новые технологии.
– И сколько она стоит?
– Откуда же я знаю? Надо ехать в медтехнику и узнавать.
– Я съезжу, съезжу, – заверил "дядя", – ты пиши дальше.
– Еще ему нужно обследование, рентген. Потом: больному все время нужно сдавать анализы. Иначе как мы узнаем, в какой стадии заболевание?
– Будем полагаться на твой профессионализм.
– Как вы не понимаете! У меня другая специализация! – в отчаянии выкрикнула Ава.
– Не истери! – рявкнул Петр. – Не умеешь – научим, не хочешь – заставим.
– Ему питание нужно хорошее, – Аве удалось взять себя в руки, – хорошо бы козье молоко.
– Организуем. Будет тебе коза.
– Надеюсь, мне не придется ее доить?
– А что, не умеешь?
– Как вы догадались?
– Совсем распустились бабы. Ничего, освоишь. Не сложнее, чем получить диплом врача, – влез Прыщ.
– А кто будет готовить ему?
– Неужели тоже не умеешь?
– Не умею.
– Кто тебя только воспитывал. Придется поваренную книгу купить, – мерзко хихикнул дядя Петя.
Закончив писать, Августа потребовала дорожную аптечку. Соорудив из бинтов марлевую повязку, вернулась к туберкулезному Алехе. Того сотрясал влажный кашель.
Присев на край дивана, Августа задала несколько вопросов больному, посчитала пульс и вернулась на веранду:
– Где список? – В ней окончательно проснулся врач.
Почувствовав перемену в интонациях заложницы, "дядя" без лишних слов извлек из кармана блокнот.
– Часы. Разовая посуда, – писала и коротко бросала терапевт Новицкая. – Для сбора мокроты нужны разовые контейнеры. Купите штук сто сразу.
– Понял.
– Комплекты тарелок, стаканов, ложек, вилок. Белье постельное и нательное. Порошки и гели для дезинфекции помещений. Иначе здесь будет не лучше, чем в чумном бараке.
– Понял.
– И биотуалет.
– Обойдешься.
– Чем, интересно, я должна обойтись? – Августа подняла голову.
– В конце сада толчок. Прыщ проводит.
– Ну давай, – обратилась Августа к вырожденцу, – веди.
– Смотри, без глупостей, – напутствовал "дядюшка".
– Кто должен был забрать объект? – Коротышка Марик навалился пузом на крышку стола, сложил под грудью пухлые ручки, сцепленные замком, перебирал большими пальцами и буравил девушку-менеджера взглядом.
– Илья и Димка, – мучительно краснея, ответила девушка-менеджер. На белой блузке болтался криво пристегнутый бедж с именем Арина.
– Где они?
– В буфете. Сейчас обед, – торопливо пояснила Арина.
– Идем, – мотнул похожей на барашка головой Марик.
Витасик и Матвей засеменили следом за коротышкой.
Илья и Дима оказались братьями-близнецами: одинаково тощими, длинноносыми, с одинаково острым взглядом, не вяжущимся с пухлыми губами.
– Мои лучшие работники, – отрекомендовал братьев Марик, – каскадеры. Парни, расскажите-ка, кто и как увез объект по последнему договору, – распорядился он тоном родителя, демонстрирующего таланты отпрыска.
Каскадеры перестали жевать и уставились преданными глазами на босса, а Матвей, услышав панегирик братьям, воспрянул духом.
Илья и Дима придали лицу деловое выражение. Помогая друг другу, выложили следующую историю.
История была короткой, но захватывающей.
По свидетельству братьев, "объект" был замечен около 11.00 в районе улиц Первомайской и Дзержинского.
По договоренности с заказчиком парни должны были разыграть похищение и отвезти девушку в п. Б. Кривцово, на Сливовую, За, что они и намеревались сделать, и уже вышли из машины, готовые приступить к своим обязанностям, но рядом с "объектом" (на бреющем, едва не сбив девушку) затормозила девятая модель "жигулей" цвета металлик, из нее выскочили двое в масках. Маски быстро (очень быстро, так что никто ничего не успел понять) втолкнули девушку в машину и уехали.
В продолжение рассказа Марик кивал, выражая свое полное одобрение.
Ну, вы-то точно успели сообразить, мрачно подумал Мотя, но вслух спросил:
– И вы забеспокоились, позвонили заказчику, узнали, что произошло?
– Конечно! – подтвердил один из братьев. – Мы забеспокоились и позвонили Марку Семеновичу, потому что никому не понравится, когда клиента уводят прямо из-под носа.
– Так все и было, – с гордостью подтвердил Марик, когда парни умолкли.
– А номер машины, случайно, не запомнили? – без всякой надежды поинтересовался Мотя.
– Случайно запомнили, – улыбнулись одинаковой улыбкой братья, оказавшиеся не такими уж безнадежными.
Разжившись подробностями исчезновения Августы и номером "девятки", Шутихин и Матвей вернулись в "шевроле" и некоторое время удрученно молчали.
– У тебя есть кто-нибудь в ГИБДД? – нарушил молчание Матвей.
– У каждого уважающего себя журналиста… – вдохновенно начал Витася, но Мотя его перебил:
– Звони.
Окруженная зарослями одичавшей малины уборная, в которую проводил Августу Прыщ, дышала на ладан. Ава о таком подарке судьбы даже мечтать не смела. Шляпки ржавых гвоздей торчали из досок, будто предлагали себя выдернуть. Эх, сюда бы плоскогубцы…
– Не торчи так близко! – крикнула Ава в окошко, вырезанное в двери. – Отойди подальше.
Из окошка туалета, как из окна домика, тоже видны были только деревья и кусты. Верзила нехотя попятился и оказался за веткой груши.
Это было не совсем то, чего добивалась Ава: если она попытается выдернуть гвозди, шум выдаст ее.
Двадцать один день – у нее есть время.
Через двадцать один день Данька вернется, и она должна быть дома, хоть тушкой, хоть чучелком.
Сколько времени уйдет на то, чтобы вытащить несколько гвоздей из задней стенки уборной? И как сделать, чтобы это не бросилось в глаза?
– Эй! – донесся до Августы голос верзилы. – Ты чё, веревку проглотила?
Ава застегнула молнию на джинсах и откинула крючок на двери:
– Я не могу, когда у меня над душой стоят.
Дебильная рожа расплылась в улыбке.
– Привыкай.
– Ты можешь отойти еще на три шага? Куда я отсюда денусь?
– Кто тебя знает, – окинул ее сальным взглядом Прыщ.
– Ты голову включи, – дружески попросила Ава, – не в яму же мне прыгать.
Низкий лоб Прыща собрался складками, он помолчал, что-то соображая, наконец изрек:
– А чё, некоторые так делают. Только трубочка нужна, чтобы дышать.
– У меня нет трубочки, – с показным смирением произнесла Августа, – можешь обыскать, если не веришь. – О сделанном предложении пришлось пожалеть, потому что во взгляде Прыща появилась мысль, и мысль эта не предвещала ничего хорошего. – В следующий раз встань, пожалуйста, вот здесь. – Августа обошла своего конвоира и прочертила каблуком линию поперек тропинки.
– Где вы там? Прыщ? – раздался недовольный голос дяди Пети.
Из-за куста малины появилась щуплая фигура, острые глазки вобрали Августу всю без остатка.
– Чё ты тут ему впариваешь? Смотри, прикую цепью к нему, будешь его везде за тобой таскать, как талисман.
Августа прикрыла веки, чтобы не выдать ярость, клокотавшую в груди:
– Я только попросила не стоять близко к туалету – мне неловко, что тут непонятного?
– Вали в дом. – Дядя Петя был не склонен к дебатам.
Подчиняясь руководящему указанию, Августа бросилась на веранду, прикрылась марлевой повязкой.
– Господа, теряем время, – упрекнула она своих похитителей, – болезнь прогрессирует, пока вы тут прохлаждаетесь. Уже могли бы съездить и привезти все необходимое.
– Успеется.
– Тогда зачем я нужна?
– Для красоты, – влез Прыщ.
– Я оставлю тебе свое фото на прощание.
– Твое фото сделают криминалисты.
– Еще неизвестно, чье скорее.
– Будешь вякать, это случится быстрее, чем хотелось бы! – прикрикнул "дядя".
– Мне нужен душ. – Интуиция подсказывала Аве, что бытовыми разговорами она усыпит бдительность похитителей, убедив их в своей полной и окончательной капитуляции.
– А ванну и чашечку кофе не желаете? – прогнусавил Прыщ, и Августа поймала себя на желании запустить в остряка-самоучку чем-нибудь тяжелым.
– Кстати, о кофе. Мой завтрак состоит из чашки черного кофе и сыра.
– Губозавертин прими, – буркнул Прыщ под злобным взглядом "дядюшки".
– Еще один вопрос: где я буду спать? – не унималась Августа.
– Со мной, – заржал Прыщ.
– На веранде, – переждав веселье, лениво бросил Петр.
– А вы где?
– Я – на сеновале, а Прыщ с тобой. И ты уж не обессудь, придется тебе переодеться.
Августа одарила дядю Петю убийственным взглядом…
– Ты зенками не зыркай, у меня шкура дубленая, – невозмутимо предупредил тот, – и вещички сдай на хранение Прыщу. Целее будут.
– Какие?
– Ридикюль. И джинсы. Майку, так и быть, оставь.
– А в чем я ходить должна? – опешила Ава.
– В костюме Евы, – сунулся Прыщ, получил подзатыльник и, на радость Августы, наконец-то заткнулся.
– Соорудишь что-нибудь из простыни.
Августа в сотый раз за день мысленно придушила соседа Степуру. Скотина. Чтоб ему пусто было.
Уважающий себя журналист Шутихин не соврал.
Явно рисуясь, он позвонил, перекинулся парой фраз с абонентом и назвал Матвею адрес.
Через несколько минут "шевроле" оказался в центре города, перед зданием управления ГИБДД.
Приткнув машину на стоянке, Матвей покосился на Витасика:
– Тебя точно не выставят? – Сомнения Матвея были обоснованны: от дыхания журналиста окна в машине заволокло винными парами.
Шутихин скорчил обиженную мину:
– Не выставят, но отстегнуть придется.
– Хорошо. Сколько?
– Там видно будет, – напустил тумана Витасик и расслабленной походкой направился к шлагбауму.
Бросив небрежное:
– Мы к полковнику Мухину, – Шутихин махнул перед носом дежурного корочкой корреспондента.
– Проходите, – разрешил дежурный, – второй этаж, 27-й кабинет.
Полковник оказался тощим язвенником, не выпускающим изо рта сигарету.
После приветствий и обмена воспоминаниями о какой-то попойке Шутихин скроил скорбную мину:
– Паш, у нас к тебе дело.
– Без дела сюда еще никто не приходил, – тонко подметил Паша, годящийся Витасику в отцы.
Журналистская привычка обращаться на "ты" ко всем без разбора всегда шокировала Мотю, и он незаметно пнул друга. Витасик только отмахнулся.
– Пробей машину, – выложив на стол листок с номерными знаками "жигулей", попросил Витасик, – и узнай, в каком направлении она покинула город.
Физиономия полковника помрачнела.
– Когда это случилось? – поинтересовался он.
– Вчера в первой половине дня.
По лицу Мухина скользнула тень.
– Считай, тебе повезло. Со вчерашнего дня в городе действует план "Перехват", наших всех на уши поставили из-за беглых зэков: двое из тюремной больнички свинтили. Кто-то из следаков руку приложил, – добавил полковник, понизив голос, – назначено внутреннее расследование.
После этого вступительного слова полковник вызвал по селекторной связи шустрого лейтенантишку и передал просьбу Шутихина почти дословно.
– Может, мы сбегаем за благодарностью? – Витасик многозначительно посмотрел на Матвея.
Мотя вскочил и едва удержался, чтобы не взять под козырек: откуда что взялось – в армии не служил, а туда же.
– Что предпочитаете?
– Не откажусь от хорошего вискаря, – промурлыкал полковник.
– Или, может, коньяк? – услужливо подсказал Витасик, без стеснения запустивший руку в карман друга.
– Можно и коньяк, – уступил полковник, – если хороший.