- Отец умер, когда мы с Лансом были маленькими, - рассказывала Кэролайн. - В ту пору мы жили в Дублине. У него было свое издательство - небольшое, но очень доходное. Они выпускали книги для детей, игры. Отец заболел гриппом и через три дня умер. Мама занималась делами его издательства, пока Ланс жил с нами. После того, как он исчез, она все забросила и переселилась сюда. Она живет здесь почти безвыездно. Прости, но тебе все это вряд ли интересно.
Я машинально листала альбом. Пока не наткнулась на фотографию: Кэролайн стоит в обнимку с Говардом. Оба весело улыбаются в объектив. На Каро длинное белое платье, в руке букет цветов.
- О, это мы ломаем комедию. - Я обратила внимание, как вспыхнули обычно бледные щеки Каро. - Дядя Говард обожает всякие розыгрыши и маскарады - ты, вероятно, уже обратила на это внимание. Раньше я с удовольствием подыгрывала ему.
- Шикарная пара, - комментировала я. - И вид у вас такой, словно вы ждете не дождетесь, когда же закончится скучный ритуал и можно будет начать медовый месяц.
- Между прочим, это была идея Ланса.
- Что?
- Поженить нас. Но мама сказала, что умрет от позора, если такое случится. - Каро вдруг выхватила у меня из рук альбом. - Пошли к морю, - предложила она. - Здесь пахнет пылью и вообще затхлый воздух.
Море неласково шумело внизу, обдавая серыми брызгами большие темные валуны, хотя вечер был почти тихим. Вдалеке виднелись огни Уэстпорта. Я не поклонница северной природы, но здешние края пришлись мне по душе. Может быть, потому, что здесь выращивают огромное количество разных цветов. Цветы всегда наполняют мне душу таинственной гармонией.
- Ланс был талантливым юношей. Настоящий вундеркинд. - Каро взяла меня под руку, прижалась к моему боку. Мне показалось, она дрожит. - В тринадцать он победил на конкурсе молодых дарований в Дублине, и его приняли без экзаменов в консерваторию. Потом увлекся живописью и поступил в Королевский колледж. Вокруг него всегда были женщины, но он словно не замечал их. Он закалял тело и душу. Одно время он даже хотел стать монахом. А потом… Потом он влюбился в танцовщицу из бара и совершенно изменился… Эта женщина его сгубила. У Ланса было верное и преданное сердце. Он не смог вынести измены. Его одежду обнаружили на третий день после того, как он исчез. В бухте, куда невозможно попасть со стороны суши. С тех пор мама стала терять зрение. Но она не утратила надежду на его возвращение. Ночами она часто встает и выходит на берег. А иногда бродит по дому. Ты не бойся, если услышишь, как кто-то бродит по дому.
- Я была бы только рада столкнуться нос к носу с привидением. Каро, дорогая, не надо грустить. - Я обняла подругу за плечи и прижалась на мгновение к ее щеке. - Быть может, твой брат инсценировал свою смерть? Бывает, люди делают так для того, чтоб иметь возможность начать совершенно новую жизнь, никак не связанную с прошедшим.
- Нет, Лора, это было бы слишком жестоко. Мама никогда бы ему такого не простила.
- Брось, Каро. Еще как бы простила.
Каро остановилась, нагнулась и подняла камешек, который вдруг со злостью швырнула в море.
- Он не вернется, - решительно сказала она. - Даже если он на самом деле жив. Он не сделает этого, пока здесь бывает дядя Говард.
- Они не любили друг друга?
- Они враждовали. Дело в том, что они были несовместимы, как два полюса. К тому же соперничали за место в сердце моей матери. Впрочем, это очень запутанная и печальная история. Могу сказать одно: с тех пор, как исчез Ланс, в нашем доме поселилась печаль. Мы все пытаемся делать вид, что ничего не изменилось, что жизнь продолжается, на самом же деле мы потихоньку умираем. Твой приезд нас очень оживил и обрадовал. Ты даже представить себе не можешь, какая это для нас радость.
- Спасибо. - Я была искренне тронута. - Скажи, пожалуйста, а Говард больше не снимается в кино? Кажется, ты говорила, что он был известным киноактером.
- Последнее время дядя Говард руководит издательской фирмой отца, в которой я работаю. Ты удивлена?
- Но ведь ты сказала, дядя Говард… слегка не в себе, - пробормотала я.
- У него отличные мозги, Лора. Работают, как компьютер. Благодаря дяде Говарду мы смогли выкупить закладную, и теперь этот замок принадлежит нам. - Она сказала это с гордостью. И вдруг смутилась. - Завтра поедем в Уэстпорт. А то, я вижу, ты совсем заскучала.
- Мне здесь хорошо, Каро. В незнакомом месте я всегда ощущаю какой-то странный прилив сил. По крайней мере первые несколько дней. Наверное, потому я так люблю ездить. Среди привычных вещей и лиц жизнь кажется рутиной. А тут… - Я улыбнулась. - Сегодня за завтраком Говард сказал, что со мной непременно случится чудо. Помнишь?
- Ты веришь в это?
- Если честно, то нет. Конечно, можно заставить себя в это поверить. Наверное, это было бы замечательно. Увы, я трезвая реалистка.
Миссис Лэнгсли стояла на террасе и смотрела на море.
- Вы не видели Говарда? - спросила она, не отрывая глаз от бинокля. - Боюсь, он снова что-то затеял.
- Ах, мама, не обращай внимания.
Мне показалось, что Каро расстроилась.
- Я сказала Бренде, что мы будем обедать в библиотеке. Ты не возражаешь?
- А Говард? Ты спросила у Говарда?
Миссис Лэнгсли посмотрела на дочь недоуменно, потом растерянно заулыбалась.
- Думаю, он тоже не будет возражать. Хотя скорее всего Говард не вернется к обеду. Но ты, пожалуйста, не волнуйся.
- Что ты несешь, мама? Собственно говоря, какое мне дело до того, где бродит дядя Говард?
- Я не хотела обидеть тебя, Кэролайн. - Миссис Лэнгсли обняла дочь за плечи, но та поспешно увернулась. Словно ей были противны проявления внимания со стороны матери.
Комната была дальней от входа, и сюда не долетали никакие звуки. Из ее окон открывался вид на вересковую пустошь и холмы вдали.
Я видела, что и Кэролайн, и миссис Лэнгсли явно чем-то расстроены. Когда мы ели десерт, вошла Бренда и что-то шепнула на ухо Кэролайн. Та выскочила за дверь.
- Вы не против, если я поставлю музыку? - Не дождавшись моего ответа, миссис Лэнгсли встала из-за стола и направилась к этажерке. - Вы любите Шенберга?
- Если честно, то нет.
- Тогда я поставлю Пятую симфонию Малера. Не возражаете?
Я не возражала. Последнее время Малер стал мне особенно близок. Он словно нащупал в моей душе точку, которая могла трансформировать боль в наслаждение:
- Ланс сделал фортепьянное переложение этой симфонии, когда ему было девять с половиной. Как жаль, что мы не записали его игру. Сохранились кое-какие любительские записи, но очень плохого качества. Мне так хотелось, чтоб Ланс выпустил диск. Увы, этому не суждено было случиться.
Я видела, что миссис Лэнгсли пытается удержать слезы.
Кэролайн вернулась примерно минут через двадцать. У нее был очень расстроенный вид.
- Все в порядке, мама, - сказала она, глядя почему-то не на миссис Лэнгсли, а на меня. - Просто Говард… слегка перебрал.
- Я так и знала. Он был в клубе?
- Да. Он просил передать, что не выйдет к завтраку. Просил извиниться перед тобой, Лора. Особенно перед тобой. Кстати, в твоей ванной комнате потек кран, и я велела перенести твои вещи в другую. Эта комната находится как раз над нами.
- Но мне нравился вид из моего окна.
- Завтра кран починят, и ты вернешься туда.
На следующий день сразу после завтрака мы с Каро поехали в Уэстпорт. Миссис Лэнгсли вызвалась поехать с нами, но Кэролайн, как мне показалось, была этим недовольна. Она вела машину очень резко, то и дело сбавляя, а потом снова набирая скорость.
Мы перекусили в японском ресторанчике. К моему удивлению, миссис Лэнгсли заказала себе рисовую водку. К концу обеда она стала очень разговорчивой. Что касается Кэролайн, то та почти все время молчала.
- Мы с Лансом часто здесь бывали. Вы представить себе не можете, какой это был замечательный сын. Он делился со мной всем. Даже рассказал о своей первой женщине. Ланс очень серьезно относился к женщинам. Не то что большинство теперешних мужчин, - тараторила миссис Лэнгсли. - В каждой из них он видел мадонну.
- Хватит, мама, - устало бросила Кэролайн. - Лора устала от тебя.
- Ты не права - мне интересно, - возразила я.
- Вот видишь. Ты, вероятно, забыла, какой у тебя был замечательный брат. Очень жаль. Вы были неразлучны, пока не появилась эта… Люси. Кажется, ее звали Люси?
- Это не имеет никакого значения, мама.
- Она околдовала мальчика.
- Брось. Просто она была самой обыкновенной шлюхой.
- Помилуй, Господи, Кэролайн! Что ты несешь? Твой брат никогда бы не связался… с женщиной подобного рода.
- Ланс был романтиком, мама. Если ты помнишь, он жил в мире своих фантазий.
- И все-таки, Кэролайн, эта женщина не была, как ты выразилась, шлюхой.
Каро устало пожала плечами и отвернулась к окну.
- Ты хочешь сказать, что твой брат покончил с собой из-за шлюхи? - не унималась миссис Лэнгсли.
- Я ничего не знаю, мама. Да и какое это имеет значение теперь? Ланса все равно не вернуть.
- У него была девушка в Дублине. Они вместе учились в консерватории. Ланс показывал мне ее фотографию.
- Мама, давай переменим тему.
В голосе Кэролайн я уловила раздражение.
- Но почему ты не хочешь говорить о своем родном брате? - миссис Лэнгсли капризно надула губы. - Когда я говорю о Лансе, я вижу его перед собой как живого. У меня осталась единственная радость - это воспоминания о Лансе.
Миссис Лэнгсли громко всхлипнула и полезла в сумочку за платком.
- Прости нас, Лора. Представляю, каково смотреть на весь этот спектакль со стороны. Я сейчас.
В отсутствие Каро миссис Лэнгсли показала мне фотографию Ланса, которую носила в медальоне.
- Лучше бы мой мальчик стал монахом, - прошептала она и прижала фотографию к груди. - Таким, как он, не место в нашем жестоком мире.
Говард вышел к обеду в смокинге. Я не видела его больше суток. Мне показалось, что он накрасил глаза и ресницы.
- Мисс Лора, сегодня я осмелюсь пригласить вас покататься на машине. Я собирался сделать это еще вчера, но у меня возникли неотложные дела. Кэролайн, ты поедешь с нами?
- Нет. Ты же знаешь, что я должна закончить статью.
У нее был тусклый голос. Последнее время Каро хандрила.
- Пригласи мистера Мордреда, - подала голос миссис Лэнгсли. Он знает пропасть забавных историй. К тому же Лоре наверняка будет интересно познакомиться с человеком, чьи картины выставлялись в Дублине и…
- Глупости, Аннабел. - Говард посмотрел на нее недружелюбно. - Этот Артур такой зануда. Мы с Лорой можем поехать потанцевать в "Корону". Разумеется, если она не возражает.
- Я плохо танцую.
- А кто сказал, что в "Короне" собираются профессиональные танцовщики?
- Поезжай, Лора, - сказала Каро, наклонившись к моему уху. - Тебе понравится там. Дядя Говард очень галантный кавалер.
- Ты зря отзываешься так об Артуре - они с Лансом были большими друзьями, - пробормотала миссис Лэнгсли. - Говард, ты не забыл выпить свои таблетки?
- Надеюсь, вам ясно, как относятся ко мне в семье. А что думаете обо мне вы, Эл?
- Если честно, то я о вас не думаю.
Говард переоделся в вишневый блейзер и белые брюки. В его манере вести машину чувствовалась та хорошо продуманная небрежность, на которую клюют наивные женщины. Да и не только они.
- Я вам совсем не нравлюсь?
Я пожала плечами.
- То есть вы хотите сказать, что не испытываете ко мне ровным счетом ничего?
- Очевидно, так оно и есть. Извините, но я не ощущаю в вас мужского начала.
- Вы любите жеребцов?
- Я люблю настоящих мужчин.
- Их больше нет. По крайней мере вы не встретите их среди людей интеллектуальной сферы деятельности. И в этом, между прочим, виноваты вы, женщины.
- Совершенно верно. Мы стали слишком доступны и даже навязчивы. Вы это хотите сказать?
- Но вы другая. Верно?
- Не знаю. По крайней мере мне всегда хотелось, чтобы рядом со мной был настоящий мужчина, а не существо среднего рода.
- Если я вас правильно понял, вы не сделаете первого шага навстречу любви. Это так?
- Пожалуй.
- Даже если поймете, что в противном случае потеряете этого человека?
- Вряд ли я смогу сыграть чужую роль.
- Вы очень старомодны. Но мне это нравится. Оставайтесь такой, какая есть, Эл.
В "Короне" на самом деле оказалось уютно, а главное, здесь звучала негромкая мелодичная музыка. Как я поняла, это заведение облюбовали люди среднего возраста. Говарда здесь знали буквально все. На меня смотрели с любопытством и, как мне показалось, с удивлением.
- Скажите, а вам хотелось бы влюбиться?
- Наверное, - не совсем уверенно сказала я.
Он вдруг крепко стиснул мое плечо.
- Любовь смогла бы стать для вас смыслом жизни?
- Пожалуй. Но это нереально.
На какую-то долю секунды я положила голову на плечо Говарда - мне очень нравилось это старое танго.
- Как жаль, что мне нужно завтра в Дублин. С вами очень интересно, Лора. Надеюсь, мы еще увидимся…
Я заснула под самое утро. Где-то поблизости щелкал соловей. Я слышала его пение даже во сне.
Когда я спустилась в двенадцатом часу в столовую, Бренда вместе с кофе и теплыми булочками подала мне записку от Кэролайн.
"Дорогая Лора, - читала я отпечатанные на принтере строчки. - Извини, пожалуйста, нас. Пришлось срочно уехать в Дублин - у мамы совсем плохо с глазами. Я покажу ее профессору Донновану. Возможно, ей придется лечь в клинику. Буду звонить тебе каждый день. Бренда будет при тебе неотлучно. Если хочешь, приезжай к нам в Дублин. Правда, летом там уныло. Дядя Говард просит передать тебе привет.
Твоя Кэролайн.
P.S. В твоем распоряжении "Опель" и лошади. Я попросила мистера Мордреда навестить тебя сегодня вечером. Он славный парень".
Я гуляла возле моря, почему-то испытывая облегчение от того, что осталась одна. Последнее время на меня удручающим образом действовала хандра Кэролайн, бесконечные разговоры миссис Лэнгсли о Лансе, пытливые, слишком настойчивые взгляды Говарда и его постоянное желание вызвать меня на откровенность. Нет, я не поеду в Дублин, по крайней мере в ближайшее время, думала я. Съезжу в Уэстпорт или куда-нибудь еще. Возможно, этот мистер Мордред на самом деле окажется симпатичным человеком, и мы будем совершать с ним конные прогулки. К тому же в доме прекрасная фонотека, редкие книги…
Внезапно я повернула голову в сторону моря и увидела парусник. Он несся в сторону Уэстпорта, уверенно рассекая волны длинным острым носом. Я следила за ним как зачарованная. В здешних местах, как я успела заметить, парусники не редкость, но этот был особенный. Он словно сошел с картинки из книжки моего детства.
"Поеду в Уэстпорт", - вдруг решила я, проводив глазами исчезнувший за мысом корабль.
Я люблю бывать в портах. Возможно, в своем предыдущем воплощении я была мореплавателем. У меня ноздри раздуваются при виде стоящих на рейде судов. Увы, я, можно сказать, всю жизнь прожила в центре материка, довольствуясь видом из окна на загаженную речку, по которой время от времени тащатся баржи и прочие речные корыта.
Этот парусник я увидела сразу - он стоял в центре бухты неподалеку от здания вокзала. Внезапно выглянуло солнце, и моим глазам сделалось больно от яркой белизны парусов. В груди сладко заныло.
"Сентиментальная идиотка, - обозвала я себя мысленно и медленно побрела к машине, тщетно пытаясь обуздать свое уже пробуждающееся воображение. - Ну да, это он приплыл за тобой. Тот, кого ты ждала всю свою жизнь. Лучше зайди в таверну и выпей кружку хорошего пива".
Здесь было шумно и накурено. Я села возле окна. Из него этот чертов парусник был виден как на ладони. Я не могла оторвать от него глаз.
- Замечательная посудина, - сказал сидевший напротив старик. - Впервые вижу его в наших краях. Я сорок лет в порту проработал. Такие нынче можно увидеть только в кино. Наверное, здесь будут съемки. У вас не найдется сигареты, мисс?
Я протянула ему пачку и тоже закурила.
- Смотрите, они спустили шлюпку. Здесь уже давным-давно никто не ходит на веслах. Точно, это киношники. Ну, мисс, скажу я вам, такая потеха в городе начнется… - Старик довольно улыбнулся. - А женщины у них почище наших панельных дамочек. Задаром дают, еще и выпивку покупают тебе. Мне рассказывал дружок…
Я встала, повинуясь внутреннему зову, и вышла на площадь. Лодка, в которой, кроме гребца в бескозырке, был мужчина в черной ветровке, уже достигла причала. Прежде, чем ступить на берег, мужчина огляделся по сторонам. Отсюда я не могла разглядеть его лица. Он был высок и подтянут - это я разглядела.
- Вы забыли сигареты, мисс. - Старик тронул меня за локоть и протянул пачку "Мальборо". - Мне еще ни разу не довелось видеть фильмы, которые у нас снимались. Может, этот увижу?..
Я села в машину и с ходу включила зажигание.
"Необычное случается только в кино, - думала я, пробираясь сквозь густой поток машин на шоссе. - Случится ли в очередной раз, но только не для меня, а для миллионов зрителей. Мне же хочется, чтобы это случилось только ради меня. Как глупо. И ужасно старомодно…"
- Лора, дорогая, я проторчу в Дублине не меньше недели… - голос Кэролайн звучал встревоженно. - Врачи кладут маму на обследование. Может, ты приедешь к нам? Я встречу тебя на вокзале.
- Нет, Каро, спасибо. Мне здесь совсем не скучно.
- Я просила мистера Мордреда, чтобы он свозил тебя куда-нибудь развлечься. Он не звонил тебе?
- Пока нет. Не волнуйся, Каро. Передавай привет миссис Лэнгсли. Пускай скорее выздоравливает.
- Знаешь, Говард улетает сегодня вечером в Нью-Йорк, - вдруг сказала Кэролайн.
- Надолго? - машинально спросила я.
- Недели на две. Собирается открыть филиал нашей фирмы. Я чувствую себя ужасно виноватой, что все получилось так… нелепо.
- Все прекрасно, Каро. Мне на пользу одиночество.
- Звони мне каждый день.
- Хорошо.
Едва я положила трубку, как телефон зазвонил снова. Приятный хорошо поставленный баритон произнес:
- Меня зовут Артур Мордред. Я горю желанием с вами познакомиться, мисс.
- Спасибо. Если не ошибаюсь, Кэролайн поручила вам меня развлекать. Но мне и так очень весело. Серьезно.
- Тогда я прошу вас разделить это веселье со мной. Подъеду ровно через пять минут и заберу вас к себе. Мой замок на целых тридцать лет старше того, где вы в данный момент находитесь. К тому же в нем водятся настоящие привидения. Кстати, сегодня полнолуние. Если хотите, можем устроить засаду моим прапращурам.
- Хочу.
Артур оказался добродушным толстяком с круглым лицом и детскими ямочками на щеках. От него пахло красками, хоть он и облачился в парадный костюм и белоснежную сорочку. В его мастерской пылал камин размером с доменную печь. На полках по стенкам стояли старинные кубки, подсвечники и прочий антиквариат.
- Я не считаю себя профессионалом, - сказал Артур, показывая мне свои работы. - Дело в том, что я живу на проценты с капитала, который оставил мне дедушка. Благодаря ему я могу посвятить себя живописи и даже выставляться. Быть может, в будущем мои картины оценят по достоинству. Но я совсем не тщеславен, поверьте мне.