– Уходим! – объявил я. Не хватало еще, чтобы нас обнаружили посреди этих трупов. Ведь как ни крути, мы стали преступниками. – Бросаем все и уходим.
Если даже вдруг егеря пустят коней галопом, какое-то время у нас есть, и нам удастся уйти незамеченными. "Но только в том случае, если мы не станем задерживаться здесь ни на мгновение", – подумал я, видя полный сожаления взгляд Головешки. Ну да, будь у нас времени побольше, было бы чем поживиться.
– Клер, где твоя одежда?
– Там, – неопределенно махнула рукой она. И добавила: – Может, ты все-таки опустишь меня на землю?
Не отпущу. Потому что тогда нам точно не хватит времени скрыться – в твоем наряде только семенить можно.
– Алекс, Фелиция, может быть, все-таки с нами? – в очередной раз поинтересовался я у этой парочки, которая только тем и занималась, что забывала – они здесь не одни. И потому ежеминутно целовалась, отчего, поглядывая на Клер, я лишь печально вздыхал.
– Нет, Лео, мы остаемся, – оторвавшись от своего занятия, дружно закрутили они головами.
– Ну как знаете, – пожал я плечами.
Хотя, конечно, было жаль. Чем плохо иметь в своей команде такого кузнеца, как Алекс? И для Фелиции занятие бы нашлось. Например, она бы делала то, чего не дождешься от Клер, – стряпала всякие вкусные вещи.
– Ну, тогда до свидания?
– До свидания, Лео. И спасибо! – ответил Алекс, а Фелиция смущенно мне улыбнулась. Еще она зачем-то поправила юбку, которая и без того была в полном порядке.
Затем мы по очереди жали Алексу руку, в то время как Клер с Фелицией обнимались-целовались. Заодно они друг другу что-то шепнули, отчего обе захихикали. На этом наше прощание и закончилось.
Мы удалялись от места нашей недавней битвы все дальше и дальше. Головешка уже который час подряд старательно держал на лице печальный вид.
Как же, егеря забрали все подчистую. При этом большую часть растащив по карманам, несмотря на отчаянные тирады и даже проклятия вернувшегося на своей телеге деда. Мы с Блезом обхохатывались, наблюдая за всем этим с безопасного расстояния, а Тед хоть бы раз улыбнулся, что-то мрачно ворча себе под нос.
Сейчас Блез, несмотря на свой недавний смех, несомненно чувствовал себя виноватым – сколько я учил его пользоваться арбалетом, а как дошло до дела, он про него совершенно позабыл, понадеявшись на свой палаш. Наверное, правильно чувствовал: пара арбалетных болтов, пущенных в нужное время и в нужное место, вполне могли бы избавить меня от большей части того, что я пережил. Но что сделано, то сделано, и хорошо все то, что хорошо заканчивается.
Мы с Клер снова шли последними.
– Лео, а ты когда-нибудь жениться собираешься? – спросила она меня в тот миг, когда я, поддерживая ее под локоть, помогал перебраться через камень.
И я с готовностью кивнул: в последнее время такие мысли посещают меня все чаще и чаще.
– А к чему ты спрашиваешь? – Подумал, что сейчас она скажет, мол, мечтала бы заиметь такого мужа, как я, – готового пожертвовать жизнью ради своей возлюбленной. Увы.
– Тогда почему ты, вместо того чтобы проверить у них пояса и чересседельные сумки, первым делом бросился меня лапать? У них же было полно денег! Чувствую я, ох и трудно тебе будет найти себе жену! Разве что какую-нибудь дурочку. Из тех, кто считает, что с милым и в шалаше рай.
– Меня и такая вполне устроит, лишь бы она меня любила. А я ее.
– Вот я и говорю, что судьба тебе на дурочке жениться. Ладно, – вздохнула она, – пока ты еще не женат, а сама я не замужем за каким-нибудь графом или на худой конец бароном… – И Клер со значением на меня посмотрела.
Я понимающе кивнул: как бы там ни было, Фелиция спасена, а значит, ближайшие перспективы сулили мне немало приятных минут.
Блез развел замечательный костер. Ночью в горах огонь виден издалека, но он умудрился спрятать его так, что даже в десятке шагов тот был едва заметен. И еще огонь не давал отблесков на соседней скале. А дым от него сразу же развеивался воздушным потоком. Может быть, предосторожность и излишняя, но всем нам хотелось спокойно выспаться, вместо того чтобы посреди ночи то и дело хвататься за оружие, каждый раз косясь на Головешку: как он никакой опасности не почувствовал?
Время от времени поправляя дрова в костре, Блез правил свой палаш. Головешка потрошил добытого мною тетерева, Клер делала вид, что предстоящая стряпня не может касаться ее никаким боком, а сам я размышлял над тем, что пора бы определиться, куда именно нам в Сагании направиться. Затем решил отложить разговор на утро, которое, как говорится, мудренее.
– Как его лучше приготовить? – спросил Головешка, когда закончил с потрошением. – В глине запечь или на вертеле?
Смотрел он на меня, но ответила ему Клер:
– Если в глине, зачем ты тогда его выпотрошил? Чтобы изнутри глиной нафаршировать?
– Так, значит, на вертеле?
– А почему ты вначале ее не ощипал? Чтобы ощипывать сейчас и вместо специй птицу в земле извалять?
– А что же ты раньше-то мне ничего не сказала?
– Ну, я думала, ты какой-нибудь особенный способ знаешь.
И в этом была вся Клер. Вздохнув, я поднялся на ноги, подошел к Головешке, забрал у него тетерева (к слову, старого, а значит, мясо у него должно быть жестким, как подошва сапога) и, размахнувшись, запустил его куда подальше.
– Лео, ты чего?! – накинулась на меня Клер.
– Ты его готовить не хочешь, Головешка не умеет – только и остается, что умаслить им горных духов. Чтобы добрые к нам были.
– А сами-то что мы есть теперь будем?!
Торопясь из селения, мы даже толком не запаслись продуктами. А то, что успели взять, съели еще утром, в ожидании мытарей. Так, оставались какие-то сухари да немного фиников. Тех, которые пересекли вместе с нами пустыню.
– Не знаю, как вы, а я – колбасу.
– Какую еще колбасу?
Пару кружков отличнейшей копченой колбаски с салом и чесночком перед самым уходом сунул мне в мешок сам Михай. Он единственный был посвящен в наши планы отбить Фелицию. Конечно, кроме родственников Алекса и родителей девушки. А значит, все селение должно было знать о том, куда именно мы так спешно и тайно отправились.
Утром колбасу показывать я не стал, полагая, что она может понадобиться в дальнейшем, когда есть действительно будет нечего. Кто же мог знать, что Головешка испохабит птицу, и теперь не оставалось ничего другого, как ее извлечь.
– Вот эту. Хотел придержать, но не голодными же нам спать ложиться?
Откуда-то из-за камней донесся смачный хруст костей, и Клер стремительно ко мне придвинулась.
– Что это?!
Головешка ухватился за арбалет, Блез уже держал свой палаш наготове, и лишь я оставался невозмутим. Видел я, когда еще было светло, крутилась невдалеке от нас лиса. Захотелось мне Клер сказать, что в этой местности полно горных львов, а также барсов, пантер и просто медведей, чтобы поближе ко мне сидела, но, вспомнив, что ей и без того сегодня досталось, передумал.
– Лисичка. Рыженькая такая. Тетерева нашего нашла.
Девушка сразу же успокоилась. Но не языком.
– Давай-ка я сама ее лучше поделю, – забрала она у меня колбасу. – Иначе у тебя хватит ума и ее выбросить. Рыженькой лисичке.
Ярко светили звезды, крупные такие, в ноготь большого пальца. Рубинами алели угли в догорающем костре, похрапывал Блез и что-то бормотал во сне Головешка. Наверное, все не мог успокоиться, что из-под носа уплыло столько добра.
Клер, завернутая в мой плащ, лежала на боку, подперев голову ладонью, я строгал палочку. Завернулась она не очень старательно, обнаженные ноги были видны значительно выше колен, и потому, постоянно косясь, я небезосновательно опасался порезать себе пальцы.
– Зачем она тебе? – поинтересовалась девушка, с любопытством наблюдающая за моим занятием.
– Первую зарубку хочу поставить, теперь уже можно. Если их с двух сторон делать, тридцать должно поместиться.
– А чего их ставить? Сегодня какое число?
– Сейчас! – в зародыше оборвал я ее рассуждения. – Их должно быть тридцать не по числу дней, а по количеству ночей. Понимаешь, о чем я?
– Понимаю. Надо будет проследить за тобой, чтобы все было по-честному, иначе с тебя станется.
Подумаешь, если разок-другой забуду отметить, что в этом страшного? Главное, лишних не наставить – вот это действительно совершенно ни к чему.
– Я бы на твоем месте лучше на камне царапины делала, – продолжила Клер.
– Это еще почему?
– Ну мало ли? Палочка может в костер угодить и сгореть, а с камнем ничего не случится.
– С моей палочкой тоже ничего не случится. А если хочешь, я тебе сейчас подходящий камень найду, и сама на нем царапай, чтобы потом сверять. Хочешь?
– Не надо. У меня и без того отличная память.
– Как знаешь. – Палочка была готова, и я сунул ее в мешок.
Зарубку и потом можно сделать. И вообще: чего на нее время терять, когда есть куда более интересное занятие?
Глава 9
– Судите сами, – продолжал настаивать я. – Юг Сагании – это сплошь морское побережье, где множество портовых городов, и в каждом из них жизнь бьет ключом. И на незнакомцев там внимания не обратят так, как в каком-нибудь патриархальном городишке, где местным жителям каждая собака знакома. Пусть им будет и не столичный город, но обязательно крупный и непременно на берегу моря. Там и затеряться проще или даже уплыть куда-нибудь за моря, и возможностей в них полно. Желательно только прибыть туда не с пустыми руками, чтобы не с нуля начинать.
– А что мы в нем будем делать? – Клер выглядела так свежо, будто и не было у нас бессонной ночи. В отличие от меня, которого так и подмывало протяжно, до хруста в челюстях, зевнуть.
– Что будем делать? Налаживать новую жизнь. – И я все-таки зевнул, тактично прикрыв рот прикладом арбалета.
У меня сложилось стойкое впечатление, что в Клер начала просыпаться чувственность, настолько эта ночь отличалась от той, что была у нас на горном лугу. Или даже от той, когда я воспользовался правом ее господина в домике, который предоставил нам Михай.
Может, и лгала она, когда заявила, что до меня у нее была куча любовников? Или сам я в сравнении с ее предыдущими мужчинами настолько хорош? Подумав, я решил: буду считать – она солгала. Приятно, конечно, осознавать себя лучшим любовником, нежели множество других, но не в случае с девушкой, которую любишь.
Мне почему-то казалось, что больше всего предложению отправиться на самый юг Сагании противиться будет Блез. Все-таки чем дальше на юг, тем сильнее мы удалимся от его родины, куда ему так не терпится вернуться.
Но нет, таким оказался Головешка. Что в общем-то было понятно при его неприязни к воде. Хотя стоит ему разок увидеть море, как он сразу же в такое влюбится. Даже не представляю, как можно не любить море.
– А какие там вообще есть города? – спросил Головешка.
Тщательно покопавшись в памяти, я с трудом вспомнил всего один. К тому же не совсем был уверен, что он находится на берегу моря и вообще в Сагании.
– Да, Лео, в какой именно мы направимся: Стоклерт, Авальяро, Карбент, Дроствар или же Гирус?
Перечислив их, Клер поставила меня в трудное положение, потому что понятия не имел, где они расположены. На выбор, сделанный мною наугад, Клер вполне могла заявить, что, например, Гирус от моря так же далек, как мои познания в географии – от хотя бы минимальных. Разве что об Авальяро мог сказать, что он столица этой страны… или Карбент, что-то из памяти выпало.
– На месте разберемся: туда еще добраться надо, – выкручиваясь из положения, заявил я. – И вот еще что… Теодор, смотри по сторонам внимательней!
Способность Головешки обнаруживать руины Прежних там, где другой пройдет мимо сотню раз и не обратит внимания, никто у него не отнимал. В этих лесах их должно быть полно. Нам в любом городе придется несладко, если заявимся мы туда без гроша в кармане.
– Потерпи еще немного, – успокаивал я Клер, выглядевшую так, что мне ее было искренне жалко. – Лес скоро закончится.
Мне и самому до нервной дрожи надоел этот бесконечный лес, по которому мы брели уже добрую неделю. Поначалу все казалось не так плохо. Все-таки идти в тени огромных деревьев, когда под ногами шелестит зеленая трава, нечто совершенно иное, нежели пересекать пустыню под лучами палящего солнца. И живности настолько много, что всегда есть возможность выбрать: а что бы нам такое устроить на ужин?
Я интересовался у Клер: что бы она хотела – зажаренного на вертеле поросенка, испеченную на углях дрофу или густую наваристую похлебку из какой-нибудь там косули? Получив ответ, начинал выслеживать ее заказ. Причем не специально выслеживать. В этом совершенно не было нужды: дичь сама так и лезла на глаза, и оставалось только выбрать молодую и упитанную особь. Не говоря уже о то и дело попадавшихся нам на пути речках, речушках и ручейках, где рыбы водилось вдосталь. Так что ни с мясом, ни с рыбой проблемы у нас не было. Впрочем, как и с солью.
Головешка все же успел прихватить одну из переметных сум мытарей, приглянувшуюся ему своей тяжестью. Вероятно, он посчитал, что в ней должен храниться золотой песок. И каково же было разочарование и его, и остальных, и, чего там скрывать, мое, когда в суме оказалась обычная соль.
Вернее, не совсем обычная – с запахом вишни, я даже и не слыхивал о такой. С ароматом малины – знаю, приходилось ее видеть и даже пробовать. Но не вишни. Оказалось, такая соль – обычное дело, разве что редко встречается. По крайней мере Клер утверждала именно так, а Головешка всячески ей поддакивал. Цена у такой соли куда выше обычной, вероятно, именно по этой причине она у мытарей и оказалась.
При расставании Алекс от своей доли вежливо отказался, заявив, что ему как будто бы и неудобно что-то у нас брать, поскольку мы и так чрезвычайно помогли. Не сумели уговорить, хотя мы даже с радостью отдали бы ему целую половину, поскольку выбрасывать соль из-за ее цены было жаль, а у нас и без нее хватало своей поклажи, один гнумбокс чего стоил. Затем несший ее Головешка, рухнув в воду, от большей части соли нас избавил, хотя сам он клятвенно уверял, что упал не намеренно. В общем, все было хорошо, пока предгорье не закончилось; вокруг по-прежнему лес, но он стал совершенно другим.
Непролазным настолько, что Блез, шедший первым и прокладывающий путь палашом, отчаянно ругался каждый вечер, что не хватит у него точильных камней до той поры, когда мы отсюда выберемся. К тому же теперь в лесу царила изнуряющая духота, спасаясь от которой не скинешь с себя одежду – насмерть загрызет гнус. Но настоящий кошмар, натуральный ад, начался вместе с болотами! Помимо всех прежних "прелестей", которые никуда не делись, добавились еще и новые – невероятное количество ползающих ядовитых гадов. А также гадов зубастых, поскольку кайманы встречались теперь на каждом шагу.
Что тут говорить, я много раз проклял свое решение – какое-то время держаться подальше от больших дорог, пока мы достаточно не углубимся в Саганию. К тому же выяснилось: кайманов Блез боится панически. Нет, виду он не показывал нисколько, но чего это ему стоило, знал только он сам. Блез ждал их появления отовсюду, он даже на деревья поглядывал с опаской, как будто кайманы умеют по ним лазить.
Однажды Клер спросила:
– Лео, неужели в ущелье Злых Духов было еще тяжелее?
Чтобы поддержать ее, я сказал, что примерно так же. Хотя там приходилось намного хуже.
Самих духов в ущелье мне не довелось увидеть ни одного, но других опасностей хватало с избытком. А самое главное, в ущелье обитали невероятно злобные существа, так похожие на шестиногих ящериц. Иначе как тварями никто их не называл. Да и как по-другому назвать этих существ, если кидаются они всегда без всякого предупреждения, а цапнуть своими кривыми ядовитыми зубами непременно норовят между ног? Учитывая, что частенько в ущелье по колено, а то и по пояс стоит непроглядный туман, их подлость была особенно изощренной. Что мы только не придумывали, чтобы себя обезопасить! Сейчас даже вспомнить смешно, но тогда всем было не до смеха.
Особенно тем, кто нашел в ущелье свой вечный приют. Блеза тогда с нами еще не было, а из тех шестерых, что отправились туда, в живых остались только мы с Головешкой, которого с переломанными ногами я вынес на своих плечах.
Правда, и сокровищ принес достаточно. Их хватило на то, чтобы полностью расплатиться с долгами, коих накопилось немало, приобрести свой замечательный арбалет и даже отложить кругленькую сумму на покупку дома. Сокровищ было бы куда больше, но тогда бы мне пришлось бросить Головешку, чего бы я сделать точно не смог.
Хотя бы потому, что однажды, едва протискиваясь между шатающихся камней, Тед несколько раз пробирался ко мне в подземелье руин Прежних, когда меня в нем завалило, принося еду и воду и передавая их в узкую щель. Пробирался, рискуя, что в любой момент может завалить его самого. Как я тогда спасся? А никак – умер я там. Шутка. Завал разобрали, как же еще?
Естественно, рассказывать Клер про злобных ящериц я ничего не стал. Это сейчас ей не до колкостей, но потом, когда мы попадем в обитаемые места, она обязательно все припомнит и начнет все представлять в красках, допытываясь: как же мы защищались от ящериц? Или придумает что-нибудь еще.
Я все не переставал удивляться нюху Головешки. Сделает он стойку, так похожую на ту, что делают охотничьи собаки, и стоит мне тогда поозираться по сторонам, как тут же наткнусь взглядом на руины Прежних. Ну вот как Тед обнаруживает их присутствие: нюхом, что ли? Только один раз он и ошибся. Вернее, ошибся я, когда принял его стойку за еще одни обнаруженные им развалины. Виной тому оказалась здоровенная болотная гадюка, которая вот-вот должна была его цапнуть, и Головешка застыл, не рискуя даже пошевелиться. Тогда-то ее и обезглавил Блез своим палашом.
Жаль только, все эти руины оказывались посреди болот. На редких островках суши или даже выглядывали из трясины. Добраться до них можно было, только вымостив гати. Но поскольку такой задачи мы себе не ставили, торопясь преодолеть этот проклятый лес, то попросту проходили мимо, лишь скользнув по ним взглядом сожаления.
Попалась нам парочка руин и прямо на нашем пути. Обе они имели на себе те следы, по которым несложно определить – здесь уже успели покопаться охотники за сокровищами. Что, впрочем, совсем ничего не значило.