- Уйдем отсюда… - шептала Слоун. - Сейчас же пойдем… до того, как они придут…
Джордан наклонился к ее лицу.
- Все в порядке, - нежно прошептал он, - ты спасена, дорогая.
Но Слоун продолжала говорить что-то непонятное:
- У меня будет ребенок… Если они нас схватят… они не должны поймать нас… Господи, они заберут моего ребенка…
"Что она говорит? А… о врачах, будто они хотят забрать у нее ребенка…"
- Полиция нас не поймает, Родди, - снова послышалось бормотание Слоун, - мы не можем попасть в тюрьму, нет, нет!.. Они заберут ребенка… Родди, я не могу родить ребенка в тюрьме, Родди…
"В тюрьме? Что она говорит? Родди, кто это, черт возьми?" - Джордан ровным счетом ничего не понял.
Слоун снова погрузилась в забытье, - и вернулась - бессознательно - в свой родной город, к событиям, которые происходили когда-то давно. Она была на шестом месяце беременности, но выглядела так, словно вот-вот родит. Они сидели за столиком под красным тентом.
Она, Сэмми, и Родди Дэниел, ее старый приятель. Что говорить, Родди много сделал для нее, Сэмми, - и любовь с ней крутил какое-то время. Тут тоже не возразишь ничего. У них была любовь.
- Сэмми, я думаю, ты волнуешься зря! - И Родди сунул в рот кусок сосиски. - Фараоны нас не засекли. Просто старый хрыч гнет свое - ты понимаешь, о чем я…
- Родди!
- Ты же знаешь: я говорю тебе правду, мне нечего скрывать.
- Я так паршиво себя чувствую…
Родди засмеялся.
- Да брось ты, Сэмми! Ты столько этим занимаешься - и никогда ничего не боялась.
- Но сейчас ситуация изменилась, Родди. Ребенок…
- Слушай! Ребенок для нас слишком дорогое удовольствие. - Родди отпил большой глоток кофе. - Откуда ты думаешь взять на него деньги? Пойдешь на работу - в твоем-то положении?
Да и куда? Даже со своей бумажкой об окончании колледжа сможешь устроиться разве что официанткой в какую-нибудь забегаловку. Много честным путем не заработаешь.
- Не говори лучше ничего, - попросила Слоун.
- Но ты помнишь, - этот тип на все способен?
- Да, да, помню! - Слоун придвинула к себе тарелку. - Но я обязательно буду матерью, запомни это. И еще: я не хочу, чтобы мой ребенок родился в тюрьме.
Опять этот Родди… кто же он такой, в самом деле? Почему Слоун опасается, что ее ребенок родится в тюрьме?
- Когда я смогу ее увидеть? - Тревис не хотел уходить из больницы.
- Не скоро, малыш, - принялся уговаривать его Джордан, - мама сейчас спит, ей ввели снотворное. Она перенесла такую боль, - ей нужен отдых.
- Но с ней точно все будет в порядке?
- Да, я же сказал… Только ей придется какое-то время пробыть в больнице, чтобы прийти в себя.
Тревис снова нахмурился:
- Так когда же мне разрешат ее навестить?
- Думаю, завтра. - Джордан обнял мальчика за плечи. - А сейчас тебе, наверно, лучше пойти домой к Эмме.
Тревис открыл было рот, чтоб возразить, но Джордан опередил его:
- Ты ничем сейчас не сможешь помочь маме. Нам, мужикам, в этих случаях остается только ждать. А дома это намного удобней, не правда ли?
Тревис кивнул.
- Я обязательно тебе отсюда позвоню, если что-то изменится. Даю честное слово.
Слоун открыла глаза: она различала цвета и краски, но все предметы плавали в тумане. Во рту пересохло. Слоан попыталась что-то сказать, но едва пошевелила сухими губами:
- Пить…
Кто-то наклонился над ней: Слоун не могла понять, кто это.
Почувствовала запах знакомого одеколона. Может, показалось?
- Джордан…
- Я здесь, дорогая.
Наконец ее глаза смогли различить предметы.
- Где я?
- Ты в больнице, дорогая.
"Больница, все еще в больнице!" - Эта мысль ужаснула ее. Она все вспомнила.
- А ребенок?
- Врачи сказали, что все будет хорошо.
"Он что-то скрывает от меня, я вижу по глазам".
- Джордан… что с ребенком?
- Врачи говорят, что все в порядке, - повторил Джордан.
"Да, что-то плохое случилось с ребенком. Скажите мне, что с ребенком?" - кричало все ее существо, но выговорила она только одно слово:
- Ребенок…
Ответом было молчание.
- Почему… ты ничего не отвечаешь, Джордан? - Слоун догадывалась: произошло непоправимое, но все ее существо отказывалось в это верить.
Джордан собрался с духом:
- Ты… мы… потеряли ребенка…
Что-то оборвалось внутри Слоун - в ее теле, в ее душе.
- Они унесли его, Джордан! И ты позволил им сделать это!
- Нет, Слоун, я ничего не мог…
- Что ты мне тут зубы заговариваешь! - закричала Слоун. - Ты сам мне сказал, что дал согласие, я помню!
Джордан не выдержал:
- Я сказал тебе, что сделаю все, чтобы спасти тебя!
- Будь ты проклят, - неожиданно холодно и спокойно произнесла Слоун, - ненавижу…
- Никто не брал у тебя ребенка.
- Но ты же сам сказал, я помню! - Слоун упрямо повторяла одно и то же.
- Нет, Слоун, послушай… я впрямь хотел дать согласие на операцию, но все уже случилось. - Джордан повернулся к окну. - Ты потеряла ребенка раньше.
Слоун отвернулась от него. Она не хотела, чтобы Джордан заметил ее слезы.
Господи, это был ее последний шанс! Хотела доказать Джордану, что она еще молодая женщина, что способна иметь детей - его детей. И все рассыпалось в прах. Она пошла ради него на риск - и потерпела поражение.
"И зачем я только вышла за него!" - отчаянно кричало все ее существо.
Джордан повел Тревиса к матери, как только доктор Хаксли разрешил визиты. К больной приходили друзья: конечно, Кейт, и Адриена, и Дженни, и Кэролайн. Джордан надеялся, что они смогут отвлечь ее, но напрасно! - Слоун все глубже овладевала депрессия.
Физическое состояние улучшалось, а депрессия не проходила. Доктор Хаксли советовал Джордану обратиться к психиатру.
Услышав о психиатре, Джордан, разумеется, расстроился и сказал врачу:
- Да любая женщина, потеряв ребенка, может стать на время шизофреничкой. Разве не так?
- Зачем вы сразу записываете жену в шизофренички, - укоризненно произнес врач, - причина ее депрессии понятна, но ваша жена самостоятельно не справится со своим несчастьем.
- Чего бы вы хотели? - рассердился Джордан. - Ведь прошла всего неделя, я и сам не могу примириться с нашей потерей.
- Мистер Филлипс, между вашим состоянием и состоянием вашей жены есть разница, - мягко начал объяснять врач.
- Нет-нет, ей просто нужно время, чтобы справиться с депрессией, - настаивал Джордан. - Я не позволю оставить ее в больнице. И не разрешу обследовать психиатру, пока сам не увижу, что она и впрямь нуждается в такой помощи.
Лицо врача помрачнело.
- Не могу настаивать, мистер Филлипс, я лишь рекомендую вам обратиться к специалисту. А решать вам… Но на вашем месте я бы еще раз подумал.
- Доктор Хаксли разрешил тебе вернуться домой, Слоун, - сообщил Джордан. Он присел у постели жены.
Слоун молчала. Какая разница - ехать домой или еще куда-то?
- Я думаю, что нам лучше уехать в Мунстоун, - продолжал Джордан. - Подальше отсюда.
- Ты разве не собираешься играть? - Голос Слоун звучал совершенно равнодушно.
- Я сейчас не играю, я договорился с Хильером.
- Уверена, что он от этого не в восторге.
- Меня не интересует его реакция.
Последовала пауза.
- Ты не должен сейчас на меня смотреть, Джордан.
- Знаю, что не должен. Но я хочу на тебя смотреть.
- Зато я не хочу этого.
Джордан вздохнул:
- Слоун, я ведь тоже потерял ребенка. И тоже тяжело переживаю.
- Разумеется, переживаешь. Но мне кажется, что порой ты об этом забываешь. Джордан, твоя и моя потеря - не одно и то же.
- Да? Почему?
- Не знаю, не могу объяснить. Ведь ребенок был внутри меня, я чувствовала каждое его движение, его рост…
- И поэтому тебе кажется, что ты страдаешь больше?
- Поэтому, наверное, поэтому.
- Слоун, я хотел ребенка не меньше тебя! - Джордан уже не сдерживался и говорил резко. - Когда доктор сказал, что все кончено, что положение ребенка безнадежно, мне хотелось биться головой о стенку, выть от отчаяния! - Джордан остановился, перевел дыхание. - Ты помнишь, я уезжал на несколько дней в Мидбрук? Я весь день провел в седле, носился как ненормальный, не понимая, куда еду и зачем.
- И тебе стало легче? - В словах Слоун ему почудилось сочувствие.
- Ненадолго, к сожалению! - Джордан посмотрел жене в глаза. - Я хочу, чтобы ты знала: ты не одна в своем горе, Слоун, мы оба потеряли самое дорогое - нашего ребенка.
- Да, хорошо, я знаю, - снова равнодушно произнесла Слоун. - Иди, я хочу побыть одна.
Ей это показалось - или действительно она слышит плач ребенка? Где-то близко, рядом. Долгий и пронзительный плач. Откуда он раздается? Слоун лежала в темноте и никак не могла сориентироваться. "Так темно, что своей вытянутой руки не вижу", - подумала она.
Из коридора пробился луч света. Слоун увидела врача в белом халате. Он шел по коридору с новорожденным младенцем в руках. А если это ее ребенок?
Слоун подошла к прозрачной двери и закричала:
- Верните мне ребенка! Я хочу видеть своего ребенка! Младенец продолжал плакать. Человек, несший его на руках, удалялся все дальше и дальше, а ребенок все плакал.
Слоун вернулась в палату и села на кровать. Да, ведь она в больнице, и рядом родильное отделение, а в холле сидят медсестры. Плач новорожденных стоял в ушах.
Мартас-Винъярд, декабрь 1987
Рождество уже на пороге, но обычной для Мунстоуна предпраздничной атмосферы не было.
"Наверное, доктор Хаксли прав, - думал Джордан, - и не стоило Слоун забирать из больницы. Уже шесть недель прошло, но она все та же". Постоянные смены настроения: то неестественно веселая, то мрачная, подавленная. Засыпать теперь Слоун могла только с таблетками, по ночам ее мучили кошмары. Казалось, Слоун ни в ком не нуждается: не хотела видеть ни друзей, ни родных. Однажды она прямо сказала об этом Джордану. Через три недели после выписки ему позвонили: ждем, мол, на матч в "Эльдорадо". Слоун слышала, как он отказался.
- Почему ты не едешь, Джордан? Ты так любил играть в "Эльдорадо"!
- Но сейчас предпочитаю остаться здесь, с тобой.
- Зачем? Ты ничего для меня не можешь сделать… И вообще, нет человека, который мне сможет помочь.
- Слоун, все изменится со временем…
- Увы, мне лучше остаться одной.
Сказав это, Слоун вышла в сад, а Джордан стоял у окна и смотрел, как медленно бредет она по дорожке, - вся ее фигурка кричала о тоске и отчужденности.
- Где она? - спросила Кейт.
Джордан сидел в глубоком кожаном кресле в библиотеке, погруженный в свои невеселые думы.
- Вышла с час назад - решила пойти погулять немножко… Кейт, она сказала, что я ей больше не нужен.
Кейт положила свой портфель На стол.
- По-прежнему в депрессии?
- В общем - да. И такие перепады настроения, что я просто теряюсь.
- А она работает? Пишет?
Джордан горько засмеялся в ответ.
- Ты шутишь! За день книжки в руки не возьмет, ничего не читает, а ты спрашиваешь: "Пишет ли?" Но не в этом дело. Последнее время Слоун почти все время спит. А когда встает - или остается в своей комнате, или идет гулять. Обошла все леса, все побережье…
Кейт прервала Джордана:
- Ты сказал: "Остается в своей комнате"?
- Ну да, я теперь сплю в одной из гостевых комнат.
- И давно?
- С тех пор, как она вернулась из больницы.
- М-да, - протянула Кейт, - надеюсь, это не твоя инициатива?
- Нет, конечно, - грустно ответил Джордан. - Когда мы приехали, она сказала, что ей будет лучше в отдельной комнате. И одной-то трудно сейчас заснуть, вообще, мол, со сном плохо… Но я-то знаю, что она не хочет спать со мной в одной постели, потому что боится, как бы я не потребовал от нее чего-то такого, чего она не в состоянии выполнить.
Кейт задумалась.
- Джордан, а ты не хотел бы проконсультироваться со специалистом?
- С психиатром?
Кейт кивнула.
- Думал об этом, и не раз. Кстати, доктор Хаксли советовал мне обратиться к психиатру еще тогда, когда Слоун лежала в больнице. Теперь-то я понимаю, что у него были основания…
Кейт молчала, Джордан, повернувшись к окну, продолжал, как бы размышляя вслух:
- Я привез ее домой вопреки рекомендациям Хаксли. Мне казалось, что нужно как можно скорей уехать из того проклятого места, из больницы. Ведь Слоун лежала рядом с родильным отделением: каждый день видеть, как другие женщины нянчатся со своими маленькими, слышать детский плач - ну, как тут не впасть в депрессию?! - Джордан страдал, вспоминая о больнице. - Скажи, может, я зря ее взял оттуда?
- Нет, Джордан, - Кейт говорила мягко и успокаивающе, - ты сделал так, как подсказывало тебе сердце.
- Но время показало, что я ошибался.
- Подожди, еще рано спешить с выводами. А больница… в конце концов, можно опять положить Слоун в больницу, - но в другую.
- Не уверен, что Слоун станет вообще разговаривать на эту тему. И потом… она ведь убеждена, что никто и ничто не в силах ей помочь.
- Тогда ты должен разубедить ее, - отчеканила Кейт, - мы вместе разубедим ее.
Солнце согревало своими лучами лицо Слоун, но она не чувствовала тепла. Воздух был напоен ароматом сосен, перемешанным с терпким запахом соли, - но Слоун этого не ощущала. Она не замечала, куда идет, что происходит вокруг, целиком погруженная в свои мысли, жившая лишь одной своей болью. Не физической - та прошла, давление нормализовалось, кровотечения прекратились. Но душевная рана кровоточила по-прежнему - открытая рана.
Она не хотела, чтобы Джордан ушел из ее жизни, не хотела порывать с ним, но как они будут дальше жить вместе после всего, что произошло, - не представляла.
Слоун с самого начала предвидела возможность трагического исхода. Из-за этого и не хотела выходить замуж за Джордана. Разве не говорила она ему, что молодому мужчине нужна молодая женщина, жена, с которой он сможет создать большую семью? Но Джордан сумел убедить ее, что именно она та женщина, которая ему нужна и с которой он будет счастлив. Теперь же… что бы он там ни говорил, - он хотел ребенка и обязательно еще захочбт. Слоун думала даже, что потеряла ребенка из-за того, что хотела его так же страстно, как Джордан. Никогда не была она суеверной, но сейчас ей казалось, что печальный конец и беременность с самого начала были предрешены. Сомневалась - ну вот и потеряла. Недаром многие считают, что душевный настрой прямо связан, влияет на физическое состояние. Разве не так? Вот и убедилась сама…
А если это так на самом деле, тогда для Слоун - нет надежды, - ни завтра, ни послезавтра.
- Она очень похудела.
Кейт мрачно покачала головой.
- Говорит, нет аппетита…
- Потеря аппетита - это один из признаков депрессии.
- Ты сказал, что Слоун много спит?
- Да, спит, но очень плохо, беспокойно. Думаю, что ей снятся кошмары. Я однажды зашел к ней ночью, она вертелась, что-то вскрикивала, говорила. - Помолчав, Джордан спросил: - Ты не знаешь среди ее знакомых некоего Родди?
Что-то неуловимо изменилось в лице Кейт, а может быть, это ему просто показалось?.. Он хотел повторить вопрос, но как раз в этот момент в дверях появилась Слоун.
- Я пришла, иду к себе в комнату… - Она увидела Кейт, не обрадовалась, не удивилась.
- Ты? С чем связан твой приезд?
- Приехала узнать, как продвигается новая книга, - нашлась Кейт.
- Никак… - И, не сказав больше ни слова, Слоун поднялась к себе.
Там, в спальне, Слоун сразу рухнула на кровать. Что могло привести Кейт в Мартас-Винъярд?
Конечно, ее книга тут ни при чем, о книге Кейт просто узнала бы по телефону.
Ясно, что это Джордан вызвал Кейт.
В дверь постучали.
- Джордан, я не хочу… - начала было Слоун.
Но из-за двери донесся голос Кейт:
- Слоун, можно мне войти?
Подумав, Слоун решила:
- Хорошо, входи.
Кейт вошла, присела на краешек кровати.
- Как ты себя чувствуешь? - заботливо спросила она подругу.
"А, так вот зачем она здесь", - подумала Слоун.
- Наверно, так, как люди обычно чувствуют себя в подобных ситуациях.
Слоун избегала смотреть в глаза Кейт.
- Джордан сказал, что ты мало ешь.
- Нет, я ем… достаточно.
- Столько, чтобы не умереть?
- Разве это так уж плохо - умереть?
Кейт покачала головой:
- Ты не хочешь этого, я знаю.
- А я не знаю, чего хочу, а чего нет… Иногда мне кажется нелепым, что мое тело живет, если умерла душа.
- Слоун, ты сильная. Ты ведь прошла через такие штормы и испытания…
- Это было другое.
- Конечно, другое, но все равно… Я всегда была уверена в тебе, в твоей силе. - Кейт сделала паузу. - Слоун, Джордан хочет помочь тебе, не отталкивай его.
- Это Джордан за тобой послал?
Кейт, минуту поколебавшись, ответила:
- Да, он звонил мне.
- И что он тебе сказал?
- Он… он полагает, что я - твоя подруга, смогу лучше понять тебя и поэтому… помочь…
- Ничего особенного со мной не происходит и ни в чем мне помогать не надо, - холодно ответила Слоун. - Просто я должна какое-то время побыть одна. Подумать о многом.
- О чем?
- О многом…
- О Джордане?
Последовала долгая пауза.
- И о нем тоже.
- О том, сможешь ли ты оставаться теперь его женой? - настойчиво уточняла Кейт.
- Ты не имеешь права задавать мне такие вопросы! - неожиданно взорвалась Слоун.
- Да я не задаю вопросы, Слоун, я проверяю себя, правильно ли объясняю твое поведение. Вы оба сейчас в трудном положении, Слоун, - он страдает не меньше твоего, поверь. Он хочет помочь тебе, и тем самым - себе, но ты сопротивляешься.
Слоун перевела дыхание.
- Он тебе сказал, что мы не спим вместе?
- Джордан проговорился, что ночует теперь в комнате для гостей, - у тебя бессонница и тяжелый сон - только и всего.
- В таком случае он не сказал тебе всей правды.
- И какова она, вся правда?
Слоун отвела глаза.
- Вся правда - в том, что я боюсь с ним спать, боюсь… я боюсь, понимаешь?! Он захочет меня, а я… вдруг я не смогу?!
- Слоун, он же все понимает…
- Да нет, ты не поняла, что я имею в виду, - страдальчески сморщилась Слоун. - Я… - Слоун запнулась, - я не хочу снова забеременеть, верней не могу больше забеременеть - не смогу - никогда!
Слоун встала и прошлась по комнате.
- Понимаешь, никогда: ни сейчас, ни завтра, ни в будущем.
Слоун остановилась, взглянула на Кейт пустыми и страшными глазами:
- Понимаешь, никогда!
Кейт собиралась спать. Состояние Слоун ее по-настоящему встревожило. Кейт знала ее много лет, знала все взлеты и падения подруги, но никогда Слоун не была в таком удручающем состоянии, как сейчас. Казалось, она потеряла все и на всем поставила крест: на замужестве, на карьере, на самой жизни!