Она не пыталась освободиться, а лежа под ним тихо, чувствуя, как ее захлестывают ярость и неприязнь. Небрежным жестом он оттянул затвор.
- А пистолетик-то ваш не заряжен.
- Неужели вы думаете, что я буду держать в доме заряженное оружие?
- Пистолет - это не игрушка. - Он закрыл затвор, а потом посмотрел на нее. Ее лицо, не тронутое косметикой, было прекрасным и пылало от гнева. Несмотря ни на что. Квин решил, что это сочетание ему по нраву. Ее тело под ним было маленьким и сильным, а совсем не мягким и женственным, как он думал. Но запах был таким же, как и в прошлый вечер, возмутительно женственным.
- Ваше одобрение для меня очень много значит, мистер Доран. А теперь, если вы не возражаете, я отправлюсь на работу.
Сколько мужчин прижимали ее к этому широкому, твердому матрасу? Сколько мужчин ощущали это дикое, невыносимое желание? Обе эти мысли промелькнули у Квина в голове еще до того, как он сумел остановить их. Но из-за них онперекатился на бок и поднялся. Затем помог встать ей. Она по-прежнему была очень близко от него.
- Может, я и займусь вашим делом, - тихо произнес он. - А может, и нет.
Хотя пульс Шантел участился, она честно призналась себе, что это не от гнева. Она знала, что такое желание, хотя мужчины редко приводили ее в такое состояние. Кроме того, она могла без труда подавить его. Инстинкт подсказал ей, что это необходимо сделать сейчас, а также подавлять его всегда, когда дело касалось Квина.
- Вы заставите меня зарядить пистолет, мистер Доран.
- Я этого не боюсь. - С этими словами он бросил пистолет в ящик прикроватной
тумбочки. - Зовите меня Квин, мой ангел. Ведь мы с вами уже побывали в постели. - Взяв ее за руку, он отвел ее вниз, к машине.
- Доброе утро, Роберт. - Шантел улыбнулась водителю, когда тот открыл заднюю дверь - Мистер Доран несколько дней будет провожать меня на студию.
- Очень хорошо, мисс О’Харли.
От Квина не ускользнул тоскливый взгляд шофера, которым тот его окинул перед тем, как они скрылись за тонированным стеклом.
- Интересно, что чувствует женщина, лишая мужчину разума? - спросил Квин.
Шантел уселась на сиденье.
- Он еще совсем мальчик.
- А разве это что-то меняет?
Шантел закрыла глаза под темными очками
- Ах да, я и забыла. Я ведь одна из тех женщин, которые дразнят мужчин, выставляя показ свои прелести, а выпив их до дна, выбрасывают, словно пустую бутылку.
Квин, развеселившись, вытянул длинные ноги.
- Теперь мне с вами все ясно.
- Я вижу, вы искренне презираете женщин, мистер Доран.
- Вы ошибаетесь. Женщины - одно из самых любимых моих развлечений.
- Развл… Шантел с усилием остановилась на полуслове. Она сняла очки, желая посмотреть, разыгрывает он ее или говорит правду. Поскольку ей очень хотелось верить, что он настоящий грубиян, она выбрала послед нее. - Вы классический пример мужчины-шовиниста, мистер Доран. А я-то думала, что они уже вымерли.
- Это очень живучая порода, ангел мой. Он нажал на кнопку и стал смотреть, как нему поворачивается мини-бар. Он подумал, не сделать ли ему "Кровавую Мэри", но потом остановился на простом апельсиновом соке.
Ставя назад свой стакан, Шантел решила, что не будет биться головой об стену.
- Мне не хочется представлять вас как своего телохранителя. Я вообще никак не хочу вас представлять.
- Отлично. Кем же тогда я буду при вас?
- Пусть все думают, что вы мой любовник. - Холодно взяв из его рук стакан, она отпила сока. - Я уже привыкла к этому.
- Надо думать. Это привычная для вас игра. Играйте в нее, если хочется.
Она протянула ему стакан:
- Так я и сделаю. А что будете делать вы?
- Займусь своей работой. - Увидев, что они въезжают в ворота студии, он допил свой сок. - Улыбайтесь мило в камеру, ангел мой, и ни о чем не беспокойтесь.
Шантел вдруг заметила, что ее челюсть так напряглась, что ей стало больно. Поддавшись импульсу, она повернулась к Квину и вцепилась пальцами в его рубашку.
- О, Квин, мне так страшно! Очень страшно. Ни минуты не чувствовать себя в безопасности! - Ее голос сорвался, когда она наклонилась к нему. - Не могу сказать вам, какое утешение просто знать, что вы рядом. Защищайте меня. Я так беззащитна, так ранима. А вы такой… сильный.
Она наклонилась так близко, что он увидел, как за огромными стеклами очков ее глаза закрылись. Она слегка прижалась к нему, и он почувствовал, как подрагивает ее тело. В нем снова вспыхнуло влечение, а с ним и желание успокоить ее и защитить. Она вдруг стала такой, податливой и беззащитной. Он притянул ее к себе, и ее запах бросился ему в нос, чего в голове запульсировала кровь.
- Не бойтесь, - прошептал он. - Я позабочусь о вас.
- Квин… - Ее голова все поднимал, пока, наконец, ее губы не оказались всего лишь на расстоянии шепота от его губ. Почувствовав, как он напрягся, она отпрянула от него и вложила что-то в его руку. - Это ваш, чек, - небрежно бросила она и вышла из машины.
Квин сидел неподвижно целых десять секунд и думал, почему у него никогда не появлялось желания ударить женщину. Потом он тоже вышел из машины и, взяв ее за руку, сказал:
- Вы очень хорошая актриса. Очень, очень хорошая.
- Да, хорошая. - Она легко улыбнулась ему. - И стану еще лучше.
Пока Шантел гримировали и причесывал, Квин наблюдал. В течение первого часа рабочего дня Шантел вступила в контакт с десятком людей. Это были актеры, техники и целая группа ассистентов. Только теперь Квин начал понимать, каким длинным может быть список мужчин, которых надо будет проверить. Тот, кто преследовал ее, несомненно, был в курсе ее дневного распорядка. Значит, в первую очередь надо заняться теми, кто работает с ней.
- Мисс… э-э… Шантел. - С чашкой свежесваренного кофе к ней подошел Ларри.
- Ой, спасибо. Ты прочитал мои мысли.
Он слегка покраснел, довольный, что укладка волос займет сегодня больше времени. И он стал смотреть, как парикмахерша терпеливо вплетает нити с жемчугом в сложную прическу.
- Ты будешь просто великолепна в этой сцене на балу.
- Вчера было гораздо хуже. - Она отхлебнула кофе. - Если они еще раз меня намочат, я растаю.
- Мисс Ротшильд говорит, что вчерашний получился просто отлично. Я сам видел.
- Спасибо. - Она заметила отражение Квина в зеркале и решила, что момент настал. - Ларри, это Квин Доран, мой друг. - Только долгие годы репетиции не позволили подавиться этим словом, когда она протянула Квину руку через плечо. - Это Ларри, моя правая рука. А частенько и левая. Квин несколько дней понаблюдает за съемками.
- Хорошо… - Ларри прочистил горло. - Очень мило.
Квин увидел, что на самом деле молодому человеку это совсем не понравилось. Еще одна жертва, подумал он. Но он не мог позволить себе испытывать сочувствие. Только подозрительность.
- Я не буду вам мешать, - пообещал он, осторожно поглаживая костяшки пальцев Шантел. - Я просто хочу посмотреть, как Шантел работает.
- Разве это не мило? - спросила актриса с сияющей улыбкой. - Квин сейчас временно сидит без работы, и он решил этим воспользоваться. Только не принимай все близко к сердцу, дорогой. - Она похлопала его по руке, прежде чем отнять свою руку. - Мы все понимаем, как трудно сейчас найти работу, особенно ботаникам. - Удовлетворенная Шантел встала. - А теперь я пойду одеваться.
- На сегодняшнее утро запланирована рекламная фотосессия, - напомнил Ларри, кинув Неуверенный взгляд на Квина. - Как только будешь готова, иди в бальный зал.
- Отлично.
- Я пойду с тобой, дорогая, - Квин обнял ее за плечи и прижал к себе чересчур крепко. - Я помогу тебе застегнуть пуговицы и застежки.
- Успокойтесь, Доран, - пробормотала она, когда они уходили. - В этой сцене я буду в платье без лямок, а синяки мне совсем ни к чему.
- Вы хотите, чтобы я поставил их там, где не видно? Но ведь я же ботаник.
- Меня всегда привлекали тонко чувствующие мужчины, глубоко погруженные в себя.
- Вроде Ларри?
- Он мой помощник. Оставьте его в покое.
- Не учите меня, как я должен работать.
- Это очень милый мальчик, у него были отличные рекомендации и…
- А когда вы приняли его на работу?
Шантел раздраженно распахнула дверь своего трейлера:.
- Около трех месяцев назад.
Захлопнув за собой дверь, Квин вытащил блокнот.
- Скажите мне его имя и фамилию.
- Ларри Вашингтон. Но я не понимаю…
- Вам и не нужно ничего понимать. А что вы скажете о гримере?
- Джордже? Какие глупости, он же годится мне в дедушки!
Квин перевел взгляд и встретился с ее взглядом.
- Сообщите мне его фамилию, мой ангел. Для нездорового человека не существует возрастных рамок.
Шантел пробормотала фамилию гримера и скрылась в комнате для переодевания.
- Мне не нравятся методы вашей работы,
- Я сообщу об этом в отдел жалоб. - Сев на подлокотник кресла, он быстро и с интересом оглядел гримерку. Как и ее дом, она была выдержана в белых тонах. - Пока мы здесь, сообщите мне имена и фамилии мужчин, с которыми вы общаетесь на съемочной площадке.
Наступила краткая, напряженная пауза.
- Что, всех мужчин?
- Да, всех.
- Это невозможно, - сказала она. - Я не в состоянии запомнить всех. Многих знаю только в лицо или по именам, но фамилии многих мне неизвестны.
- Тогда узнайте их.
- У меня есть своя работа. Я не могу…
- У меня тоже работа. Узнайте фамилии своих сотрудников.
Шантел рывком застегнула молнию на спине и выругалась, глядя в отделавшую их стену.
- Я попрошу Ларри составить для меня список.
- Нет. Я не хочу, чтобы у кого-нибудь возникли подозрения.
- Ну хорошо, хорошо. - На мгновение она подумала, что лечение хуже самой болезни, но тут же вспомнила содержание последней записки. Нравится ей это или нет, но она не сможет обойтись без Квина. - Ассистента режиссера зовут Амос Лири. Оператора Чак Пауэрс. Но, черт побери, они занялись съемками не сегодня. Они уже много лет в этом бизнесе. И у них есть семьи.
- А какая разница? Болезнь есть болезнь.
Когда она вошла в комнату, Квин сидел и писал в своем блокноте.
- А что вы скажете о режиссере?
- Режиссер у нас женщина. - Шантел расстегнула ремешок часов и положила их на стол. - Я думаю, ее можно вычеркнуть.
- А как насчет… - Он сделал ошибку, подняв голову и посмотрев на нее. Все слова вылетели у него из головы, поскольку ее вид поразил его в самое сердце. На ней было красное, ярко-красное переливающееся платье, которое плотно облегало тело. Прилегающий лиф был низко вырезан на груди, а юбка обрисовывала все изгибы ее фигуры. Она была собрана в складке на бедре и заколота кольцом со сверкающими камнями. Во рту Квина вдруг пересохло.
Шантел заметила его взгляд и поняла, что с ним происходит. Обычно она улыбалась в ответ либо от удовольствия, либо просто автоматически. Но сейчас она обнаружила, что не может улыбнуться, потому что ее сердце бешено забилось. Он медленно встал, а она сделала шаг назад. И только много позже она поняла, что впервые в жизни отступила перед мужчиной.
- Я назову вам имена остальных попозже, - быстро произнесла она. - Меня ждут на съемочной площадке.
- А для чего вы надели это платье? - Он не сделал второго шага к ней. Его остановил инстинкт самосохранения.
Шантел облизала губы.
- Я буду играть женщину, которая пришла на бал, чтобы отомстить.
Он снова посмотрел на нее, медленно поднимая глаза, потом опуская их, а потом опять встретился с ней взглядом.
- Я думаю, вам это удастся.
Она заставила себя вдохнуть поглубже, а потом выдохнуть. "Играй свою роль", - велела она себе. Она всегда могла разыграть какую угодно роль.
- Вам понравилось? - Она медленно повернулась, демонстрируя ему низкий вырез на спине
- Для половины восьмого утра это чересчур смело.
- Вы так думаете? - Она улыбнулась, чувствуя себя получше. Подождите, вы еще
не видели украшений, которые к нему прилагаются. Картье одолжил нам ожерелье и серьги. Весь этот блеск стоит двести пятьдесят тысяч долларов. Скоро сюда явятся двое вооруженных охранников и сгорающий от беспокойства ювелир.
- А почему нельзя использовать стразы? Они ведь тоже сверкают.
- Потому что настоящие бриллианты привлекут больше людей. Поняли?
У дверей он остановил ее, прикоснувшись кончиком пальца к ее обнаженному плечу. Оба они вздрогнули от этого прикосновения.
- Один вопрос: у вас под платьем что-нибудь надето?
Ей удалось улыбнуться только потому, что ее рука уже лежала на ручке двери.
- Это Голливуд, мистер Доран. О таких подробностях догадывайтесь сами.
И она вышла из трейлера, надеясь, что стеснение в ее груди пройдет еще до того, как они сделают первый дубль.
К полудню Квину пришлось пересмотреть свои взгляды на личность Шантел, по крайней мере в одном вопросе. Она не была избалованной, капризной примадонной, какой он ее считал. Она пахала, как лошадь, Породистая лошадь, возможно безо всяких жалоб снова и снова повторяя куски снимавшейся сцены.
Она была очень любезна с фотографами, хотя фотосессия продолжалась целых полтора часа. Она не рявкнула на гримера, как сделала одна из снимавшихся с ней звезд, когда он подошел к ней, чтобы поправить грим. Из-за осветительных ламп на площадке стояла невыносимая жара, но Шантел не выглядела измученной. Между дублями она выпивала стакан минеральной воды, который всегда стоял наготове, и не могла даже присесть, чтобы не помять свое платье.
Двое вооруженных охранников не отрывали напряженных взглядов от нее и сверкавших на ней украшений стоимостью в четверть миллиона долларов. Эти украшения очень ей идут, вынужден был признать Квин - массивное золотое ожерелье, инкрустированное алмазами и рубинами, которое обвивало ее шею, и симфония алмазов и ярко-красных камней, свисавших с ее ушей. Она носила их с изяществом женщины, которая понимает, что заслужила их.
Квин держался подальше от съемочной площадки и недоумевал, как актеры выносят однообразие репетиции,
- Невероятно, правда?
Квин повернул голову и увидел высокого седеющего мужчину, который стоял рядом с ним.
- О чем это вы?
- О том, что они часами снимают одну и ту же двухминутную сцену. - Он вытащил тонкую черную сигарету и прикурил от окурка другой. Не знаю, зачем я сюда пришел. Я всегда очень нервничаю, но не могу не смотреть, как они препарируют мое творение.
Квин поднял бровь.
- Я вас не понимаю.
Человек глубоко затянулся и улыбнулся.
- Я не сумасшедший, а может, и сумасшедший. Я пишу сценарии. Вернее, то, что смутно напоминает сценарий. - Он протянул ухоженную, довольно тонкую руку. - Джеймс Брюстер.
- Квин Доран.
- Да, я знаю. Вы друг мисс О’Харли. - Он снова улыбнулся, еле заметно пожав плечами. - В маленьких городках слухи распространяются очень быстро. Она замечательная актриса, правда?
- Я в этом почти ничего не понимаю.
- О, уверяю вас, она актриса от Бога. Я думал, что роль Хейли никто не сможет сыграть. Роль холодной, мстительной женщины с острыми коготками и одновременно ранимой и жаждущей любви. Единственная вещь, о которой я не тревожусь, глядя на все эти экстравагантные вещи, это трактовка роли Хейли, предложенная Шантел.
- Да, она, похоже, знает, что делает.
- Более того, она чувствует, что надо делать. - Брюстер еще раз быстро затянулся, глядя, как съемочная группа готовится к следующему дублю. - Я с огромным удовольствием наблюдаю за ее работой.
Квин сунул руки в карманы и мысленно добавил фамилию Брюстера к растущему списку мужчин, которых надо проверять.
- Она необыкновенно красивая женщина.
- Это само собой разумеется. Но, если использовать расхожее выражение, это только оболочка. Восхищает не она, а то, что внутри.
Глаза Квина слегка сузились.
- И что же это?
- Я хочу сказать, мистер Доран, что каждый мужчина должен сам определить это для себя.
Режиссер крикнула "Тишина!", и Брюстер погрузился в нервное молчание. Квин задумался.
Шантел и вправду жила чувствами своей героини. В этой сцене она должна была успокоить своего бывшего любовника, который бросил ее три года назад, одинокую и растерянную. Даже после шести дублей ее глаза по команде становились ледяными, а в голосе появлялся оттенок сарказма. В бальном зале, заполненном людьми, она соблазняла и унижала. И то и другое она проделывала с необыкновенной ловкостью. И Квин решил, что это доставляет ей удовольствие.
Даже ему, давно уже избавившемуся от иллюзий, казалось, что она видит только одного человека, того, с которым сейчас танцует. И для нее не существует ни камер, ни оператора, ни наездов камеры сверху.
Съемки продолжались четыре часа, но Квин был терпелив. Его заинтересовало то, что, когда перерыв продолжался более пяти минут, под рукой Шантел оказывался ее ассистент со стаканом прохладной минеральной воды. Несколько раз к ней подошел ассистент режиссера, который брал ее за руку и что-то шептал на ушко. Гример снова и снова поправлял ей грим, словно это была дорогая картина.
Съемки закончились после семи. Если не считать часового перерыва на обед, Шантел, как определил Квин, провела на ногах четырнадцать часов. "Я бы лучше восемь часов копал канавы", - решил про себя он.
- Вам никогда не приходило в голову сменить работу? - спросил он ее, когда они снова закрылись в трейлере.
- О нет. - Шантел сбросила туфли и почувствовала, как свело стопу. - Я люблю гламур.
- И в чем же он заключается?
Она машинально улыбнулась:
- А вы быстро схватываете. Если бы режиссер велела сделать еще один дубль, всего один, я попросила бы вас прострелить ей ноги. Расстегните мне молнию, пожалуйста. Мои руки стали как резиновые.
- Это потому, что вы весь день обнимали своего Картера.
- Да, таковы издержки моей профессии. Она выгнула спину, и Квин расстегнул молнию на платье.
- Он вполне приличный, если вам, конечно, нравятся парни с плакатов.
Она глянула на него через плечо с легкой улыбкой.
- Я их обожаю.
Она слегка напряглась и ушла в свою раздевалку. - Он сейчас занят тем, что пытается развязаться со своей третьей женой. Кроме того, я знаю его уже много лет.
- Люди меняются или совершают вещи, которых от них никто не ожидал. А вы проводите несколько часов в день в его объятиях.
- Это - моя работа.
- Отличная работа, если вам удается ее заполучить. Но доверять никому нельзя.
- Кроме вас.
- Именно так. Мне показалось, что Брюстер тоже от вас без ума.
- Брюстер? Этот писатель? - Крайне удивленная, Шантел вошла в комнату, застегивая блузку. - Джеймса гораздо больше интересуют его герои, чем люди, которые их изображают. И он живет счастливо со своей женой уже более двадцати лет. Вы что, никогда не читаете статьи о светской жизни?
- Не пропускаю ни одной. - Он потянулся за сигаретой и увидел, что она резко села и схватилась за ногу. - У вас что-нибудь болит?