– И что же вы читаете?
– Разное. Романы, биографическую и историческую литературу… Все, что мне удается раздобыть.
– У вас есть любимый автор?
– Да, но, я думаю, он уже лет двадцать как ничего больше не пишет. Его зовут Джеймс Клавелл, он написал "Сёгун", "Тай-Пэн", "Благородный дом"…
– "Король крыс", – добавила Ханна с улыбкой. – Мне очень нравились его книги, из-за них я много лет хотела выучить японский язык.
– И выучили?
– Нет, потому что не нашла курсов японского у нас в Ба… – Ханна осеклась, потому что чуть было не произнесла "Бандера" – так назывался ее родной город в Техасе. – Вместо этого я выучила испанский и итальянский.
– Вы свободно говорите на обоих?
– Да. Вы тоже – я читала, вы знаете больше языков, чем любой другой современный представитель королевских семей. Вам легко даются языки?
– Я работал над их изучением – так же как и над техникой игры в футбол. Без труда ничего добиться нельзя.
– Не каждый готов усердно трудиться.
– Я никогда не боялся тяжелой работы.
С каждой минутой он все больше нравился Ханне. Он бы как раз в ее вкусе – красивый, мускулистый и в то же время умный. Она со страхом подумала, что он даже слишком привлекает ее…
– Не хотите ли искупаться? – спросила она.
– Хорошая мысль. – Он указал на грот в ближайшем утесе. – Там, в скале, есть пещера, где вы можете переодеться. Но если вы не любите пещеры, можете переодеться прямо здесь – я отвернусь.
– Пещера – это здорово, – ответила Ханна.
В гроте она переоделась в ярко-оранжевое бикини Эммелины. Крошечные кусочки ткани почти ничего не закрывали, и Ханна втянула живот, чтобы казаться стройнее. Ей пришлось собрать всю свою смелость, чтобы вернуться к Зейлу в одном купальнике.
Он стоял у воды. Пока ее не было, он успел переодеться в красные с черным серферские шорты. Он и сам был похож на серфингиста – стройный, загорелый, мускулистый.
– Мне нравятся ваши шорты. Вы занимаетесь серфингом?
– Да. – Он помолчал. – Вернее, занимался в юности – мой брат Стефан был очень хорош в этом деле. Но я уже несколько лет не ездил в те места, где можно по-настоящему заняться серфингом.
Ханна зашла в воду – она показалась ей прохладной.
– А куда бы вы поехали?
– Туда, где хорошие волны. Пуэрто-Рико, Бразилия, Индонезия, Коста-Рика… – Он провел рукой по волосам. – Я скучаю по серфингу, и по футболу тоже. Мне тяжело постоянно находиться в помещении, сидя за рабочим столом.
– И как вы справляетесь? – спросила она, заходя в воду по плечи. Теперь ей было теплее.
– Я очень много бегаю и тренируюсь.
В его голосе послышалась горечь, и сердце Ханны сжалось. Все в нем было таким настоящим, таким земным… Здесь, на острове, он был мужчиной, а не королем, и этот мужчина казался ей невероятно привлекательным. Ее инстинкт самосохранения велел ей быть осторожнее – позволить себе чувства к нему было бы опасно. Но перед Зейлом было трудно устоять. Кто еще мог похвастаться таким сочетанием накачанных мускулов, загорелой кожи, живого ума и честолюбивых стремлений?
– Вам нужен хороший отдых, чтобы по-настоящему расслабиться и развеяться.
– Было бы неплохо.
– Так почему вы не возьмете отпуск?
– Я думал, что таким отпуском станет наш медовый месяц.
Ханна резко вдохнула. Мысль о том, что Зейл женится на Эммелине и отправится с ней в свадебное путешествие, ранила ее чувства.
– Напомните мне, какие у нас с вами планы на медовый месяц? – спросила она, ругая себя за ревность.
– Мы проведем десять дней на моей яхте в Греции, а потом поедем на несколько дней в Париж, чтобы вы могли походить по магазинам.
– Мне кажется, вам такой отдых не по душе.
– Но так решили вы.
То есть так решила Эммелина.
Ханна покачала головой, испытывая необъяснимую злость. Зейл и Эммелина плохо подходят друг другу. Более того, Эммелина даже замуж за него выходит из чувства долга, а не по собственному желанию. Как этот брак может быть счастливым? Но она не могла сказать ничего из этого – она всего лишь заменяла Эммелину. Но даже это ее злило.
Зейл не может быть с ней. Зейл никогда не будет с ней. Она должна помнить об этом и не позволять своим чувствам затмевать обещание, данное Эммелине, – даже если это обещание причиняет ей страдания.
Ханна перевернулась на живот и поплыла к берегу, где, сидя на песке, ее ждал Зейл.
– Вы хорошо плаваете, – заметил он, когда она выходила их воды. Он медленно окинул ее взглядом, задержавшись на маленьких треугольниках ткани, едва закрывавших ее полную грудь.
По выражению его лица Ханна заметила – ему нравилось то, что он видел. Она откинула мокрые длинные волосы с лица.
– Обожаю море, – сказала она, чувствуя странную слабость в коленях. Ни один мужчина до сих пор не смотрел на нее так.
– Мне нравится наблюдать за вами.
Она почувствовала, как что-то сжимается у нее внутри. Теперь ей хотелось многих вещей, о которых она никогда раньше не задумывалась, эмоций и ощущений, которых никогда еще не испытывала.
– Мне бы хотелось как-нибудь посмотреть, как вы занимаетесь серфингом, – ответила она, садясь рядом с ним. Теперь он был так близко, что она могла протянуть руку и потрогать его загорелые бицепсы, могла разглядеть каждую тень и каждую ямку на его мускулистом плоском животе.
Ей стало интересно, какова его кожа на ощупь. Что бы он сделал, если бы она коснулась его?
– Нам неплохо бы запланировать серфпоездку, – сказал Зейл, протягивая руку, чтобы поднять ее мокрые волосы и выжать из них воду. – Куда мы поедем? На Бали? В Перт? В Дурбан?
Она задрожала от удовольствия, когда его теплые пальцы задели ее плечо. Она облизнула верхнюю губу. Ей хотелось, чтобы он коснулся ее тела, ее груди…
– Куда хотите, – прошептала она. Ее соски напряглись, маняще вырисовываясь под тканью верха бикини.
Его взгляд упал на ее грудь, и она почувствовала жар от его взгляда, как будто он на самом деле ласкал ее.
– А что вы будете делать, пока я буду заниматься серфингом? – спросил он, укладывая ее на песок и садясь сверху на ее бедра. – Я не могу допустить, чтобы вы сидели в отеле и скучали, – добавил он, накрывая ладонью ее грудь.
– Мне не будет скучно, – ответила она. Ее бедра горели, и по всему телу разлился жар. Ей хотелось, чтобы он целовал ее соски, гладил ее…
– Так что же вы будете делать?
– Читать. – Она была не в силах думать и ответила первое, что пришло ей в голову.
– Не знаю, получится ли у вас, – пробормотал он, запуская руку в ее волосы.
– А почему нет?
– Не думаю, что мне захочется заниматься серфингом, если ты будешь в моей постели. – Он наклонил голову и коснулся губами нежной кожи под ее подбородком. – Я хочу тебя, – сказал он. – Но ты же и так знаешь об этом, правда? Я не могу держаться от тебя на расстоянии, даже если должен.
Ханна не могла сосредоточиться на том, что он говорил, – настолько сильным было ее желание.
– И все же я должен, – добавил он низким голосом. – По крайней мере, до тех пор, пока мы оба не поймем, чего хотим.
От звука его голоса по телу Ханны пробежала дрожь удовольствия. Она знала, чего хотела. Его, Зейла. Ей хотелось обнять его и никогда не отпускать.
Он еще раз поцеловал ее шею и перевернул ее, уложив на себя сверху. Солнце было жарким, но жарче всего было желание Ханны, когда он обнял ее за талию, и одна его рука скользнула к ее ягодицам, а другая накрыла грудь.
– Пожалуй, я знаю, чего хочу, – выдохнула она, когда его палец нашел ее напряженный сосок. – Но это не то, о чем ты говоришь.
– И чего же ты хочешь?
– Тебя.
– Но надолго ли? – спросил он, целуя ее в шею, а затем слегка касаясь губами ее губ.
Она ответила на его поцелуй и обняла его за шею. Он был таким высоким, таким сильным. С ним она в безопасности – он никогда не даст ее в обиду.
– Навсегда, – прошептала она.
Встретит ли она потом кого-нибудь, похожего на Зейла Патека? Будет ли снова чувствовать себя такой же живой и красивой, как сейчас?
Он поднял голову и посмотрел ей в глаза. Его глаза потемнели, а на лице отразилась страсть – дикая, звериная, первобытная.
– Осторожней со словами, – пробормотал он, прижимая ее почти обнаженное тело к себе еще крепче. Она чувствовала его эрекцию через серферские шорты, ощущала упругие мышцы его бедер и спины. Он был великолепен.
– Я не могу заняться с тобой любовью сейчас, – прошептал он ей в ухо. – Но если ты захочешь этого вечером, у нас не получится удержаться от секса.
Глава 7
– Почему не сейчас? – спросила Ханна, прижимая руки к теплой обнаженной груди Зейла. Его кожа была гладкой и упругой, а его запах дурманил ее.
– Не хочу использовать тебя.
– Думаешь, я пожалею?
– Возможно. И мне будет очень стыдно, если это произойдет.
– Что ж, логично, – хрипло ответила Ханна. Она была разочарована, но знала – он прав. Возможно, она и вправду пожалела бы об этом.
– Не обижайся. Я просто оберегаю тебя, Эммелина.
Она кивнула и поднялась на ноги.
– Я понимаю, – ответила она, чуть не плача.
Зейл встал и стал отряхивать с себя песок с таким же мрачным выражением лица.
– Посмотрим, что шеф-повар приготовил нам на ланч.
– Давай, – ответила она, оборачивая вокруг талии полотенце.
Они сели на одеяло. Зейл молча достал еду из корзины, и Ханна была рада молчанию. Она вряд ли могла вести светскую беседу, будучи настолько взволнованной. Как она могла настолько увлечься Зейлом, зная, что он собирается жениться на Эммелине?
– А ты пожалел бы, если бы занялся любовью со мной? – резко спросила она.
Зейл вздохнул:
– У тебя потрясающее тело, и я бы с удовольствием занялся с тобой сексом. Но пока не приняты некоторые серьезные решения, считаю, что торопиться нельзя.
– Как я понимаю, ты еще не принял решение относительно меня.
Зейл кивнул.
– Если забыть о прошлом, что больше всего смущает тебя во мне?
Зейл посмотрел вдаль, на морской горизонт, и пожал плечами:
– Ты очень сильно изменилась, Эммелина. Ты не та, на которой я собирался жениться. Но я никак не пойму, что же именно изменилось.
Сердце Ханны упало.
– Я тебе… не нравлюсь?
– Нет, как раз нравишься – такой, какая ты сейчас. Умная, уверенная в себе и привлекательная. И все же ты – не та, кому я сделал предложение год назад, и это-то меня и смущает. Люди не меняются так сильно – во всяком случае, не в нашем возрасте.
– Было бы лучше, если бы я осталась такой, как прежде?
– Возможно. Во всяком случае, тогда я знал бы, с кем имею дело.
Ханна заставила себя улыбнуться, хоть и была готова расплакаться.
– Тогда постараюсь стать такой же, как прежде. Надеюсь, это займет немного времени.
Еще какое-то время они купались и загорали, но между ними повисло напряжение, и Ханна его чувствовала. Поэтому она испытала облегчение, когда за ними прилетел вертолет. Когда они вернулись во дворец и Зейл позволил ей уйти к себе в комнату, она старалась убедить себя в том, что рада этому. Но она была совсем не рада. Ей не хотелось быть одной. Ей хотелось быть с ним и чувствовать нежность, близость, страсть – как тогда на пляже.
Она в отчаянии металась по комнате, думая о том, что нужно признаться Зейлу в том, кто она на самом деле, – но знала, что, сделав это, потеряет его навсегда. Как несправедливо, что мужчина, которого она желала больше всех на свете, принадлежал не ей! Если бы только она была Эммелиной д’Арси!
Вдруг она услышала тихий, глухой звук и остановилась, чтобы прислушаться. Звук повторился – не то плач, не то стон. Казалось, он исходил из ее спальни. Ханна уже была готова позвать охранника – и тут услышала слово mari , по-рагувийски – "мама". Кто-то звал маму.
Она осторожно прошла к двери своей спальни и приоткрыла ее. В темную комнату проник свет.
Теперь она яснее слышала зов:
– Мама, мама!
Она открыла дверь до конца, и свет из гостиной залил спальню. В дальнем ее углу она разглядела сгорбленную фигуру, сидевшую на полу.
– Мама? – спросил человек, медленно поднимая голову.
Этот детский голос исходил из взрослого тела. Ханна сразу поняла, кто это. Темные волосы, сутулые плечи, колени, прижатые к груди. Принц Константин.
– Тинни? – прошептала она.
Он с надеждой посмотрел на нее:
– Мама дома?
У Ханны перехватило дыхание, и глаза наполнились слезами. Она медленно присела на корточки:
– Нет, милый, твоей мамы нет дома.
Ее сердце разрывалось. Матерям нужны дети. Детям нужны матери. Но дети и матери не всегда могут быть вместе…
– Ты хочешь поговорить с Зейлом? Думаю, ему тоже хочется тебя увидеть.
– Зейл, – ответил Тинни. – Мой брат.
– Да. Позовем Зейла?
Ханна позвала лакея, который вызвал миссис Сивку, потому что не смог найти его величество.
Ханна сидела с Тинни в своей гостиной, просматривая фотографии в журнале, и тут в дверь постучали. Открыв дверь, Ханна увидела невысокую полную женщину, которой было далеко за семьдесят.
– Простите, что вмешиваюсь, ваше высочество, но мой мальчик пропал. Вижу, он с вами.
– Да, принц Константин был в моей спальне. – Ханна открыла дверь шире, приглашая женщину войти. – Хотя я не знаю, что он там делал.
– Это комнаты королевы, ваше высочество.
Ханна недоуменно уставилась на женщину, и вдруг ее осенило. Это была комната матери Зейла и Константина, и принц пришел на ее поиски.
– Он все еще скучает по ней.
Женщина грустно улыбнулась:
– Он не понимает, почему она не вернулась.
– Но он знает Зейла… Его величество. Мы говорили о нем.
– Да, принц Константин обожает своего старшего брата. – Она внимательно посмотрела на Ханну. – Я знаю, что вам часто это говорят, но вы – вылитая мама.
Ханна была поражена:
– Откуда вы знаете?
– Я знала ее. – Она нахмурилась. – Боже мой, я даже не представилась. Я – миссис Сивка, няня его величества.
– Его величества? Зейла Патека?
– Его самого. Я нянчилась со всеми принцами в семье Патек, когда они были маленькими, а теперь забочусь о принце Константине.
Ханна указала жестом на диван:
– Присаживайтесь, пожалуйста. Я хотела бы побольше узнать о королевской семье, о детстве его величества. Каким он был? Часто ли попадал в переделки?
– Да, как и все мальчишки. Принц Зейл и принц Стефан были умными, подвижными и озорными ребятами и частенько проказничали. Принц Стефан был не такой хитрый, как принц Зейл, и часто попадался с поличным, а его величество был маленьким, быстрым и изворотливым.
– Маленький, быстрый и изворотливый? Звучит не слишком лестно.
Голос принадлежал Зейлу. Он так тихо вошел в гостиную, что никто не заметил.
Миссис Сивка расплылась в улыбке:
– Вы были еще тем сорванцом, ваше величество, но очень милым сорванцом.
Зейл присел на корточки перед братом.
– Тинни, – строго сказал он, – нельзя убегать от миссис Дом. Ты очень сильно напугал и расстроил ее.
Тинни прижал ладонь ко рту:
– Тинни играл.
– Я знаю, что ты любишь играть, но нельзя уходить от нее вот так. Она же плачет.
– Тинни любит миссис Дом.
– Знаю, что ты ее любишь. Именно поэтому ты не должен никуда ходить один. Всегда бери миссис Дом или миссис Сивку с собой, если хочешь прогуляться или увидеться со мной.
Темно-карие глаза Тинни наполнились слезами.
– Тинни хочет к маме. Тинни скучает по маме.
– Я знаю, Тинни. Я тоже скучаю по маме.
Тинни утер слезы тыльной стороной ладони:
– Теперь в кровать. Сказку.
Зейл кивнул и похлопал брата по колену:
– Да, сейчас мы уложим тебя в кровать и прочитаем тебе сказку.
Миссис Сивка взяла Тинни за руку и повела его в его комнаты. Зейл и Ханна последовали за ними. Тинни что-то бормотал себе под нос и раскачивался назад и вперед.
– Он долго успокаивается, если расстроен, – сказал Зейл Ханне.
– Он все еще скучает по маме.
– Это очень тяжело – ведь я ничего не могу с этим сделать. Он очень любил маму, и она проводила почти все свое время с ним.
– Как он оказался в моей спальне?
– Он сбежал от миссис Дом, когда они гуляли после ужина. Во дворце много потайных дверей и ходов. Миссис Дом пошла в одну сторону, мой брат – в другую, и началась паника.
Они дошли до комнат Тинни, и Зейл предложил помочь переодеть Тинни в пижаму, но миссис Сивка запротестовала:
– Когда приедут гости, вам больше не удастся побыть наедине, так что пользуйтесь возможностью, которая у вас есть сейчас.
Ханна обняла принца Константина.
– Спокойной ночи, Тинни, – сказала она по-рагувийски, целуя его в щеку, и добавила по-английски: – Приятных снов.
Тинни крепко сжал ее в объятиях:
– Спокойной ночи, Эмми.
Эмми. Какое милое прозвище для принцессы Эммелины. Ханна проглотила комок в горле и повернулась к миссис Сивке.
– Вы просто чудо, миссис Сивка, – хрипло произнесла она, едва сдерживая слезы. – Мне очень приятно было с вами познакомиться, и я думаю, его величеству повезло, что вы были его няней.
– Он все еще мой мальчик, – тихо ответила миссис Сивка. – Вы всем довольны, ваше высочество? Вам нравится у нас?
– Все чудесно, спасибо.
– Как я понимаю, сегодня вы были на острове его величества. Сейчас отличная погода для купания.
– Сегодня был прекрасный день. Мне здесь очень нравится, все так добры ко мне!
– Вы могли бы быть счастливы здесь?
– Да.
– А его величество? Он добр к вам?
Ханна бросила быстрый взгляд на Зейла. Он слушал их разговор.
– Он старается.
– Думаю, вам пора попрощаться, – вставил Зейл, беря Ханну за руку. – Пойдем, Эммелина. Спокойной ночи, миссис Сивка, увидимся утром.
Все еще держась за руки, Зейл и Ханна вернулись к большой лестнице и прошли в другое крыло дворца.
– Миссис Сивка сказала, что я живу в комнатах королевы, – сказала Ханна, когда они завернули за угол и прошли по коридору, ведущему в ее комнаты.
– Это правда.
– Но почему комнаты королевы находятся так далеко от комнат короля?
– Не все короли хотят, чтобы их королевы жили за соседней дверью.
– Потому что короли заводили любовниц?
– Возможно. Но этому есть и другое объяснение.
– Какое же?
– Не всем королям нравились их королевы, – сказал Зейл, открывая перед Ханной дверь ее апартаментов.
– Похоже, где-то я уже об этом слышала.
Он отпустил ее руку, но не отошел:
– Не хочу противоречить себе, но ты начинаешь мне нравиться. И это все усложняет.
– Почему?
Он окинул ее лицо медленным взглядом из-под ресниц:
– Потому что если ты мне действительно понравишься, я не захочу отпускать тебя.
– Но пока ты не можешь сказать, что я действительно тебе нравлюсь.
– Могу сказать только, что ты нравишься мне все больше и больше.
– Боже, – пробормотала она. Ее сердце было настолько переполнено, что начало болеть. – Какой кошмар.