– Вот. – Тереза протянула журнал Ханне. Камилла тоже заглянула через ее плечо. – Он же зол на нее!
Ханна не верила своим глазам. Это действительно были Эммелина и Макин, выходящие из клуба в Саут-Бич, и это было тем более невероятно, потому что шейх не ходил в клубы, избегал скоплений знаменитостей и папарацци. Он очень ревностно оберегал свою частную жизнь и никогда не встречался с женщинами, любившими привлекать внимание публики.
Она перевела взгляд с шейха на Эммелину. Та выглядела ужасно – исхудавшая, болезненная, с глубокими тенями под глазами.
– Она плохо выглядит, – заметила Ханна.
Камилла наклонилась, чтобы получше рассмотреть фотографию:
– Наверно, проводит слишком много времени на вечеринках, как и все в Саут-Бич.
– Только не Макин, – прошептала Ханна, думая о том, что Тереза права. Макин выглядел разъяренным. Что происходило между ними? Что они делали вместе? И когда только принцесса Эммелина успела познакомиться с боссом Ханны?
– Что вы тут читаете? – спросил появившийся в дверях Зейл.
Ханна подскочила и вернула журнал Терезе:
– Ничего.
– Ничего? – протянул он. – Тогда почему у всех вас такой виноватый вид?
– Потому что мы смотрели каталог очень дорогой одежды. Вы никогда такими вещами не занимаетесь, – ответила Ханна с усмешкой. – Что вас привело сюда, ваше величество?
– Вы.
– Я польщена.
– Как идет подготовка к позированию?
– Все в порядке. Осталось только сделать макияж, и я буду готова.
Камилла и Тереза тактично удалились, а Зейл подошел к ней, держа в руках большую коробку, обтянутую черным бархатом.
– У меня для тебя подарок, – сказал он. – Я должен был подарить тебе это сразу после того, как ты приехала.
Она посмотрела ему прямо в глаза – ей нравился теплый огонь, которым горел его янтарный взгляд.
– Но ты не был уверен во мне.
– Да. – Он вручил ей коробку. – Но теперь я уверен.
Ханна открыла крышку черной коробки. В ней лежала сияющая диадема.
– Ее носила моя мать, а до этого – моя бабушка.
Диадема была великолепна – ее тонкая бриллиантовая дуга сверкала, отражая свет во все стороны. Она была простой, но невероятно красивой.
– Я не могу принять ее. Это семейная реликвия…
– Конечно же можешь. Я дарю ее тебе, – перебил он ее. – Когда ты станешь моей королевой, ты будешь купаться в драгоценностях.
– Ты и правда собираешься жениться на мне?
– Да. После того как мы занялись любовью, мы все равно что женаты. Обратной дороги нет.
Глава 10
Ханна старалась держать себя в руках.
Зейл сказал, что назад пути нет, что теперь они все равно что женаты. И если Эммелина не приедет, будет скандал. До свадьбы оставалась всего неделя. Мир ожидал роскошного королевского бракосочетания, которое будет транслироваться на весь мир. Эммелина не имеет права подвести Зейла в последнюю минуту. Она дурачила его все время их помолвки, и если теперь она не явится на свадьбу…
Ей нужно сказать Зейлу правду. Но как? "Знаете, король Патек, я на самом деле не ваша невеста, я Ханна Смит из Техаса и развлекаю вас тут, пока ваша настоящая невеста решает кое-какие проблемы в Палм-Бич…"
Ханна постаралась прогнать эти мысли. Эммелина приедет. Эммелина обещала приехать. Эммелина не нарушит своего слова…
Через полчаса Селин помогла Ханне переодеться в темно-синюю шелковую юбку, белую блузку и туфли на невысоких каблуках для экскурсии по дворцу с мистером Креком.
– Как вам известно, я один из самых старших придворных, – сказал Крек, встретившись с ней в комнатах королевы. – Я уже почти тридцать пять лет служу семье Патек. Сначала я был лакеем у покойной королевы, а потом стал дворецким его величества. Теперь я отвечаю за все частные и официальные мероприятия как здесь, так и за границей.
– Это огромная ответственность.
– Да, ваше высочество, но я занимаюсь этим всю жизнь.
Они прошли по большому коридору, спустились по лестнице, и, наконец, Крек открыл дверь в роскошную, полную света комнату, стены которой были выкрашены в ярко-желтый цвет и отделаны белой лепниной.
– Это была любимая комната покойной королевы Мадлен, – сказал он. Высокий потолок комнаты был небесно-голубым с нарисованными волнистыми белыми облаками. – Желтый был ее любимым цветом, потому что напоминал ей о солнце. Вы знали ее? Она была кузиной вашей бабушки.
Ханна раскрыла рот от удивления:
– Я… я не помню.
– Если бы вы встречались, вы бы запомнила ее. Она была чудесной женщиной. У нас были хорошие отношения, и мне было очень приятно работать с ней, но когда принцесса Елена – мать его величества – приехала из Греции, чтобы выйти замуж за отца его величества, короля Стефана IV, меня отправили в дом молодоженов.
– Вы были против?
– Вовсе нет. Король Стефан и принцесса Елена тоже очень нравились мне. Их брак был заключен по расчету, но вскоре после свадьбы они полюбили друг друга.
– Так у них был счастливый брак?
– Самый счастливый, – ответил Зейл, вошедший в комнату через боковую дверь. – Они были неразлучны и в горе, и в радости – а трудностей на их долю выпало достаточно.
– Ваше величество, – сказал Крек, кланяясь Зейлу, – мы пока еще в самом начале истории.
– Может, я продолжу? – предложил Зейл.
Крек снова поклонился:
– Конечно, ваше величество. – Он кивнул Ханне: – Ваше высочество, – и удалился.
– Тебе интересно? – спросил Зейл.
– Да.
– Тогда давай продолжим. – Зейл повел ее в соседнюю, Малиновую комнату. – В этой комнате мой дед, король Микаль, принимал царя, султана, двух английских королей и с десяток герцогов, а также папу римского.
– Ты знал своего деда?
– Он умер, когда мне был год, но я знаю, что он много времени проводил со мной и Стефаном. На многих фотографиях мы вместе.
– Вы со Стефаном были большими друзьями, когда росли?
– Да, но мы не всегда ладили – порой мы ссорились. – Зейл погрустнел. – Во всяком случае, я соперничал с ним.
– Вы дрались?
– На кулаках? Нет. Но мы очень часто устраивали гонки или занимались рукопашным боем, и тогда уж бились не на жизнь, а на смерть. – Зейл улыбнулся. – Имей в виду, что Стефан был на два с половиной года старше меня, а я лет до пятнадцати был довольно щуплым – и все же никогда не сдавался Стефану без боя.
– Что значит – щуплым?
– Худым, костлявым, маленького роста.
– Не верю!
– Я тоже не верил. Я страшно себе не нравился – хорошо еще, что я хотя бы быстро бегал.
Ее сердце забилось чаще.
– Так когда же ты вырос? Сейчас тебя никак не назовешь щуплым.
– В семнадцать лет я вырос почти на шесть дюймов, а в восемнадцать – еще на четыре. Я рос, пока мне не исполнилось двадцать. Но в футболе никто не принимает тебя всерьез, если ты маленького роста. Так что мне приходилось работать больше, чем всем остальным, и приучать себя к дисциплине.
– Я восхищаюсь твоей дисциплиной.
– Благодаря ей я стал тем, кто я есть сейчас. – Зейл распахнул двери светлого, обширного зала, на стенах которого висели портреты. – Теперь мы в Королевской галерее. Здесь висят портреты всех королей и королев Рагувы. Когда твой портрет будет готов, его повесят рядом с моим.
– Мы и правда поженимся?
– Да. Секс скрепил нашу сделку – это прописано в нашем брачном контракте. После того как мы занялись любовью, ты стала моей.
Они остановились перед большим портретом темноволосого кареглазого короля, очень похожего на Зейла. Он протянул руку, чтобы поправить ее светлый локон:
– Мы можем быть счастливы.
– Ты и правда так думаешь?
– Да.
К ее глазам подступили слезы, и ей пришлось отвернуться.
– Как ты можешь быть в этом уверен?
– У меня сильные чувства к тебе.
Он произнес это небрежным, дразнящим тоном, и все же ее сердце сжалось. Если бы только она была достойна его…
Но она недостойна – как и Эммелина. Они обе двуличны, обе предают его.
– Думаю, мы уже достаточно посмотрели, – сказал он. – Пойдем пообедаем, я подготовил для тебя кое-что необычное. – Он повел ее вниз, в старинное крыло дворца, которое было больше похоже на замок. – Это древняя крепость, – сказал Зейл.
Охранники открыли перед ними толстую деревянную дверь, которая вела к узкой лестничной клетке.
– Здесь была башня, которую построили в конце четырнадцатого века и укрепили уже в шестнадцатом, – сказал Зейл, ведя ее вверх по спиралевидной лестнице. – На протяжении столетий короли достраивали замок и обновляли то, что было построено до них, делая крепость все более похожей на дворец, но эта часть осталась такой же, какой была.
Они поднялись еще на три пролета и оказались на вершине башни. Зейл открыл еще одну дверь, за которой было голубое небо и толстые каменные стены.
– В детстве я любил здесь бывать, – сказал Зейл.
Теперь они находились в самой высокой точке замка. Был ясный день, и дул свежий весенний ветер, доносивший до них запах моря.
– Я знаю, почему тебе здесь нравится, – сказала Ханна, облокачиваясь на разогретую солнцем стену. – Это прекрасное место для того, чтобы мальчишке спрятаться, а королю – поразмыслить.
– Совершенно верно, – ответил Зейл. – Здесь тихо и просторно. Я прихожу сюда, чтобы успокоиться и собраться с мыслями.
Она не могла представить себе, чтобы он нервничал, – он казался ей слишком уравновешенным для этого.
– Спасибо, что привел меня сюда.
– Мы еще не уходим. – Он протянул ей руку. – Теперь пойдем обедать.
Они прошли по парапету на другую сторону, к полуразрушенной круглой башне без крыши. В центре башни стоял маленький круглый столик с двумя стульями, накрытый бледно-розовой скатертью, на котором были серебряные столовые приборы, фарфоровые тарелки с серебряными крышками и высокие изящные бокалы. Посередине стола стоял букет из роз, фрезий и лилий.
– Ваше высочество, – сказал Зейл, выдвигая стул для Ханны, – прошу.
– Спасибо.
– Мне так понравился наш пикник на пляже, что я решил устроить для нас обед наедине, без прислуги. Так спокойнее.
– И веселее, – добавила Ханна. – Спасибо.
Зейл достал бутылку белого вина из серебряного ведерка, где оно охлаждалось, открыл ее и наполнил оба бокала.
– За тебя, за меня и за наше будущее, – сказал он, поднимая бокал.
Ее глаза снова защипало от подступавших слез, и она улыбнулась, чтобы сдержать их.
– За наше будущее, – эхом отозвалась она, чокаясь с Зейлом.
Вино согрело Ханну, и она была очень рада этому – потому что внутри у нее царили холод и страх.
"Это плохо кончится. Очень плохо", – думала она.
Она наклонилась, чтобы понюхать одну из стоявших на столе роз:
– Слава богу, они пахнут как настоящие розы.
Он с улыбкой посмотрел на нее:
– С каких это пор розы перестали пахнуть как розы?
– Несколько лет назад, когда кому-то пришло в голову сделать их более устойчивыми к болезням. Цветы стали крупнее, но запах исчез.
– Правда? Я об этом не знал.
– Сомневаюсь, что в твоем учебнике о том, как быть королем, была глава о выращивании роз.
– К сожалению, и учебника такого у меня не было – а жаль.
– Почему?
– Первые несколько лет были тяжелыми – я очень жалел, что слишком мало времени проводил с отцом. Он бы мог научить меня многому.
– Но в этом случае тебе пришлось бы раньше закончить карьеру.
– Я знаю. Я не был готов оставить футбол – и, наверное, так и не решился бы. Но когда родители погибли, мне пришлось резко повзрослеть.
– Ты именно так это воспринимаешь?
– Я был наследным принцем и должен был учиться у отца.
– Но твоей страстью с самого детства был футбол.
Он пожал плечами:
– Детство заканчивается, и мальчики становятся мужчинами.
Ее глаза снова увлажнились, и она сделала глоток вина, чтобы скрыть свои чувства.
Зейл протянул руку и откинул прядь волос с ее щеки:
– Что-то ты сегодня расстроена. Что случилось? Может, я что-то сделал не так?
– Нет, я просто думаю о прошлом, о будущем и о наших семьях.
– Понимаю. Наши семьи слишком давили на нас…
Она кивнула.
– Ты знаешь, тебя для меня выбрал мой отец, когда мне было пятнадцать. Ты тогда была пухленькой пятилетней девочкой, и я был в ужасе.
– Я бы тоже на твоем месте была в ужасе.
– Отец сказал мне, что, когда ты вырастешь, ты превратишься в редкостную красавицу – и он был прав. Ты… подходишь мне.
– Я рада.
– Так ты не жалеешь о прошлой ночи?
– Нет. Я… я наслаждалась каждым ее мгновением.
– Пожалуй, нам пора подписать брачный контракт. Твой отец каждый день звонит мне и спрашивает, почему мы до сих пор этого не сделали.
– И что ты отвечаешь?
– Что мы подпишем его, когда будем готовы.
– Не думаю, что ему нравится такое положение вещей.
– Нет. Но теперь это наше дело, и ничье больше.
– В таком случае, может, обойдемся без контракта?
Зейл посмотрел на нее изучающим взглядом:
– Ты бы вышла за меня замуж без всяких финансовых договоренностей?
– Я тебе доверяю.
– Правильно делаешь. Я никогда не предам тебя.
Ее захлестнули чувства вины и печали. Но, даже борясь с угрызениями совести, она велела себе запомнить каждое мгновение времени, проведенного с Зейлом.
Каждое слово. Каждую улыбку. Каждую мелочь.
Чтобы, когда она уедет, у нее остались хотя бы воспоминания – воспоминания об обеде с Зейлом в полуразрушенной башне над старинным городом, приютившимся между горами и морем. Потому что сегодня она полюбила Зейла навсегда. Еще неделю назад она ничего не знала ни о Рагуве, маленьком независимом государстве на берегу Адриатического моря, ни о короле Рагувы Зейле Патеке – но теперь она знала слишком много. Например, о том, насколько Зейл целеустремлен, насколько он решителен. О том, как он заботится о своей стране, а еще больше – о своем брате. Но она уедет. Если не сегодня, то завтра. Это лишь вопрос времени.
– Я бы понравилась тебе, если бы мы познакомились по-другому? – поинтересовалась Ханна.
Зейл был заинтригован:
– Ты имеешь в виду – если бы мы просто случайно встретились на улице?
Она кивнула.
Он нахмурился и посмотрел на нее так внимательно, что ей показалось, что он видит ее насквозь.
– Да, безусловно.
Если бы кто-то другой смотрел на Ханну так пристально, ей стало бы не по себе, но, когда на нее смотрел Зейл, она чувствовала себя… в безопасности. Он был воином. Защитником. Смелым и благородным человеком.
– А я бы понравился тебе?
– Да.
Его янтарный взгляд потеплел, а на губах заиграла улыбка.
– Итак, принц и принцесса умчались к закатному горизонту и жили долго и счастливо?
Ком в горле не давал Ханне дышать.
– Надеюсь, что да.
– Я тоже надеюсь. – Он посмотрел на серебряную крышку, которой была накрыта ее тарелка. – Может, теперь приступим к еде?
Она сняла крышку со своей тарелки, на которой лежал холодный салат из морепродуктов, свежие роллы и кусочек сливочного масла.
– Выглядит аппетитно, – сказала она, зная, что едва ли сможет съесть хоть кусочек.
– Да, – согласился он, смотря не на тарелку, а на нее. – Очень аппетитно.
Она покраснела, и ее тело встрепенулось от желания.
– Похоже, я не смогу есть сейчас.
– Тогда, может, не будем обедать, а пойдем сразу ко мне?
– Нет! – смеясь, перебила его Ханна. – Конечно же нет.
– Конечно же нет? Неужели прошлая ночь была настолько ужасна?
– Ты же знаешь, что прошлая ночь была чудесна.
– Слава богу. А то я уже начал волноваться.
Он нравился ей таким – игривым, легкомысленным, веселым.
– Я хотела бы остаться, потому что здесь очень красиво, а еще потому, что тебе пришлось потрудиться, чтобы все подготовить, и я не хочу, чтобы твои усилия пропали даром. Но если ты хочешь, мы можем уйти.
– Как я понимаю, решение за мной?
– Ты же король.
Он посмотрел на нее, задержав взгляд на ее полных губах.
– Мы останемся, – наконец сказал он. – И пообедаем. Но как только закончим, пойдем ко мне в постель.
Глава 11
Ханна изо всех сил старалась есть, но кусок не шел в горло – в ее животе порхали бабочки, а Зейл, смотревший на нее голодным взглядом, еще больше отвлекал ее от еды.
– Ты ничего не ешь, – сказал Зейл, тарелка которого была уже почти пуста. – Тебе не нравится омар? Это одно из моих любимых блюд.
– Нет, почему же, он вкусный.
– Откуда ты знаешь? Ты к нему даже не притронулась.
Она вздохнула:
– Тем не менее я счастлива.
– Правда?
– Я никогда не забуду сегодняшний день. Этот вид, эти цветы… и разговор с тобой. Многим ли женщинам выпадало счастье обедать с Зейлом Патеком в башне его дворца с видом на море? Думаю, что немногим.
– Только тебе. И когда-нибудь мы повторим это. Может быть, в нашу первую годовщину.
– Это было бы хорошо, – прошептала она, зная, что первую годовщину Зейл отпразднует не с ней. Но сейчас ей не хотелось думать о том, что она уедет, – впереди был остаток сегодняшнего дня, ночь и, возможно, завтрашний день.
– Поцелуй меня, – попросила Ханна.
Его глаза загорелись огнем, а ноздри расширились. Ханна почти физически ощущала его желание.
Он поднял ее со стула и прижал к одной из стен. Опустив голову, он коснулся ее губ легким поцелуем, и она застонала от удовольствия.
– Ну и как тебе? – спросил он, целуя ее за ухом. – Понравилось?
– Нет.
– Почему нет?
– Этого недостаточно, – пробормотала она, проводя ладонями по его широкой груди. – Поцелуй меня по-настоящему.
– Вот так? – спросил он, покусывая мочку ее уха.
Она почувствовала, как внутри ее просыпается желание.
– Нет. Хочу настоящий поцелуй, чтобы сегодняшний день стал идеальным.
Он взял ее за подбородок и посмотрел ей в глаза, прежде чем их губы встретились. Он целовал ее сначала медленно и нежно, а потом страстно и отчаянно. Его губы раскрыли ее губы, его язык завладел ее ртом. Она хотела его. Более того, она хотела выйти за него замуж, родить ему детей и состариться вместе – но знала, что ничего из этого у нее не будет. У нее было только настоящее. И она решила наслаждаться настоящим в полной мере.
Она чувствовала шероховатость его подбородка, тонкий запах его одеколона, вкус вина на его языке. Он прервал поцелуй и посмотрел на нее. Его взгляд был затуманен желанием, и она подняла руку, чтобы коснуться пальцами его губ. Это было чудесно. Чудесно и… страшно.
– Какая ты красивая, – сказал он, целуя ее пальцы. Затем он подхватил ее на руки, отнес на камень в тени башни и усадил на край камня. Откинув ее юбку, он раздвинул ее бедра и провел пальцами по шелковым трусикам. – Как горячо.
Ханна задрожала от желания.
Зейл отодвинул шелковую ткань в сторону, и Ханна вцепилась в камень руками. Еще ни один мужчина не смотрел на эти части ее тела.
– Что ты делаешь со мной? – простонал он, лаская пальцем ее влажную плоть.