- Иди сюда, моя девочка. Моя сладкая. Моя хорошая. Подарок мой, - он гладил ее по груди и бессовестно облизывал ухо. Ухо опьянело.
- Может быть, на кровать? - тихо спросила Настя.
- Нет, - рявкнул Марк, - до кровати осталось девятнадцать метров.
- А столько сумеешь? - она смотрела влюбленно и покорно.
- Будем стараться. До пятницы - свободен!
- Это из мультфильма о Винни-Пухе, да? - Радость узнавания у Насти всегда была большой и искренней.
- Да, - звонко ответил Марк, целуя ее в живот.
Сначала Настина покорность и влюбленность раздражали Марка. "Сначала" длилось так долго, что он успел привыкнуть и втянуться. Она была "всегда готова". В любое время дня и ночи. По первому требованию. Машина - на выезд. Это умиляло. Потом радовало. Потом начало волновать. Их постель из вялотекущей борьбы превратилась в припев. Песня получалась только с Като. Но припев был тоже очень ничего. Звонкий. Мелодичный. Марк стал называть ее по фамилии. И присвоил ей звание - "гвардии сержант". Настя гордилась и стремилась попасть в его шутки. Получалось плохо. Марк всегда смеялся один. Настя вдогонку. Уже дома. С папой и с мамой. Она стала слегка походить на сумасшедшую. Бабушка Софа грозила пальчиком: "Нехорошо, деточка". С Марком - нехорошо? С кем тогда? Ничего не слышу, ничего не вижу, я люблю тебя, Марк.
- Я люблю тебя, - сказала она как-то очень-очень серьезно.
Он похвалил:
- Молодец. Это обогащает. Секс без любви для женщины - это просто мышечные тренировки. Я искренне рад за тебя.
- А ты? - спросила Настя.
- Я всегда в форме, - отшутился Марк.
- Значит, не любишь, - обреченно сказала она.
- Мы так не договаривались, - уточнил Марк.
- Полюбишь как миленький, - пообещала Настя, - главное, что ты есть. Это очень много.
Марк привычно растаял. Не до конца. Льдинка любви к Като была закристаллизована. Амулет. Настя не могла его заговорить. Она вздыхала, худела, и даже только что вымытые волосы у нее сразу же начинали лосниться. Неизвестность стала новым и неприятным чувством. Чтобы не углубляться, Настя наняла частного детектива. В его обязанности входило круглосуточное наблюдение за Марком. Халтура не прощалась и не оплачивалась. Настя всегда перепроверяла полученные сведения. Она звонила ему на работу, домой и выспрашивала новости у Лизки и Марины. Два агента были с позором уволены. Они проспали Марка у его подъезда… Третий, последний, оказался надежным. Насте перепадали счастливые вечера - это когда Марк был с Като. В тысячу раз приятнее и безопаснее, чем если бы один. Лиза Корнилова, например, была бы не прочь заучаствовать вновь. Черт бы ее побрал. Со временем любовь достигла вершины самопожертвования - "я люблю Марка, он любит другую. Пусть любит, лишь бы ему было хорошо". Она пыталась подружиться с Като. Безнадежно, настойчиво, безрезультатно. Она была готова даже любить ее, если на расстоянии и без Марка.
Лучшей подругой стала Марина. Она понимала. "Вот это любовь", - повторяла как заведенная. Самвел тоже гулял. Ситуации у них были похожие. Можно было вздыхать, ждать и напиваться. Лиза смотрела на роман с Марком скептически. Смеялась. Сравнивала ощущения. Но у Насти, конечно же, все по-другому. Лучше. Чище.
- Слушай, а что ты маешься? - спросила однажды Марина. - Ты ж богатая девка. Купи его.
- Он не продается, - гордо ответила Настя.
- Не смеши. Назови хорошую цену. Твои в Америку собираются, слышала? Ну вот - Америка. Чем не цена? - Марина уверенно улыбнулась.
Здравая мысль! Возможно, когда-нибудь пригодится этот совет. Но не для Марка. Поразмышляв так, в конечном итоге Настя все-таки рискнула:
- Женись на мне и поедешь в Америку.
- Меня и здесь неплохо кормят, - Марк усмехнулся.
Настя тоже любила мультфильмы, но не запоминала так легко фразы из них. Обидно.
- Не хочешь - как хочешь, - устало согласилась она.
- А вообще, Настя, старайся больше не делать мужчинам предложений о женитьбе. Это неприлично. Некрасиво, - сказал Марк.
- А у меня нет мужчин, кроме тебя. - Настя заплакала. Это тоже было обидно. Марк беспокоился о ее свободе, номинальная стоимость которой равнялась одной копейке в ценах 1960 года.
- Бедная ты, бедная, - пожалел Марк, - давай полюбимся, мне домой пора.
Америка была смята шквалом, пронесшимся над простынями. Они все-таки добрались до кровати.
Настя ждала. Тщательно считала дни. Днями счет складывался в ее пользу. В сентябре, например, Марк провел у нее двадцать дневных часов. Добирайтесь до цели маленькими шагами. Настя подхватила за Лизой фразу: "К тому, кто умеет ждать, все приходит вовремя". Она гордилась и сверяла часы по Марку.
Жизнь становилась особенно счастливой, если Марк напивался. Он любил ее бурно и неистово. Он отчаянно клялся в верности и незыблемости своих чувств. Иногда путал имена. Наутро ничего не помнил. Но ночи были, и не она их придумала. Отношения складывались в узор, который все-таки вышивала Настя. Тем более, что она решила ждать сто лет.
Однажды Настин детектив позвонил ей среди ночи. Она сама вручила ему мобильник на всякий случай. Случаи бывали разные - иногда мужика не пускали на тусовки, и Настя звонила администраторам клубов с просьбой пропустить своего человека. Достижения прогресса использовались по назначению. Но тут сквозь ужасный треск Настя услышала фразу, заставившую ее похолодеть:
- Марк разбился на машине. Пьяный. С женщиной.
- Живы? - тихо спросила Настя.
- Она точно нет, Марк - не знаю. Но, видимо, жив.
"Пациент скорее жив, чем мертв, нет, пациент скорее мертв, чем жив", - вспомнилось Насте. К месту. Удачно.
- "Скорую" вызывал? - Настя взяла в руки себя и ситуацию.
- Нет. Сейчас вызову, - трубка судорожно захрипела, - перезвоню сразу, - только и услышала Настя.
Молчание, ночная тишина и ситуация заставили Настю думать. Кому звонить? Игорю? Като? Самвелу? В милицию? Озарение нанизалось на вопросы. Вот оно - никуда. Никуда не звонить. Ехать. Спасать. Телефон тренькнул.
- Далеко это? - закричала Настя. - Как проехать? Буду через двадцать минут! Никуда не звони!
- Ладно, - согласилась трубка, - тем более что их нашли бы не раньше, чем утром.
- Нет, - снова закричала Настя, - врача надо. Но частным порядком. Звони, у вас в конторе такие есть. Я знаю. Звони, пусть выезжают немедленно.
Марка надо спасти. От тюрьмы, от сумы и от болезней. Никакого расследования не будет. Несчастный случай. Марк не был за рулем. Точно. Марк не был за рулем. Виновата девица. У Като не хватит связей его отмазать. У деда хватит. Все. Весы настроены.
Детектив встретил Настю у шоссе, и их машины свернули в лесок. Они проехали метров двести и синхронно хлопнули дверями у места аварии.
- Я ехал следом. Но не так быстро, - виновато объяснил провинившийся агент.
Настя остолбенело смотрела на разбитую машину и видела, как счастье быстро протекает между пальцев. Судя по тому, как их выбросило, за рулем действительно сидела девица. Марк тихо стонал. Запах леса перебивало острым пьяным духом.
- Давай подтащим Марка к машине, - потребовала Настя.
- Его лучше не трогать, - вяло засопротивлялся агент. Он просто не знал, что Настя борется. Не на жизнь, а на смерть. За мечту.
- Подтянем сюда, и езжай встреть врача, - Настя командовала зло и сухо. Дедушкина внучка.
"Москвич" детектива отправился на шоссе. Настя что есть силы придвинула Марка поближе. Он был бессознательный и тяжелый. Она взяла его за руки и многократно приложила их к рулю. Расследования не будет. Но на всякий случай… Главное, чтобы Марк потом ничего не вспомнил. Кто ехал, куда ехал. Главное, чтобы это забылось. Жаль, что деду так дорого обойдется законный несчастный случай… Настя улыбнулась: "Ничего. Зато этим ментовским ищейкам ничего платить не придется".
Приехавший врач зафиксировал смерть девушки. Настя хмыкнула: "Для этого не нужно было так долго учиться в институте". Она чувствовала себя умной.
- Марк должен выжить, - заявила она.
- Выживет. Нога сильно повреждена. Может, голова. Что хуже. Надо в больницу. Кровь теряет.
- Вот вы и отвезете. Я сейчас позвоню.
Она позвонила Като и сказала, что Марк попал в аварию. Нет, она сказала, что Марк убил девицу и умирает. Что-то в этом духе. Срочно нужен был Андрей. Но это были ее, Като, проблемы. К утру в больнице Марк пришел в сознание. Он ничего не помнил. "Правду" ему, кажется, сказал Андрей. Или Като. Какая разница? Настя предложила помощь. На своих простых условиях. Мечта сбывалась. Като не раздумывая согласилась. Настя в рыданиях кинулась к деду. Ему цена Настиного счастья показалась слишком большой. Но помог. И немудрено, что возненавидел Марка. Сразу и бесповоротно. Но не до такой же степени. Сначала купил - потом продал. Ужас. И из него не выбраться никак.
Свадьба - это вторая осознанная ошибка. Платье, наверное, было слишком белым, и бриллиантов на нем было тоже слишком. Для загса и для Марка. Первая брачная ночь была отложена по причине отсутствия жениха. Когда Марк принес в дом щенка боксера, Настя поняла, что испортила ему жизнь. Она сама была во всем виновата. Иногда хотелось признаться. Марк страшно кричал по ночам. Было стыдно и хотелось признаться. Но Настя боялась, что ее будут ругать. А может, и презирать. Ну кому этого хочется? Она представляла себе холодные глаза деда и плакала. Выхода не было. Мечта треснула. Осталась надежда, что время вылечит. Все перемелется. Перетрется. А когда-нибудь потом, окруженные детьми, они с Марком весело посмеются над ее проделкой в лесу.
Настя посчитала за лучшее слегка закрыть глаза на Марковы похождения. Животные сами знают, как им лечиться. Марк уважал ее за мужество и повысил в чине, она получила первое офицерское звание - "гвардии лейтенант". Себя он считал самураем. Игрался, пытался сторговаться с Богом. Сомнительные сделки, сомнительные люди, сомнительные деньги… Партнеров часто убивали, Марк под раздачу не успевал. Судьба была к нему милостива.
Иногда Настя хотела искупить вину. Не знала как. Потом решила, что вина придуманная. Ею же. И Марк сам виноват. Хотелось быть доброй и честной. Нужной и великодушной. Кому-нибудь помочь. Лучше - мужчине. Без мужчины все бессмысленно. Да, помочь. Потому что все-таки искупить.
Молчаливый талант Андрея ее покорил. А влюблялась она в него тихо, методично и плавно. Лучшей подругой стала Лиза. Лиза недоумевала:
- То, что Марка нужно заменить, - совершенно правильно, но почему на нищего? У тебя что, женихов мало?
Женихами считались все, кто улыбался, здоровался и целовал ручки. Возраст не учитывался. Хотелось ориентироваться на социальное положение. В крайнем случае - на деньги.
- Он - другой, - упрямо твердила Настя. - Если я в него влюблюсь, то моя жизнь изменится.
- Изменится, - соглашалась Лиза, - в худшую сторону. Найди себе человека нашего круга и успокойся. Что за страсть быть переходящим красным знаменем?
- Правильно, я хочу быть с Андреем и немножко хочу, чтобы Марк понял, как меня недооценил, - честность возвращалась к Насте стремительно. Даже быстрее, чем хотелось бы. - Ну и опять же, Марк с Като, я с Андреем. Согласись - изюминка.
- Может, тебе работать куда пойти? - презрительно улыбнулась Лиза.
Настя обиделась, на Лизкином языке эта фраза означала: "пойди проверь мозги".
- А что, это мысль. Санитаркой в отделение, - сказала Настя, и подружки дружно засмеялись.
- Попробуй помириться с Марком. Наладить отношения. Ребенка там… - посоветовала Лиза.
Марк от ребенка отказался. Настя купила Гастрита. И плакала по ночам. Гастрит облизывал ее мокрое лицо. Шер недовольно рычал. Это мало напоминало семейную идиллию. Снова хотелось счастья.
Андрей женился, не дождавшись любви. Он стал старым и замкнутым. Он работал. Чужая жизнь - большая ответственность. Настя бы этого не вынесла. Его жена плохо готовила. Плохо жила и стремилась к лучшему. Андрей виделся сильным. Он и был таким. Настина любовь оказалась ему не нужной. Как когда-то Марку. Только к чему сравнивать? Это - совсем другое. Она повзрослела. А сражаться с Катями просто вошло в привычку. В плоть и кровь.
Марк становился неуправляемым. Слишком веселым, слишком злым. Всего - слишком. У него в карманах Настя находила таблетки. Номера телефонов. Презервативы. Марк упорно не хотел размножаться. Ему понравилось быть разрушителем. Он убил Настину мечту, под трупом которой иногда теплилась любовь. Настя попыталась сказать Марку об этом.
- Ты - убийца, - всхлипнула она за завтраком.
- Что?!! - Марк дернулся и вскочил со стула. На пол полетели чашка и сахарница. Красиво и празднично заблестел ковер. Марк дернул Настю за руку и потянул на себя.
- Я не в том смысле, ты убийца не потому, а…
- Дура, дура ты, Настя! - крикнул Марк и обидно ударил по щеке.
Настя охнула и в отчаянии опустилась на пол.
- Смотри не умри, - сказал Марк и ушел. Ушел из дома. Как всегда. Ушел и переместил мечту в Андрея. В жизни которого был смысл. Самый большой смысл. Андрей мог бы спасти бабушку Софу. Настя верила в это свято.
"Если он не может любить, его нужно купить". Совет, валявшийся на антресолях, пригодился. Настя снова стала глупой, доброй и честной. Как бы проснулась. Андрею предстояло принять ее такой, какая она есть. Они просто обменяются мечтами - и все свершится.
Свершилось.
Шер лежал неподвижно и смотрел в небо. Он думал о Марке. В Предательство не верил, подчиняться Насте не хотелось. Шер вздохнул, встал на лапы и подошел к хозяйке. Настя пристально посмотрела на него и спросила:
- Может, если так все хорошо складывается, поехать и признаться Марку?
Собака молчала. Говорить Шера не научили. Беда просто.
- Нет, нельзя. Андрей не поймет, не простит. Невозможно. Знаешь, Шер, я уговорю его остаться там, а деньги отдам тоже ему. Это будет правильно. Чтобы он не слишком пострадал. Я же добрая. Просто так получилось. Поехали в агентство! Только вот если Като решится… Но ведь это их отношения, правда? А мы - будем жить, будем помнить, - Насте хотелось плакать. Но счастья оказалось больше, чем слез.
Шер смотрел на Настю с презрением. Но кого волнуют собачьи взгляды? На каждого Шера найдется свой Гастрит. В конечном итоге все взаимозаменяемы. Все.
- По машинам! - крикнула Настя. Гастрит быстро занял переднее сиденье.
Шер заковылял к подъезду.
- Шер, ко мне, - позвала Настя.
Боксер остановился, повел ухом, задней правой почесал живот и улегся у двери.
- Ладно, - Настя вздохнула, - я заведу тебя домой.
Она подошла к собаке и погладила по голове. Шер рассерженно зарычал. Потом немного подумал и цапнул Настю за руку.
- Ты что это? С ума сошел? Домой, я сказала, домой, - Настя попыталась взять собаку на руки. Но Шер вырвался, отскочил и залаял. Это был ультиматум. С неведомыми условиями. - Хочешь жить во дворе? Я куплю тебе будку. А сейчас - домой.
Шер лег, вздохнул, положил голову на лапы и закрыл глаза. Земля вибрировала и пахла. Но это были чужие шаги, чужие птицы, чужие машины и чужие запахи. С этой минуты Шер ждал Марка.
Настя села в машину. Гастрит понимающе посмотрел на нее: "Дворняжка - она и есть дворняжка". Звякнул мобильный.
- Настя, - донесся голос Игоря Львовича, - ты где?
- В машине. Проедусь в агентство.
- Не спеши. Вопрос с Марком, кажется, улажен. Я еще перезвоню.
"Улажен так улажен", - вяло подумала Настя. Она повернула ключ. Машина ласково и мягко загудела. Нужно купить Андрею кофе.
7
Марка нет. Жара африканская. Эмираты - это в Африке? Вот. Завези дуру и брось. И знать никто не будет. Я похожа на детей капитана Гранта или просто на пятнадцатилетнего капитана. Плыли, плыли и приплыли. От нечего делать я иду на завтрак. Хочу свинятины до боли в желудке. Все напоминает о холестерине. Я трогаю официанта за руку и вежливо произношу:
- Пиг?
Я запомнила слово в знак протеста. Марк смеялся. Теперь - тишина. Официант отскакивает от меня, как от зачумленной. Значит, свинья для них - это как наркотик. Здорово, но опасно.
Лаура приветливо машет мне рукой:
- Ты куда вчера делась? Мы с Марком так посидели хорошо. Попели. Нас еле выставили. Хамы. На море поедешь?
- Жарко, - отвечаю я, - жарко. И без Марка…
Я ощущаю себя поэтом.
- А где он? - наконец встрепенулась Лаура.
- Не знаю. Дома не ночевал. По проституткам пошел. Тут с этим как?
- Как везде, - пожимает плечами она. Сегодня Лаура в голубом. А что - самый слонячий цвет. Мне нравится. Официант что-то гневно булькает администратору, показывает на меня пальцем.
Я - принц Унылио. Тихо поднимаюсь в номер и открываю конверт Игоря Львовича. За что же Бог меня лишил любопытства? В конверте - шестьсот долларов и номер телефона. Почему шестьсот? Не круглое у Игоря Львовича мироощущение. Но за такие деньги можно и позвонить. Хотя я позвонила бы и так. Возвращаться мне ведь тоже самолетом. Сделка есть сделка. Лаура сказала, что звонить из номера дорого. Я выхожу из отеля. Жара. Раньше я просто не знала, что такое жара. Хватит ли у арабов нефти, чтобы натянуть над страной потолок и поставить кондиционер? Зачем им солнце? Они ведь, кажется, ничего не выращивают. В тени лучше сохраняется нефть и я. Телекарта стоит десять дирхамов. Это уже мои деньги. Надо учиться считать.
Мимо проезжают машины. Плохих нет. Только хорошие. Гладенькие. Блестящие. Посреди машин стою я.
- Алло, Игорь Львович, здравствуйте.
- Это ты, Катя?
В день отлета Игорь стал со мной фамильярным. Как же это я забыла?
- Я, - подтверждаю.
- У меня к тебе дело. Я не хочу, чтобы Марк вернулся. Он - продается, Катя. Сто-двести тысяч. Разбег за счет решения проблемы. Понятно? - Его голос не похож на фанфары. Устал мужик от мыслей и предложений. Шутит.
- Маловато будет, - смеюсь я.
- Я всем предложил. Все согласились. Цена хорошая, - говорит он убедительно. Хорошая цена на оптовые закупки.
- Я согласна, - ни с того ни с сего отвечаю я. - Согласна! Я оставлю его здесь. Я подложу в чемодан наркотики и стукну на таможне. (На каком языке, интересно, я стукну?)
- Меня не интересуют подробности, - сухо говорит Игорь Львович и не вешает трубку. Ждет.
- Что еще? - спрашиваю я. - Что еще?
- Я рад, - он делает длиннющую паузу стоимостью в пять дирхамов. Автомат щелкает время как семечки. - Я рад, что обойдется без крови. Я, кажется, переборщил.
Меня озаряет и прибивает мыслью: "Шутки долой".
- Игорь Львович, что за глупости, - кричу я, - зачем? Вот еще. Эй…
Сегодня меня преследует тишина. Обрыв на линии. Так не бывает. Я покупаю еще одну телекарту. Он меня обогатил, он меня и разорит. Справедливость восторжествует. Да здравствует хоть кто-нибудь!