Вячеслав Александрович диктовал мне задания, которые я старательно записывала в блокнот. Я боялась чего-нибудь пропустить и не сделать. От усердия у меня на лбу выступила легкая испарина.
- Вы все поняли? - обратился ко мне Вячеслав Александрович.
Я вздрогнула, ручка выпала у меня из рук, покатилась по полу и остановилась аккуратно напротив ботинок Викентьева. Мы нагнулись почти одновременно и чуть не столкнулись лбами.
- Извините, - прошептала я.
Ничего. - Президент "Алрота" протянул мне ручку и внимательно посмотрел на меня, словно что-то обдумывая.
Меня бросило в жар. Сейчас он скажет, чтобы я подыскала себе новое место работы. Ему нужна более опытная секретарша. Только он еще не знает, как поделикатнее сказать мне об этом. Он - не хам и не наглец, как другие большие боссы, которые привыкли вытирать ноги о своих сотрудников. Внутренне я уже была готова к самому худшему. Правда, очень жаль терять свою работу. Только я пристроилась, стала получать зарплату…
- Аврора Михайловна… я хотел поговорить с вами по одному вопросу…
Я напряглась.
- Дело в том, что… - Он замолчал, а потом продолжил: - У меня больная жена. Целыми днями она лежит в постели. - Опять пауза. - Медицинский уход за ней полностью обеспечен.
Я гадала: куда клонит шеф. Но в голову ничего не шло. Я стояла напротив него, застывшая, как истукан, с блокнотом в одной руке и ручкой в другой.
- Мне бы хотелось, чтобы около нее был человек, с кем бы она могла поговорить, пообщаться. В старые времена такие люди, кажется, назывались компаньонками. - Легкая улыбка скользнула по губам Вячеслава Александровича и тут же исчезла. - Вы не согласились бы на такую работу? Разумеется, ваш труд будет оплачен. Скажем, два раза в неделю с семи до девяти. После рабочего дня. Я не прошу сразу вашего ответа. Подумайте, а потом сообщите мне о вашем решении.
- Я согласна, - выпалила я.
- Ну… хорошо. Я буду платить вам двести долларов в месяц. Вас это устраивает?
- Да.
- Тогда договорились. Можете приступить к своей второй работе уже сегодня. Если у вас нет других планов.
- Нет.
- И еще… - Он помедлил. - Мне бы не хотелось, чтобы все, что вы увидите или услышите в моем доме, стало достоянием других сотрудников или ваших знакомых. Я попрошу вас, Аврора Михайловна, соблюдать полную конфиденциальность. Полную, - подчеркнул он. - Я могу рассчитывать на это?
Я покраснела.
- Нет… то есть да. Я никогда и никому…
- Я рад, что могу положиться на вас в этом вопросе.
Наступило молчание.
- Можете идти. Да, постойте, сейчас я напишу вам адрес. Я извещу домашних о вашем приходе. Они будут информированы.
Взяв листок бумаги с адресом, я вложила его между листами блокнота.
- Если у вас возникнут какие-то затруднения, обращайтесь прямо ко мне. Не стесняйтесь.
Я повернулась и направилась к выходу. Я не ожидала такого поворота событий. Я ломала себе голову, как узнать побольше о Викентьеве и его семье. А тут судьба сама посылала мне счастливый случай. Который я ни в коем случае не должна была упускать!
Раньше я думала, что наша семейка еще та. Собрание шипящих согласных или ос в одном улье. Но я ошибалась. В семье Вячеслава Александровича гадюк тоже хватало. И в этом я убедилась лично. В первый же день.
Когда шеф попросил меня посидеть у постели его больной жены, я согласилась. При этом причины, по которым я дала согласие, были как пристойными, так и не очень. Пристойная причина состояла в том, что мне хотелось искренне помочь и выручить шефа, а другое мое желание было не из тех, о котором можно сказать вслух. Я собиралась продолжить свое расследование, начавшееся с фотографии в журнале. Я была не из тех, кто останавливается на полпути. К сожалению, иногда надо уметь вовремя поставить точку. Но это я поняла позднее.
В квартиру по адресу, указанному Вячеславом Александровичем, я явилась вовремя. Еще не хватало опаздывать. Это было бы верх невежливости. Я стояла перед дверью, обитой темно-красной кожей, и не решалась нажать на кнопку звонка. Я не была уж слишком застенчивой, здесь сробела сразу. Как только увидела дом. Раньше такие дома я видела, только когда прогуливалась в центре Москвы. Задирая голову, я любовалась ими. Так можно любоваться Сейшелами или Канарами, листая журнал "Туризм и отдых". Картинка, она и есть картинка. Даже самая распрекрасная. Ее нельзя ни пощупать, ни оказаться внутри ее. Так же было и с этими шикарными домами. Я легко могла себе представить, кто там обитает. Например, отпрыск какого-нибудь нефтяного магната с бескрайних сибирских просторов. Приехал сыночек или дочка учиться в Москву, папашка и презентовал на радостях ребеночку симпатичную хатку. Или свежеиспеченная звезда эстрады, сфабрикованная поточно-конвейерным методом. Выходит такое блондинистое убожество на изящный балкончик, а перед ней - старинная Москва. На которую ей начхать. И куда пялить глаза - все равно.
Мои размышления об элитных домах прервал бесцеремонный толчок в плечо. Я машинально обернулась. Длинноногое создание с махрово-черными ресницами и в мини-юбке ярко-розового цвета презрительно, в упор смотрело на меня.
- Пройти можно? - В голосе слышалось нескрываемое превосходство. Я прекрасно понимала, на чем базируется этот взгляд сверху вниз. За ней стоял спонсор с хорошими бабками или родители с тугими кошельками. Она вся была пропитана не просто деньгами, а о-о-чень большими деньгами. Я давно обратила внимание, что хорошие деньги создают внешность, но суперденьги формируют манеры.
- Да, да конечно. - Я почему-то суетливо отступила назад и пропустила девицу вперед. Мне показалось, что еще немного - и я отвешу ей поклон. Видно, на какие-то доли секунды я потеряла способность здраво мыслить и попала под власть золотого тельца. Не успела за девицей захлопнуться дверь, как я пришла в себя и нажала на кнопку домофона. Женский голос спросил: кто там? Я назвалась. Дверь раскрылась. За стойкой сбоку сидел охранник, который оторвался от экрана телевизора и уставился на меня:
- К кому?
- К Викентьеву Вячеславу Александровичу.
- Вы договаривались?
- Да.
- Проходите.
Это "проходите" он кинул мне, как кость собаке. Очевидно, я не котировалась слишком высоко в его иерархии. Своим наметанным взглядом он сразу определил мое место среди прислуги. Это явно читалось на его гладковыбритом лице, похожем на очищенную дыню. Я постаралась придать себе независимый вид и прошествовала мимо, даже не поглядев в его сторону. Думаю, охранник даже не заметил этого. Он снова впился взглядом в телевизор с таким живейшим интересом, словно там раздавались бесплатные призы лотереи "Бинго-Бонго". Когда же я оказалась перед дверью нужной мне квартиры, я окончательно струхнула. Мне почему-то представлялось, что я сейчас непременно опозорюсь. Такого волнения я не испытывала давно. Ну чисто первоклашка перед первым уроком.
Звонок был раскатисто-мелодичным. Дверь не спеша распахнулась, и я оказалась лицом к лицу с высокой неулыбчивой женщиной, в темной юбке и темном свитере, лет сорока пяти, которая смотрела на меня строгим взглядом.
- Я Аврора, я договаривалась с Вячеславом Александровичем, - пролепетала я.
- Марина Семеновна, - кивнула мне женщина. - Проходите.
В коридоре я украдкой взглянула на себя в зеркало. Вид как у взъерошенного воробья. Держись, Аврора, скомандовала я сама себе. Не трусь.
Надев тапочки, я пошла за женщиной, которая даже ни разу не обернулась. Она шла быстрым пружинистым шагом, и я с трудом поспевала за ней. Коридор казался бесконечным. Наконец мы очутились в большой комнате, заставленной красивой антикварной мебелью. Марина Семеновна повернулась ко мне.
- Вот, Алина Дмитриевна. Пришла. К Наталье Родионовне. По рекомендации Вячеслава Александровича.
В комнате находилась рыжеволосая женщина в алом пеньюаре. Я догадалась, , кто это. Это была любовница шефа. Алина. Рыжая стерва, как назвала ее Ольга. Она сидела на красивом диване, обтянутом гобеленовой тканью, и пристально рассматривала меня. Откровенно издевательски. По-женски оценивающе. Было видно, что ей доставляло удовольствие длить эту паузу бесконечно. Садистам и садисткам всех мастей и оттенков всегда приятно мучить подопытных кроликов. Я невольно поежилась. И тут у меня перехватило дыхание. Вглядевшись в Алину, я узнала в ней ту, вторую девушку на фотографии, которую я прихватила с собой из Ольгиной квартиры. Конечно, она сильно изменилась с тех пор. Но в том, что это была она, у меня не было ни малейших сомнений.
- Вы знаете, на предмет чего вы оказались здесь? - Голос у Алины был неприятно высоким. Мне всегда представлялось, что у стерв в интонациях преобладают бархатистые нотки. Как у мурлыкающих кошек, готовых в любой момент выпустить коготки. Но здесь был явный фальцет. Может быть, примадонна сорвала себе голос перед ответственным выступлением? - Подойдите ближе, - скомандовала Алина.
Мне ничего не оставалось, как повиноваться.
Теперь я могла разглядеть ее поближе. Она была завораживающе эффектна. Медно-золотистые волосы. Гладкая кожа. Чувственные губы, накрашенные ярко-алой помадой. Зеленые глаза, на дне которых, застыли настороженность и холод. Взгляд у Алины был ледяной. Как у Снежной Королевы, которая замораживала людей взглядом и превращала в сосульки. Это я усекла сразу.
- Как вас зовут?
- Аврора.
- Вы работаете секретарем у Вячеслава Александровича?
- Да. - Я стояла перед Алиной навытяжку, как новобранец перед командиром.
- Давно?
- Около месяца.
- Вы заменили Ольгу?
- Да.
- Бедная Оля… - вздохнула она. Я промолчала.
- Она успела ввести вас в курс дела? Я вытаращила на нее глаза.
- Какого дела?
- Работы секретаря.
- А… - Я запнулась. - Да. Успела.
- Эта работа не так проста, как кажется на первый взгляд.
- Я стараюсь.
- Ольга была хорошей секретаршей. Но слишком строго относилась к людям. На вашем месте никто долго не задерживался. - И Алина улыбнулась.
Но так могла улыбаться гиена или вампирша из фильма ужасов. Хищно-плотоядно. - Чем же вы ее обворожили? Вы с ней подружились?
- Наши отношения носили официальный характер. У нее были трудные времена. Больная мать. Требовались деньги на ее лечение… - монотонно твердила я.
И тут я случайно перевела взгляд на Алину. В ее глазах полыхала ярость. Снежная королева превратилась в огнедышащего дракона. Но она быстро взяла себя в руки.
- Конечно, больные родственники всегда требуют много денег, сил и нервов, - ядовито сказала Алина. Я поняла, что она намекает на жену шефа, которая лежит, прикованная к постели.
Я опустила глаза в пол.
- Вы знаете, в чем состоят ваши обязанности? - внезапно, без всякого перехода спросила Алина.
- Да.
- Ухаживать за больной с семи до девяти вечера. Исполнять ее капризы, давать лекарства…
Я молчала.
- Вы что, оглохли?
- Я знаю свои обязанности. Алина резко поднялась с дивана.
- Можете идти. Вас проводят к больной. Марина Семеновна! - крикнула она. Та мгновенно выросла в дверях, как будто бы дежурила около них. - Проводите… Аврору.
Марина Семеновна, ни слова не говоря, хмуро кивнула мне, и я поплелась за ней.
Комната, в которой обитала Наталья Родионовна, была светлой. С тремя высокими окнами. Большая кровать напоминала королевское ложе. Не хватало балдахина с кисточками.
- Наталья Родионовна, к вам пришли. Аврора…
Вам о ней говорил Вячеслав Александрович, - процедила сквозь зубы Марина Семеновна.
Больная встретила меня настороженно, хотя я уже поняла, что настороженность и подозрительность являются фирменным стилем поведения обитателей этой квартиры. Ну вроде как англичане вежливы, французы остроумны, африканцы склонны к каннибализму. И так далее. Настороженность и недоверие читались в глазах Натальи Родионовны так явно, что я выдавила из себя улыбку, которой уже не улыбалась лет сто. Улыбку пятилетней девочки, играющей в песочнице с игрушками. Я вся такая наивная и безобидная, сигналил мой взгляд. Я никому не сделаю ничего плохого. Никому и никогда, поверьте мне.
- Хорошо, Марина Семеновна.
- Я вам не нужна?
- Нет.
Надзирательница или домработница, я еще не определила статус Марины Семеновны, вышла, и мы остались одни.
- Присаживайтесь. - И Наталья Родионовна указала мне на стул рядом с кроватью.
- Спасибо.
Стул был с высокой изогнутой спинкой. Под стать кровати. Остальную мебель в комнате я разглядеть еще не успела. Это было бы невежливо - пялить глаза по сторонам.
С минуту-другую Наталья Родионовна изучающе смотрела на меня. Но после Алининого "рентгена" мне уже было море по колено.
- Сколько вам лет?
Вот те и на! А я ожидала других вопросов. Но хозяйка положения - не я.
- Двадцать.
- Уже взрослый человек. Способный отвечать за свои поступки. Зрелый, ответственный.
Я поняла, что это не ко мне. Меня никак нельзя было назвать ни зрелой, ни ответственной, но сделала вид, что полностью соответствую вышеописанному идеалу.
- Вы - хороший человек?
Я посмотрела на Наталью Родионовну внимательным взглядом. Сумасшедшей назвать ее было трудно, но и на здравомыслящего человека она тоже походила мало. Нормальные люди не задают такие вопросы незнакомым девушкам, которых видят первый раз в жизни. Но присмотревшись к жене Викентьева, я поняла, что она смертельно измучена и устала. В молодости она, наверное, была привлекательна. Длинные волнистые волосы, большие карие глаза… Правда, сейчас голова была седой, а глаза - потухшими.
- Не знаю.
- У вас есть семья? Вы - замужем?
- Нет.
- Ас кем вы живете?
- С родителями и сестрой.
- Сколько лет сестре?
Наш разговор напоминал анкетирование. Я сложила руки на коленях и приготовилась добросовестно отвечать на вопросы. Я поняла, что меня сначала основательно протестируют, а потом уже решат: гожусь ли я на роль сиделки Ее Величества Натальи Родионовны. Или мне укажут на дверь.
- Тоже двадцать.
- Вы - близнецы?
- Нет. Двойняшки.
- Кем работает ваша мама?
- Медсестра в больнице.
- Хорошо… - И Наталья Родионовна прикрыла глаза. Я подумала, что "допрос с пристрастием" закончен, и перевела дух, но тут на меня обрушился новый град вопросов.
- А ваш отец. Кто он?
На этот вопрос ответить было значительно труднее. Сказать, что безработный, неудобно. Вроде признать, что твой отец - неудачник, выброшенный жизнью за борт. Сказать, что работает… За этим может последовать вопрос: где. Наталье Родионовне ничего не стоит навести подробные справки, если ей что-то покажется подозрительным. И тогда мой обман откроется. Это может не понравиться Вячеславу Александровичу, и меня выгонят с работы. Все эти мысли молнией промелькнули в моей голове. Я решила дать обтекаемый ответ.
- Он - свободный художник.
- Кто? - рассмеялась Наталья Родионовна. - Картины пишет?
- Нет. Я имела в виду другое. У него нет постоянной работы. Он работает по договорам.
- А… понятно. И кем?
- Компьютерщиком.
- Технарь по образованию?
- Да.
- Хороший отец?
Я запнулась. Хорошим отцом назвать его было никак нельзя. Но какое дело Наталье Родионовне до наших семейных неурядиц?
- В целом - да.
- А в частности?
Я уже поняла, что язык у нее, как бритва.
- Недостатки есть у всех.
- Недостатки… - медленно сказала Викентьева. - Недостатки - это одно, а подлость - другое. А? Как вы думаете?
Я опешила. Но поняла, что она меня спрашивает просто так. На самом деле ей нужно самой ответить на какой-то мучивший ее вопрос.
- Конечно, это совершенно разные вещи.
Она удовлетворенно кивнула головой. И тут же, обессилев, откинулась на подушки.
- Вам что-нибудь надо? - спросила я, вспомнив о своих обязанностях сиделки.
- Стакан воды.
- А лекарство?
- Пока нет.
- Сейчас принесу. - Я поднялась со стула и направилась к двери.
- Приходите поскорее, - донеслось мне вслед.
Оказавшись за дверью, я сделала несколько шагов и растерялась. И было отчего. Я не знала, куда идти. Где кухня? Надо позвать кого-нибудь. Но как? Не кричать же на всю квартиру. И кого звать? Алину или Марину Семеновну?
Но тут дверь справа распахнулась, и в проеме показалась Алина. Она небрежно махнула мне одной рукой. В другой руке у нее был бокал со спиртным.
- Сюда.
Комната Алины напоминала настоящий будуар. Здесь все было белого цвета: стены, ковер, мебель. Отчего у меня сразу возникли ассоциации с приторно-сладким мороженым, оставляющим на руках липкие следы. В нише находилась огромная кровать, покрытая белым пушистым покрывалом. Настоящий сексодром. Алина не сводила с меня своего хищно-кошачьего взгляда.
- Ну как? Как прошло первое общение с Натальей Родионовной?
- Нормально. Все в порядке, - бодро ответила я.
- О чем вы говорили?
- Она задавала вопросы. Обо мне. Моей семье.
- Вы отвечали?
- Да.
Алина подошла ко мне так близко, что я уловила запахи, которые шли от нее. Алкоголь, духи с пудровым ароматом. Запахи записной кокотки.
Зеленые глаза Алины расширились.
- А вам не хотелось послать ее на..?
…Я поняла, что Алина меня провоцирует. Хочет, чтобы я взорвалась. Заплакала или разругалась. Проверяет на вшивость.
- Это моя работа…
- Аврора - ты дура или хитрая девка. Одно из двух.
"Она решила со мной не церемониться и перейти на "ты"!"
- Два из одного, - машинально пробормотала я.
- Что? Что ты сказала? - Тонко очерченные брови Алины взлетели вверх. - Ты мне грубишь?
Мне показалось, что сейчас она меня ударит. Я невольно сделала шаг назад.
Алина замолчала. Она словно размышляла над чем-то.
Резко повернувшись ко мне спиной, она подошла к овальному столу на изящных выгнутых ножках. Поставила на полированную поверхность бокал. Потом подошла к шкафу, выдвинула ящик и достала оттуда двести долларов.
- Это для начала. Будешь информировать меня. О Наталье Родионовне. Рассказывать все. В подробностях. Ясно? Или… - Она запрокинула голову и рассмеялась. - Вылетишь отсюда в два счета. Вячеслав Александрович слушается меня. Главная здесь - я. - Но не во всем, мысленно продолжила я. Не так уж сильны твои позиции, если ты хочешь сделать меня шпионкой при Наталье Родионовне. Я вспомнила фотографию, которую хранила Ольга. Зачем? Я подумала, что, когда будет время, надо поразмышлять над всем этим. Но не сейчас. - Ты все поняла? - Ее рука с деньгами застыла в нескольких сантиметрах от меня. - Бери.
Это могло быть элементарной подставой. Как только я возьму эти деньги, кто-нибудь возникнет в дверях. И я буду поймана с поличным. Как взяточница.
- Не надо.
- Почему?
Я и так буду информировать вас обо всем, - соврала я. Мне надо было сделать вид, что я соглашаюсь играть по ее правилам. А дальше - действовать по обстановке. Алина была слишком опасный враг, чтобы не считаться с ней.