Да вообрази Гай себя пасхальным кроликом, от этого он не станет мягким и пушистым!
– Итак, чем я могу тебе помочь? – спросил Ксавьер. – Слышал последний утренний отчет.
У Учбенов была превосходная система связи. Настолько эффективна, что они гордо называли свою сеть "Улей".
Достаточно одного сообщения одному Учбену, как все остальные тут же будут проинформированы. Данная система была одним из их ключевых преимуществ.
Гай сделал маленький глоток вина и покатал на языке рубиновую жидкость. Боги, как же он соскучился по вкусу вина.
– Тогда ты уже знаешь о сосудах, которые я обнаружил на корабле, и о закрытых порталах?
– Да, занятно. Не правда ли? Мааскаб определенно усовершенствовали свои способности. И так как ты отсутствовал слишком долго, думаю, тебе остается лишь предполагать, какого прогресса они достигли. Если бы мы только выяснили раньше…
– Да, – ответил Гай. – Но вряд ли это помогло бы. Мои каналы связи были слегка ограниченны, пока я был в отпуске.
– Ха! – фыркнул Ксавьер. – Надо же. Отпуск. Забавно.
– Согласен. Перед тем, как мы попытаемся освободить других богов, хочу попросить тебя выполнить для меня небольшую работу – узнать, как Мааскаб запечатали порталы.
– Мы уже работаем над этим, – произнес Ксавьер. – Несколько моих людей тщательно проверяют базы данных. – Нагнулся вперед. – Я даже позвонил друзьям в Ватикан, – прошептал он.
– Благодарю. Хотелось бы знать все, даже самые незначительные детали.
– Мы все досконально изучим, как всегда; однако, нам нужно больше одного дня.
– Сколько? Я не могу допустить, чтобы мои братья и сестры продолжали мучиться. Особенно сейчас. Мааскаб, наверняка, узнали о моем освобождении и о том, что я раскрыл их план. Они, наверное, уже ждут, когда мы вернемся в Мексику.
– Еще больше причин, почему тебе нужно разобраться в том, во что ввязываешься, дружище. Обещаю, мы сделаем все возможное и побыстрее. Ну скажу вам, нечто подобное я готов изучать всю оставшуюся жизнь! Настоящая живая шкатулка Пандоры.
– Пандора? – Гай помнил истории о древнегреческих богах; в конце концов многие из них он сам и придумал. Это было как раз во времена древних греков, когда богам понадобился более строгий контроль за тем, как они вмешивались в человеческий мир.
Если не быть осторожными, люди могли решить вверить свои судьбы в руки богов, а это никогда не входило в их намерения. Боги влияли на события, склоняли чашу весов в нужную сторону, даже совершали маленькие чудеса. Но в конечном итоге, люди сами управляли судьбой своего мира.
Четырнадцать богов вряд ли сумели бы контролировать биллионы людей, как крошечных роботов. Поэтому они практиковали политику точечных вмешательств, встревая только тогда, когда события шли по неправильному пути.
Как любые добросовестные родители, боги должны были подтолкнуть человечество к саморазвитию и самосовершенствованию, но не под принуждением, которое могло только стать причиной создания расы зависимых безмозглых людей. Это стало бы ошибкой, не говоря о беспокойстве и бесполезности.
– Ну да, – объяснил Ксавьер. – Я имею в виду, содержимое не отражает суть, в твоем сосуде только один ингредиент. Но знал ли ты, что шкатулка Пандоры на самом деле сосуд и…
Гай перебил его:
– Это что-то совсем другое, чем чума, голод или старое доброе зло. То, что было внутри, мгновенно испепелило мое тело полностью, как только я сунул туда руку. Конечно, я вернулся в Сенот, где меня ждала приятная ловушка – созданная из той же темной энергии. Тот же запах, за неимением подходящего слова, и столь же могущественная.
Только бог мог научить этому Мааскаб.
– Хммм… – кивнул Ксавьер. – Сосуд что-нибудь делал, когда ты снял с него крышку?
– Нет. Ничего не происходило, пока я не засунул внутрь руку.
Гай вдруг почувствовал себя глупо, признавшись, в том, что любопытство взяло над ним вверх. Его самоуверенность иногда была и благословением, и проклятьем. Впрочем, обычно, это было благословением.
– И сколько сосудов, ты говоришь, там было? – спросил бывший священник.
– Пиццаро показал мне карту, которую дала ему Симил. К тому времени, по крайней мере, две дюжины сосудов находились по всей Латинской Америке и Европе. Как будто кто-то целенаправленно делал так, что собрать их все было трудно. Неизвестно, для чего они были нужны Симил, то ли потому, что она приложила к этому руку и заметала следы, то ли по другим причинам. Об этом можно только догадываться.
– А почему она не послала за ними Учбенов? – поинтересовался Ксавьер.
Тем же вопросом задавался и Гай, единственный вывод – Симил не хотела, чтобы другие боги проведали о сосудах.
– Когда мы освободим остальных богов, то захватим ее и все выясним. – Холодно заявил Гай.
К тому же, есть еще один бог, гуляющий на свободе. Эмма насчитала одиннадцать голосов из четырнадцати.
Гай и Симил явно свободны. Так кто не был пленен? Тот бог, который работает с Мааскаб? Скоро они узнают.
Гай встал из-за стола, чуть не стукнувшись головой об люстру.
– Завтра жду доклад.
– Всенепременно. – Ксавьер последовал за ним к двери. – Да, а что с девушкой?
Гай небрежно повернулся.
– А что с Эммой?
– Я спрашиваю чисто из научного интереса – поскольку ее вид относительно новый – как она восприняла новости о том, что она полубогиня?
Гай пожал плечами.
– Сложно сказать. Ей пришлось испытать слишком много потрясений за неделю. Кто знает, как она на самом деле будет себя чувствовать, когда уляжется пыль.
– И какие же у тебя планы по поводу нее?
Оставить ее себе. Возможно, навсегда. А также найти способ уложить ее в кровать. Да, мне это определенно нравится.
– Она поедет домой. Мы, наверное, можем даже стереть ей память, хотя я не уверен, что это выполнимо. Она всю жизнь провела со мной.
– Стереть ей память? – Ксавьер поскреб седую бороду. – Да уж. Как неудачно. Я надеялся исследовать ее.
– Ну, мы примем окончательное решение, когда вернемся из Мексики.
– Да, да, конечно, – ответил Ксавьер. – В таком случае, могу ли я встретиться с ней, пока она еще здесь? Побеседовать с ней?
Гай кивнул.
– Если она не будет против.
– Хорошо, значит, решено. Увидимся завтра. Ты поведешь девушку обедать?
– Да, собираюсь. Ей необходимо немного развеяться, – промолвил Гай.
– Прекрасно. Тогда я приглашаю сам себя.
Гай кивнул и подошел к двери, помедлил.
– Ксавьер, и последнее, – произнес он, смотря на дверь. – Я хотел бы узнать, как она была создана.
– Прости? Создана?
Гай глубоко вдохнул.
– Да. Как мой брат, кем бы он ни был, смог зачать ребенка. Точнее говоря, спать с человеком.
Ксавьер покраснел и прочистил горло.
– Гм… я дам тебе знать, что мы откопаем.
– Естественно, это не подлежит огласке, и вся информация должна поступать прямо ко мне.
– Как и положено, – кивнул Ксавьер и закрыл дверь.
Глава 27
На следующее утро я выбралась из кровати Гая королевских размеров с чувством, как будто предыдущий день – по сути все пять дней – был всего лишь дурным сном. Жаль, что это было не так.
Но теперь я, по крайней мере, имела "свободу выбора", благодаря новому заклинанию, разрывающему связь, которое дал мне Томмазо. Не то, чтобы я освободила Гая, когда в моей жизни все так шатко.
Но просто зная, что передо мной забрезжил свет в конце моего сюрреалистического туннельчика, я говорю "спасибо, свобода выбора".
Я мечтательно перебирала в уме открывающиеся передо мной возможности, пока тщательно чистила зубы в вычурной ванной.
Я могла бы вместе с отрядом вооруженных Учбенов спасти своих родителей, перевезти их в безопасное место – например, Рим – рассказать им, что случилось, и жить долго и счастливо. Может, даже схожу на свидание с Томмазо, чтобы понять, что на самом деле к нему чувствую.
Я прополоскала рот и сплюнула в раковину. Или я могу стать Учбеном и сражаться со Скабами – Эмма Истребительница. "Да, точно. Эмма Безмозглая".
Я быстро приняла душ, надела последнюю чистую одежду, джинсы, еще одну футболку и шлепки, собрала мокрые волосы в узел на затылке и пошагала к двери.
Я ожидала увидеть конкретного стража за дверью, возможно, читающего книгу по истории ниндзя или об Армани. Но вместо Томмазо там стояли два блондина, одетые в простые штаны цвета хаки, тенниски и темно-синие флисовые куртки.
Бывшие морпехи? Думаю, так и есть.
– Где Томмазо?
Высокий блондин пожал плечами.
– Кажется, ему надо было выполнить какое-то задание.
– Задание?
– Шеф попросил нас подменить его и отправиться с тобой по магазинам.
– По магазинам?
Обычно, ничего так не приводило меня в восторг, как хождение по магазинам, но сейчас это звучало мягко говоря нелепо; одежда больше не казалась важной – кроме как по очевидным причинам, например, скромность, защита от холода и для того, чтобы скрыть тот факт, что я два дня ходила, не побрившись.
– Я не в настроении. К тому же у меня нет денег.
Стражи обменялись взглядами, как будто я сказала нечто глупое и наивное.
– Нет проблем, – ответил высокий блондин. – Мистер Сантьяго обо всем позаботится, он сказал, можешь тратить столько, сколько хочешь.
– Это что, вроде утешительного приза?
– Что? – переспросил высокий.
– Не берите в голову. Пошли.
Под курткой одного из мужчин я заметила пистолет в кобуре.
– Люди не будут волноваться, если увидят у вас оружие? – поинтересовалась я.
– В этом-то и весь смысл, – ответил высокий.
И правда.
Пока мы шли к машине, я впервые смогла рассмотреть, где мы находились.
Жилой комплекс больше напоминал студенческий городок Оксфордского университета, не то, чтобы я была там, но здесь разместились огромный центральный двор, фонтаны, по аллеям в разных направлениях спешили люди, а невдалеке виднелась дюжина великолепных зданий из серого камня, которые выглядели, как старые итальянские замки.
Совсем, как маленький город.
– Сколько людей здесь живут? – спросила я.
– Где-то несколько сотен. Потом есть общежития для тех, кто приезжает на собрания и тренировки. Каждый день сюда приходят на работу еще около тысячи.
– Чем они все занимаются? – Снова стражи переглянулись. Неужели я говорю по-марсиански или по-утиному? – Что? – ощетинилась я.
– Мы удивлены, что никто не рассказал тебе обо всем этом.
Очевидно, я не получила свою памятку с полезной информацией для Учбенов.
– Простите, я была немножко занята с тех пор, как приехала с кровавого побоища на вилле Гая.
Оба мужчины внезапно помрачнели. Был ли их друг среди убитых там Учбенов?
– Не беспокойся, – заверил ее страж поменьше ростом. – У нас впереди целый день. Мы введем тебя в курс дела.
Стражи отвезли меня в старомодный небольшой торговый центр, находившийся в тихом предместье вдалеке от центра Рима. Я умоляла их проехать мимо Колизея, но они настойчиво желали сохранить свои головы на шее.
Гай ясно дал понять, какое наказание ждет тех, кто допустит, чтобы я оказалась в опасности.
Между покупками обуви, одежды, косметики и просто потрясающего маленького черного платья стражи обмолвились, что я приглашена вечером на обед, эти двое – Роберт и Майкл – рассказали мне все об Учбенах.
Как ни странно, они ничего не утаивали. Думаю, из-за моего статуса полукровки.
Самое поразительное, что я узнала, так это то, что Учбены существовали тысячу лет или около того, они скрывались от всего мира и жили и работали, как обычные люди. Учбены были чем-то вроде элитного делового клуба, за исключением того, что у них был свой собственный Пенсионный фонд, своя страна – на самом деле две, но они не захотели говорить мне, какие – и собственная армия.
К тому времени, когда мы вернулись, и две тысячи долларов позже, я узнала об Учбенах все, что хотела. Но самые важные вопросы все еще оставались без ответа.
Правду ли говорил Гай, и Мааскаб убили мою бабушку? И почему им нужна я? Если я разорву связь с Гаем, буду ли я в безопасности? Излечится ли мое сердце когда-нибудь?
Я открыла дверь в комнату, она была пуста, но на столике возле двери лежал конверт.
"Дорогая Эмма. Не сердись, милая. Я забочусь о тебе больше, чем ты, можешь себе представить. Дай мне шанс все объяснить и уладить. Увидимся в восемь.
Г.С."
Я прочитала записку еще три раза. Искренен ли он? И почему вдруг у меня появилось ощущение, что ко мне подлизываются?
Достаточно плохо было то, что Гай меня отверг. Я могла понять, почему – в его глазах я была ребенком – но меня обижало, что он никогда не доверял мне настолько, чтобы попросить.
Вопросы роились у меня в голове. Чем больше о них думала, тем сильнее желала вырвать правду у Гая, раз и навсегда. Кто я для него? Долг? Друг?
Если я не выясню это, то не смогу жить дальше, даже освободив Гая от связи.
***
В кои-то веки мои волосы решили сыграть роль моего союзника. Клубничные кудри падали на плечи идеальными завитками.
После часа в сауне моя кожа была гладкой и мягкой, и, так как я от беспокойства ела очень мало в последнюю неделю, маленькое черное платье сидело на мне до невозможности идеально – единственное утешение для меня, почему бы и не порадоваться этому?
Я даже умудрилась во время похода по магазинам купить фантастический черный атласный бюстгальтер, в котором мой скромный второй размер выглядел, как очень соблазнительный третий. Спасибо тебе, пуш-ап.
Изысканных украшений у меня не было, поэтому я просто надела кулон Томмазо, стараясь не раздражаться. Кулон не виноват, что Томмазо бросил меня на целый день ради "задания".
К восьми часам меня было не узнать.
Напоследок я нанесла на губы мерцающий розовый блеск, подчеркнула глаза дымчатым макияжем и нанесла на ресницы толстый слой черной туши. Казалось глупым тратить время на прихорашивание, но мне нужен был перерыв от драмы.
Как гласит пословица: "Когда ты в Риме…"
Как по команде, в комнату вошел Гай, и время словно замедлилось. Он надел сшитый на заказ черный костюм – несомненно, итальянский – бирюзовую рубашку и галстук, гармонирующий с его лучистыми глазами.
Волосы ниспадали черными волнами, обрамляя высокие скулы и безупречные полные губы. А кожа цвета корицы подчеркивала чувственный образ.
Для мужчины его размеров выглядел он великолепно – стройный, элегантный. Поразительная перемена по сравнению с его беспощадностью и раздражительностью раньше.
Гай окинул меня голодным взглядом и одними губами произнес – "моя"? – пока не спеша бродил взором по моему телу.
– Сегодня ты просто обворожительна, – восхитился он, затем сглотнул.
– Спасибо за платье, – холодно ответила я. Только потому, что от вида Гая слюнки текут, еще не значит, я прощу его за то, что он так резко отвергнул меня прошлой ночью или за годы мучений. – Ну? – поторопила я, приподняв бровь в ожидании.
– Думаю, сначала мы пообедаем, а затем поговорим. Не хочу, чтобы нам мешали, к сожалению, обед будет через десять минут.
Едва удержалась, чтобы не пнуть его в голень. Снова ждать?
– Ты и вправду меня ненавидишь или все же хочешь, чтобы я тебя возненавидела.
– Клянусь, ничего подобного. Я расскажу тебе все, что ты захочешь, но после того, как мы поедим.
Понятно, упрямец решил, что будет так, а не иначе, и уже не передумает.
– Отлично. В честь чего обед, интересно? – спросила я.
Перед тем, как ответить, Гай одобрительно уставился на мою грудь.
– Мы отдадим честь погибшим этим празднеством. Учбены не верят в погребальные церемонии. – Он предложил Эмме руку. – За мое возвращение также будут подняты бокалы. Идем?
– Ладно. Но когда мы вернемся, тебя и меня ждет долгий разговор, и мне нужны ответы.
– Конфетка, – Гай прошелся взглядом по моему телу, затем посмотрел мне в лицо, – у тебя будет все, что ты захочешь.
***
Обед проходил на территории комплекса в огромной бальной зале, словно вышедшей из средневековья. Просторная комната тускло освещалась несколькими коваными канделябрами, простые подсвечники закреплены в стене между портретами в полный рост, на которых были изображены мужчины, явно заслужившие почетное место, благодаря своему жестокому и свирепому виду или поведению.
На одной картине рыжий викинг, покрытый кровью с головы до пят, стоял на вершине скалы, рядом с ним Аттила казался вполне симпатичным, и даже был портрет обнаженного по пояс ацтека с головным убором из перьев и нефритов, который сжимал в руке отрубленную голову.
Классно. Где можно достать картинки для моей комнаты?
Кстати о головах, общее количество присутствующих насчитывало более двухсот мужчин в смокингах, а также их подруги. Поэтому, естественно, что Гая и меня посадили прямо в середине длинного, буквой П стола, где каждый мог видеть нас.
И рассматривать. И обсуждать, словно мы живое украшение или животные в зоопарке. Кош-мар.
После изматывающего обеда, во время которого Гай ничего не ел, кроме десерта – печений, как ни странно – последовали приветствия и тосты, ритуалы и песни в честь недавно погибших. Очень походило на гигантскую допотопную пирушку.
Где-то в перерыве между застольными речами, я заметила, как через боковую дверь вошел Томмазо и сел на свободное место. На его губах появилась кривоватая улыбка, когда он увидел, что я сверлю его глазами.
Само собой, выглядел он невероятно стильно. Темно-серый смокинг, черная рубашка и галстук, волосы зачесаны назад.
Вдруг возникло нелепое желание, чтобы в детстве у меня была кукла Кен – Учбен, похожая на него; моя Барби безумно обрадовалась бы.
Я подметила, что Томмазо старался не слишком пялиться на меня, но не смотреть в нашу сторону было почти невозможно; рядом со мной сидел Гай, магнитом притягивающий всеобщее внимание, он смеялся и шутливо подзадоривал ораторов, его глубокий бархатный голос разносился по всей комнате. Когда Гай встал и поведал историю о своей встрече с Буддой – мне трудно было в нее поверить – пришлось признать, даже я была очарована его новой, обаятельной стороной.
Позже все перешли в общий зал по соседству, где подавали послеобеденные напитки и звучала живая музыка в исполнении настоящего оркестра.
По-моему, гостей стало больше человек на пятьсот или около того, Гай, несомненно, был почетным гостем. А я его постоянной спутницей, поскольку он меня не отпускал от себя ни на шаг.
Я старательно поддерживала разговор, вежливо кивала и пожимала руки одному за другим, но было нереально запомнить все имена, кроме Александра. Я насчитала, по меньшей мере, пятьдесят человек с этим именем.
– Почему их так много? – спросила я у Гая.
– Я задал тот же вопрос, когда просмотрел список новобранцев, – объяснил Гай. – По-видимому, он… был… нашим самым знаменитым Учбеном.
– И что он совершил?
– Убил Гитлера, – прошептал он.
– Да ну? Я думала, Гитлер покончил жизнь самоубийством.
Гай практически светился от гордости.
– Учбены великолепны. Правда?
Что за чудные понятия у этого мужчины?