Его смех был сильным, но и привлекательным тоже. В высшей степени заразительным. Я могла бы слушать его остаток своей жизни, и всё равно было бы мало.
Мужчина из сна вдруг промелькнул в голове.
Я села на край кровати и потерла лицо. О Боже. Может быть, это предчувствие. Я никогда не была одна, но это не исключает возможность.
Этот мужчина был не только могущественным и неотразимо соблазнительным, но даже не видя его лица, я поняла, что он определённо опасен.
– Гай, твои глаза случайно не бирюзового цвета?
Прошло несколько минут прежде чем он ответил.
"Почему ты спрашиваешь"? - Его тон раздражал.
– Ответь мне. – Я схватила с крючка за дверью цветной, махровый халат.
"Ты первая".
Я внезапно почувствовала, как мой желудок упал. Почему он перевел стрелки? Если у него не бирюзовые глаза, то вопрос весьма безобидный.
– Нет. Без игр. Не сейчас.
"Они не бирюзовые. Теперь скажи мне, почему ты спрашиваешь?"
Лгал ли он? Я не услышала в его голосе обычной уверенности. Неужели все изменит то, что у него бирюзового цвета глаза? Я решила, что нет
Я намерена пройти через что угодно. Даже если меня это убьет.
– Просто так. У тролля из моего кошмара были бирюзовые глаза, – солгала я.
Он зашипел от разочарования.
"Иди собирайся. Ты тратишь время".
***
Как и ожидалось, Генерал перепадов настроения не чувствовал себя настолько спокойным в данной ситуации, которая подразумевалась стать реально опасной.
Казалось, чем ближе мы подбирались к аэропорту, тем сильнее он матерился. Чем вызывал у меня сильную головную боль.
Когда мы наконец взлетели, я накинула капюшон розовой толстовки и равнодушно отвернулась к окну слева от меня.
– Не мог бы ты успокоится? – тихо рявкнула я.
"Успокоиться? Я спокоен как удав!"
Мне хотелось рвать волосы на голове.
– Пожалуйста? – умоляла я.
Он вздохнул.
"Я сожалею. Эмма? Я поблагодарил тебя?"
– Примерно раз десять. Но если ты действительно хочешь отблагодарить меня, как на счет дать несколько ответов, которые ты обещал.
"Не сейчас".
– Почему нет? У нас был уговор, помнишь?
Он зарычал.
"Что ты хочешь знать, конфетка?"
– Что ты такое?
"Любой другой вопрос, кроме этого".
Я фыркнула в знак протеста.
– Кто ты?
"И этого".
Прежде чем я снова запротестовала, он пошел навстречу.
"Помнишь каким я был расстроенным, когда твоя бабушка исчезла?"
Как я могла забыть? Я помнила каждую деталь того дня. Это случилось, когда моя жизнь перешла от неприятной и странной к совершенно несчастной.
Моя бабуля была сердцем нашей семьи. Она была…спотрясающей. И я не имею в виду, что-то типа "никогда не забывала мой день рождение" или "пекла лучшее печенье" – хотя это тоже прилагалась – но люди к ней тянулись.
Они обожали ее. Возможно из-за ее больших зеленых глаз или приветливой улыбки, но я думаю там было еще что-то. Она излучала жизнь и люди стекались к ней, как мотыльки на пламя.
Ее исчезновение, разрывало меня на части. Вся семья на протяжении нескольких месяцев искала бабушку, даже наняли частного детектива, но она исчезла. Просто… исчезла.
Представители власти – идиоты – официально объявили, что она сбежала. Ее паспорт исчез, и она лично вычистила свой банковский счет. Видео в банке это подтверждало.
Но я не думаю, что кто-то из нас, особенно моя мама, могли согласиться с тем, что она ушла от нас. Где-то в глубине души я знала, что она была мертва, потому что только смерть могла бы удерживать ее вдали от нас.
– Я помню. Этот день навсегда отпечатался в моем памяти. А что? – спросила я.
"Я знал ее. – Его едва было слышно из-за ревущих двигателей. – И я бы сказал, что мы были друзьями. Вот, видишь, тебе нечего боятся меня".
Мое сердце остановилось.
– Ты шутишь, – прошептала я. Ик!
"Нет, я никогда не шучу подобными вещами".
Я вскочила со своего места, икая и игнорируя недовольных пассажиров, которые окружали меня со всех сторон. Для дальнейшего разговора мне нужно было уединиться, так что подразумевалось посещение туалета.
Мне показалось, что я вечность простояла в очереди из трех людей, топая ногой, икая и смотря на часы. Оказавшись, наконец, в туалете, я захлопнула за собой дверь.
– Что ты такое, черт подери, говоришь? – прошипела я на стену.
"Как я уже сказал, я знал Габриэллу".
– Откуда? – Ик!
"Я не готов ответить на этот вопрос".
– В ее голове ты тоже был? – спросила я.
"Нет. Ты единственная…"
– Тебе придётся мне ответить, – перебила я его.
"И я ответил. Разве ты не слышала?"
Я сжала в кулаках в свои волосы, оттягивая их от корней. Он был мастером по увиливанию.
– Черт возьми! Откуда ты ее знаешь? Почему ты и я связаны?
"Не сейчас, Эмма". – Его сила отдавалась в каждой моей косточке.
Дерьмо. Я ненавидела то, как он манипулировал мной голосом.
– Почему ты не можешь рассказать? – прохрипела я, наклоняясь над крошечной раковиной из нержавеющей стали.
"Потому что ты никогда не поверишь мне, пока сама не увидишь правду. Я объяснял тебе это множество раз".
– Нет. У нас был уговор. Я дала тебе обед послушания, – я повторила его глупые слова, – и ты…
"Я хочу уберечь тебя от опасности. Твоя горячая голова представляет опасность, и только боги знают, что ты можешь выкинуть, если мы попадем в неприятности. Как я уже объяснил, Эмма, мы не собираемся…"
– На чертов пикник! Да! – Ик!- Я поняла. Но уговор есть уговор. Я поклялась. Теперь твоя очередь говорить.
"Уговор был, что ты клянешься следовать всем моим инструкциям. Без вопросов. В обмен я расскажу тебе все, что знаю – о себе, о тебе - прямо перед тем как мы встретились. – Он понизил тон, посылая неуместную дрожь в мою сердцевину. – Ты еще не выполнила свою часть сделки. Поэтому я не отступаю от своих слов".
– Ублюдок. Это не то, о чем мы договаривались, и ты знаешь! Ты играешь со мной, ты заносчивый… – Я хотела сказать "монстр ", когда меня вдруг осенило. А что, если он был одним из них? Может поэтому всего не рассказывает. Все это время я была ослеплена этим соблазнительным голосом и фантазиями о теле, которое могло бы подойти ему. Я привязалась к нему самым больным и извращенным способом.
Но если он был монстром и в момент, когда я освобожу его, он знает, что я убегу. Может быть он в действительности не планировал меня отпускать.
– Я…я не могу этого сделать. Мне жаль. Я никуда не собираюсь, Гай. – Я чувствовала, как паника овладевает мной, когда поняла, что хуже смерти – это стать его пленницей до конца своих дней. – Это слишком. Я помогу тебе любым другим способом, которым смогу, но я никуда не отправлюсь.
"Эмма, ты не можешь отступить сейчас! Ты должна освободить меня, прежде чем я причиню еще больший вред твоей жизни. Я не смогу жить, если с тобой что-нибудь случиться!"
Последовал громкий стук в дверь, когда на табличке загорелось "Пристигните ремни безопасности".
– Я должна вернуться на свое место. – Я потянулась за салфеткой из настенного диспенсера и похлопала себя по лицу.
"Эмма, я могу помочь тебе узнать, что произошло с Габриэллой".
Мое сердце остановилось, сжалось, а затем бешено заколотилось.
– Ч-что ты сказал?
"Ты слышала меня. Я могу помочь найти того, кто забрал ее. Я знаю откуда стоит начать поиски".
– Ты знаешь что-то? Почему ты не сказал этого раньше?
"Если ты хочешь ответов, то ты должна освободить меня"
– Как ты мог пойти на такое? Как ты можешь использовать мою любовь к ней таким образом?
"Я всегда намеревался выяснить, что случилось с Габриэллой. Я собирался сказать тебе позже".
– Я не верю тебе. Ты просто так говоришь это.
"Верь во что угодно. Но ты хочешь узнать, что с ней случилось? Тащи свою задницу сюда".
Он находился там. Он определенно находился там. Гай потянул за ту единственную ниточку, ради которой я пойду на все.
Это было единственное место в моем сердце, которое приносило боль и печаль, и которое нуждалось в том, чтобы все это прекратилось. А он использовал его. Без сомнения, ему не стоит доверять.
И теперь мне приходиться идти к нему, потому что если он действительно может помочь выяснить, что случилось, то Гай поставит точку – принесет покой моей маме – конечно если я выживу.
– Хорошо. – Я открываю дверь и проскальзываю мимо рассерженной стюардессы, затем возвращаюсь на свое место и надеваю наушники.
"Эмма", – он кричал сквозь музыку.
Закрыв глаза, чтобы сдержать слезы, я прибавила громкость.
"Эмма, мне жаль. Но ты не оставила мне выбора".
Я переключила на меня "Разбуди, как будешь уходить" группы Вхам. Он всем сердцем ненавидел музыку восьмидесятых.
Гай предпочитал оперу. Я практически могла чувствовать его раздражение в своей голове.
Довольная ухмылка расползлась по моему лицу. Я одержу победы, и неважно насколько они будут ничтожными, зато мои.
Глава 7
1940г., Бакалар. Мексика.
– Привет, – донесся тихий голос, выдернув Вотана из полудремы, в результате чего тот выпал из гамака.
Он приземлился с мягким стуком в грязь и вытянул больную шею вверх, чтобы обнаружить ясноглазую девочку, которая смотрела на него сверху вниз.
Ее лицо с тонкими чертами светилось невинностью. И чем-то еще.
Чем-то знакомым. И это были не ее шокирующие зеленые глаза или напряженность во взгляде. Это была энергия, которую излучала каждая клеточка ее тела.
– Привет. Я Габриэлла, – сказала она в той же манере, как это делал Петен. – Мне пять. Она протянула свою маленькую ручку, показав пять миниатюрных пальчиков. – А ты кто?
Вотан медленно поднялся, все также изучая маленькую девочку, неуверенный в том, свидетелем чего он в действительности стал.
– Этого не может быть.
Маленькая девочка продолжала рассматривать любопытным взглядом больших глаз.
– Кто ты?
Вотан моргнул.
– Меня зовут Вотан.
В этот момент в хижину вошел Петен, держа в руках миску, но от слов Вотана уронил ее на пол.
– Габриэлла! Немедленно уйди отсюда! – закричал Петен. Женщина с длинными, темными волосами и такими же темными глазами выглянула из-за Петена.
Габриэлла заплакала, схватилась за юбку женщины и спрятала в нее лицо.
Женщина просто застыла и уставилась на Вотана, не обращая внимания на плач ребенка и сжимая полированный черный камень на ее шее.
Петен внезапно встряхнул женщину и велел ей уйти. Она рассеяно кивнула и убежала, таща за собой Габриэллу.
Повернувшись, Петен внимательно осмотрел Вотана.
– Ты – Вотан? – спросил он.
Вотан проигнорировал вопрос.
– Что именно тот мужчина сделал с твоей кузиной? Это ведь была она?
Петен держал дистанцию, явно потрясенный.
– Мы не уверены в том, что произошло.
– Расскажи, что знаешь! – закричал Вотан.
Петен вытянул вперед руки, защищаясь.
– Я говорю правду. Моя кузина, Итцель, немногое нам рассказала. Ее привезли в небольшую деревню вместе с женщинами с юга. Она не рассказала, что происходило те несколько месяцев, но поведала об одной ночи, когда пришла группа темных жрецов, Мааскабы, и начала убивать женщин.
Мааскаб.
В голове Вотана всплыли образы жрецов с черными душами и налитыми кровью глазами, чьи обнаженные тела покрыты черной сажей. Их длинные волосы, слипшиеся в дреды из-за крови, свисали до самой талии.
Когда они зарычали в голове Вотана, сквозь их черные зубы текла слюна, смешанная с кровью. Он почти ощущал гнилостное зловоние мрака, сочившееся из их пор.
Петен продолжил.
– Кузина сбежала. Когда она вернулась, мы узнали, что она беременна – нашей Габриэллой.
У Вотана отпала челюсть. Нашей крови? – подумал он, не уверенный, что мог полагаться на только что услышанное.
– Отец Габриэллы – мужчина, который забрал твою кузину?
Петен кивнул.
– Да, хотя Итцель не обсуждала это.
Этого не могло быть. Но, он видел ее, как доказательство. Неоспоримое доказательство. Один из его братьев нашел способ зачать ребенка. Человеческой женщине.
Вотан прижал руки болезненно пульсирующим вискам. В этом вообще не было смысла. Его брат тайно крал девственниц и спаривался с ними. Вероятно, жрецы искали женщин.
У Вотана трещала голова и размышлять здраво он не мог. Разобраться со жрецами, затем встретиться с братом.
– Мааскабы, – выдавил из себя Вотан. – Где я могу их найти?
Петен продолжал пялиться, по-видимому ошеломленный видом накаченного мужчины с мускулистым, громадным телом, ростом в шесть футов девять дюймов , с длинными иссиня-черными волосами и свирепым взглядом бирюзовых глаз.
– Ты на самом деле Бог Смерти и Войны? – прошептал Петен.
Вотан кивнул.
– Я нарисую тебе карту, – ответил Петен
Вотан скрестил руки.
– Я был бы благодарен и за оружие.
– Конечно, все, что пожелаешь. – Петен повернулся к выходу.
– И приведи девочку, – добавил Вотан. – Хочу перед уходом еще раз на нее посмотреть.
Обветренное лицо Петена побледнело. Он сухо кивнул и ушел.
***
Закончив прикреплять кожаные ножны с кинжалом к бицепсу, Вотан подошел к Габриэлле и ее маме. Закрыв глаза, он поднял лицо к небу и произнес древнюю молитву преданности и защиты.
Он намеревался связать себя с девочкой.
Затем он схватил кончик иссиня-черного локона и одним быстрым движением срезал его кинжалом. Затем протянул локон Итцель.
– Сожги его сегодня ночью вместо с локоном Габриэллы. Тогда ее свет будет привязан ко мне.
Он посмотрел на радостную Габриэллу, стоящую рядом с мамой. Благодаря связи она будет под защитой Вотана и других богов – по крайней мере тех, кто не погряз во зле.
К тому же связь поможет следить за ребенком, если понадобиться, поскольку она позволит ощущать присутствие девочки. Мать Габриэллы кивнула и взяла волосы.
Вотан встретился с любопытным взглядом зеленых глаз девочки. Внезапно у мира появился новый смысл.
Вотан знал, что странно для Бога Смерти и Войны думать о новой жизни; но он не мог сопротивляться. Он тоже мог бы создать жизнь, как и его брат, а не просто ее забрать? Эта мысль очаровала Вотана.
Он нагнулся и прошептал Габриэлле на ушко, заставляя ее хихикать, затем поцеловал ее в макушку.
– Пока, малышка. Я вернусь за тобой.
Глава 8
1940 год. Недалеко от Цоликаб. Юкатан. Мексика.
– Двадцать два, – сказал Вотан, пробираясь сквозь джунгли. Какого черта он оставил там Габриэллу? Я дурак, подумал он.
– Двадцать три. – Я должен был забрать девочку, спрятать ее в безопасном месте, а только потом завершать свою миссию. Другие бы… – Двадцать четыре, – поняли. А хотя, может быть и нет, но кому какая разница.
– Двадцать пять. Двадцать шесть.
Вотан остановился и уставился на черное облако мух, кружащих над висящим на дереве, оскальпированном трупом священника Мааскаб. Как и другие двадцать пять, которые он уже насчитал, из мужских волос была сделана веревка, а затем была использована для повешения.
Раздражает. Это просто раздражает. Обнаружение мертвых священников означало не только, что ему придется повременить с возвращением к Симил, чтобы получить ответы на вопросы о ее видении с рыжеволосой женщиной, но теперь это также мешало его скорейшему возвращению к девочке.
Он мог только молиться, чтобы ничего не случилось с ребенком пока он отсутствовал.
Связь была не безупречной. И, честно говоря, она была первым настоящим чудом, которое он видел за всю свою мучительно долгую жизнь.
Снова он остановился на вопросе, кто же из его братьев был ее отцом. И как? Боги не могли иметь интимные отношения, и размножаться. Точка. Они с людьми разных видов.
Да, боги могли принимать человеческий облик, но в конечном счете, это была просто оболочка для размещения их истинного лика. Они были сделаны из света и чистой энергии.
Даже те люди, которые стали бессмертными разными путями: например, получив дар от богов, превратившись в вампира или другого бессмертного существа – все еще были материальны. Бог, который смог зачать ребенка с человеком – это как огонь спарившийся с бревном. Конечно, они могли прикоснуться к друг другу, но итог был бы один – пепел.
Вотан покачал головой и стал внимательно прислушиваться к звукам животных, которые доносились из зеленоватой тени. Эти существа были раздражены, призывая друг друга.
Вотан закрыл глаза, прислушиваясь. Он ловил отрывки каждого тоненького голоса, но не мог собрать воедино связный рассказ из них. Он просто увидел вспышки, белый мужчина с оружием и клубы дыма.
Он осторожно продолжил свой путь, далее считая тела. Твою мать! Что это, черт возьми?
К тому времени, когда он достиг тлеющей деревни Мааскаб, спрятанной глубокого в джунглях, Вотан насчитал тридцать повешенных тел.
По отметинам на груди было понятно, что все относились к старшим священникам. В их сообществе, одна линия, то есть отвратительный шрам прямо на груди, соответствовал одному уровню ранга.
Тела на деревьях имели два или три шрама, но не было никого с самым низким рангом, одним шрамом, как и не было с самым высоким, – четырьмя. Так куда же ушли их лидер и остальные?
В деревне Мааскабов или то, что от нее осталось, он насчитал еще пятьдесят темных жрецов, тела которых были разбросаны по земле, как листья, упавшие с дерева. Их почти обнаженные тела были изрешечены пулями.
Кто бы не убил их, не тянул волынку, украшая деревья людьми. Исследовав тела, Вотан заметил лишь по одной насечке у них на груди…
Вот и ответ на вопрос об остальных, но не о их лидере.
Он тщательно изучил окрестности, поняв, что никого не осталось. Ни одной проклятой, кровавой душонки.
Ситуация становилась катастрофичной. Конечно, он хотел убить жрецов, но для начала расспросить, кто их научил, новым тёмным уловкам и выяснить, зачем они убили тех невинных женщин.