Она внимательно следила за происходящим и могла представить, что из этого выйдет. Изменений было много – некоторые из них были почти не заметны, некоторые значительны, – но сам замок по-прежнему казался не подверженным влиянию времени. Значит, и ей по силам со всем справиться, какие бы изменения ни произошли в ее жизни.
– Не пойми меня неправильно, крошка, – произнесла Эйне, поглаживая свой округлившийся живот. – Ты то изменение, которого я жду с нетерпением.
Она была на пятом месяце беременности и не замужем. Кое-кто мог подумать, что это вызовет у нее панику, однако Эйне нисколько не паниковала. Да, разумеется, она немного тревожилась о будущем, поскольку перспектива оказаться матерью-одиночкой может устрашить кого угодно. Но ей всего двадцать восемь лет, и ее не волнует, какие сплетни ходят в деревне. Семья ее любит, у нее хорошая работа, ей есть где жить, а через несколько месяцев, которые промелькнут незаметно, появится живая связь с мужчиной, которого она любила и… потеряла.
Эйне повела плечами и засунула руки в карманы. Она спустилась вниз, чтобы выяснить причину жуткого шума, производимого рабочими, однако думать о Брейди не перестала.
Почему ей суждено полюбить мужчину, который никогда не будет ей принадлежать? И почему Брейди не желает ни с кем сближаться и даже в мыслях не допускает, что он способен любить?
Именно поэтому Эйне не стала говорить ему о ребенке. Брейди убежден, что ему никто не нужен. Вряд ли он хочет стать отцом. Эйне не сомневалась, что он исполнил бы свой долг. Брейди порядочный человек. Он принес бы себя в жертву, если бы счел, что это "правильно". Но Эйне не был нужен святой, чтобы помочь ей растить ребенка. Брейди не в силах предложить ей любовь, а ни в чем другом она не нуждается.
– Эйне, милая, – окликнул ее Дэнни Лири из дальнего конца зала для проведения банкетов. – Ты сегодня была на кухне?
Телосложением Дэнни напоминал ствол одного из древних дубов, окружавших замок, хотя ростом не вышел. Мышцы его бугрились от тяжелого многолетнего труда. У него были короткие седые волосы и острый, как осколок стекла, взгляд голубых глаз. Дэнни был силен, как медведь, и мягок, как шерсть ягненка. И он был старинным другом ее покойного отца.
– Нет, – сказала Эйне, решительно прогоняя из своих мыслей Брейди. – А что?
– Нам нужно принять решение. – Дэнни переложил молоток из одной руки в другую. – Доставили новую плиту, но она слишком широкая.
Эйне вздохнула и подавила вспышку легкого раздражения.
– Кто производил замеры?
– Я сам, и готов отвечать за них головой. Это компания допустила ошибку. Так что выбор за тобой. – Он тряхнул головой. – Мы можем отправить плиту обратно и потребовать заменить ее, но задержка отодвинет покраску, установку новых стоек, а также настил пола.
Это была не катастрофа. Просто еще одна выбоина на дороге, которая уже доказала, что на ней хватает проблем.
– Как это исправить, не задерживая ход остальных работ?
Дэнни усмехнулся:
– Если мы уберем один из шкафов, плита встанет тютелька в тютельку. К тому же у нее на две конфорки больше, чем у той, которую заказывали, а это плюс.
– Тогда будем ставить ее, – мгновенно приняла решение Эйне. – Я не сомневаюсь, что ты выполнишь работу так, как надо.
– Умничка. – Дэнни подмигнул ей. – Вот еще что: черепицу для крыши снова не привезли.
Плечи Эйне опустились. Они уже несколько месяцев ждали черепицу. Ее заказали для того, чтобы замок не утратил свою средневековую атмосферу. Снова придется отложить переделку номеров на верхнем этаже. Дождь просто-напросто зальет стены и полы через дыры в крыше.
– Я им позвоню еще раз.
– Хорошо. Ты также можешь сделать звонок насчет плит, которые мы купили для мощения двора, так как в них много трещин.
– Боже милостивый, – пробормотала Эйне и вытащила из кармана телефон. Похоже, проблемам не будет конца.
Дэнни еще не закончил.
– Кстати, если у тебя есть минутка, помоги Кевину Рейли принять решение относительно цвета краски для туалетов рядом с главным холлом.
Эйне кивнула и двинулась в холл. Она проходила по нескольку миль каждый день, спеша из одного крыла замка в другое. Ее шаги совпадали по ритму со стуком молотков и визгом пил, не говоря уже о музыке, раздававшейся из приемника, пристроенного на стремянке неподалеку. У всех были свои задачи, и мечта Брейди осуществлялась у нее на глазах.
Зал для банкетов был почти закончен: гобелены висели на стенах, каминная полка была установлена над вычищенным и отреставрированным камином. Длинные столы со скамьями заняли свои места. В окна проникали солнечные лучики, пробивавшиеся между свинцовыми облаками. Заново настеленные полы были укрыты защищающим их брезентом. Эйне чувствовала, что замок обретает новую жизнь. Правда, фрески в банкетном зале, казалось, прибыли из другого мира, но они были красивы. Брейди оказался прав. Нужно не забыть сказать ему об этом, когда она позвонит завтра, чтобы доложить о проделанных за неделю работах.
С каждым разом говорить с ним становилось все сложнее, потому что ребенок в ее животе рос, заставляя Эйне ощущать вину перед Брейди. Сердце твердило, что следует сказать ему правду, однако разум продолжал настаивать на том, что Брейди не хочет об этом узнать. Лучше хранить тайну и утешаться воспоминаниями.
Дорога была настолько узкой, что встреча с машиной, едущей в противоположном направлении, обязательно привела бы к столкновению. Брейди в этом не сомневался, поскольку места для разъезда не было. Густая живая изгородь, о которой ему рассказывала Эйне, росла так близко к дороге, что царапала его невозможно маленькую арендованную машину при каждом повороте.
Брейди проверил координаты по навигатору и понял, что до замка осталось меньше двадцати минут езды. Его кровь забурлила от предвкушения. Нет, не оттого, что совсем скоро он увидит замок. Главное – он увидит Эйне. Чем ближе подъезжал Брейди к цели, тем отчетливее становились его воспоминания. Ее голос. Ее улыбка. Как мгновенно она вскипала и так же мгновенно успокаивалась.
Брейди думал, что, отправив Эйне домой, он избавится от мыслей о ней, но случилось противоположное. Эйне продолжала жить в его памяти. Однако он был уверен, что его мозг по какой-то причине наделяет ее качествами, которыми она на самом деле не обладает. Эта поездка расставит все по своим местам. Он докажет самому себе, что Эйне Донован ничем не отличается от других женщин.
Машина въехала на гребень холма. Расстилающаяся впереди долина была такой зеленой, что глаза радовались. Каменные ограды прорезали зелень, словно серые ленты, а несколько разбросанных по округе коттеджей выглядели так, будто сошли с картины. Солнечные лучи пронзали облака, заливая все золотом. Небо было таким голубым, каким его и описывала Эйне, а видневшееся вдали море блестело, как сапфир.
И совсем близко высилась темная громада замка. Через несколько минут Брейди подъехал, сделав мысленную пометку покрасить высокие металлические ворота. Справа он увидел гостевой коттедж, в котором жила Эйне со своей семьей.
Замок производит впечатление, признался он, паркуя машину перед широкими двойными дверями. Созерцать замок воочию и видеть его изображения – две разные вещи. В лицо Брейди ударил холодный порыв ветра, заставляя его забыть, что сейчас август. Широкая лужайка была аккуратно подстрижена, вход в замок скрывался в тени древних дубов, а цветы на аккуратных клумбах качались на ветру, в котором ощущался запах моря.
Брейди не предполагал, что здесь так красиво.
Позади него хлопнула дверь. Он повернулся и увидел невысокого коренастого мужчину с седыми волосами и острым взглядом голубых глаз.
– Наконец-то, – сказал тот, энергично кивнув. – А мы вас заждались.
– Прошу прощения?
– Прощения вы должны просить не у меня.
Мужчина говорил загадками. Брейди это раздражало.
– О чем вы говорите?
– Я говорю с вами, как мужчина с мужчиной, о приличиях, если вы не поняли. Ведь вы Брейди Финн? – Мужчина спустился по ступенькам с целеустремленностью быка, преследующего вторгшегося на его поле нарушителя границ. – Я узнал вас по фотографиям, которые мне показала Эйне.
Брейди посмотрел на него сверху вниз:
– Кто вы?
– Дэнни Лири, – ответил он, но руку не протянул. – Я один из тех, кто занимается ремонтом замка.
Значит, он говорит с человеком, за которого Эйне замолвила словечко.
– Эйне рассказывала мне про вас, – кивнул Брейди.
Правда, она не упоминала о том, что Дэнни Лири по характеру, похоже, заноза в заднице.
– Вот как? Что ж, она тоже рассказывала нам о вас, Брейди Финн, и вам давно пора было у нас объявиться. – Дэнни подбоченился и сдвинул брови. – Ее отец, упокой, Господи, его душу, был моим другом, я выступлю вместо него, и мы решим все раз и навсегда.
– Решим что? – Брейди устал, проголодался и был не в настроении разгадывать ребусы. Кроме того, он не привык, чтобы служащие отчитывали его.
Лицо пожилого мужчины потемнело.
– Прошу вас следовать за мной. – Дэнни повернулся и стал подниматься по лестнице, не утруждая себя проверкой, идет ли за ним Брейди.
Войдя в замок, Брейди застыл как вкопанный. Его приветствовала какофония: пилы, молотки, выкрики, музыка. Звуки отражались от потолка и, не теряя громкости, отдавались в ушах. Солнечный свет заливал пространство, проникая сквозь стрельчатые окна. Справа располагалась лестница, ее отполированные деревянные перила, покрытые резьбой, блестели.
– Эйне! – крикнул идущий впереди Дэнни. – Что ты забыла на стремянке, моя девочка? Не стоит тебе на нее забираться.
Брейди вошел в помещение, которое, очевидно, было банкетным залом. Он окинул его быстрым взглядом и был потрясен. Здесь все было именно так, как он себе представлял. Дух Средневековья и комфорт двадцать первого столетия. Потрясающе! Вплоть до фресок с воинами, вервольфами и банши.
– Спускайся и будь осторожна, – не успокаивался Дэнни. – Смотри, не упади.
– Со мной все в порядке, Дэнни, – со смехом ответила Эйне. – Я только ввинтила другую лампочку в бра. Что скажешь? Лампочка с меньшей мощностью больше похожа на свет факела, но не такая яркая.
– Мне нравится сходство с факелом, – заявил Дэнни.
– Мне тоже.
При звуках музыкального голоса, который ему так и не удалось забыть, в животе Брейди что-то сплелось в тугой узел. Он смотрел, как Дэнни помогает Эйне спуститься со стремянки, и не мог глаз отвести от нее. Она его еще не заметила, поэтому Брейди воспользовался своим преимуществом и позволил себе окинуть ее взглядом. Ее потрясающие волосы пламенели на плечах. На ней были толстый свитер, джинсы и ботинки, и Брейди решил, что никогда не видел женщины прекраснее.
Проклятье, он все-таки скучал по ней! Не хотел, но скучал.
– Дэнни, – услышал он голос Эйне, – тебе не нужно тревожиться.
– Я знаю тебя всю жизнь, девочка моя. Ты не понимаешь, что беременной женщине опасно взбираться на стремянку, и я переживаю.
– Беременна? – эхом откликнулся Брейди.
Эйне обернулась так быстро, что ее волосы взметнулись. Лицо женщины побелело, в расширившихся глазах, ставших похожими на темные изумруды, читалось ошеломление. Но Брейди отметил это только мельком, так как все его внимание привлек округлившийся живот Эйне, который подчеркивал облегающий свитер.
– Брейди? Что ты здесь делаешь?
– Ты беременна? Что за черт, Эйне?!
– Не кричи на меня, – огрызнулась она.
– Он не знал? – прогремел Дэнни. – Ты скрывала это от него?
– Да, – процедил Брейди сквозь зубы. – Я не знал. Она не потрудилась мне сообщить.
Он сверлил ее взглядом и почувствовал удовлетворение, увидев виноватое выражение лица. Брейди казалось, что его грудь обвил железный обруч, который сжимается все сильнее. Ему стало тяжело дышать. Мысли проносились в голове табуном вспугнутых лошадей, а сам он кипел от ярости.
– Как ты могла не сказать ему, что он станет отцом?
Эйне метнула на Дэнни быстрый взгляд:
– У меня были свои причины.
– Уверен, они были вескими, – бросил Брейди. – Хотелось бы их услышать.
– Я бы тоже хотел, – подхватил Дэнни.
– Чего ты ждала, Эйне? – Брейди сделал шаг к ней. – Когда моему ребенку потребуются деньги на обучение в колледже?
Шум в замке становился все тише и тише. Сначала умолкли пилы, затем молотки. Впрочем, музыка продолжала играть, а несколько человек громко переговаривались, заглушая ее.
Эйне сделала глубокий вдох, и ее глаза сверкнули.
– Я тебя о чем-нибудь просила? – Она не скрывала гнева. – Как ты смеешь обвинять меня в том, что я прибегу к тебе за деньгами?
– Да уж, это было жестковато, – вставил Дэнни.
Брейди его не слушал.
– А что я должен думать? Ты не удосужилась сообщить мне, что беременна, а я должен похвалить тебя за порядочность и честность?
Ее потрясающие зеленые глаза сузились, а бледные щеки окрасил румянец.
– Ты не имеешь права подвергать сомнению мою честность.
Брейди указал на ее живот:
– Мне в моем праве отказано уже пять месяцев.
– Знаешь, тут он прав, милая, – сказал Дэнни.
Тишина стала зловещей. В молчание погрузилось все. Брейди слышал, как бьется сердце у него в груди.
Его обуревало столько эмоций, столько мыслей проносилось в голове, что Брейди не мог понять, что именно он чувствует в эту минуту. Но одна мысль заглушала все остальные: он отец. И черт его дери, если он знает, как быть дальше.
Банкетный зал заполнили не скрывающие своего любопытства рабочие. Образовав полукруг, они ждали продолжения спора. Брейди пришел в себя и осознал, что он обсуждает свои сугубо личные дела в присутствии многочисленной аудитории.
– Шоу закончено! – громко объявил он. – Можете возвращаться к работе.
– Кто он такой, чтобы отдавать нам приказы? – поинтересовался кто-то.
– Твой босс, Джек Дули, – ответил Дэнни, пресекая дальнейшие вопросы. – И он прав. Возвращайтесь к работе.
Он подмигнул Брейди, прежде чем пойти вслед за неохотно расходящимися мужчинами.
Преодолев несколько шагов, отделявших его от Эйне, Брейди схватил ее за руку и попытался не обращать внимания на вполне ожидаемое пламя, которое мгновенно вспыхнуло между ними.
– Мы закончим наш разговор без свидетелей.
– Нечего заканчивать.
Брейди коротко хохотнул, но это был невеселый смех.
– Ты серьезно?
– Хорошо. Давай поднимемся в мою комнату.
– Твою комнату? Я думал, что ты живешь в гостевом коттедже.
– Я перебралась в замок, чтобы оперативно решать возникающие проблемы. – Эйне прошла мимо него с высоко поднятой головой, вздернув подбородок. "Как оскорбленная королева", – подумал Брейди, следуя за ней.
– Ты видишь, как продвигается работа на первом этаже, – произнесла она тоном усталого экскурсовода. – Второй тоже почти закончен. Остался верхний этаж.
Брейди едва слушал Эйне. Несмотря на гнев, он залюбовался ее покачивающимися бедрами, когда она поднималась по лестнице. Скрипнув зубами, он отвел взгляд и только тогда заметил, какая работа проделана. Коридор следующего этажа был покрыт толстым ковром ярко-алого, как кровь, цвета, а свет оловянных бра боролся с тенями. На стенах висели картины со сценами из игры "Замок судьбы".
– Неплохо, – неохотно признал Брейди.
Эйне повернула направо и пошла по коридору.
Дойдя почти до конца, она остановилась, открыла дверь и пригласила Брейди внутрь.
Большая комната была заставлена антикварной мебелью. Перед камином стояли два кресла. Тяжелый деревянный комод соседствовал с кроватью на четырех массивных ножках. Напротив висел большой плоский телевизор.
Брейди подошел к окну, раздвинул шторы и выглянул. Впрочем, пейзаж за окном интересовал его мало. Он был слишком занят тем, чтобы совладать с душившим его гневом. Это удавалось плохо, поэтому он решил: к черту дипломатию!
– Надо было предупредить меня, что ты собираешься приехать, – выпалила Эйне, скрестив руки на груди.
При этом свитер натянулся, обрисовывая округлившийся живот.
Взгляд Брейди – помимо его воли – опустился вниз.
К гневу примешались ощущение предательства и легкая паника.
– Надо было тебя предупредить? – повторил он. – Зачем? Чтобы ты могла сбежать?
– Нет, – сказала Эйне, снова задирая упрямый подбородок. – Здесь мой дом. Но я хотя бы подготовилась…
– К очередной лжи? – перебил ее Брейди.
– Я тебе не лгала. – Ее глаза сверкнули. – По крайней мере, прямо.
– Вот как? – Брейди подходил к ней ближе и ближе, пока между ними не осталось всего несколько дюймов. Эйне пришлось запрокинуть голову, чтобы видеть его глаза. Боже, ее запах обволакивал его, затуманивая голову и лишая способности мыслить ясно, вызывая воспоминания, и ее ложь, и ее секреты, – все то, что грозило потерей контроля. – Да, ты не лгала. Когда я спросил, беременна ли ты, что ты ответила?
– Что тебе волноваться не о чем, – с вызовом произнесла Эйне и отодвинулась. – Так оно и есть. Тебе не стоит волноваться о моем ребенке.
– Это и мой ребенок тоже, Эйне. – Боже, произнеся эти слова вслух, Брейди был потрясен до глубины души.
– Ты не хочешь его. А я хочу.
– Его? – переспросил он.
Эйне вздохнула:
– Это мальчик.
Сын. У него будет сын! Трудно в это поверить, но, похоже, придется.
– Он здоров?
– Да. – Эйне, словно оберегая малыша, положила руку на живот.
Брейди заметил этот жест, и его сердце пропустило удар. Эйне беременна уже пять месяцев. Она жила здесь, строя свою жизнь. Без него. Размышляя о будущем их ребенка. Без него. Он ничего не подозревал. Ничего не чувствовал.
– У меня было право знать, Эйне.
– Ты предложил бы мне деньги, и только…
Брейди был задет. Главным образом потому, что, возможно, Эйне права. Тем не менее он сказал:
– Ты не знаешь наверняка.
– Разве? Когда ты торопился от меня отделаться, то первым делом предложил мне прибавку к зарплате.
Раздосадованный Брейди скрипнул зубами. Кое в чем Эйне действительно была права, однако это не умаляло ее вину.
Мысль о том, что он станет отцом, до этого момента не приходила ему в голову.
Его ребенок… Он никому не позволит исключить его из жизни мальчика.
– Ты совершенно ясно дал мне это понять еще в Калифорнии, Брейди, – продолжала Эйне. – Тебе от меня ничего не было нужно. Я не предполагала, что тебе интересен мой ребенок.
– Он не только твой, но и мой, – поправил он ее.
– Что ты от меня хочешь?
– Я хочу участвовать в жизни своего ребенка, – с нажимом произнес Брейди. – И я хочу, чтобы он знал своего отца. Он не должен недоумевать по поводу того, что у него только мать. Или переживать из-за того, что он недостаточно хорош, раз отец его бросил. И…
Брейди осекся. Он ни с кем не говорил о своем детстве. Даже братья Райан не знали всего. И, черт побери, он не раскроет свою душу женщине, которая ему лгала. Той самой женщине, которая сейчас смотрит на него своими зелеными глазами, а в них читаются тревога и любопытство.
– С чего бы он стал так думать? – спокойно спросила Эйне.