Джонно сдержался, чтобы не спросить, отчего у нее не было, например, собаки. Узнать подробную историю ее жизни не входило в его планы. Она приехала сюда по делу. И только.
- Ладно, вы тут посидите, отдохните, - резко сказал молодой человек. - А я подготовлю двор для скота. - Он деловито пошел к ступенькам.
- Нет уж, не уходите без меня. - Камиль подняла мурлыкающего кота с колен и вскочила на ноги. - Я хочу на своем опыте узнать сельскую жизнь.
Ее лицо пылало. Джонно отвел взгляд, посмотрел на прячущееся за горизонт огромное солнце и вздохнул.
- Тогда пошли.
Усадьба и скотный двор "Райской долины" были выстроены на возвышенности, с которой открывался прекрасный вид на Муллинджим. Серые тучи, которые утром обещали ливень, теперь превратились в легкие облачка, подсвеченные закатом розовым и золотым. Весь пейзаж был окрашен благородным бронзовым отблеском.
У подножья пригорка обнаружился пруд, приютивший гомонливых диких уток и гусей, за ним тянулся большой загон, поросший травой, а местами - и деревьями. По нему бродили меланхоличные коровы. На горизонте ясно прорисовывались очертания больших холмов.
- Как здесь красиво! - выдохнула Камиль.
Джонно нахмурился еще сильнее и прибавил шагу, так что ей пришлось почти бежать, чтобы поспевать за ним. В амбаре он взял три связки сена из высокого стога.
- Сможете нести одну?
- Конечно. - Она с готовностью протянула руки. - И что мы теперь будем делать?
- Будем раскидывать сено, чтобы у бычков была еда, когда их привезут. Их не кормили на ярмарке. Они ведь только что были отняты от матерей, чьим молоком питались. А мы не хотим, чтобы ваши бычки теряли вес и болели.
Они распотрошили связки и стали укладывать сено вдоль изгороди.
- А почему мы не кидаем сено по всему загону? - поинтересовалась девушка.
- Нет смысла класть его в середину. Они просто втопчут его в грязь.
- Логично, - согласилась она, упершись руками в бока и любуясь результатами труда.
Джонно нахмурился.
- Камиль, это всего лишь скотный двор. Не нужно создавать шедевров. Просто бросайте.
Хуже уже стать не могло, однако стало, когда она предложила заняться ужином.
- Я отличная кулинарка, - заявила девушка. - А вам, наверное, уже надоело готовить себе.
- Если честно, то я хорошо жарю мясо, - пробормотал он. - А еще каждую неделю ко мне приходит женщина, которая наводит в доме порядок и готовит мне еду. Мне хватает.
- Но разве вы отказались бы от перемены? - настаивала Камиль. - И потом, новые впечатления от встречи с сельской жизнью - все эти животные, душистое сено, высокие эвкалипты, дивный закат - пробудили во мне желание заняться хозяйством. - Видимо, на его лице отразился неподдельный ужас, и девушка поспешила продолжить: - Не беспокойтесь. Эта тяга проявляется в весьма умеренных дозах. И для вас не опасна. Встав к плите, я не начну представлять, как иду с вами под венец и вы клянетесь мне в вечной любви. Поверьте, я ограничусь ужином.
- Рад, что я в безопасности, - криво ухмыльнулся Джонно. Если бы он мог относиться ко всему так же непринужденно, как она! Однако ему почему-то казалось, что пустить Камиль Дэверо на его кухню гораздо страшнее, чем пытаться объездить дикого быка на родео.
Порхая по кухне Джонно Риверса и колдуя над ужином из тех продуктов, которые обнаружились в холодильнике и шкафчиках, Камиль испытывала наслаждение. Тонко нарезанная говядина, лук, перец, морковь и сельдерей, приправленные сладким соусом чили, быстро превратились во вкусное рагу в азиатском стиле. Однако когда они сели есть за круглый сосновый стол, девушка ощутила, как ее энтузиазм потихоньку исчезает.
Что она вообще здесь делает? Почему делит ужин с этим загадочным, прекрасным мужчиной, с которым познакомилась только утром? Большую часть дня она преимущественно воевала с ним. И что же? Теперь они вдвоем сидят в огромном пустом доме и едят приготовленное ею рагу, а впереди целая ночь.
Он все время бросает на нее застенчивые взгляды. И у нее внутри все закипает.
Они поужинали в напряженном, тревожном молчании. Камиль хотела расспросить Джонно о том о сем, но побоялась, что вопросы на тему "расскажите о себе" превратили бы вечер в свидание. Этого еще не хватало! Джонно и так слишком насторожен из-за всех этих искательниц мужей, свалившихся на его голову. Даже намек на то, что он ей нравится, разозлит его. И ей укажут на дверь. Тогда прощай статья. А следовательно, прощай карьера.
И потом, с какой стати ей увлекаться им? Для этого нет никаких поводов. Они принадлежат к разным мирам. У них нет ничего общего.
Но Камиль уже поймала себя на том, что ни с кем не ощущала такой близости. В его глазах полыхал дикий огонь, когда он смотрел на нее. Она никогда не была косноязычной, но тут словно утратила дар речи и не могла подыскать слов…
Когда ножки его стула заскрипели и Джонно вскочил на ноги, девушка облегченно вздохнула.
- Слышите, грузовик с вашими бычками приехал?
Он метнулся к вешалке, прибитой к задней двери, где висел его тяжелый плащ.
- Сейчас вам необязательно выходить на улицу. Там холодно. И в темноте вы все равно ничего не разглядите.
- Даже и не думайте, что я останусь в доме! - воскликнула Камиль. - Я хочу видеть, как привезли моих малышей. Подождите минутку, я только сбегаю за курткой в комнату.
На улице действительно похолодало и совсем стемнело. Облака закрыли луну. Свет фар громадного грузовика резал тьму яркими лучами. Он медленно катился по колеям к скотному двору. Девушка с восхищением наблюдала за мастерскими движениями шофера, когда тот подогнал грузовик задом к довольно узкому пандусу.
- Ждите здесь, - скомандовал Джонно. - Мы же не хотим напугать животных в темноте. Не дай бог, еще упадут и ноги сломают. Вы не представляете, что такое разъяренный от боли бык.
Она обрадовалась возможности оставаться в тени, пока он говорил с шофером. Фары грузовика светили уже не так ярко, и, как и предсказывал Джонно, практически ничего не было видно. До нее доносилось лишь тихое фырканье и редкое мычание бычков, которые терпеливо ждали в кузове. Потом послышалось громкое лязганье открывающихся дверей. Раздался низкий мужской голос:
- Пошли! Пошли!
Копыта застучали по металлическим сходням.
В неясном свете фонариков девушка различила очертания животных, спускающихся по пандусу. Один, второй, третий, четвертый… Ее скот. Ее скот! Камиль охватила странная, почти материнская гордость за бычков, спокойно шедших из грузовика, подобно послушным школьникам.
Она даже начала придумывать им имена… Роланд, Симус, Бруно, Фред, Джо, Ланс, Алонцо…
Мужчины перебрасывались фразами только при необходимости, говорили как можно тише. Камиль вспомнила, что Джонно предупреждал: очень важно не напугать их. С ними нужно обращаться очень аккуратно…
Раньше она представляла себе скотоводов весьма смутно. В ее понятии они были загорелыми, громогласными пастухами, сидящими верхом на коне, с позвякивающими шпорами и свистящим в воздухе хлыстом. Они не стали бы торчать на холоде ночью, чтобы убедиться, что скот случайной знакомой доставлен и размещен как следует.
В голове Камиль вертелся один вопрос: интересно, а как он ведет себя с женщиной, которая ему дорога?
Следующим утром ее разбудил смех - хриплый клекот птицы кукабурра в эвкалиптовых деревьях за окном. Камиль потянулась. Глаза отказывались открываться в такой ранний час. Из-под полузакрытых век она увидела жемчужные лучи рассвета, проникающие в комнату сквозь белые деревянные ставни.
Девушка зажмурилась и замерла, слушая птиц, неистовствовавших на ветках. Их громкий гогот все нарастал, потом затихал и внезапно взрывался с новой силой. Она не удержалась от улыбки. В Кингс-Кроссе кукабурры не пели.
Вдруг ни с того ни с сего Камиль вспомнила, что когда-то уже лежала вот так в постели в деревенском доме, проснувшись от смеха. Боже правый! Она совсем забыла о тех далеких каникулах, которые провела в доме подруги, с которой училась в одном пансионе.
Энн Пейдж жила на овцеводческой ферме на плато штата Новая Англия. Камиль видела себя девочкой в постели гостевой комнаты в доме Пейдж. И слушала незнакомые утренние звуки проснувшегося семейства.
Энн, ее родители и брат уже встали и собрались в кухне, чтобы позавтракать. Они смеялись. Легко, беззаботно, счастливо.
Горькие слезы хлынули по щекам Камиль. Ее родители никогда так не смеялись. У них никогда не находилось времени, чтобы поесть вместе, не говоря уже о том, чтобы всей семьей просто радоваться новому утру.
И вот теперь, много лет спустя, она лежала в гостевой комнате "Райской долины" и снова пыталась вспомнить хотя бы один случай из своего детства, когда она смеялась вместе с родителями.
Но она не могла вспомнить ничего такого. В памяти всплывали только яростные споры и ссоры родителей. Нужно будет обязательно расспросить отца при встрече. Должны быть в ее прошлом и добрые, хорошие моменты.
Непременно должны быть!
Джонно уже заканчивал завтракать, когда в кухню вошла Камиль. На ее лице читалась готовность работать. Выглядела она не менее восхитительно, чем накануне днем или вечером. Что совсем не обрадовало его. Потому что это предвещало лишь одно: предстоящий день будет не легче прошедшего.
- Давно встали? - спросила девушка, наливая себе чай из большого терракотового чайника.
- Я ходил на скотный двор. Надо было напоить телят.
- Вы, наверное, всегда просыпаетесь с первыми лучами солнца.
Джонно кивнул и резко отвел взгляд. После бессонной ночи, полной непреодолимых желаний и фантазий, сводящих с ума, рассвет показался ему благословенным спасением от мучений.
- И чем же мы теперь займемся? - поинтересовалась Камиль, бросив ломтик хлеба в тостер. - Что еще необходимо сделать, чтобы обеспечить телятам комфорт в их новом доме?
- Сегодня их надо клеймить, - ответил он.
Она вскинула голову.
- Клеймить?!
- Да. Клеймить, вдеть в ухо бирку, сделать прививку и помыть. А завтра я перегоню их через пастбище на другой двор, поближе. Несколько дней буду кормить их только сеном. Самое главное, не тревожить и не нервировать их. А потом, возможно, начну понемногу пасти, чтобы они приучались ходить стадом. Когда привыкнут, поведу на дальнее пастбище.
- Я и не подозревала, что мои ребята станут отнимать у вас столько времени. У вас, наверное, и своих дел немало, - ответила девушка.
Джонно едва сдержал саркастическую остроту относительно ее вчерашнего предложения "плевать в потолок", решив, что не стоит язвить.
- А клеймить их обязательно? - опасливо спросила Камиль.
- Это единственный способ обозначить свое законное право на собственность.
- Понятно… но вы ведь говорили, что их нельзя нервировать. А выжигание клейма - это же так жестоко, - вздохнула она. - Бедный Алонцо!
- Алонцо?
Девушка застенчиво покраснела.
- Неважно. Так - мысли вслух. - Ломтик хлеба выскочил из тостера. Камиль положила его на тарелку. - Надо думать, от такой не знающей настоящей жизни горожанки, как я, вы как раз и ожидали ахов и охов по поводу клеймения бычков.
- Вам не обязательно смотреть на это. - Он был бы просто счастлив, если бы она не присутствовала при этом. - Послушайте, мне кажется, ничего у нас из этого не выйдет. Я имею в виду ваше пребывание здесь. Было бы гораздо лучше, если бы вы все-таки уехали вчера. Может быть, отправитесь домой сегодня?
- Нет, - воскликнула девушка. - Не поймите меня неправильно. Насчет необходимости клеймить их. Я не хотела критиковать. Поверьте, я хочу все попробовать на практике. Мне не нужна рафинированная версия настоящей фермерской жизни. Мне необходимо все потрогать руками.
- Одно могу обещать вам точно: руками вы здесь ничего трогать не будете, - пробурчал Джонно.
- Почему же?
На несколько невыносимо долгих секунд их взгляды пересеклись над обеденным столом. Его слова вдруг приняли совсем другое значение. "Одно могу обещать вам точно: руками вы здесь ничего трогать не будете".
Это, скорее всего, так сказываются на нем последствия безумной бессонной ночи. Он ощутил шок от вернувшихся неприятных мыслей и увидел, что в ее глазах отразилось то же самое. Словно они только что бросились друг другу в объятья и принялись ласкать друг друга.
Проклятье!
Вскочив на ноги, Джонно бросился к раковине и принялся отчаянно мыть чашку под краном.
- Я не могу позволить, чтобы такой неопытный человек, как вы, приближался к скоту, - поспешно объяснил он. - Работа на ферме непроста и тяжела. А временами даже опасна. Я не имею право рисковать вами и вашим здоровьем.
- Но это же мой скот, - парировала Камиль. - И в интересах делах мне необходимо непременно познакомиться с ними. Они должны знать меня.
- Да. А в интересах моей безопасности лучше этого не делать. Я не хочу получить иск от редакции журнала "Между нами, девочками" за урон, нанесенный вашему здоровью. Так что придется поберечь вашу нежную шейку. - Джонно направился к двери. - Так что не спешите, позавтракайте тут, - бросил он, даже не взглянув на нее. - Если уж вам так надо, можете прийти на скотный двор. Но постарайтесь не путаться под ногами.
* * *
Несмотря на показную смелость за завтраком, внутри у нее все сжалось от леденящего страха, когда она пошла на скотный двор.
- Стойте тут. И ближе не подходите, - скомандовал Джонно, указав ей на какой-то замысловатый металлический агрегат, очень похожий на современную версию средневекового пыточного приспособления.
- А что это? - удивилась она.
- Это давилка. Мы пользуемся ею, чтобы контролировать скот, когда работаем с ним.
Давилка. Подходящее название. Навевает ассоциации с испанской инквизицией. Что-то вроде дыбы?
Девушка посмотрела налево и увидела ревущее голубое пламя, вырывающееся из газовой горелки. Оно нагревало большое железное клеймо, уже раскалившееся докрасна. У нее внутри все похолодело.
"Не забывай, это все часть реальной жизни. Ты должна увидеть все ее стороны", - подсказывал внутренний голос.
Справа от Камиль Джонно вывел первого бычка по узкому проходу, ограниченному высоким металлическим ограждением с двух сторон.
Несчастные детки. Она бросилась к ним, желая как-то успокоить и пожалеть.
- Не вставайте перед ним. Может лягнуть, - рявкнул молодой человек. - Вы что, не слышали? Я сказал вам оставаться там.
Он оттолкнул ее в сторону и широко раскинул руки. Одной рукой он держался за рычаг, другой - ловко загнал бычка в давилку.
Камиль наблюдала за всем с широко раскрытыми глазами. Джонно надавил на другой рычаг, и в конце открылась дверь. Бедное животное рванулось вперед, чтобы выскочить, но молодой человек снова что-то дернул, и бычок оказался плотно зажат в металлических держателях давилки.
Девушка в ужасе зажала рот рукой, чтобы не вскрикнуть.
- Бедненький. Он так беспомощен.
- Для того и все старания. А теперь давайте-ка, отойдите. Я сделаю нашему малышу инъекцию и вставлю в ухо бирку. - Он взял распылитель в виде пистолета и брызнул какую-то жидкость на круп животного. - Раньше все было гораздо болезненнее для них. А теперь почти незаметный укол - и клещи им не страшны.
Легкими, красивыми движениями тренированного спортсмена он быстро переходил от столика с инструментами к бычку и обратно: взял запечатанный пакет, в котором лежали ампула с вакциной и шприц, и ввел лекарство, потом повернулся к столику и повесил пакет на гвоздь.
Через несколько секунд Джонно уже стоял перед давилкой и вдевал пластиковую бирку, используя отвратительного вида степлер, а бычок недовольно мычал.
- Ему больно? - испугалась девушка.
Он ехидно хмыкнул в ответ.
- А вам было больно, когда вам уши прокалывали и вдевали эти маленькие золотые сережки?
Через мгновенье в его руках оказалось раскаленное железное клеймо. Быстрым четким движением Джонно приложил его к лопатке бычка. Тот обиженно замычал. Запахло паленым.
Камиль снова прижала руку к губам, чтобы удержать рвущееся наружу возмущение. Молодой человек опять нажал на рычаг, держатели разъехались в стороны, и животное вышло из давилки.
- Боже мой, что ему пришлось пережить! Для него это, наверное, такой стресс! - жалостливо воскликнула девушка. Джонно вернул клеймо в пламя горелки. - Неужели никто не может придумать другой способ отмечать свой скот?
С каменным лицом он прошел мимо нее за следующим теленком.
- Знаете, как в народе говорят? Не выносишь жара - держись подальше от кухни.
- Но зачем же быть таким жестоким?! Зачем превращаться в монстра?
Молодой человек застыл на мгновенье, потом повернулся к ней.
- Можете называть меня монстром. Но посмотрите на своего малыша… Алонцо.
Он указал куда-то за нее. Камиль оглянулась и увидела, что бычок мирно склонил голову и жевал сено всего в нескольких метрах от места своих недавних пыток. Он смотрел на людей большими добрыми глазами и невозмутимо хрупал сухой люцерной.
- У них толстая кожа, - продолжил Джонно. - Не думаю, что он нуждается в первой медицинской помощи или консультации ветеринара. Согласны?
Девушка удивленно кивнула, признавая его правоту. Теленок действительно выглядел спокойным. Не похоже было, что он страдает от боли.
- Пожалуй, да.
Джонно вывел следующего бычка, и Камиль поняла, что уже не испытывает ужаса - только интерес к происходящему. Она подошла ближе, не в силах оторвать глаз от того, как вылинявшие джинсы обтягивают ноги Джонно, как играют мышцы на его руках и плечах, когда он двигается.
Интересно, что бы она почувствовала, если бы это прекрасное, мускулистое тело оказалось совсем близко от нее? Джонно Риверс, без сомнения, искусный любовник…
Да что же это такое? Откуда такие мысли? Откуда столько сексуальной притягательности в одном мужчине, истекающем потом, да еще окруженном грязью и мычащими бычками?
И что вообще с ней происходит? Нормальные девушки теряют голову, когда в воздухе разлит аромат жасмина, на столе сверкают бокалы с красным вином, а где-то неподалеку поет цыганская скрипка. У нее же все наоборот. Ее бросает в жар посреди скотного двора, когда вокруг пыль, а перед глазами раскаленное клеймо и стадо коров.
А что это с Джонно? Он застыл с распылителем в руках и смотрел на нее с изумленным выражением лица, вероятно, повторявшим ее собственное выражение.
- Вы намереваетесь и меня привить? - пошутила Камиль, бесшумно смеясь и указывая на пистолет.
- Простите, - пробормотал молодой человек. Его шея густо покраснела. - Я отвлекся.
Нелепость какая. Надо прогнать неуместные эротические мысли о нем.
- Послушайте, - начала она, кивнув на загон. - Теперь я знаю, как вы это делаете, поэтому вы должны позволить помочь вам.
- Ни за что, - прорычал он.
- Но вам же приходится делать десять дел одновременно. Да ладно вам! Дайте мне хоть малюсенькое задание.
Джонно не ответил, только отрицательно покачал головой.
- Разве обычно вы делаете это в одиночку? Без чей-либо помощи?
- Их только пятнадцать. Работы всего ничего, - пробурчал он, пожав плечами.