Даже не знаю, отчего я ее так не люблю. Просто не люблю, и все. Она похожа на Анджелину Джоли. А я терпеть не могу Анджелину Джоли.
Из-за угла вышла Пэтти с моим мобильником в руке.
- Тэйлор, звонит Арт Уитлси. Говорит, что срочно.
Не глядя на Марту, я подошла к Пэтти и взяла телефон.
- Спасибо, - хрипло ответила я.
Она кивнула и улыбнулась, но выглядела озабоченной.
- Привет, Арт, - сказала я, когда Марта, Люк и Пэтти зашли в кафе. - Как дела?
- Хорошо…
Арт медлил. Он хороший, добрый человек, отличный риелтор, и внезапно я поняла, что не хочу его слушать…
Я закрыла глаза, прижала кулак к губам. "Не говори этого, Арт. Не говори".
- Тэйлор, у нас есть предложение.
Он говорил так тихо, с такой невероятной мягкостью, что я тут же поняла: предложение выгодное. Но мне казалось, что сердце вот-вот разорвется.
И все-таки я спросила - просто чтобы помучиться:
- Хорошее предложение?
- Очень.
О Господи…
- Я позвонил Натану, - продолжал Арт. - Хочу рассказать вам обоим. Можно перезвонить тебе, как только он откликнется?
- Конечно.
Я зашла в кафе, поспешно собрала вещи и попрощалась. До дома две минуты езды - я поставила машину в гараж, оставила на сиденье сумку и с телефоном прошла в дом.
- Эй, - позвала я, заходя на кухню, но никто не ответил. В доме стояла тишина. Анники и девочек не было.
Интересно. Сегодня вторник. Куда они ездят по вторникам? Ах да, на уроки музыки.
Я разочарованно оглянулась, осматривая красивые кухонные шкафы, большое окно над раковиной, огромную плиту… Телефон пронзительно зазвонил.
Это Арт. Натан на прямой связи.
- Тэйлор, я уже сказал Натану, что у нас целых два предложения, но второе далеко не так выгодно, поэтому поговорим о первом.
- Но мы только вчера заполнили бумаги, - запротестовала я. - Дом еще даже официально не выставлен на продажу. Мы пока не можем принимать покупателей…
- Мы хорошо его оценили.
- Возможно, чересчур хорошо, - негромко сказал Натан.
Меня больше беспокоили покупатели, которые даже не видели дом.
- Как можно предлагать деньги за дом, не осмотрев его? Разве они не хотят взглянуть на него?
- Эта семья живет неподалеку, они знают твой дом. - Арт впервые запнулся. - Судя по всему, они уже у тебя бывали…
О Господи! Это наши знакомые. Люди, которых мы приглашали в гости, собираются отнять у нас дом.
Меня охватила паника, волна за волной, а Арт продолжал говорить. Как будто ощутив мое горе, он старался побыстрее перечислить все детали.
- Покупатели согласились на предложенную цену. Сделку можно завершить через тридцать дней. Они выписали брокеру чек на восемьдесят тысяч наличными. - Арт сделал паузу, чтобы отдышаться. - Свой дом они продают, но их предложение остается в силе независимо от успеха.
- Сделка может не состояться? - спокойно спросил Натан.
- Честно? Исключено. И потом, у нас есть второе предложение. Менее надежное, чем первое, но все-таки серьезное, и его вполне можно будет принять.
Я почти не слушала Арта, потому что непрерывно думала о тех, кто сделал первое, лучшее, предложение.
- Кто они? - выпалила я. - Кто хочет заполучить наш дом?
Арт откашлялся.
- Я не могу сказать.
- Почему?
Он снова кашлянул.
- О причинах я не знаю. Ты все узнаешь при завершении сделки, когда будешь подписывать бумаги.
Значит, наш дом может купить кто угодно. Например, Марта Зинсер.
- И что теперь? - Мой голос дрожал. - Сделка заключена?
- Только если вы того хотите, - ответил Арт. - Выбор за вами.
- Тэйлор?.. - Натан обратился ко мне.
Но я не могла. Стоя на кухне и зажимая рот рукой, чтобы заглушить рыдания, я молча качала головой.
Нет. Нет. Нет. Только не мой дом. Пожалуйста, только не мой дом.
- Вы ведь именно этого хотели, - напомнил Арт. - Вам не придется больше показывать дом. И останется тридцать дней на сборы. Худшее позади.
- Тэйлор, - повторил Натан.
Слова Арта звенели у меня в голове. "Худшее позади". "Худшее позади…" Всего лишь скажи "да" - и все закончится.
Я сделала решающий шаг.
- Хорошо… - У меня перехватило горло. - Я вполне тебе доверяю. Прости, мне нужно идти.
Я положила трубку и выбежала в сад, на лужайку, засыпанную палыми листьями.
Ноги у меня подогнулись, и я упала - сначала на колени, потом ничком. Лежа вниз лицом на холодной колючей траве, я вытягивала руки. Щупала землю и глубоко дышала, как будто старалась втянуть ее в себя.
В четверг Хэллоуин, и вечер среды я проводила на кухне за приготовлением печенья, хотя мне по-прежнему не давала покоя мысль о таинственной семье, которая покупает наш дом.
Тори и Брук помогали - отмеряли ингредиенты, просеивали, замешивали тесто, пока я возилась с миксером. Мы готовили сахарное печенье в форме тыковок, привидений, кошек и летучих мышей. Я организовала праздничные мероприятия в классе Брук, и один из трех наших проектов - приготовление лакомств, в том числе сладкого печенья. А еще две игры - "нарисуй ведьму" и бинго.
Девочки смеялись и пробовали тесто, пока я нарезала печенье и укладывала на противень. Они веселились, и я смотрела на них, с особенной остротой сознавая, что, возможно, это последний раз, когда мы печем на нашей кухне. Через месяц придется переехать.
Через месяц.
Сунув противень в духовку, я установила таймер. Месяц - это ничто, особенно при моей любви к дому. Я знаю, что не нужно так сильно привязываться к вещам. Нужно любить людей. Но этот дом - все, о чем я мечтала в детстве. Настоящий большой дом с настоящей большой кухней для настоящей большой семьи.
Я стиснула в руках прихватку. Будь я хорошей женой, ничего бы не случилось. Если бы я была внимательнее…
- Нам нужны еще летучие мышки, - сказала Брук, облокачиваясь на стол. Руки у нее были в муке.
- И кошки. Черные кошки, - добавила Тори, отщипывая кусочек теста.
- Хватит есть тесто, - сказала я, кладя прихватку на место, - иначе заболит животик.
Я насыпала муки на мраморную столешницу, собрала остатки и скатала в шар.
- Плохо, когда болит животик. И если ты не перестанешь есть тесто, нам не хватит на мышек и кошек.
Раскатывая тесто, я вдруг поняла, что у нас всего тридцать дней на поиски нового жилья.
Не говоря уже о сборах и переезде.
Утром я отвезла девочек в школу. Я была страшно измучена. Они были нагружены маскарадными костюмами и лакомствами для вечеринки, а я - тревогами, страхом и виной. До двух часов ночи я сидела за компьютером и подыскивала новое жилье. Я пыталась найти славный небольшой дом, который смогу отремонтировать и, по своему обыкновению, сделать уютным, но спрос превышал предложение, и купить что-либо прямо сейчас мы не сможем. Все деньги уйдут на то, чтобы выплатить долг, и кредита у нас больше нет. Ни один банк не пожелает иметь с нами дела.
Придется поселиться в квартире, какую сможем снять до конца учебного года (надеюсь, летом мы с девочками переберемся в Омаху к Натану).
Возле школы я припарковалась рядом с другими родителями; Брук и Джемма вылезли из машины и послали мне по воздушному поцелую. Потом я повезла Тори, уже одетую в розовое платье принцессы, в детский сад и проводила в класс. Тори подскакивала и улыбалась, а я несла коробку сладкого печенья с оранжевой и лиловой глазурью, которое мы напекли для ее друзей. Комната пестрила покемонами, Гарри Поттерами и трансформерами. Все теперь совсем не так, как во времена моего детства, - тогда на Хэллоуин все наряжались призраками, бродягами, ковбоями и индейцами.
Жизнь была проще. Три канала по телевизору. Собрание молодежного клуба в среду вечером. Церковь и чтение Библии по воскресеньям.
Тори бегала по комнате, хвасталась костюмом и раздавала печенье. Я наблюдала за дочерью и завидовала ей. Она так счастлива сейчас и, слава Богу, ничего не знает о наших проблемах.
Обернувшись, Тори посмотрела на меня и понеслась обратно с распростертыми объятиями. Дочь крепко прижалась ко мне.
- Я тебя люблю, мама.
- И я тебя люблю, детка. - Я коснулась ее кудряшек, стараясь не сбить набок пластмассовую диадему с розовыми стекляшками.
Тори, пританцовывая, умчалась прочь. Я поспешила на улицу, не дожидаясь, пока меня охватит грусть или раскаяние.
Я должна приехать в школу в одиннадцать и отдежурить в столовой, прежде чем начнется вечеринка в классе у Брук, но сначала нужно заехать в магазин и купить ингредиенты для знаменитого "ведьминого пойла" - то есть зеленого пунша со льдом.
Мне не пришло в голову, что могут возникнуть проблемы, поэтому, когда банкомат сообщил, что "на карте недостаточно средств", я пришла в ужас. Натан оставил нам тысячу долларов. Я набрала покупок всего на двадцать три доллара семьдесят восемь центов. Каким образом может не хватить денег?
- Ох уж эти магнитные полоски… - беззаботно произнесла я, полезла в кошелек и вытащила то, что было. Сорок долларов. Я протянула их продавцу и постаралась не думать о том, что будет, если у нас на счету действительно ни цента и если наличные тоже закончатся.
Я вышла из магазина с четырьмя пакетами сока и шербета, загрузила все в багажник и забралась в машину. Несколько мгновений я сидела, положив руки на руль - сердце колотилось, внутри все горело. Стресс просто невыносимый. Совсем как несколько дней назад, когда я стояла за углом кафе и тщетно пыталась отдышаться. Точно так же я чувствовала себя и теперь. Не могла дышать. В легкие не проходил воздух.
Счета продолжают прибывать. Карточки заблокированы. На счету нет средств. Натан уехал. Дочери еще слишком малы.
Я достала чековую книжку и просмотрела. Я тщательно фиксировала расходы. За последние несколько недель потрачено не больше восьмисот долларов - значит, осталось еще около четырехсот.
Я начала было набирать номер Натана, но передумала и позвонила в банк. Попросила к телефону одного из сотрудников отдела по работе с клиентами и как можно яснее и спокойнее изложила ему ситуацию.
- Вы забыли про автоматические отчисления? - добродушно спросил он. - Тогда понятно, куда делись триста восемьдесят пять долларов…
- Автоматические отчисления? - тихо переспросила я.
- Закон об урегулировании бюджета… То есть ваше медицинское страхование.
- А. Спасибо.
Положив трубку, я отложила чековую книжку и закрыла сумочку. На глазах выступили слезы. Я ничего не знала про автоматические отчисления. Не знала, что деньги могут просто взять и исчезнуть.
Я ведь была так осторожна.
Прикусив губу, я включила зажигание.
Мне срочно нужна помощь.
Помощь.
О Господи, как мне нужна помощь!
Кто-нибудь, пожалуйста, помогите!
Подъехав к школе, я посмотрела в зеркальце заднего вида, чтобы подправить макияж и заново накрасить губы, а потом понесла покупки в класс Брук.
Вечеринка в честь Хэллоуина была в разгаре; пока класс Брук проходил, как на параде, перед младшими, я заскочила к Джемме посмотреть, как дела.
В помещении было темно, все сидели на полу. Дети смотрели "Кошмар перед Рождеством" и жевали карамельный попкорн. Миссис Осборн - за своим столом, одна из мам разливала пунш, Марта вставляла фотографии в яркие рамочки, которые дети, должно быть, сделали утром.
Марта посмотрела на меня. Я быстро отвела взгляд и стала всматриваться в полумрак, пока не заметила Джемму, свернувшуюся на подушке, которую специально прихватила сегодня из дому. Она не знала, что я здесь, и я наблюдала за ней, чувствуя себя посторонней. Джемма стала выше и старше и уже кажется настоящим подростком.
Я тихонько вышла в коридор и вернулась к Брук. Там и осталась до вечера, прибирала после вечеринки, а потом ждала девочек на улице. Когда они вышли из школы, я дважды проверила, полностью ли Брук упаковала в сумку свой маскарадный костюм. Потом мы поехали домой.
Анника стояла во дворе с Тори. Девочка в костюме принцессы пускала мыльные пузыри из бутылочки в форме тыквы, которую ей сегодня подарили в саду.
Брук выскочила из машины, выхватила у нее палочку и начала пускать пузыри сама. Тори заревела. Анника приказала Брук угомониться. Та в ответ отняла у сестры бутылочку. Тори заплакала еще громче.
- Отдай, - устало сказала я, захлопнув дверцу машины, и принялась собирать раскиданные пакеты с костюмами. - Джемма и Брук, садитесь за уроки. Тори, не запачкайся. Мы поужинаем, а когда стемнеет - пойдем собирать угощение.
Когда девочки уселись за стол и принялись за уроки, я поднялась наверх и позвонила Натану. Включился автоответчик. Я проглотила обиду. Теперь мне постоянно отвечает автоответчик, а некогда муж всегда брал трубку сам. Некогда он был в восторге, если я звонила.
- Натан, я знаю, ты оставил чек, когда уезжал, но деньги уже закончились. На счету ничего нет, а мои кредитки, как ты помнишь, заблокированы. Наличных тоже не осталось… - Я перевела дух, борясь с паникой. - Мне нужно как минимум сто пятьдесят долларов на следующую неделю, и это не считая зарплаты Анники. Ты можешь положить что-нибудь на счет? Ты знаешь, когда тебе выдадут деньги на работе?
Закончив, я прижала телефон к груди. Нам нужны деньги. Нужны деньги. Деньги.
Я смотрела в окно. Начался дождь. Опять. Господи, не заставляй меня сегодня ходить с девочками под дождем.
В итоге, разумеется, мы все равно пошли.
За десять лет я ни разу не ходила с ними за угощением одна. Со мной всегда был Натан, а иногда несколько семей собирались вместе и большой компанией бродили по улицам, от дома к дому, от двери к двери.
Сегодня праздника не получилось. Холодно и пасмурно. На девочках - дождевики поверх костюмов, в руках - зонтики, чтобы печенье не размокло. Я несла огромный фонарь; мы перебегали от дома к дому, и ботинки промокали все сильнее. Я скучаю по Натану. Без него я лишь полчеловека. Муж должен вернуться, чтобы я наконец стала собой.
Когда я поскользнулась в грязи и неуклюже упала, меня посетила еще одна мысль.
Если он не вернется, если не захочет жить со мной - что тогда делать?
А главное - кем я тогда буду?
Глава 14
Натан позвонил утром в пятницу, когда девочки были в школе.
Он обещал положить на счет сто долларов, но это все. Муж расплатился по счетам, и больше ничего не осталось, зато часть кредиторов от нас отстанет.
Но это была не самая плохая новость. Натан вышел из нашего совместного банковского счета. Он сказал, что теперь это счет для всех моих персональных расходов, поэтому я должна быть осторожна и не тратить слишком много, поскольку он зарабатывает недостаточно, чтобы содержать нас обоих, как раньше. Впрочем, теперь страховые отчисления будут делаться с его счета.
Я слушала мужа и хмурилась, пытаясь следить за ходом его мыслей. Натан говорил быстро и резко, как будто заранее подготовил речь и намерен поскорее с этим покончить.
Ему посоветовали формально разойтись со мной, но он пока не спешит заполнять бумаги. Он сказал - это поможет защитить меня и девочек - в таком случае кредиторы будут преследовать только его. Разумеется, банки все равно сочтут наши прошлые долги совместными, но Натан позаботится обо всем, поскольку он глава дома и кормилец семьи.
Я закрыла глаза и слушала.
Продажа дома сократит большую часть долга, но разрозненные счета будут прибывать по-прежнему, и он займется ими по мере сил. Конечно, он говорил, что мне не стоит искать работу, но теперь считает, что я должна что-нибудь найти, пусть даже на неполный день. Еще муж напомнил, что мы с девочками должны переехать до 29 ноября, то есть почти сразу после Дня благодарения. Нужно подготовиться. Он поинтересовался, начала ли я искать новое жилье. Может быть, я хочу, чтобы он прилетел и помог, или же справлюсь сама?
Пока Натан говорил, я присела на кровать и медленно, безмолвно откинулась на спину. Я смотрела в потолок, а безжалостный голос мужа омывал меня волнами.
Он со мной разводится.
Просто еще не сказал это прямо.
В субботу я проснулась и увидела перистые облака и проблески синего неба. Может быть, сегодня будет хороший день.
А потом я вспомнила.
Натан должен положить деньги на наш - на мой - счет, но скорее всего пока этого не сделал. Ему посоветовали подать на развод, но, к счастью, этого он тоже еще не сделал. Муж пообещал присылать нам все, что сможет, но денег все равно не хватало - он получает меньше, чем рассчитывал. Компания, видимо, выплатит ему премию лишь в конце года.
Вчера вечером я слишком испугалась, чтобы плакать. Сегодня я по-прежнему была не в себе, но вдобавок злилась.
У меня трое детей. У нас трое детей. И что делать? Как он мог поступить на работу в фирму, которая отказывается выплачивать то, что первоначально обещала? Почему Натан не может вернуться домой и поискать работу здесь?
В моих глазах собирались слезы, но я отказывалась плакать. Я устала грустить. Устала казнить себя. Возможно, я и впрямь транжирка и не способна сдерживаться, но к саморазрушению уж точно не склонна. Я забочусь о других. Пытаюсь помочь. Честное слово.
Я сердито потерла глаза, вылезла из постели и поплескала холодной водой в лицо. Не стану плакать. Не сдамся.
Собрала волосы в хвост, надела розовый спортивный костюм, спустилась вниз и увидела, что девочки едят собранные накануне сладости прямо из корзинок. На полу валялись обертки. Обожаю шоколадные батончики. Если бы у меня сейчас тоже была корзинка шоколада, я бы все съела.
Разумеется, я им этого не сказала - не хочу, чтобы дочери сделались похожими на меня.
- Девочки! Конфеты на завтрак? Ну уж нет. Давайте-ка сюда корзинки, я их уберу.
Тори отдала корзинку, напоследок сунув в рот еще одну шоколадку.
- Джемма? Брук? - Я нетерпеливо протянула руку. - Живее отдавайте, иначе я все выброшу.
- Но нам нечего есть на завтрак, мама, - ответила Джемма, слизывая шоколад с пальцев. - Хлеба нет, печенья тоже.
Я помассировала плечи. Господи, как хочется кофе.
- А почему нельзя поесть хлопьев?
Брук отдала мне корзинку.
- Потому что нет молока.
- Есть. У нас всегда есть молоко. - Я открыла холодильник и достала упаковку, но она была такая легкая, что я сразу поняла: там пусто. Сердце у меня оборвалось, гнев нарастал. Я обернулась и посмотрела на девочек. - Кто оставил пустую упаковку в холодильнике?
Они молча глядели на меня.
- Кто-то ведь это сделал!
Тишина.
- Ну? Я жду. Анники нет, поэтому на нее свалить не удастся.
Джемма закрыла глаза.
- Это я. Я выпила молоко. Утром мне захотелось пить. Ну и что?
Одной загадкой стало меньше.
- Тогда почему ты не выбросила упаковку?
Она слегка приоткрыла глаза.
- Я не хотела, чтоб ты злилась.
- С какой стати мне злиться?
Девочки слегка поежились. И молчали.
Я действительно разозлилась.
- Ну?!
- Потому что у тебя нет денег, - прошептала Брук. - Я слышала, как ты вчера говорила с папой по телефону. Ты сказала, что у тебя нет денег и ты не знаешь, что делать.