- У меня нет сдачи, мистер. Если вам не трудно, разменяйте в магазине напротив.
- А если я сделаю ноги?
Бармен выставил на мое обозрение все шестьдесят четыре белоснежных зуба.
- Вы не похожи на вора, мистер.
- То есть?
- У вас совсем другое выражение лица.
- Ошибаешься, дружище. Я самый настоящий вор. Я звоню в Москву из каждого бара по пути, но еще не заплатил ни цента за разговоры. Да у меня и нет ничего, кроме этих ста долларов.
- Скажите Бернис, что вы от Стива-Кокосовая Мякоть. С чужих она берет полпроцента от суммы.
Я вернулся через пятнадцать минут, двенадцать из которых провел в камнях на берегу океана. Бармен даже не обернулся от раковины, когда я положил на прилавок кучу мятых бумажек.
- Во мне что-то испортилось. Вероятно от жары. Сегодня ужасно жаркий день.
Бармен не спеша спрятал деньги в жестяную коробку из-под бисквитов и засунул ее под прилавок. Потом поставил передо мной запотевшую от холода бутылочку с пивом.
- Пейте, мистер. Сегодня воистину жаркий день.
- Спасибо. А теперь угощаю я. Две больших "Баварии".
- В жару вредно много пить, мистер.
Бармен даже и не подумал исполнить мой приказ.
- Раз ты такой умный, скажи: почему мне не везет в любви?
- Вы слишком многого хотите от нее, мистер…
- Баунти. Для своих, вроде тебя, я просто Шоколадка с кокосовой начинкой.
Бармен оценил мой юмор. Кончив смеяться, покачал головой.
- Это вам и мешает быть везунчиком, мистер.
- Что? - изобразил я полнейшее непонимание.
- Ваша ирония, мистер. Она как ржавчина. Она и вашу душу разъедает. Женщины - они любят, когда с ними серьезно.
- Я самый серьезный человек на свете, мистер Кокосовая Мякоть. Я бы даже сказал - трагический герой.
- Я это понял, мистер. А вот они вряд ли. Но трагедии им тоже не нужны.
- А что им нужно, Джо?
- Чтоб было всего в меру. Как в салате из тропических фруктов - немного папайи, несколько ломтиков ананаса, кубики банана, кружочки гуавы. Попробуй переложи того же ананаса - и все испортишь. Не надо портить себе самому жизнь, мистер.
- Я все понял, Джо. Спасибо за глупый совет. - Я встал и протянул ему руку. - Ты уверен, что тебе не нужен помощник?
- Нет, мистер Помоги Тебе Бог. - Он пошарил рукой под прилавком и протянул мне визитку с помятыми уголками. - Когда вернетесь в Москву, напишите мне письмо или открытку.
- Вот уж не думал, что ты, Джо, сентиментален.
Он снисходительно похлопал меня по плечу.
- А вот я так и знал, что вы наивны, как маленький ребенок. В вашу иронию вы прячетесь, как моллюск в раковину. Почему вы думаете, что вас все должны любить или наоборот ненавидеть?
- Да ты настоящий профессор психиатрии. Ладно, сдаюсь. Зачем тебе мое письмо?
- У меня сто двадцать три корреспондента во всех точках земного шара. Вы будете сто двадцать четвертым. К тому же Россия - удивительная страна. Акулий Плавник лопнет от зависти, когда узнает, что у меня есть марка с почтовым штемпелем России. Всего два слова, мистер, и ваша подпись.
Я пожал плечами.
- Я думал, марки собирают только дети. Что-то я не пойму тебя, Джо.
- И не надо. Мы и не должны понимать друг друга. Потому что Бог создал нас всех разными. Из этого, мистер, не надо делать трагедии.
Я молча направился к двери.
- Мистер Баунти! - окликнул он меня. - Погодите минутку!
Я слышал за своей спиной его шаги. Я смотрел в океанскую даль и размышлял над последней фразой этого бармена-философа.
На самом деле, зачем делать из собственной жизни трагедию? А что если попробовать сменить жанр?
Он положил руку мне на плечо. Я обернулся.
- Вы здесь не приживетесь. - У него были серьезные и даже печальные глаза. - Я вам очень не советую здесь оставаться.
- А я и не собираюсь, Джо. Откуда ты это взял? Не забывай заглядывать в свой почтовый ящик.
На даме было платье цвета вареного омара, ее тяжелые веки напоминали мякоть перезревшей папайи. Мне захотелось положить ей голову на грудь и всхлипнуть. Я взял в баре два кофейных рома и сел рядом с ней на диван.
- Меня зовут Дик, - сказал я, с трудом ворочая тяжелым языком. - Тебе нравится имя Дик?
Дама окинула меня оценивающим взглядом. Кажется, я успешно прошел тест на сексапильность - ее губы расплылись в широкой улыбке.
- Давада. Можешь называть меня Ди. Я тоже буду звать тебя Ди.
Мы чокнулись стаканами с ромом и выпили за нашу взаимную любовь.
- Почему ты разрешаешь своей дочке гулять одной? - спросила Ди, провожая заинтересованным взглядом двух длинноволосых парней в шотландских юбочках, которые шли в обнимку.
- Она сбегает, стоит мне заснуть.
- Потому что она выросла без матери. Послушай, может, нам стоит пожениться?
Ди повернула ко мне голову, увенчанную сложным сооружением из косичек разных цветов и размеров и внимательно посмотрела мне в глаза.
- Превосходная идея! - Я хлопнул ее по жирному плечу. - Сейчас найду Полину и сообщу ей о нашем решении.
Я попытался встать, но Ди крепко схватила меня за пояс и заставила остаться на диване.
- Я наблюдала за ней несколько часов. Наблюдала и размышляла.
- Да? И что? - Я был весь внимание.
- Вы с ней не пара. Она должна найти себе другого папочку.
Я задумчиво почесал затылок и велел проходившему мимо официанту принести два шерри.
- Собственно говоря, она мне не родная дочка. Ее отец, который приходится мне другом, поручил присмотреть за ней. Чтоб она не больно шалила.
Ди достала из сумки пузырек в виде торса обнаженной женщины и, громко хихикнув, обрызгала меня с ног до головы приторно пряной туалетной водой.
- У меня она не будет шалить. Я сделаю из нее пай-девочку. Ди любит пай-девочек.
Официант поставил перед нами две рюмки с шерри. Я взял одну и медленно вылил ее за пазуху Ди. Она даже не шелохнулась. Вторую я вылил в подол ее шелкового платья.
- Ненавижу лесбиянок, - сказал я, облизывая сладкий край рюмки. - Меня изнасиловала лесбиянка.
- Бедный мальчик. - Ди обняла меня за шею и прижала мой лоб к своей теплой липкой груди. - Ди тебя утешит. Ди любит утешать красивых мальчиков.
- Ты бисексуалка? Кого ты любишь больше: мальчиков или девочек?
Она все крепче прижимала к своей груди мой лоб. Потом мы каким-то образом очутились на полу под стеклянным столиком. Платье Ди задралось до пупка и я увидел ее мускулистые волосатые ноги и большой грязно-бурый фаллос.
- Ты очень красивая, Ди. - Я вылез из-под стола и стал раздеваться. - Сейчас мы с тобой займемся любовью на этом столе. Я хочу сверху.
Я уселся голой задницей на холодное стекло. Ди легла на живот, оголив узкие белые ягодицы, потом подобрала под себя колени и стала раком.
- Сейчас я трахну тебя, мой милый кузнечик! - воскликнул я и забрался на стол с ногами.
…Я очнулся на кровати в нашей комнате. Здоровенный негр в белом халате крепко держал меня за руки. Перед моими глазами вспыхивали сиреневые разряды.
- Успокойтесь, сэр, - сказал негр, когда я попытался приподнять от подушки голову. - Доктор уже едет к вам. Надеюсь, у вас имеется страховой полис?
- Все документы в сейфе.
Я попытался встать, но негр прижал мои руки к покрывалу.
- Я вызову администратора, и мы откроем сейф в его присутствии. Если вы, разумеется, дадите ключ.
Сейф, квадратный железный ящик величиной с коробку из-под бутылочного пива, стоял в большом шкафу, где висела наша одежда. Когда администратор открыл створку, в глаза мне бросились пустые вешалки. Их было раза в три больше, чем вешалок с одеждой - у Полины был богатый гардероб.
Я стиснул зубы и зажмурился. Казалось, меня хватит кондрашка.
Администратор протянул мне бумажник, в котором лежали деньги и документы. Мои были на месте. Из паспорта торчал клочок бумаги. Я поднес к глазам нацарапанные красным карандашом каракули:
"Взяла ровно половину. Желаю тебе удачи. И мне пожелай того же. Голубой-голубой Метис…"
Когда мы остались с глазу на глаз с доктором, пожилым американцем спортивной наружности, я сказал:
- Здесь очень плохой климат. Он плохо действует на мозг и нервную систему.
- Дорогой мой, здесь превосходный климат. - Доктор смотрел на меня своими насмешливыми светло-голубыми глазами. - Беда в том, что мы, белые, не умеем, да и не хотим отдыхать.
- Вы правы. - Мне стало покойно и захотелось спать. Но мне не хотелось оставаться одному. - Желаете выпить, доктор?
- Неплохая идея. - Он снял трубку и заказал в комнату пива. - А вы можете излить мне душу.
Он поудобней устроился в кресле.
- Вряд ли это получится. Я слишком много пил в последние дни и мало что помню.
- Попытайтесь собраться с мыслями.
- От меня сбежала девушка. Мне казалось, мы любим друг друга. Я даже хотел сделать ей предложение.
- Жаль, что не сделали. Женщины редко сбегают от своих будущих мужей.
Доктор потягивал пиво. У него было кирпичное от загара лицо. Лицо человека, над которым уже не властны страсти.
- Вы счастливы, доктор, - утвердительно сказал я.
- Наверное. Хотя об этом не задумываюсь.
- Я вам завидую. От всего сердца.
Он глянул на меня недоверчиво.
- Жаль, что я не имел возможности познакомиться с вами несколько дней назад. С вами и вашей подружкой. Думаю, я бы тоже позавидовал от всего сердца.
- Это все в прошлом. А в настоящем - пустое разбитое сердце.
- Вернетесь домой, и жизнь войдет в прежнее русло. То, что происходит на отдыхе, быстро стирается в памяти. Поверьте мне.
- Я не могу вернуться домой. Моя подружка была любовницей моего шефа. Мы сбежали тайком от всех. Мы думали, что не сможем жить друг без друга. - Я вздохнул, хоть мне уже не было горько. - Шеф свернет мне шею.
В глазах доктора сверкнул огонек любопытства.
- Забавно. Если, конечно, это не полет воспаленного воображения. И что, ваш шеф - влиятельный человек?
- Русская мафия. Слыхали о такой?
Доктор рассматривал меня с явным интересом.
- Хотите услышать совет старого зануды, в котором ощущение здравого смысла превалирует над всеми остальными чувствами?
- Валяйте.
- Найдите свою подружку и возвращайтесь вместе с ней домой. Шеф оценит вашу преданность и повысит вас по службе.
Я закрыл глаза и рассмеялся.
- Не верите? Можем заключить пари. На любую сумму.
Я перестал смеяться.
- Вы, доктор, работали психиатром. Угадал?
- Да. Но я сказал это не потому, что опасаюсь за вашу психику и хочу утешить вас надеждой на лучшее. Дело в том, что я хорошо знаю психологию начальства. Не думаю, чтобы ваш шеф составлял исключение.
- Его чуть ли не с пеленок прозвали Львом. Ему очень подходит это прозвище.
- Тем более. Цари любят не только казнить, но и миловать.
- Он привязан к этой девчонке - он, можно сказать, воспитал ее. И стал ее первым мужчиной.
- Это лишь говорит в пользу моего соображения. Желаете заключить пари?
- Но как мне найти ее? Она настоящая сумасбродка. Быть может, она уже летит в Штаты или Латинскую Америку.
- Она поблизости, уверяю вас. Не исключено, что наблюдает за вами. Женщины любопытны. Между прочим, я могу помочь вам найти эту девушку.
- Вы? - От удивления я приподнялся на локтях. - Вам-то что за смысл?
- Обыкновенное любопытство одинокого старика, который уже почти четверть века ведет растительное существование в этом земном, черт бы его побрал, раю. Оно вовсе не бескорыстно - во-первых, если мы заключим пари, я выиграю деньги, во-вторых, получу подтверждение одной своей теории. Увы, это не изменит моего скептического отношения к двуногим сородичам.
Яхта принадлежала какому-то голливудскому красавчику, чьи фотографии украшали салон, обставленный, как грим-уборная снимающегося вестерна. Я снял со стены и примерил перед большим зеркалом головной убор индейского вождя племени чероки, пришедшего выкурить с бывшим врагом трубку мира.
У меня был очень жалкий и растерянный вид.
- Голливуд испортил наши вкусы и представления о жизни, - заметил выглядывавший из-за моей спины доктор. - Похоже, целые поколения поверили в сказку о том, что жизнь имеет счастливый конец.
- Я тоже в это верю, доктор. - Я снял головной убор и вернул его на прежнее место. - А вы, разумеется, не верите.
Доктор рассмеялся.
- Хотел бы, да что-то не получается. Слишком много перед глазами живых примеров. Взгляните туда. Это не она?
То была Полина. Она надела сиреневое платье с разрезом. Узкая черная маска делала ее лицо еще более юным и волнующе прекрасным. Я понял, что на доктора она произвела большое впечатление.
- Жаль, что мы с вами не догадались надеть маски. Куда же вы? Ведь мы договорились, что вы не станете применять силу!
Я уже не слышал его. Я подскочил к Полине, схватил ее за руку и потащил на палубу. Она и не думала сопротивляться.
- Я так и знала, что встречу тебя здесь, Голубой Метис.
- Что ты затеяла? Почему сбежала?
Она сняла маску и посмотрела мне в глаза.
- Так надо, Метис. Ты сам это знаешь.
- Ты нашла себе кого-то? Потаскушка. Лев был прав, когда говорил, что за тобой нужен глаз да глаз…
Я осекся, увидев крошечные слезинки в уголках ее сильно накрашенных глаз.
- Он всегда прав, и я очень скучаю по нему.
Она быстро отвернулась и стала смотреть в темно-синюю бездну океана.
- Что ты хочешь, чтобы я сделал? - спросил я, беря Полину за обе руки. - Я не хотел бы потерять тебя.
- Ты не потеряешь меня - не бойся. Ты… Я всегда хотела иметь брата.
- Я не гожусь на эту роль.
Мои руки бессильно упали. Она схватила их и прижала к своим щекам.
- Так нам обоим будет лучше, Голубой Метис. Помнишь, как было хорошо, когда Макс был в Италии?
- Но это только потому, что мы жили в предвкушении счастья, - возразил я.
- Может быть, но… - Она вздохнула. - Все равно тогда было лучше, чем потом.
Она положила голову мне на грудь и замолчала. Мы стояли овеваемые легким свежим ветерком. Странное дело, в тот момент я не хотел Полину, хотя до недавнего времени даже прикосновение ее руки вызывало во мне желание.
- А если я исправлюсь, - тихо сказал я и осторожно погладил ее по мягким душистым волосам…
- Не надо. Оставайся таким, какой ты есть. Я тоже останусь, какая я есть. Зачем портить друг другу жизнь?
- Вот вы где! - Доктор протянул руку Полине. - Я друг вашего… друга. Пойдемте, я представлю вас владельцу яхты мистеру Бэртоломью, Алэну Бэртоломью.
Я весь вечер наблюдал за Полиной, которая пользовалась явным успехом у мужчин. Я видел, как она перекочевывала из одних объятий в другие, и хотя все это происходило под добрую старомодную музыку Штрауса и Фримля и выглядело более чем пристойно, меня терзала ревность. В какой-то момент мне даже показалось, что я смог бы убить ее.
- Выпейте и расслабьтесь. - Доктор протянул мне высокий стакан, в котором плавали кусочки фруктов. - Вы напоминаете мне оперного Отелло без грима. Я же предупредил вас - никаких выяснений отношений. Она не изъявила желание вернуться домой?
- Я не спросил ее об этом. Зачем? Я не хочу, чтобы она снова стала наложницей этого индюка.
- Вы же сказали, что его зовут Львом.
- Какая разница? - Я пожал плечами и залпом выпил сладкую бурду, пахнущую ванилью и бананами. - Моя женщина должна принадлежать мне одному и никому больше.
- Тогда вам не стоит возвращаться домой.
Доктор сел на стул рядом и обнял меня за плечи.
- А как же наше пари?
- Черт с ним. Можем заключить другое. Хотите, чтоб я вам помог?
Остаток вечера мы с доктором были неразлучны. Я надирался под баюкающе красивые мелодии и выворачивал перед доктором собственную душу.
- Ты молодец! Ты - настоящий мужчина! - то и дело восклицал он и хлопал меня по плечу. - Мы заставим ее быть верной подружкой. Обязательно заставим.
- Полину нельзя заставить сделать что-либо силой, - возражал я.
- Еще как можно! Женщин надо учить. Смолоду. Иначе некому будет вынашивать и рожать наших детей.
- Мне не нужны дети, док. Мне нужна она, - бормотал я, все ниже и ниже клонясь к столу. - Знаешь, какие у нее дивные ямочки на попке? Нет, ты не знаешь и никогда не будешь знать. А вот я знаю. А еще пупок как у Ше-хе-ре-за-ды. - У меня заплетался язык. - Слыхал про такую, док? И вообще с ней можно провести тысячу и одну ночь и умереть. Я хочу умереть, док, слышишь?..
По сей день не пойму, как этому мерзавцу удавалось накачивать меня с утра спиртным. Силой он в меня не вливал - я это помню точно. И уговаривать не уговаривал. Просто предлагал. И я пил. С утра до вечера. Все это происходило на глазах у Полины.
Мы трое жили на вилле у этого красавчика Бэртоломью. Мне отвели самую убогую комнатушку в крыле для прислуги. Честно говоря, мне было на это наплевать - док отводил меня туда уже пьяного вусмерть. Что касается его, то он занимал большую комнату с террасой. У Полины были настоящие королевские апартаменты, куда меня не пускали лакеи.
Мое утро начиналось с шампанского, которым я запивал кофе с бриошами, сидя в шезлонге на докторской террасе, уступами спускавшейся к океану. Здесь это называлось европейским завтраком. Потом начинался ланч - череда экзотических закусок из морской рыбы, креветок, зеленых листьев, мелко нарезанных сырых грибов, разноцветных ломтиков, кубиков и кружочков тропических плодов. К обеду я успевал нагрузиться по ватерлинию - к ланчу подавали несколько сортов изумительных сухих вин, - и по большей части дремал за большим столом в апартаментах нашего хозяина под болтовню и смех незнакомых мне людей. Я видел, что Полина часто на меня посматривает, но я не знал, что выражал ее взгляд - мне было трудно сфокусировать глаза.
Несколько раз доктор брал меня с собой на вызовы. Я сидел на заднем сиденье его джипа, наслаждаясь прохладой от кондиционеров и попивая прямо из бутылки холодное пиво. Помню, он запирал меня в машине и надолго уходил.
Как-то он сказал:
- Завтра переезжаем в "Клубничный пирог".
- Ненавижу клубнику. У меня от нее аллергия.
- Я тоже не ем ее в сыром виде. Но в пироге она совершенно безвредна.
В тот момент на террасе появилась Полина. Я успел заметить, что у нее заплаканные глаза.
Доктор поднялся ей навстречу и обнял за талию.
- Ненавижу, - сказала она и всхлипнула. - Он сделал из меня настоящую шлюху.
Доктор шепнул ей что-то на ухо.
- Нет, это он во всем виноват! Я была такой наивной дурочкой!
Она выскользнула из рук доктора и приблизилась ко мне. Я сделал попытку встать, но доктор вовремя положил мне на плечо руку.
- Спокойно, - шепнул он мне. - У девочки нервный срыв. Не обращай внимания.
Я изобразил на своем лице, как мне казалось, всепрощающую улыбку.
- Свинья! - воскликнула Полина. - С каким бы удовольствием я расцарапала тебе рожу.