– Все-таки это безумие, – покачала головой Одри.
– Напротив, я считаю это правильным подходом к делу, – заявил Винченцо.
Ее красивые темные глаза сузились.
– Но платить за секс в Нью-Йорке – это преступление!
Задетый, Винченцо воззрился на нее:
– Я не плачу за секс.
– Для меня это звучит именно так. Двести пятьдесят тысяч долларов в год…
– Эти деньги я буду платить своей жене и матери своих детей с тем, чтобы у нее не возникло желания начать работать, чтобы у нее был свой независимый доход.
Одри взяла чашку с чаем, но не поднесла ее к губам.
– Значит, секс – обязательное условие вашего соглашения?
– Si.
Одри замолчала на несколько секунд, а затем произнесла, словно бы пришла к решению:
– Думаю, вам лучше меня поцеловать.
– Что?! – Он правильно ее расслышал? – Вы хотите, чтобы я вас поцеловал?..
– Да.
– Почему?
– Я думаю, это очевидно.
Винченцо не привык, чтобы люди считали его несообразительным.
– Объясните мне!
– Потому что если во время нашего поцелуя ничего не произойдет, то остальная часть собеседования – напрасная трата времени. Вы ведь настроены быть сексуально совместимым с вашей будущей женой, не так ли?
В ее словах был смысл.
Он кивнул и встал, протянул ей руку:
– Великолепный довод.
Одри смотрела на его руку с очевидным недоумением, но, поколебавшись всего лишь секунду, смело вложила руку ему в ладонь. Простое прикосновение поддало огонь его возбуждению – состояние, в котором он пребывал все время с момента, когда Одри вошла в его офис.
Обхватив ее руку, он заставил Одри подняться.
Их взгляды встретились. В ее глазах застыла настороженность и еще что-то, от чего Винченцо внутренне возликовал. Да, в ее глазах также было нескрываемое желание…
– Вы хотите меня, – заметил он.
– Я хочу, чтобы вы меня поцеловали, – поправила его Одри.
Винченцо неожиданно охватил страх. Этот поцелуй должен стать лучшим для Одри. Он не мог позволить напугать ее своей страстью, но поцелуй должен продемонстрировать – они могут спалить все и вся, стоит им очутиться в постели.
Не страдая неуверенностью в себе, Винченцо двумя руками обхватил Одри за голову и притянул ближе, чтобы их тела соприкоснулись.
Одри выдохнула, в ее глазах засветилась страсть еще до того, как он прижался к ее губам. У Винченцо мелькнула мысль: "Как такая женщина могла оставаться девственницей так долго?"
Подавшись вперед, Винченцо коснулся ее губ. Одри снова выдохнула, ее губы приоткрылись, но он не стал ласкать ее своим языком, пока нет, сосредоточившись на том, чтобы доставить ей удовольствие лишь губами. Его охватило вожделение, тело напряглось.
Одри простонала, и Винченцо углубил поцелуй, притягивая ее к себе. Она должна была почувствовать его возбуждение.
Одри задвигалась, неосознанно приглашая его к большему, нежели простой поцелуй, и Винченцо пришлось приложить всю силу воли, чтобы не поддаться ей. В его мозгу мелькнула картина: Одри, обнаженная, на белом толстом ковре его офиса…
Словно опасаясь этого наяву, он принудил себя оторваться от ее губ.
Одри протестующе застонала, ее рука взметнулась к его голове, снова притягивая его к себе.
Винченцо подчинился и снова поцеловал ее.
Она не касалась его, но Винченцо был близок к тому, чтобы потерять контроль над своим телом. Незнакомый ему страх заставил его оттолкнуть Одри от себя и подвести ее к креслу.
Усевшись, она взглянула на него затуманенными от страсти глазами, губы ее соблазнительно припухли от его поцелуев – именно так, как он и ожидал…
– Я… Это было…
– Да, это было, – намеренно грубо сказал Винченцо, сердясь на себя, на свою реакцию, которую вызывала в нем Одри. Ее взгляд переместился на заметную выпуклость в его брюках, сшитых на заказ, подчеркивающих красоту мужского тела. – Да, я хочу вас. – Винченцо стиснул зубы, отказываясь испытывать смущение от своей ярко выраженной эрекции. – Что бы это ни было, чувство достаточно сильно, чтобы мы продолжили наше собеседование, не так ли?
Долгое время казалось – Одри не ответит. Да и поняла ли она его вопрос?
Наконец она кивнула:
– Да, собеседование. Конечно. Да, нам стоит продолжить.
Одри упала на диванчик в маленькой, но уютной квартире, где они жили с братом.
Совершенно измученная и ошеломленная собеседованием, она отпросилась с работы задолго до окончания рабочего дня. Она не могла думать о нем как о мистере Томази после того поцелуя.
Вот это поцелуй!
Ничего подобного в ее жизни раньше не случалось. Она с Чадом была помолвлена два года, в течение которых они близко подошли к последнему барьеру. Но ничто не могло сравниться с поцелуем Винченцо.
Этот мужчина знал, как целоваться. Она хотела, чтобы их поцелуй не заканчивался… Но вернулась Глория с новой порцией напитков, а также чтобы напомнить Винченцо – на десять тридцать у него назначена встреча.
Винченцо велел ассистентке перенести встречу и снова принялся бомбардировать Одри вопросами. И все это – с непроницаемым выражением лица, словно между ними и не было того страстного, выбивающего почву из-под ног поцелуя. Хуже того, он вел себя так, словно никакого поцелуя не было и в помине! Вполне возможно, для него это привычно. И уж точно не приходилось сомневаться – Винченцо не страдает от неутоленного желания.
Ее же тело, напротив, было охвачено сильнейшим желанием, которое Одри еще не испытывала в своей жизни. Случилось ли это потому, что в свои двадцать семь лет она по-прежнему оставалась девственницей? Или дело было в том, что ее целовал Винченцо Томази, предмет тайных желаний Одри?
Тоби был на футболе после школы и вернется домой еще не скоро. Сезон почти закончился, но Одри не ожидала видеть брата чаще, чем обычно, в эти предрождественские выходные. Тоби вел активную жизнь, и Одри им гордилась. Сама она всегда была застенчивой, Тоби же был уверенным в себе.
Но как ее младший брат отреагирует на Винченцо?
Собеседование продлилось до обеда и закончилось подписанием документа о неразглашении информации.
Одри, все еще не пришедшая в себя после его поцелуя, бегло просмотрела бумаги, которые ей принесла Глория. Возможно, ей стоило быть внимательней, но Одри была слишком возбуждена, чтобы вчитываться в текст договора. Она пробежала по нему глазами, не особенно вдаваясь в смысл, заметив лишь: формулировки были почти такими же, как и документ, который она подписывала, прежде чем приступить к работе. К тому времени Одри была взбудоражена, и единственное, чего ей хотелось в тот момент, – это поскорее уйти из офиса Винченцо.
А еще Одри подумала: все в семье Винченцо могло сложиться иначе, если бы бабушки и дедушки могли заботиться о детях. Но родители Джоаны жили в Германии и редко приезжали в Штаты. Они даже ни разу не виделись со своим внуком Анджело. А родители Винченцо, казалось, по своему образу жизни приближались к Пину, постоянно путешествуя и приятно проводя время.
А что, если Винченцо пытается создать семью, которой у него никогда и не было?
Глава 5
Сидя в машине на стоянке перед домом Одри, Винченцо просматривал электронные письма на своем планшете. Точнее, пытался просматривать, так как то и дело он выглядывал в окно, ожидая, когда появится Одри.
Дом был не новый, но за ним и за прилегающими к нему участками ухаживали. В конце парковки группа тинейджеров играла в баскетбол.
Если он не ошибается, одним из этих молодых людей был брат Одри. Высокий, накачанный парень, похож на фотографии в досье Одри. Вот он повел мяч, затем остановился и взглянул в сторону машины Винченцо.
Замахав рукой, парень что-то прокричал, и Винченцо понял: к машине подошла Одри. Водитель открыл дверцу, и она замешкалась, прежде чем сесть. Прошло по меньшей мере тридцать секунд, а она все еще не садилась.
Наконец Одри села рядом с ним, и водитель закрыл дверцу.
– Доброе утро, Винченцо, – приветствовала она, не глядя на него, застегивая ремень безопасности. Только легкое дрожание голоса выдавало – она чувствует себя не так спокойно и невозмутимо, как хотела казаться. – Здесь тепло. Думаю, мне это не понадобится. – Она потянула за рукава своего черного пальто, высвобождаясь из него, а затем стащила с шеи шарф в мелкую клетку. – Ненавижу сидеть в пальто в машине, – призналась она.
– Ну вот, у нас уже есть что-то общее, – заметил Винченцо.
Его пиджак, как и пальто, лежали на переднем сиденье машины, куда их положил шофер, когда они тронулись из Манхэттена.
– Не хотите положить свое пальто вперед? – спросил Винченцо, когда стало ясно – она собирается положить его между ними.
То, что их будет разделять толстая ткань, ему не нравилось.
Одри ответила на его предложение не сразу. В конце концов, она согласилась и передала пальто водителю.
Винченцо опустил толстое разделительное стекло, и в салоне сразу возникла интимная обстановка. Стекло было зеркальным со стороны шофера, не мог он и слышать их.
Они тронулись с места, и Винченцо осторожно переспросил:
– Винченцо? Вы назвали меня Винченцо?
Вместо того чтобы смутиться, Одри нахмурилась:
– А что? Или вы хотите, чтобы при встрече с вашими детьми я называла вас мистер Томази?
Одри не стала говорить "после нашего поцелуя", хотя это невысказанное предложение повисло в воздухе.
– Их няня называет меня мистер Томази, – заметил он.
– Но вы ведь нанимаете не няню, верно? Вы ищете жену, которая станет им матерью.
– Вы правы, – уступил Винченцо.
Он почувствовал ее раздражение. Винченцо неожиданно пришло в голову: хотя разговор о сексе вызывает у Одри Миллер дрожь, его она не боится. Даже перспектива лишиться двухсот пятидесяти тысяч долларов в год и десятимиллионного бонуса не могла заставить ее испугаться.
Эта женщина действительно была уникальной.
– Мои сотрудники меня чуть ли не боготворят, – заметил Винченцо.
Одри рассмеялась, словно он пошутил:
– Вашим сотрудникам не грозит в перспективе тест на сексуальную совместимость.
– Верно, – признал Винченцо. Ему явно нравилась прямая манера общения Одри Миллер. – Но другие женщины подобную перспективу вряд ли воспринимали бы как наказание.
– И это говорит мужчина, который пользуется сексом в качестве расслабляющего средства! С таким же успехом вы могли бы начать заниматься дзюдо или каким-нибудь другим единоборством.
Винченцо рассмеялся:
– Я предпочитаю секс, спасибо. Тем более я работаю шесть дней в неделю.
– Шесть? Всем известно, вы трудоголик.
– Да. – Винченцо и не думал спорить. Но жизнь свою он подчинял жесткому режиму, не собираясь, чтобы его хватил удар, когда ему не исполнится и сорока.
– И у вас хватает энергии на секс?
– Уверяю вас, хватает. – И когда Одри издала нечленораздельный звук, он добавил: – Вам понравится.
– Это мы еще увидим.
У Винченцо возникло спонтанное желание поцеловать ее, чтобы согнать с очаровательного личика чопорное выражение. Он просто не мог забыть, сколько удовольствия получил, когда поцеловал ее.
– Сколько времени занимает поездка до вашего дома? – вдруг спросила Одри, очевидно решив похоронить тему секса.
– Полтора часа.
– Это неудобно.
Винченцо пожал плечами:
– Я могу работать в машине. А когда спешу, то беру вертолет.
– Но, наверное, тратить три часа на дорогу – сущее убийство.
– Я бываю дома только по выходным. Верхний этаж здания "Томази энтерпрайз" разделен на три квартиры. Одна из них, примерно половина площади, моя, две другие используются для бизнеса.
– Вы видите детей только на выходных? – спросила Одри.
– Уверяю вас, в моем мире в этом нет ничего необычного. – И вообще, он мог поклясться: ее собственный отец не каждый вечер появлялся в их бостонском особняке.
– Но кто заботится о детях во время рабочей недели?
– В настоящее время няня. Но если вы вспомните причину вашего нахождения в машине, сможете сами ответить на вопрос.
– Но дети должны видеть обоих родителей гораздо чаще. Особенно в столь юном возрасте.
– Вы стали экспертом по воспитанию? – спросил Винченцо.
Одри усмехнулась, и выражение ее лица стало необыкновенно притягательным.
– Исследование, – заявила она. – Чем хорошо быть знатоком английской литературы? Эта специальность учит исследовать.
– Вы изучали проблему воспитания маленьких детей? – пораженный, спросил Винченцо.
– А как иначе я бы об этом узнала? – пожала плечами Одри. – Сейчас очень много курсов, посвященных правильному воспитанию.
– Вы не хотите следовать примеру собственной матери?
– Нет, я не стала бы оставлять своих детей на попечение няни и экономки. А ведь именно так она поступала с Тоби.
– Именно этого я и надеюсь избежать, – кивнул Винченцо.
Он провел собеседование с шестью женщинами, но только Одри подготовилась к той жизни, которую требовалось вести в качестве его жены. Он совершенно правильно поступил, решив познакомить ее с детьми.
– Похвально. Вы проявили такую инициативу!
– Надеюсь, я одета подходящим образом, – несколько неловко попыталась она сменить тему разговора. – Мама всегда говорила, что джинсам в гардеробе леди не место, но за пределами офиса я в них живу.
Винченцо взглянул на обтягивающие джинсы Одри и свитер апельсинового цвета, который намекал на округлые формы. Ее кроссовки не были новыми, но не казались и изношенными. Единственным украшением на ней были золотые сережки. Шелковистые каштановые волосы собраны в хвостик. Одри была одета неброско, не как женщины, с которыми он был знаком.
– Думаю, детям будет все равно.
– Я тоже так подумала. – Она серьезно взглянула на него. – Я не забыла, о чем мы говорили. Если в течение недели вы живете в городе, дети тоже должны жить там.
– Вы серьезно? – Винченцо не мог представить детей в своем роскошном современном пентхаусе.
– Если хотите стать для своей племянницы и племянника отцом, вы должны сделать все возможное, чтобы видеться с ними как можно чаще.
– Детям нужно место для игр, им надо гулять.
– Возьмите их в парк. Создайте сад на крыше, если его еще нет. Вы ведь миллиардер. У вас есть выбор.
"А ведь она права, – осознал Винченцо. – У меня действительно был выбор".
Его охватило желание коснуться этой восхитительной женщины, но он безжалостно подавил этот импульс.
– У вас выбора не было, – заметил он и пояснил: – Шесть лет назад.
– Нет, не было. – В ее глазах вспыхнула боль. – Но я постаралась сделать для Тоби все, что смогу.
– Вы отлично поработали, должен заметить.
– Вы собирали сведения и на Тоби? – Одри покачала головой. – Конечно, вы собирали!
– Он молодец, получил стипендию на обучение.
– Частичную стипендию.
– Тоби – главная причина, по которой вы хотите получить эту… работу? – помолчав, спросил Винченцо.
Они не касались этой темы на собеседовании. Обычно Винченцо предпочитал сам приходить к мотивации претендента. Если он спрашивал прямо, люди часто лгали.
– Частично да.
– Ваши родители отказали ему в финансовой помощи?
– Они не стали бы платить и детское пособие, если бы не закон.
Даже Винченцо проводил несколько недель в год с членами своей семьи. Сицилийцы заботились о своих детях без исключения. Они приносили в жертву многое, лишь бы у их ребенка было все самое лучшее.
У Миллеров было состояние, и они легко могли послать своего сына учиться в институт за свой счет, без получения стипендии.
Одри горько рассмеялась:
– Я поняла главное: если мои родители не могут контролировать своих детей, это считается неудачей, а неудача неприемлема. Ее лучше списать.
– Они всегда были такими?
– Когда я была маленьким ребенком, то не замечала подобного, жила в собственном книжном мире. – Одри вздохнула. – Они всегда были холодны, и им трудно было угодить. Я не помню, чтобы папа и мама говорили, что любят нас…
– И тем не менее они завели четверых детей?
– Первые два ребенка были запланированы и отвечали их требованиям. Я стала случайным ребенком, матери уже было тридцать, а Тоби она родила вообще в сорок лет.
– Дети не бывают случайными, – возмутился Винченцо.
Его собственные родители были не такими ответственными, какими, возможно, им следовало быть, но они никогда не давали ему понять – лучше бы он не появлялся на свет. Как раз наоборот. Винченцо был уверен – его отец планировал передать ему полномочия по семейному бизнесу.
– Франка – не дочь Джоаны, – неожиданно сказал Винченцо, хотя не собирался об этом говорить.
– Я знаю. Они начали встречаться три года назад.
– Значит, вы провели собственное расследование?
– Вы удивлены?
– Скорее поражен.
– Материалы о вашем брате и родителях часто появлялись в средствах массовой информации.
– Мне приходится прилагать усилия, чтобы сохранять свои дела в тайне.
– Это объясняет многое.
– Например, что?
– Можно найти массу информации, касающейся вас как бизнесмена, как человека, который в двадцать три года стал президентом банка, а к тридцатипятилетию – и миллиардером. Но почти нет никакой информации о ваших… подружках.
– Я не сообщаю средствам массовой информации о моей личной жизни.
– Если вы встречаетесь, то только тайно, – кивнула Одри. – Так же тайно вы создали благотворительный фонд.
– Как вы об этом узнали?
– Я же сказала вам: мне пришлось провести расследование.
– Слава богу, не у всех акул медиа специализация в английской литературе.
– Почему вы держите это в тайне? Разве это бы не пошло вам на пользу?
– У нас есть и официальный благотворительный фонд.
– Но он по размерам меньше того, который создан тайно.
– Если бы это было не так, нам бы отказывали в займах. Мы не Красный Крест.
– Я думаю, вы скрываете о себе много хорошего, – заявила Одри.
Выражение ее лица встревожило его.
– Не превращайте меня в героя. Я не герой!
– Расскажите мне, как вы стали президентом банка в двадцать три года.
– Просто мой отец сложил с себя полномочия, – пожал он плечами.
– Но разве он за несколько лет до этого не стал во главе банка, после вашего деда?
Она действительно проводила расследование.
– Да. Сердце деда вынудило его уйти в отставку. Думаю, ни дед, ни отец не хотели быть во главе банка.
– Потому что ваш отец предпочитает весело проводить время, а не зарабатывать деньги, которые позволяют жить в роскоши?
– Вы совершенно правы. И должен заметить, вы ловко управляетесь со словами.
– Вот почему я работаю в службе поддержки клиентов.
– Думаю, клиентам приятно общаться с вами.
– Надеюсь. Хотя некоторым нелегко угодить, – призналась она с гримасой. – Вы не ответили на мой вопрос.
– Ответил.
– Нет. Вы не сказали, как вам удалось стать таким успешным. Большинство молодых людей в вашем возрасте на такой должности прогорели бы.