– Можете не называть меня миссис, моя дорогая. Моя семья называет меня просто Перси.
В общении с Винченцо она никогда не предлагала ему опустить слово "миссис", и для него стало новостью – оказывается, семья называла пожилую женщину Перси. Винченцо думал – Франка называет ее так потому, что ей тяжело выговорить слово "миссис".
– Спасибо, Перси. И пожалуйста, зовите меня Одри.
– Как скажешь, дорогая.
Няня улыбнулась Одри, чем еще больше шокировала Винченцо.
Винченцо повторил вопрос:
– Мой племянник проснулся?
– Он еще поспит, если я знаю малыша, – сказала миссис Перси, обращаясь к Одри. – Мы стараемся придерживаться такого расписания, чтобы по ночам он спал, бедное дитя.
– Он потерял свою мать, и это должно было стать для него ударом. – Это прозвучало скорее как вопрос, чем утверждение.
– Думаю, эта женщина даже забыла о своем материнстве, – не скрывая неодобрения, произнесла миссис Перси.
Возможно, она и права, но лояльность по отношению к семье заставила Винченцо холодно сказать:
– Вы не в том положении, чтобы делать такие утверждения, миссис Перси.
– Разве я не права, мистер Томази? Я ведь далеко не юная девочка. – Няня покачала головой. – Вряд ли я согласилась бы работать на семью, не проведи своего собственного расследования, где мне предстоит работать!
Винченцо невольно взглянул на Одри. Ее шоколадные глаза блестели. "Что ж, – словно говорила она, – вы не единственный человек, который хочет все знать".
Он встретился взглядом с няней и заметил:
– Я прихожу к выводу: некоторые мои сотрудники не могут не постараться найти информацию обо мне.
– Сотрудники? – переспросила Одри.
Пожилая женщина прямо рассмеялась ему в лицо:
– Я не считаю себя обычной сотрудницей, мистер Томази.
– Кем же вы себя считаете? – спросил он больше с любопытством, чем с раздражением.
– Женщиной, которой надлежит воспитывать ваших детей.
– Но ведь это работа родителей.
– Которых у Франки и Анджело нет.
– А кем в таком случае вы считаете меня? – спросил он тем тоном, который, как знали Глория и Девон, стоит опасаться.
– Дядей, который видит детей в течение нескольких часов в неделю в перерывах между своей важной работой.
– Компании, оценивающиеся в миллиард долларов, не управляются сами собой.
– А дети не воспитываются сами! Можно сказать, у этих крошек и дяди нет. У них нет ни отца ни матери. Это большая несправедливость и боль.
– Я работаю над тем, чтобы все изменилось. – В его голосе послышались виноватые нотки.
– Уверена, мы будем довольны результатами вашего труда.
Если бы Винченцо услышал в ее голосе сарказм, он бы уволил ее сразу же. Но голос миссис Перси звучал искренне.
– Мы чаще будем видеть тебя здесь, Одри? – спросила миссис Перси.
– Пока еще не ясно, – уклончиво ответила та.
Разочарование на лице шотландки заставило Винченцо снова почувствовать себя виноватым.
Он не понимал ответа Одри. Конечно же с этого дня они чаще будут видеть Одри!
Одри похлопала миссис Перси по руке и встретилась взглядом с Винченцо.
– Начиная с этой недели вы и дети будете чаще видеться с мистером Винченцо в его квартире на Манхэттене.
Винченцо едва не хмыкнул, увидев шок в глазах няни. Да он и сам почти онемел от удивления.
– Вот как? – спросил он голосом лишенным эмоций.
Ему лучше помолчать, иначе он закричит, а это недопустимо.
На лице Одри появилось упрямое выражение.
– Мы говорили об этом в машине, когда ехали сюда.
Как будто он забыл, о чем они говорили!
– Я бы возражала против этого, если бы дети так не нуждались в родителе. – Миссис Перси, казалось, не замечала напряжения, которое проскальзывало между Винченцо и Одри. – Со временем они будут считать и квартиру, и этот особняк своим домом. Если, разумеется, их будут окружать одни и те же люди.
– Ну… – Впервые за долгое время Винченцо не знал, что сказать.
Несмотря на ярость, которая обуяла его от объявления Одри, ему пришло в голову – она, может быть, права и дети действительно должны жить с ним. Ему стоило подумать об этом самому.
К тому времени, когда к Винченцо вернулся дар речи, он обнаружил на пороге игровой комнаты Франку. Она стояла в дверях, прижимая к груди книжку.
Девочка умоляюще взглянула на него:
– Правда? Мы совсем-совсем будем жить с тобой?
– Вы и так живете со мной.
Маленькие брови Франки озадаченно нахмурились.
– Нет, мы живем здесь.
– Это мой дом. – Произнося эти слова, Винченцо понял: они ничего не значат для маленькой девочки.
Лицо милой девочки выражало нетерпение.
Винченцо не мог этого вынести. Опустившись на колени, он взглянул в глаза племянницы:
– Ты хочешь жить со мной всегда?
– Ты станешь моим папой? Моим настоящим папой, который любит меня, как в моих историях? Как папы, которые не оставляют своих деток.
Грудь Винченцо сдавило. Он мог дать девочке только один ответ:
– Si.
– Моим настоящим папой? Ты обещаешь? – Она потянулась к нему, выражение ее личика было серьезным.
В горле у него встал комок, поэтому Винченцо мог только кивнуть.
– Скажи, что ты обещаешь! Тогда я смогу поверить…
– Я обещаю, – прохрипел Винченцо.
И как она сможет верить ему после того, как ее отец, когда был жив, так сильно подвел дочку?
– Мой прежний папа, тот, который сейчас в раю, никогда не обещал остаться. Ему нравилось уходить.
Боже милосердный! Винченцо и не думал, что слова маленькой девочки могут причинять такую боль.
Он знал: Пину жил по принципу "развлекаться – так развлекаться!", но никогда не думал, что брат будет настолько безразличен к своим детям.
– Могу я получить и маму? – тихо спросила Франка, словно предполагая – она не может просить ничего большего.
– Si.
Это была клятва. Клятва, которую он намеревался сдержать.
Его взгляд переместился на Одри, и он заметил, как ее глаза влажно поблескивают. В ее взгляде читалось одобрение, губы изогнулись в чарующей улыбке.
– Ну, мистер Томази, должна признаться, я этого не ожидала. Возможно, я неправильно о вас судила. – Миссис Перси перевела взгляд с Одри на Винченцо. – Если в ваши планы входит то, о чем я думаю, то признаюсь: не думала, что у вас столько здравого смысла.
Остаток дня Винченцо провел, постигая, как вести себя с четырехлетним ребенком и младенцем. Он являлся опекуном детей уже шесть месяцев, но впервые за это время ему удалось добиться улыбки от Анджело и общаться с Франкой на равных.
И все это благодаря Одри.
У нее не было своих детей, но женщина, которая так напоминала ему голливудскую легенду и даже носила ее имя, казалось, инстинктивно знала, как общаться с малышами. Не говоря уже о несговорчивой няне, которая впервые за это время снизошла до того, чтобы предложить Винченцо принять участие в играх детей. Одри даже поменяла подгузник Анджело. Винченцо не смог бы этого сделать…
Он получил ни с чем не сравнимое удовольствие, общаясь с детьми. Когда же подошло время Одри ехать обратно в город, он сообщил ей: она может остаться подольше, а обратно ее доставит вертолет.
Одри спокойно взглянула на него:
– А что, если я не переношу полетов? Или жду поездки в машине, чтобы расслабиться?
Винченцо открыл было рот, но понял: возразить ему нечего.
– Ты предпочитаешь машину?
– Нет.
– Я не люблю, когда люди играют в игры, Одри, – сощурился Винченцо.
– И я не играю в них. Но мне не нравится, что в ближайшие два десятилетия со мной будут обращаться как с подчиненной.
– Ты намекаешь на то, что я выберу тебя?
– При условии, если ты выберешь меня, я предпочту другое обращение.
Ее честность была достойна уважения. Она могла дождаться, когда он выберет ее, а затем, когда контракты были бы подписаны и клятвы произнесены, начать приказывать.
– Я привык принимать окончательное решение, – заявил Винченцо.
– Убеждена – домашние мирятся с этим, потому что не хотят расставаться с тем образом жизни, который ты позволяешь им вести.
Он часто думал о том же, даже говорил об этом своим родителям, брату и его жене.
Винченцо кивнул, признавая правоту слов Одри:
– Я буду жить иначе.
– Ты говоришь, что должен все контролировать.
– А почему нет?..
Она рассмеялась:
– А ты высокомерный, знаешь об этом?
– Ну конечно. – Он никогда этого и не отрицал. – Постараюсь обсудить с тобой те вещи, которые касаются тебя.
С его стороны это была величайшая уступка, и Винченцо надеялся – Одри это осознает.
Судя по ее лицу, она не поняла, однако произнесла:
– Спасибо.
– Тебе придется напоминать мне, если я увлекусь и забуду.
– Не волнуйся, напомню, – кивнула Одри.
– Как ты думаешь, Девон захочет жить на Манхэттене в течение недели? – спросила Одри, о чем, кстати, не раз уже думал сам Винченцо.
– Думаю, да. Девон с поваром обычно оставались со мной, но, когда дети стали жить здесь, я поставил его во главе дома.
Он верил пожилому мужчине так, как не верил никому. Винченцо не был человеком, у которого куча друзей, а членам его семьи мог доверять только сумасшедший.
– Это замечательная новость, – просияла Одри. – Благодаря ему ежедневные поездки между домами будут проходить намного проще.
В этот момент в гостиную вошел Девон.
– Миссис Перси просила передать: дети готовы лечь спать.
– Понятно, – ответил Винченцо.
– Мне кажется, она желает, чтобы вы приняли в этом участие. Я убежден, мисс Франка ждет, когда вы пожелаете ей спокойной ночи.
– Да, конечно, мы сейчас придем. – Винченцо встал.
Одри продолжала сидеть, закусив губу.
– Ты идешь? – Он повернул к ней голову.
– Думаешь, это мудрое решение? Дети могут привыкнуть ко мне.
Винченцо это не понравилось, но он был вынужден согласиться с Одри:
– Золотые слова.
Почему на милом личике Одри показалось разочарование? Конечно же она не ожидала – вот он прямо сейчас объявит: "Я остановил свой выбор на тебе". Это просто невозможно! Но так как Винченцо не мог понять выражения ее лица, он предпочел проигнорировать ситуацию.
– Мистер Энцо? – спросил Девон, прежде чем покинуть комнату.
Мажордом отказывался называть его по имени, и Винченцо не хотел, чтобы мужчина, который знает его с детства, называл его "мистер Томази". "Мистер Энцо" стало компромиссом.
– Si?
– Миссис Перси сказала мне: дети также собираются жить в городе?
– Si.
– Мне кажется, вашу квартиру стоит подготовить к тому, чтобы в ней жили дети, – заметил Девон.
– Дети не будут разочарованы. – Винченцо сказал Франке, что заберет их в понедельник, и он сдержит свое слово! Скорее всего, он заберет их даже завтра, чтобы они привыкли к новому месту. – Мы справимся!
Одри недоверчиво рассмеялась:
– Ты это серьезно? Если бы тебе нужно было подготовиться к международной встрече и быстро разместить гостей, что бы ты сделал?
– Нашел бы другое здание. Я никуда не переезжаю. – Его квартира была не только домом, но также самым безопасным местом для жизни.
– А если бы не удалось найти другое здание?
– Я бы позаботился о том, чтобы были сделаны необходимые изменения.
– Ну конечно, Энцо! Ты ведь миллиардер. Ты можешь позволить себе подготовить квартиру к завтрашнему дню.
– Кто сказал, что я завтра уезжаю? Обычно я возвращаюсь в город в понедельник. Ты не можешь предсказывать мое поведение. Ты едва меня знаешь.
– Боже, Энцо! Некоторые вещи просто требуют здравого смысла.
– Как наем команды, чтобы подготовить мою квартиру?
– Да.
Девон прочистил горло.
– Мне кажется, несколько предметов мебели стоит убрать.
Подумав о превалирующем в его доме стекле и хроме, Винченцо согласился.
– Я отдам распоряжение убрать всю мебель, которая может оказаться опасной для четырехлетнего ребенка и ползающего младенца.
Девон одобрительно кивнул, а Одри улыбнулась.
Винченцо нетерпеливо вздохнул.
– Всё? Все довольны? Кажется, миссис Перси меня ждет.
Ни его мажордом, ни Одри ничего не сказали, но Винченцо покидал гостиную с неприятным чувством – последнее слово осталось не за ним.
Глава 8
– Почему ты отставала сегодня, сестренка? – спросил Тоби, принимаясь за свой завтрак. Одри пожала плечами:
– Я пропустила тренировку в середине недели.
Они, как обычно, отправились на пробежку и остановились в своей любимой закусочной позавтракать – яйца, бекон и блинчики. Ее брат также добавил тост с джемом и маслом.
Как и всегда, половину своих блинчиков она не съела.
– Мне кажется, это твое новое расписание работы тебя убьет, – усмехнулся Тоби и подмигнул. Выглядел он при этом самодовольным всезнайкой. – А то, что ты каждый вечер ходишь на свидания, не помогает?
Если бы он только знал…
– Вчера я была дома до того, как ты вернулся, – запротестовала Одри.
– Ну да, я ведь не домосед, как ты! Ты сидишь дома с тех пор, как задница Чад разорвал помолвку.
Одри состроила гримасу. К счастью, при упоминании о Чаде боль все реже и реже напоминала о себе. Предательство Чада потрясло Одри сильнее, чем она была готова признаться самой себе, а уж тем более обсуждать это с другими. Тем более не со своим братом. Он и так довольно настрадался, зная, что из-за него жизнь Одри изменилась.
Тоби выпил апельсиновый сок и поставил пустой бокал на стол.
– Жалко, что твой график работы изменился именно тогда, когда ты встретила своего героя, – заявил Тоби.
– Героя? – Винченцо, конечно, потрясающий, но можно ли было назвать его героем?
– Ну да, – пожал плечами Тоби. – Он, должно быть, оратор, раз сумел убедить тебя пойти с ним не только на одно, а на целых три свидания.
Одри рассмеялась:
– Ты совершенно прав.
Прошлая неделя превратилась для Одри в размытое пятно. По требованию Винченцо она работала с семи до трех часов, а оставшееся время проводила с Франкой и Анджело. Некоторые вечера она проводила с Винченцо, иногда в компании детей, иногда нет.
Одри не чувствовала вины перед Тоби, говоря ему, что идет на свидания. Винченцо проявил себя настоящим джентльменом, обращаясь с ней как с женщиной, с которой хотел проводить время, а не как со своей сотрудницей. В общем, Одри была занята под завязку, а бессонные ночи отнюдь не способствовали ее отдыху, но девушка ничего не могла поделать.
Они целовались еще несколько раз, и в каждом случае поцелуи были как откровение, заставляя ее мечтать о том времени, когда они сблизятся настолько, чтобы заняться любовью.
– Ладно, продолжай встречаться, тебе это только пойдет на пользу, – милостиво сказал Тоби.
– Как скажешь, – произнесла Одри, а сама еще раз подумала: "Если бы ты только знал!"
Она объяснила Тоби смену своего рабочего графика. Но посвящать его в детали плана Винченцо Одри не собиралась, и дело было не только в подписанных ею бумагах. Если она станет женой Винченцо и матерью его детей, то ее брат никогда не узнает, что именно скрывалось за ее поступком.
– Итак, когда я с ним познакомлюсь? – спросил Тоби, когда они закончили завтрак.
Может быть, никогда. Но Одри не могла этого сказать.
– Мы еще не дошли до такой стадии…
Она опять не солгала, но в этот раз это была полуправда.
Тоби, казалось, совсем не был впечатлен ее ответом.
– На какой стадии вы должны быть, чтобы твой брат познакомился с этим парнем и решил, заслуживает ли он тебя?
– Я люблю тебя, Тоби, больше всего на свете, но мне двадцать семь лет. И я вправе сама решать, с кем мне встречаться.
Ее брат фыркнул:
– Может быть, я еще и подросток, но я встречался с парнями чаще, чем ты.
– Ах ты, мой герой, – ласково произнесла Одри.
Тоби сжал руки, демонстрируя внушительные бицепсы.
– Да, я такой, – без ложной скромности заявил он. – Да, кстати, ты будешь сегодня на игре?
– Конечно. – Она ни за что ее не пропустит! Даже ради Винченцо и детей. – Это ведь твоя последняя игра.
– Может, и нет. Я ведь смогу играть в колледже, если поступлю туда, конечно.
– Я даже не знала, что у них есть футбольная команда.
– Конечно, есть. "Инженер". Название подходит, правда?
– Да, – признала Одри и посерьезнела. – Но я не уверена… Что, если учеба будет отнимать у тебя все время?
– Что касается колледжа, Одри…
– Нет, Тоби. – Одри подняла руку. – Даже не смей об этом думать! Ты получил частичную стипендию. Ты должен верить – все остальное как-нибудь образуется.
– Тяжело в это поверить, – заметил Тоби. – Я могу устроиться на работу. Вот только не знаю, хватит ли денег…
– Я не хочу, чтобы ты работал.
– У нас нет другого выбора.
– Кто знает?
– Я подал заявление на получение стипендии из независимых фондов, но шансов получить ее ничтожно мало, ты понимаешь?
Одри кивнула, не в силах произнести ни слова, так как в ее горле встал комок.
– Я говорила тебе, как сильно тобой горжусь?
– Миллион раз, – кивнул Тоби. – Ладно, ты приведешь его на игру?
Одри постаралась совладать со своим ужасом, представив Винченцо Томази на футбольном матче.
– Это не входит в мои планы, – честно призналась она.
– Да, конечно, было бы лучше, если бы последняя игра была домашней, но что поделаешь?
– Будет полно людей, которые тебя поддержат. Все-таки игра состоится недалеко от города. – Всего в сорока пяти минутах езды от города.
– Может, тогда тебе все-таки стоит позвонить своему парню и пригласить его?
Одри решила, что Винченцо уже в особняке с детьми, и не стала ему звонить. Впрочем, она не стала бы звонить ему в любом случае. Нет, не может она пригласить его на игру своего брата, не в таких они еще отношениях.
Она пробиралась к местам фанатов, когда вдруг услышала пронзительный голос:
– Одри!
Не в состоянии поверить своим ушам, она повернулась.
– Франка? – произнесла Одри и недоверчиво покачала головой – ей наверняка показалось.
Она даже закрыла глаза на несколько секунд, но, когда открыла их, видение не исчезло.
Франка, стоявшая в розовой парке и ботинках, держала за руку Винченцо. Она выглядела как миниатюрный снежный зайчик. Одри не могла не улыбнуться девочке.
На личике Франки отразилось такое же самодовольство, как и на лице ее дяди.
– Что вы здесь делаете? Где Анджело?
– Мы пришли, чтобы посмотреть с тобой игру, – хищно улыбнулся Винченцо. Он выглядел потрясающе в черных джинсах и кашемировом свитере, поверх которого была надета кожаная куртка на овечьем меху. Шапки и перчаток на нем не было.
– Анджи и Перси дома, – сказала Франка. – Он слишком маленький, чтобы выходить в такой холод. – Маленькая девочка была явно счастлива – ее причислили к клану взрослых, она может смотреть футбол!
– Надо же, я вас не ожидала, – честно призналась Одри.