Нас ужасно забавляли истории про его глупых клиентов, но, взглянув на Сета, я поняла, что он далеко не в восторге от наших разговоров. У меня внутри все сжалось, и на миг я увидела нас его глазами. Ему совсем не казалось смешным, что Данте воспользовался тем, что подростки были под кайфом, развел их на деньги, да еще и от души поиздевался над ними. Когда мы с Данте только познакомились, его шарлатанство привело меня в ужас. С каких это пор я стала одобрять его действия? Давно ли мне это нравится?
Внезапно стало ужасно стыдно, я не хотела, чтобы Сет плохо думал обо мне. Потом я разозлилась: почему меня вообще должно волновать, что обо мне думают люди? Он надо мной больше не властен. Какая разница, что он там думает? Возникшая между нами близость растаяла без следа, и ко мне вернулась привычная холодность. Я прижалась к Данте.
- Ну, вам, наверное, пора, - отчеканила я.
- Да. Увидимся, - неловко попрощался Сет.
- Спасибо за книгу.
Он молча кивнул в ответ и отвернулся, чтобы посадить Кейлу в детское кресло на заднем сиденье. Я помахала девочке на прощание, но на ее лице был написан ужас. Я знала, что я тут ни при чем, это Данте так напугал ее, но мне все равно было неприятно. Данте собирался домой и приехал только затем, чтобы забрать меня. Я очень устала и окончательно запуталась в своих чувствах, поэтому не имела ничего против. Мы вернулись на вечеринку, я отдала официанту пустой бокал и сказала Дагу, что собираюсь домой. Как и Сет, Даг тоже не обрадовался, увидев Данте, но ограничился парой добродушных шуток.
По дороге домой я смотрела в окно и с отсутствующим видом гладила обложку книги.
- Вы, похоже, приятно провели время, - заметил Данте.
- В смысле?
- Ты и Мортенсен. Мне показалось, я вам помешал.
- Нет, что ты. Просто я так разволновалась из-за этой книжки. Ты же знаешь, как я обожаю его книги.
Данте затормозил на светофоре и глянул на обложку.
- Сигнальный экземпляр? На этом можно неплохо заработать на eBay.
- Данте!
- Шучу, суккуб! Но в каждой шутке есть доля шутки. Если бы ты проявила немного коварства и заполучила побольше книг, то смогла бы сделать на них отличный бизнес.
- У меня все в порядке с деньгами. А вот с коварством - не очень. Между нами все кончено. Он счастлив с Мэдди.
- Ну и что? Думаешь, он тебя больше не хочет? Думаешь, он не переспал бы с тобой, будь у него такая возможность?
- Почему ты всегда так плохо думаешь о людях?
- Потому что, как правило, они этого заслуживают. Хватит уже смотреть на мир через розовые очки. Он может хотеть тебя сколько угодно. Мне все равно. При условии, что ты не собираешься вернуться к нему.
- Ну вот, ты опять говоришь так, будто и правда ревнуешь меня. - Я пыталась поддразнить его, чтобы он не понял, что попал в точку. - Я думала, тебе все равно, с кем я сплю.
- Мне и правда все равно. При условии, что я нравлюсь тебе больше, чем все остальные.
Я лишь рассмеялась в ответ, давая понять, что это глупость. Остаток пути мы проехали молча. Сама не замечая, я все крепче прижимала к себе книгу.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Той ночью мы занялись любовью, после чего Данте немедленно заснул, а вот мне не спалось. Устав вертеться в кровати, я повернулась к Данте спиной, и мой взгляд упал на обложку книги Сета. Мне показалось, будто мы с книгой играем в гляделки - кто первый не выдержит и отведет взгляд? Это был не просто подарок, а предложение заключить мир. Но я боялась этой книги, боялась того, что почувствую, когда открою ее.
Через десять минут я сдалась. Подвинулась к краю кровати, зажгла крошечную лампу для чтения, сделала глубокий вдох и открыла "Ночь всех дураков".
На титульном листе я прочитала: "Посвящается моей племяннице Бренди, которая мечтает о великих свершениях, даже не подозревая, насколько великими они окажутся". Стыдно признаться, но на долю секунды я подумала, не посвятил ли Сет эту книгу мне. Он закончил ее, как раз когда мы начали встречаться, а после нашего расставания все еще правил текст. Конечно, очень самонадеянно с моей стороны ожидать, что время, проведенное со мной, могло как-то повлиять на его книгу.
Однако, перевернув страницу, я застыла в удивлении. Перед началом первой главы Сет всегда давал эпиграф: какое-нибудь изречение или стихотворение, которое определяло суть всей книги. На этот раз он выбрал строчки из песни Кейт Буш "Running Up That Hill":
And if I only could,
I'd make a deal with God
And I'd get Him to swap our places.
Я пару раз перечитала текст, пытаясь понять, есть ли в нем какой-то скрытый смысл или мне просто хочется так думать. Когда-то давно я слышала эту песню: типичный синти-поп 1980-х годов, но именно этих строчек не помнила. С трудом оторвавшись от эпиграфа, я сделала первый шаг навстречу миру, ожидавшему меня на страницах книги.
Когда мы с Сетом были еще не знакомы, я всегда пыталась сдерживать себя, читая его романы. Я читала всего по пять страниц в день, потому что хотела растянуть удовольствие от первого прочтения. Если что-то очень сильно нравится, появляется огромный соблазн окунуться в это с головой, и тогда не успеваешь опомниться, как все заканчивается, сгорает дотла. Как будто проглатываешь кусок, не прожевав и не насладившись вкусом. За свою длинную жизнь мне часто приходилось сталкиваться с этим, поэтому я установила себе жесткие рамки, чтобы наслаждение длилось дольше. Однако стоило мне начать читать эту книгу, и я уже не могла остановиться, какие к черту пять страниц! Она была восхитительна.
Сет написал несколько не связанных между собой романов, но известность пришла к нему именно благодаря серии романов о Кейди и О'Нейле. На первый взгляд это обычные детективы, но поразительная лиричность этих текстов сразу же выделила их из океана массовой литературы подобного толка. Конечно же, в этих книгах есть захватывающий, непредсказуемый сюжет, но прекраснее всего сами герои - живые, действующие по зову своего сердца. Наблюдать за развитием их характеров было потрясающе, а порой - больно. Сет так мастерски описывал их переживания и чувства, что я невольно узнавала в них себя, они жили в моем сердце. Не знаю, почему так вышло: то ли дело в его таланте, то ли в нем самом.
Я поняла, что плачу, только когда Данте проснулся и спросил:
- Суккуб, ты что, плачешь?
- Это все из-за книжки, - сквозь слезы ответила я.
Я только что прочитала отрывок, в котором Кейди и О'Нейл ведут глубокомысленную беседу о смысле жизни, и О'Нейл говорит, что люди ищут одновременно и проклятия, и прощения, потому что иначе они не чувствуют, что живут по-настоящему. Я плакала, потому что знала, что это правда, а еще потому, что Сет всегда понимал это.
- В этом мире и так есть над чем порыдать, - сказал Данте, зевая. - Не уверен, что какая-то книга стоит твоих слез.
Часы показывали уже четыре утра, глаза совсем покраснели от слез и недосыпа. Я отложила наполовину прочитанную книгу и выключила свет. Данте подвинулся поближе и обнял меня, положив голову мне на плечо, его дыхание стало ровным и глубоким, вскоре и мне тоже удалось заснуть.
Звонок телефона разбудил меня до неприличия рано. Я удивилась, обнаружив, что Данте уже ушел, но вспомнила, что он-то поспал не три часа, как я, и решила, что не так уж это и странно.
- Алло?
Мне стоило неимоверных усилий найти телефон, поэтому я не посмотрела, кто звонит. Незнакомый голос в трубке произнес:
- Джорджина? Это Блейк.
- Блейк?
Не знаю я никакого Блейка.
- Ты что, совсем о нас забыла?
Я заметила странный акцент, и мой полусонный мозг наконец-то заработал:
- О, прости, пожалуйста! Ну конечно, Блейк, из Армии.
Если бы все было в порядке, он не стал бы мне звонить. Я села в кровати.
- Что-то случилось?
- Сегодня они собираются что-то устроить. Я не должен никому рассказывать, но меня это беспокоит. Мне мало известно об их планах, кроме того что они, похоже, грандиозные.
Я уже встала и на ходу меняла обличье, создавая себе новую одежду и прическу.
- Что еще тебе известно? Время, место?
- Нет, Эван ведет себя очень скрытно. Он говорит, что Ангел хочет соблюдения максимальной секретности, поэтому мы узнаем подробности только в самый последний момент.
- Черт.
Похоже, Ангел не хочет, чтобы я узнала о ее планах. Я, конечно, польщена, но это напрягает.
- Ну ладно, слушай сюда. Я еще в Сиэтле, но выезжаю прямо сейчас. Буду через два часа.
- Это невозможно, - не поверил он своим ушам.
- Если поеду быстро, но сумею не превысить скорость, то успею.
В центре было полно пробок, но я объехала их с северной стороны, где дороги посвободнее. Утренний час пик, всем надо в Сиэтл. Выехав на шоссе, я набрала Седрика. Я знала, что он не обрадуется такому ничтожному количеству информации, но, вспомнив, как он разозлился на меня в прошлый раз, я решила хотя бы попытаться не влипнуть еще сильнее. Трубку сняла Кристин.
- Он завтракает, - сообщила она. - Завтрак - это святое. Он не любит, когда его беспокоят.
В ее голосе звучала такая неподдельная забота, что я сразу же представила, как она, суетясь, накрывает на стол.
- Что ж, мне все-таки придется его побеспокоить, даже если ему это и не понравится.
Я пересказала разговор с Блейком. Ее реакция не сильно отличалась от моей:
- И это что, все?
- Эта их Ангел теперь работает в строгой секретности, - с обидой сказала я. - Я сообщу, если еще что-нибудь узнаю. Я просто решила, что надо сказать Седрику. Она вздохнула:
- Ты права. Спасибо. Он будет вне себя. У него совсем аппетит пропадет.
Как я и пообещала Блейку, мне удалось домчать до Ванкувера за два часа, чудом избежав столкновений с дорожной полицией. Миновав границу, я остановилась, чтобы попить кофе и позвонить Блейку. Я нашла "Старбакс" и с наслаждением нанесла удар по монополии "Тим Хортонс". Ну, почти нанесла. Как только мне отдали мой кофе, я поняла, что не хочу пить кофе без ничего. Поэтому я перешла улицу, зашла в "Тим Хортонс" и купила себе пончик.
Блейк не отвечал, я набрала Эвана - в трубке раздались длинные гудки. Все больше раздражаясь, я приехала к нему домой и изо всей силы заколотила в дверь. Я уже почти решилась пробраться к нему в дом через окно с черного хода, и тут у меня зазвонил телефон - по иронии судьбы это оказался Эван собственной персоной.
- Джорджина! - возбужденно закричал он в трубку. - Где ты? Ты нужна нам!
- А вы сами-то где? - закричала я в ответ.
- На смотровой площадке, - ответил он.
- На какой еще смотровой площадке?
- Спейс-Нидл. Ты же тут рядом живешь, да? Я чуть не выронила телефон.
- Вы что, в Сиэтле?!
- Да!
Я без труда представила его горящие фанатизмом глаза.
- Круто, да? Ангел хочет, чтобы мы расширили зону влияния. Так что мы все здесь, скоро мы одновременно развернем баннеры, и вообще у нас в запасе много сюрпризов…
- Эван, - взмолилась я на бегу, кинувшись к машине. - Не делайте этого. У вас будут очень большие неприятности, ты даже не представляешь.
- Так в этом и смысл! - захихикал он. - Через сколько ты сможешь приехать?
Как только я сообщила ему, что не в городе, он потерял ко мне всякий интерес и все мои увещевания окончательно лишились смысла. Мы попрощались, я набрала Седрика, ожидая, что трубку возьмет Кристин. Но вместо этого я попала в его голосовую почту - как меня это бесит!
- Седрик, это Джорджина. Операция Армии пройдет не здесь - сейчас они находятся в Сиэтле. Надеюсь, теперь ты веришь, что я не имею отношения к их идиотским планам! Когда Джером узнает, задницу надерут мне, а поскольку мне вообще в последнее время везет, он наверняка решит, что мы с тобой заодно.
Да, ситуация совершенно безвыходная. Как бы я ни поступила, мне грозили серьезные проблемы, но я должна хотя бы попытаться свести их к минимуму. Джером никогда не отвечал на звонки по мобильному, у него даже не было голосовой почты. Единственный человек, который знал, как связаться с ним, - Хью, но и тот долго не брал трубку.
- Твою мать! - закричала я. - Вы что, все сговорились не подходить к телефону?
Я быстро обрисовала ему ситуацию и попросила сообщить Джерому или кому-нибудь из демонесс о планах секты, иначе Джером, как и Седрик, рисковал вызвать неудовольствие начальства.
Выбора не было, поэтому я снова села в машину и без особой радости поехала обратно в Сиэтл. К счастью, час пик закончился, дороги опустели, и я без проблем выехала на шоссе 1–5. Из колонок на полную громкость орал "Pretty Hate Machine", как ни странно, сейчас эта музыка даже немного успокаивала. Я впала в полутрансовое состояние, знакомое водителям: какая-то часть сознания наблюдала за дорогой, а другая напряженно гадала, успел ли Хью вовремя предупредить демонов Сиэтла о планах Армии.
Не прошло и получаса, как я проехала Эверетт, и тут началось это.
Меня словно током ударило, мир закрутился перед глазами, все поплыло, накатила волна жара. Ладони скользили по рулю, я чуть было не выехала на встречку. Собравшись с силами, я включила аварийку и затормозила у обочины, хорошо еще, никого не сбила. К горлу подкатывала тошнота, я кое-как припарковалась, опустила голову на руль, надеясь, что меня все-таки отпустит. В ушах шумело, меня всю трясло.
Какого черта? Я же не болею. Никогда. Единственное, что могло хоть как-то повлиять на мое самочувствие, - злоупотребление алкоголем или другими веществами. Пару раз у меня было пищевое отравление, но оно быстро проходило, да и вообще вряд ли от одного пончика стало бы так плохо.
Я попыталась приподнять голову, но картинка перед глазами продолжала раскачиваться. Зажмурившись, я снова опустила голову на руль и подышала глубоко, надеясь, что меня не стошнит. Что бы со мной ни происходило, рано или поздно это пройдет. Должно пройти.
Вскоре мне и правда стало немного лучше. Я не знаю, сколько прошло времени, может, минут пятнадцать, но головокружение отпустило, и мне удалось сесть прямо. Меня продолжало тошнить, но уже не так сильно. Я решила рискнуть и вырулила на шоссе. Мне не терпелось доехать до Сиэтла и узнать, что же со мной такое.
Я въехала в город, умудрившись не создать аварийных ситуаций на дороге. Добравшись до дома, я с трудом поднялась по лестнице, забыв забрать из машины чемодан. Войдя в квартиру, прямиком направилась в спальню и рухнула на кровать. Ко мне залезла Обри и с любопытством обнюхала лицо. Я стала гладить ее, движения становились все медленнее, в конце концов я уже больше не смогла поднять руку и заснула.
Через два часа меня разбудил стук в дверь. Я встала с кровати, к своей радости отметив, что желудок успокоился. Голова больше не кружилась. Может, это все-таки пончик виноват? Хотя верилось с трудом. Где-то глубоко у меня было странное ощущение, всего лишь тень подозрения - что-то не так. Решив подумать об этом позже, я поплелась в гостиную и открыла дверь, даже не посмотрев в глазок, и увидела Коди и Питера. Оба совершенно по-идиотски улыбались.
- А вы что тут забыли? - спросила я, пропуская их в квартиру. - Я сплю. Точнее, спала.
- Ага, видно, что спала. По прическе, - пошутил Питер, растянувшись на моем диване. - А чего это ты спишь? Среди белого дня?
Я все еще с трудом держалась на ногах. Посмотрела на часы, обнаружила, что было около трех часов дня.
- Да, я знаю. Я себя плохо чувствую. Это так странно. У меня вдруг все поплыло перед глазами и голова закружилась.
Продолжая глупо улыбаться, Коди присел на диван рядом с Питером.
- А сейчас ты как себя чувствуешь? Я пожала плечами и села в кресло.
- Да вроде ничего. Немного устала, но уже гораздо лучше.
Однако это не отменяло ощущения, что что-то не так.
- Как можно сидеть дома в такую прекрасную погоду! - ни с того ни с сего начал Питер.
- Посмотри, какое солнышко, - подхватил Коди. - Вот и лето пришло.
Я послушно посмотрела в окно. Вся комната была залита солнечным светом - вот Обри повезло. Степа дома напротив тоже была ярко освещена. Голубое небо. Ну и что?
- Весна еще только начинается. Это чистая случайность, может быть, завтра опять будет холодно.
Питер покачал головой:
- Да, тяжело с тобой спросонок.
Оба вампира, похоже, были очень собой довольны, а я никак не могла понять, чему они так радуются.
- Может, пройдемся? - хитро спросил Коди, перемигнувшись с Питером. - Мы тут собрались прогуляться. Вдруг тебя это взбодрит?
- Ага, ничто так не придает бодрости, как солнечный весенний денек.
Улыбка Питера стала еще шире. Я откинулась в кресле.
- Ну ладно, вы выиграли. В чем прикол? Сдаюсь, я не понимаю.
- Никаких приколов, - возмутился Питер. - Просто мы считаем, что сегодня отличный денек.
- Прекрасный солнечный денек, - подтвердил Коди.
- Эй, прекратите! Все понятно. Прекрасный денек. Светит солнце, поют птицы…
И тут до меня дошло.
Я посмотрела на улыбающихся вампиров. Потом на яркое солнце за окном. Потом опять на вампиров. И нервно сглотнула.
- Что? - прошептала я. - Ребята, вы что, разгуливаете на солнце, среди белого дня?!
Они не могли больше сдерживаться и заразительно расхохотались.
Вот теперь я окончательно проснулась.
- Эй, я серьезно! Что случилось? Вам же нельзя находиться на солнце, к тому же… стоп! Ребята, я же не почувствовала, что вы пришли. Я и сейчас не чувствую ваших аур.
- Точно, - подтвердил Коди. - С ума можно сойти, правда?
- Нет! То есть да! Но ведь этого… этого просто не может быть! - продолжала сопротивляться я.
Я не понимала, что в этом смешного. Произошло что-то ужасное. По сравнению с этим разборки с Армией показались мне сущей ерундой. Легкое беспокойство превратилось в комок страха, сердце тяжело ухало в груди, меня пробирал озноб.
- Как это возможно? Вы же должны были сразу сгореть дотла при первом прикосновении солнца!
- Да мы и сами не понимаем, - ответил Питер. - Спали себе спокойно в своих гробах, а потом вдруг проснулись. Приподняли крышки, и вот тебе на: увидели солнечный свет. Но это еще не все. Мне не хочется пить кровь. Вообще не хочется. Ни капельки.
- И тогда вы, парни, решили пойти прошвырнуться и насладиться моментом? И ничего не сказали Джерому? Вам не пришло в голову, что ваше бессмертие оказалось под угрозой?
Питер посмотрел на меня с плохо скрываемым злорадством.
- Не только наше, Джорджина. Они выжидающе смотрели на меня.
- И не надо на меня так смотреть. У меня никогда не было проблем с прогулками на солнце, - сообщила им я.
- Твоя аура тоже исчезла, - произнес Коди. - Мы тебя не чувствуем.
Несколько секунд я тупо смотрела на них, пытаясь осознать услышанное. Когда я поняла, что они хотят сказать, мне стало совсем нехорошо. Но это просто невозможно. Немыслимо.
- Это неправда, - сказала я.
Медленно и осторожно я принялась ощупывать свое лицо. Ничего не изменилось. Моя фигура не изменилась. Рост тоже. Я оставалась собой.
Я с облегчением констатировала: