Что и говорить, бой без искорки магии тяжелый труд.
Но были предметы куда более сложные, можно сказать, пугающими.
С первого взгляда на Заколара я подозревала, что он маньяк. Спустя неделю после наших занятий я в этом не сомневалась. На первом занятии нам резали руки и заставляли смотреть, как течет кровь. При этом морщиться, отводить взгляд в сторону, а уж тем паче падать в обмороки строго воспрещалось. Затем с ладони лезвие перемещалось выше, вскрывая вены. После получения раны мы должны были самостоятельно ускорять процессы регенерации. Тоже не морщась.
Для Чеаррэ процесс регенерации болезненнее, чем процесс получения ран.
На меня это правило не распространялось. Я переживала только "процесс нарушение кожных покровов", поскольку "процессы ускоренной регенерации", по вполне понятным причинам, у меня начисто отсутствовали.
Что касается парней, так им положено быть героями. Но видя слезы на глазах Сиэллы, наблюдая, как кусает губы Астрэль, я была готова спалить к Слепому Ткачу этого учителя из Бездны. Но однажды, после очередного занятия я заметила, как Закалар горстями пьет успокоительные, запивая его спиртным. И всерьез усомнилась в том, что наши занятия доставляют ему удовольствие.
– Зачем вы заставляете нас это делать? – спросила я его однажды.
– Чтобы у вас было больше шансов выжить, – прозвучало в ответ.
Он был странной, неприятной личностью, этот наш новый учитель.
В библиотеке удалось нарыть не мало увлекательной информации о прошлом предполагаемого патрона. Оно у него было ого-го какое увлекательное. Роман-эпопею писать можно.
Судя по биографии, Заколар был воплощенная ходячая проблема. Что говорится, заноза в седалище. Я с удивлением узнала, что Заколар, оказывается, младший брат Теи Чеаррэ, правда, брат сводным. У них был общий отец. И разница в возрасте около ста пятидесяти лет.
До получения Свитка Зрелости, Заколара выперли из трех университетов. Из первого исключили за магический поединок со смертельным исходом. Из второго перевели за шашни с преподавателем, причем мужского пола. Закончить третий ему не довелось из-за нежной привязанности к спиртным напиткам и прочим увеселительным веществам.
Но, несмотря на всё это, в дальнейшем карьера его пошла в гору. Была работа в Департаменте. Сначала в отделе Розыска, потом в Магическом Сыске. Позже Закалар занял пост магического консультанта в действующей боевой армии в демон его кто теперь вспомнит, какой военной компании. Ещё его перевели (читай, сослали) на границы Эдонии и Фиара, в составе очередной дипломатической миссии.
Там он и числился по сей день.
Личная жизнь у парня тоже не простаивала. Только официально он женился три раза. А уж считать любовников и любовниц дело было увлекательное, но требовало не дюжей памяти.
Я как раз занималась этим, пытаясь разобраться в хитроумном переплетении порочных связей Закалара, когда снизу стремянки меня окликнул голос:
– Я польщен, что так удалось заинтересовать вас своей персоной, маэра.
Я опасливо покосилась на ботинок, блестевший на первой ступени стремянки:
– Вы, надеюсь, не собираетесь подниматься?
– Зачем? Лучше попрошу вас спуститься вниз. У меня есть книга позанимательнее.
В ответ я насмешливо фыркнула?
– Правда?
– Я редко лгу.
– Но всё же лжёте. И судя по вашим лекциям, без угрызений совести?
– Осторожнее со слова. Вот, возьмите.
Он протянул мне толстый том, затянутый алым бархатом. По центру книги был выгравирован цветок с тремя лепестками – символическое изображение короны и лилии.
– Что это?
– Прочтёшь – узнаешь.
– Я должна это прочесть?
Заколар кивнул:
– Да. Так будет проще. Когда придёт время.
Глава 16
ОТКРОВЕНИЯ
"Когда придет время".
Возможно, кто – то и счел бы брошенную вскользь фразу злобной шуткой, но я склонялась к мысли, что Заколар говорил вполне серьёзно. И в свой черед решила отнестись к ситуации повнимательнее.
Поднявшись в комнату, предварительно набрав с собой всяких вкусностей (по преимуществу сахарно-мучного происхождения), затеплив огонь в камине я, забравшись под одеяло, раскрыла тяжелый талмуд.
Книга выглядела древней, толстой и зловещей.
Запихнув в рот первую конфетку я погрузилась в чтение.
Следует признаться, книга оказалась довольно сложной для восприятия. Мудрецы-разумники неохотно делятся своими премудростями.
"Любой мир имеет начало и рано или поздно будет иметь конец.
Смерть одного знаменует собой рождение другого.
Родится Человек. Умрет Человек. Родятся его дети, внуки и правнуки, чтобы умереть в свой черед.
Но продолжат существовать, не изменяясь, Добро и Зло.
Сотворятся миры и рассыплются. Старые боги окажутся забытыми. Мировое Древо покроется новыми побегами, а потом утратит их.
Но пребудут в мире Добро и Зло. Понятия сии не преходяще-неразрывны, вечно враждебны и в постоянном союзе. Не олицетворены, неразумны и слепы".
Я перевернула несколько страниц.
"Откуда возник Творец изначальный, никому не ведомо. Для продления существования он должен питаться. Пищей ему служат его творения, кои он бесконечно поглощает и воссоздает вновь. Процесс не напоминает поглощения еды в привычном понимании, ибо у Вышнего иная жажда. Удовлетворяя её, он не наносит вреда, только обогащает, давая возможность жить.
Тот, кого в положенный срок Творец принять откажется, из круга бытия изымается, сиречь распадается, уничтожается, и более никогда существовать не будет.
Творец поедает существа как злые, так и добрые. Но те сущности, что не способны к чувствованию и разумению, божественной пищей служить не могут.
Коль ты творишь Добро, будешь пребывать в Добре.
Коли сотворишь Зло, жить тебе среди Зла.
Коль греешь других, в тепле жить станешь.
Коль холодна душа твоя, мир вокруг ледяным обернется.
Коль призываешь неразумных злых духов, что носятся между мирами, они откликнутся на зов, рано или поздно, похитив твой разум.
Коли поставишь пищу мирскую выше пище духовной, – трепещи! – прямая дорога тебе туда, откуда возврата нет".
Устав читать мало занимательные, хотя, бесспорно, многоумные мысли, я пролистывая страницы, надкусила пирожное со сливочным кремом, украшенное маринованной вишней.
"Род человеческий слаб, подвержен влиянию. Его легко совратить и сложно наставить на истинный путь. Сознание человека скудно, мозг развит слабо".
Это, положим, я и без "умных" заметила. Путем, так сказать, естественного наблюдения.
"И в других Мирах был сотворен прекрасный род Огненных Сущностей. Тот, кто стоял над ними, повинен в людском несовершенстве. Он нарушил планы Творца. Человекам, не успевшим принять форму, Светоносный дал знания, которых те постичь не могли в силу того, что процесс их создания не был закончен. Светоносный, во искупленье вины, отныне пребывает в Бездне. Он обязан управлять демонами и укрощать их. И будет пребывать впредь, пока мир, населенный потомками Человеков, не придет к естественному концу.
Только тогда Светоносный будет избавлен от покаяния.
Поскольку Огненные знали о намерениях Главного, и не препятствовали их исполнению, проклятие распространилось на всех.
За содеянный поступок они обречены нести гибель мирам.
Трижды миры проходят трансформацию: землей, воздухом, водой – и выживают. Но когда приходит Огонь, наступает конец.
Древние Свитки со Дна Мертвого Моря гласят, что конец нашему миру принесет Хранительница Врат Инферно, которую жрецы знают под именем Литуэли.
Дата Конца Света не назначена.
Литуэль считают сестрой Светоносного, ибо сотворены они из единой световой волны.
И будет она многократно приходить в Мир Трёх Лун.
И тот раз, в который остановить её не удастся, станет роковым и последним".
Я, прекратив жевать пирожное, заглатывала строки.
"Её появление предскажут знамение. На небе одна за другой вспыхнут три звезды: алая, зеленая и золотая. Целый месяц будут идти дожди в месте, что находится на противоположной стороне…"
Весь этот бред я раздраженно пропустила.
Даже если пророчество обещает быть толковым и поначалу кажется вменяемым, найдутся умельцы, напустят "всепортящего" туману, сквозь который не продерешься.
"Один из родителей девы непременно будет сильным магом, другой – простым человеком.
Ищущий! Ищи второго, ибо первого тебе не сыскать.
В поисках поспешай. Время измеряй летами. По истечении четырнадцати лет того, к кому дева будет ближе, принесут в жертву Огню.
Вослед за родной кровью потечет чужая.
Так инициация окажется завершенной.
Человеческая плоть наполнится древней Силой, призванной уничтожить мир.
Сила же воплощенной Литуэли безгранична, ибо не людская она и не крови волшебных народов, а из иного мира.
Заклятия перед нею бессильны. Но помни: плоть демоницы – плоть человеческая, и, будучи пронзенной, умрет.
А со смертью плоти усмирится вечный дух.
Ищущий, помни! Чем больше дней пройдет со дня Посвящения, тем сильнее будет Хранительница Врат.
Начало концу положит соединение миров. Мёртвые среди живых станут множиться.
Великим заклинанием будут призваны из Бездны чудовища. И будут они многочисленны. И не будет границы их Силам, ибо не предусмотрены границы безмерному в мире мер.
И многие, что владеют Силой, Властью и Деньгами захотят умножения благ. То, к чему повлекут их внутренние демоны, будет желанием править Миром. Средством достижения желаний станет видеться им Литуэль. Но никто не сможет владеть Хранительной Бездны. Ибо нет Силы, кроме Силы Творца, способной подчинить демона.
Так разразится в Мире великая драка.
И станет Мировым противостояние.
И вспыхнет Негасимое Белое Пламя, кое породит Воплотившая Демоница, Хранительница Бездны, Литуэль.
И в нём сгорит то, что является сутью Миром Трех Лун.
Ищущий, успей предотвратить свершение. Спеши!
Будут волосы демона цвета темного древа, а в переливах их ты увидишь пламя.
Будут очи демона глубоки и темны.
Ликом – свет, станом – стебель, сердцем – огонь, душой – лед и сталь. Вот суть той, с кем предстоит иметь дело. Заслышав чарующий голос, не будешь иметь желания противиться. Но должен найти в себе Силу.
Все: боги и демоны, люди и маги, живое и неживое, собственное сердце твое, будут на стороне той, кого призван ты уничтожить. Но если рука твоя дрогнет, все останется. Но Мира Трех Лун не станет.
Коли дрогнешь, последнее, что увидишь: Бездна.
Ибо только в Огне способна жить Хранительница Бездны, родная сестра Светоносного – Литуэль.
Знак, что придаст тебе уверенности – три вытянутых лепестка пламени".
Я со смешенным чувством смотрела на изображенный в книге рисунок.
Двуликие! Что за бред?!
Но …я хорошо знала его.
Я знала этот знак. Преотлично. Родимое пятно на внутренней стороне бедра повторяло нарисованные очертания в точности: оторванное крыло бабочки или прорисованный нетвердой рукой силуэт горящего пламени. Ещё оно немного напоминало королевскую корону.
Совпадение?
Мать сожгли почти год назад, в середине последнего летнего месяца. Ровно год назад меня посвятили Огню. Это была самая настоящая инициация. Причем тёмного свойства. Оттого, что свершилась она людьми, в магии совершенно несведущими, ничего не менялось.
Согласно признакам, указанным в "Книге Изначальной" мой дар от рождения был светлым. Я помню, как над раскрытыми ладонями вспыхивали шары ослепительно-белого цвета, признак "Доброго Начала".
Оранжево-алыми мои сферы стали после инициации. А суть моей магии стала тёмной. Эта истина, вне зависимости от того, чего бы мне самой хотелось, и как я к этому отношусь.
Я принадлежу Тьме и Силам Зла. Это не фантазия и ни паранойя.
Сколько раз, выходя сухой из воды, я насмешливо говорила себе: "Тебя хранит тёмные Силы", интуитивно понимая, откуда берутся подарки.
Куда бы я не шла, Тьма на бесшумных лапах следовала за мной, побуждая убивать и получать от этого удовольствие.
Согласно традициям Чернокнижия, Черных Адептов проводили через Врата Смерти, полностью отдавая на откуп стихий, представителями которых они являлись. Зачастую, в девяноста пяти случаях из ста, адепты гибли.
Зато немногие выжившие обретали невиданную мощь и силу.
Тьма одарила меня красотой и обаянием. Тьма направила в сторону, на которой ждали удача и власть. Она позаботилась о том, чтобы человек, воплощавший её в людских глазах, принял решение связать со мной судьбу и сделал меня королевой.
Тьма ждала меня. Но я не любила Тьму!
Я никогда не просила её о помощи. Я не заручалась её поддержкой. Не грезила о славе и могуществе.
Я не Литуэль!
Мне мерещились длинные полупрозрачные языки, нащупывающие меня через время и пространство. Языки, ответственные за исполнение предписанного.
Мы с Тьмой чувствовали друг друга.
Опасались.
И жаждали схватки.
Я не Литуэль.
И я докажу это.
* * *
В городах жители, скорее всего, уже изнывали от жары, утопая в разлагающихся под палящими лучами солнца кучах мусора. Шум, гвалт, пьяные потасовки, раскаленный камень, готовое от малейшей искры вспыхнуть сухое дерево, рои жирных тяжелых мух – таким помнилось это время года по детским воспоминаниям. Таким лето приходило в Восточные Кварталы.
В Чеарэт оно являлось раем.
Хрустальный воздух, напоенный влагой в тени вековых деревьев, прохлада грота под стенами зачарованного особняка, чистота небес – всё радовало глаз.
Жара не могла меня заставить отказаться от утренних прогулок верхом. Хорошая скачка усмиряла клокочущую от избытка адреналина кровь.
Утомленная, я, отпустив лошадь пощипать газон, спряталась в одной из беседок, приготовившись наблюдать за тем, как покачивают кронами ровные, будто вымеренные по линейке, кипарисы. На душе после вчерашних волнений царила пустота.
– Как я понимаю, кузина, замечать меня ты отказываешься? И это после того, как я мчался, не разбирая дороги, не щадя лошадей, только чтобы поскорее тебя увидеть?
– Эллоиссент? – обернулась я, удивлённая его появлением. – Что ты здесь делаешь?
– Ты, похоже, мне совсем не рада? – с грустью глянул он на меня.
Подойдя, присел рядом.
Невольно поморщившись, я отвернулась. От него разило вином.
– Ты опять пил? Не слишком ли часто ты налегаешь на спиртное, кузен?
– Прости.
Эллоиссент попытался взять меня за руку, но я не позволила.
Какое-то время мы молча наблюдали за лошадкой, лениво щиплющей травку.
– Что у тебя произошло? – тихо спросил он.
– Ничего. Где ты был? – решила поменять тему я. – С кем? Какая она? Блондинка? Брюнетка? Шатенка?
Губы его сложились в усмешку, но глаза оставались тоскливыми:
– Их всех оказалось недостаточно для того, чтобы забыть о тебе хотя бы на минуту.
– Как лестно! С ума сойти. – Грудь против воли начала вздыматься чаще. – Ты действительно был у других женщин?
– Нет, конечно. Я напивался в собственной комнате. Не могу спокойно видеть эту зеленоглазую тварь.
И хотя в Чеарэтэ почти все были зеленоглазыми, я ни минуты не сомневалась, что Эллоиссент говорит о Заколаре.
– Мне он тоже не нравится.
– Как отец его терпит? Стоит мне только взглянуть на него, как я читаю на его лбу: убийца!
– Ты любил своего брата?
– Что за глупый вопрос? Конечно же, я любил своего брата. Только не хочу говорить об этом. Лучше уж говорить о моих любовница.
Эллоиссент демонстративно закинув руки на спинку лавки, так, что они почти легли мне на плечи.
– Девушки были красивы, нежны, ласковы, поразительно изобретательны в любви, – перечислял он задумчиво глядя вдаль. – Но, когда переедаешь сладкого, до боли тянет на что-нибудь остренькое.
– Перчика не хватает?
– Именно перчика, – кивнул он с усмешкой.
– Хочешь, открою тайну?
– Угу.
– Страшную?
– Страшными я тайны люблю больше всего.
– Я не Чеаррэ, Эллоиссент. И никакая я не дочь Сантрэн. Я вообще не аристократка. Так, маленькое чудовище, которое твои самовлюбленные родственнички, любители острых ощущений, приволокли в дом и пытаются приручить. Но всё это присказка. А вот тебе сама страшная тайна: я тот самый пресловутый монстр из Бэртон – Рив, за которым целых полгода носилась добрая половина Тайного Сыска в Департаменте во главе со Стальной Крысой.
Огонек в глазах Эллоиссента погас. Глаза его походили на льдинки в лучах солнца – ослепительные и холодные.
– Ты что такое сейчас сказала?
– Правду, Эллоиссент. Я та, кого ты поклялся уничтожить.
Зелёные глаза, ясные, наполненные сдержанной яростью, заглядывали мне прямо в душу.
– Ты шутишь?
– Нет. Не шучу. У меня вообще с чувством юмора проблемы.
– У тебя с головой проблемы! Хотя не могу придумать ни одной причины, по которой ты стала бы выдумывать такое. Очевидно это правда. Но тогда выходит?.. Выходит, ты – убийца? Это абсурд! Хотя… – лицо его затуманилось. – Ты ни разу не колебалась перед тем, как нанести удар. Ни тогда, в борделе, после перехода через портал, ни во время нашего поединка. Ты делала это профессионально.
Мы замерли, пристально глядя друг другу в глаза.
– Это ты убила Гиэнсэтэ? – ровным, как у автомата, голосом, спросил Эллоиссент.
И хотя мне было стыдно в этот момент смотреть ему в глаза, я не отводила взгляда.
– Я.
– Зачем?
– Не для себя. Я её даже не знала. Мне приказали это сделать. И я это сделала.
– Кто приказал?
– Какая разница? Стальная Крыса его уже прикончил.
Эллоиссент смотрел на меня так, словно у меня выросли клыки, копыта, а из-под кожи пробивалась чешуя.
– На Сэро – пэн – Кэро тоже была ты? С теми, кто устроил в "Веселом доме" кровавую баню?
– С кем – с теми? Кроме меня там никого не было. Я в одиночестве сотворила то очистительное пламя, что убрало скверну.
– Скверну?! Там погибли люди!