Заколар пожал плечами.
Он не сдался. Он лишь подчинился обстоятельствам, затаился.
А я не знала, могу ли я доверяться Стальной Крысе. Или завтра он тоже предаст меня, решив, что его брат прав?
Глава 18
СОЛЁНЫЙ ГОРОД
Теперь, когда шлюп Теи взял бригантину Заколара на абордаж, было решено возвратиться в Эдонию. Но прежде чем сделать поворот-оверштаг оказалось необходимым пристать к берегу, чтобы забрать какие-то документы из Солёного Города.
Мы продвигались к неведомым берегам. То опуская, то задирая нос, бригантина величаво перебиралась с гребня волны на гребень.
Облокотившись на поручни, щурясь от яркого закатного солнца, я наблюдала за колышущимися со всех сторон волнами и размышляла о том, что у Теи была возможность запереть Заколара, словно бешенного пса, но он этого не сделал. Теперь Заколар в любой момент мог снова попытаться лишить меня жизни.
Теи даже оружие у младшего брата не отобрал!
Когда я поинтересовалась, почему он так поступает, Стальная Крыса пожал плечами:
– Есть оружие у Зака или нет – какая разница? Главное оружие мага вовсе не кинжал.
– На этот случай существует та замечательная клетка, что ваш младший брат любезно приготовил для меня.
– Я не стану сажать его в клетку, – Теи скривился, будто у него внезапно разломился зуб. – Зак дал слово ничего против тебя не предпринимать.
– Хотите сказать, что вы ему поверили?
– Поверил.
– А я – нет! Не могу спокойно смотреть, как он угрожающе ухмыляется мне прямо в лицо, стоит вам повернуться спиной!
– Повторюсь, тебе не стоит переживать. Знай, я не позволю случиться с тобой ничему плохому.
Может быть я очень испорченная, но заверения Теи меня не убедили.
Я была в опасности.
Я никому не могла верить.
Предаваясь тягостным думам, я утратила бдительность и поняла, что ко мне подошли вплотную, лишь когда услышала насмешливый голос:
– Кракена надеешься увидеть?
На поручни рядом с ладонью легли белые руки с музыкальными пальцами.
Эти руки неизменно привлекали к себе моё внимания, пробуждая в памяти отзвуки подслушанных мелодий, видения рояля и трепещущих от ритма цветочных лепестков.
– Эллоиссент?! – не сдержала я радостного возгласа. – Не знала, что ты здесь!
– Я прибыл с шлюпа вместе с матросами чуть позже Теи.
– Он согласился взять тебя с собой?
– Согласился? – переспросил он с невесёлым смешком. – Только так он и мог быть уверен в моём молчании. Я же первым заметил твоё отсутствие, а поскольку у меня есть дурная привычка во всем винить дядю Зака… словом, Теи счёл за лучшее, если в поисках тебя я составлю ему компанию. Я был, сама понимаешь, только за.
Несколько секунд мы безмолвно стояли рядом.
– Ты в порядке? – тихо спросил он.
– Нет. Совсем не в порядке, – покачала я головой. – Сказала бы, что хочу домой, да только дома у меня нет. А люди, что жаждут моей смерти – единственная известная мне семья. Так что даже бежать некуда.
– Это неправда! Никто здесь не…
– Не пытайся быть дипломатичным, Эллоиссент. И не говори мне лживых фраз. Ты уже видел ту клетку, в которой Заколар планировал меня держать до жертвоприношения Благим Богам?
Он крепко сцепил руки. Зелёные глаза зло сощурились:
– Я ненавижу Заколара даже больше, чем ты. Пойми одно – он в нашей семье скорее исключение, чем правило.
– Ты ошибаешься. И насчёт него, и насчёт других. Заколар такой же, как все вы – ради блага Клана Чеаррэ не остановится ни перед чем.
Пока мы беседовали, у линии горизонта скапливались лиловые тучи. Капитан, проходя мимо, неодобрительно на нас покосился:
– Маэстро Чеаррэ, – обратился он к Эллоиссенту, – я бы на вашем месте не разгуливал по верхней палубе, а увёл даму вниз. Приближается буря.
– Капитан прав, – внезапно одарил нас своим вниманием корабельный кок, спешивший с горячим чайником в кают-компанию. – Спускайтесь, молодые люди. А то как бы невзначай крылышки-то не подмочило?
Океан вспенился внезапно.
Корабль, решив зарыться носом в один из высоких валов, никак не мог определиться в какой именно, и в последний момент малодушно подскочил, словно пробка. Налетевший шквал накренил его к левому борту. Кипящие волны залили дыбящуюся палубу. Длилось это миг, мнилось вечностью.
Однако волна, перекатившись через борт, схлынула, не принеся серьёзного вреда.
– Ты в порядке? – помог подняться мне на ноги Эллоиссент. – Кажется, кок был прав? Нужно было послушаться капитана. Давай, спускайся, пока снова не накрыло.
Ветер и волны заключили наступательный союз против человечества. Жалкое суденышко врывалось в раздувающиеся от напора, щетинистые ревущие волны, карабкалось, подпрыгивало, ухало вниз и только каким-то чудом не тонуло.
Где – то доводилось слышать, что моряки верят в мистически – жуткий девятый вал? Судя по всему, это он и был. Во взбесившемся, будто понесшая лошадь, пространстве, твердых точек не оставалось. "Швыряло", – это только слово, близко не передающее всю остроту переживаемых ощущений.
Буря стихала так же внезапно, как и началась.
– Земля! – донесся очумелый от радости голос вахтенного матроса с марса.
– Земля! – летел радостный клич, сотрясая воздух.
С первого взгляда мне померещилось, будто вокруг лежат глыбы льда.
– Прикажи людям, чтобы как можно быстрее перевязали раны. И поостереглись получать новые, – распорядился Теи. – Будьте осторожны. На этой земле слишком много соли.
Перед нами простирался печально известный Солёный Город.
* * *
Спустившись по сходням, мы попали в длинный стеклянный коридор. Он вывел нас в комнату, напоминающую каретную, только вместо экипажей здесь рядами стояли повозки, напоминающие ладью. Тоже со стеклянным верхом.
Управлять повозками можно было лёгким касанием пальцев к кнопкам на передней панели. Стоило проделать эту несложную манипуляцию и нехитрое средство передвижения начинало скользить по двум узким металлическим полоскам, называющихся здесь рельсами.
Рельсы бежали от одного полукруглого здания, похожего на яйцо, к другому. Соляная крошка вилась в воздухе, обеспечивая красивое сияние, чем-то напоминающее северное.
Костюм человека, встретившего нас, представлял собой объемный светлый балахон с капюшоном, полностью закрывающим голову.
– Не ожидал вашего появления так рано, – приветствовал он нас. – Думал, вы будете через пару недель, не раньше.
– Ветер выдался попутный, – с улыбкой пояснил Теи. – Жаль, правда, что путешествие нельзя назвать приятным.
– Бывает, – флегматично кивнул наш проводник.
В Соленом городе все носили подобные балахоны. Рукава их спускались ниже запястий, полностью закрывая кисти рук. К капюшону пристегивался белый кусок ткани, прикрывающий нижнюю половину лица. Глаза от ослепительного солнечного сияния, преломляющегося в пластах соли, защищали очками с темными стеклами.
Поднявшееся солнце ослепительно играло на бесконечных светоотражающих белых гранях солончаков. Город напоминал муравейник, выстроенный на негостеприимной белой скале.
Множество генераторов, аккумулирующих энергию, работали не на магии, а на источнике, называемом здесь электричеством. Именно оно заставляло светиться длинный ряд стеклянных трубок, бегущих у потолка, огромные аппараты, вмонтированные в стены, гнать в переходы и в комнаты охлажденный воздух, двигаться железные лестницы вверх и вниз.
– Странно, что у нас в Эдонии его не используют, – поделилась я с Теи своим соображениями. – Очень удобно.
– Использовать магию дешевле, чем тратиться на научные разработки, – ответил он мне.
Несмотря на беспрестанную работу охлаждающих аппаратов, называемых здесь кондиционерами, в помещениях было очень душно.
Когда мы встретили по пути партию каторжников-рабочих. Она произвела на меня гнетущее впечатление. Мужчины шли по соседнему коридорному стеклянному шлангу, скованные в лодыжках цепями, по четыре человека в связке. Они передвигались тяжело, неуклюже, будто были лапками одной огромной сороконожки.
Головы каторжников, как одна, развернулись в наши стороны. Читающаяся в их взглядах ненависть и похоть обжигали. Изъеденные язвами руки и лица, посиневшие губы в струпьях, неслышимый кашель без лишних слов красноречиво рассказывали невеселую историю.
– Скажите, уважаемый дядюшка, – поинтересовался Эллоиссент у Теи, – правильно ли я понял: эти люди работают на поверхности даже после восхода солнца?
Теи утвердительно кивнул:
– Но это же убийство. Никто не может существовать в атмосфере, насыщенной щелочью до такой степени, что металл разъедается. Никакая магия не способна долго сдерживать губительные процессы, протекающие в человеческом организме в таких условиях.
– Скажу тебе больше: здесь никто и не думает разоряться на лечебную магию. Зачем? Все эти люди приговорены за свои преступления к смертной казни, они несут заслуженное наказание, – с впечатляющим безразличием разъяснил Теи.
Эллоиссент нахмурился и отвернулся. Спорить со старшими в семье Чеаррэ было не принято, а согласиться с вышесказанным ему не позволяла совесть.
– Как мило, – невесело хмыкнула я. – Готова поспорить, среди каторжников присутствуют только простолюдины и нет ни одного аристократа или хотя бы зажиточного буржуа?
Теи поднял ладони в примирительном жесте:
– Я тебя умоляю, не нужно разговор о социальной несправедливости. Сама посуди – на кого ещё можно повесить эту крайне необходимую, но безнадежную, смертельную работу? Спустя всего несколько недель пребывания в солёных песках в биологических тканях начинаются необратимые процессы. Даже если не сдохнешь от вскрывшихся по всему телу язв, радоваться жизни вряд ли когда-нибудь придется. Ни за какие деньги (а желающие платить тоже как-то в очередь не выстраиваются) люди не согласятся работать в таких условиях. Так что каторжники – идеальное решение проблемы. Мне жаль, ребята, что вашему взору предстала эта тягостная картина, но невинных здесь нет. Эти люди – свирепые убийцы. Думайте так и, возможно, вам будет легче созерцать тяготы их бытия. К тому же вам совсем недолго придётся это делать. Завтра же утром мы все покинем Солёный Город и возьмём курс на Эдонию.
Вскоре я поняла, что здание, показавшееся мне сначала таким пленительно-необычным, на самом деле есть ничто иное, как тюрьма. Длинные коридоры, решётки, камеры – все свидетельствовало об этом. С возвышающейся площадки, как с марса на корабле, просматривались все нижние ярусы с камерами, забранными решётками. Снизу поднимался густой неприятный запах – запах множества немытых тел, находящихся в замкнутом пространстве.
Заключенные смотрели на нас снизу-вверх, словно звери из клетки. Лица у них были самые зверские. У некоторых волосы свалялись в грязные колтуны, стоящие дыбом. Другие, более предусмотрительные, предпочли начисто распрощаться с растительностью на голове.
С худых, обожжённых солнцем, задубелых от горячего солёного ветра лиц горели адским огнём глаза. Одни могли пощеголять перебитыми носами, у кого-то был выколот глаз, лица третьих обезображивали шрамы. Грабители, насильники, убийцы – бандиты разных мастей. Все их пороки, не таясь, читались по их лицам.
Под взглядом одного из них я вдруг поняла, что мне очень не хватает маски. А ещё лучше – густой вуали.
Каторжник стоял в тени. Падающая на него тень не позволяла рассмотреть его лица. Моё внимание привлекло то, что, в отличии от других заключенных, облачённых в комбинезоны, на этом был проклёпанный кожаный доспех, прикрывающий торс, но оставляющий обнажёнными мускулистые руки.
– Кто это? – спросила я у своих спутников.
– Где? – уточнил Теи.
Когда я повернулась, чтобы указать, каторжника и след простыл. Будто его и не было.
Я испытала облегчение, когда мы добрались до помещений, предназначенной начальнику охраны. В чистые, пластиковые, хорошо кондиционируемые комнаты.
Стоило поглядеть в окно, взгляд упирался в широкие каменные соляные пласты. Клонящееся солнце цеплялось за их острые шпили. Небо будто горело холодным алым пламенем.
– Как далеко простираются солончаки? – поинтересовалась Эллоиссент у нашего гостеприимного хозяина.
– Не более, чем на пару десятков миль, – заверил он его.
– Два десятка миль? Это вроде не так уж и много?
– А теперь подумайте о том, что идти можно лишь ночью, пока не взошло солнце. Лошади тут не пройдут, так что только ножками. Днём соль под ногами начинает хлюпать, как тающий сахар, а главное – невозможно дышать. Воздух становится слишком густой. Перенасыщенный соляными парами он обдирает горло словно наждак и в считанные часы разрушает лёгкие.
– Но это ведь не смертельно?
– Не смертельно. При правильной экипировке и с хорошим проводником.
– А если использовать магию?
– Если использовать порталовые переходы – это совсем другое дело.
– Все это ни к чему, если есть надёжный корабль, – подвёл черту под разговором Теи.
Пожелав друг другу приятных снов, мы разбрелись по комнатам. Мне, как единственной в компании даме, полагалась отдельная опочивальня. Она находилась в верхней части башни, куда вёл узкий винтовой всход.
Попрощавшись с Теи, я вошла в спальню, сбросила с ног туфли, повернулась и… обомлела.
Могу поклясться, именно этого каторжника я видела сегодня внизу.
Вблизи он производил ещё более устрашающее впечатление. Отчасти потому, что смотрел на меня как на лакомое блюдо, поданное к столу. Такие взгляды мне никогда не нравились.
Я вскинула руки, чтобы запустить в него огненный пульсар, но дикарь покачал головой:
– Не делай этого, – предупредил он меня, поднимая руку, в которой я только теперь заметила короткое копьё с остро отточенным наконечником.
Намёк был понят. Расклад был прост. Даже если я и успею убить его, мне самой тоже не выжить.
– Не вздумай кричать, – низким, сдавленным голосом, способным вогнать в дрожь любого храбреца, проговорил каторжник.
Я быстро оценила обстановку. Несмотря на то, что человек был один, он в любом случае был очень опасен. Если вздумаю ослушаться, ничего хорошего мне бы это не принесёт. Прежде чем Чеаррэ или охрана сумеет прибежать сюда на мои крики, он успеет со мной расправиться.
– Ты кто? – спросила я, пытаясь выиграть время.
Мужчина, не отвечая, молча шагнул вперёд. Я попятилась, не сводя с него глаз.
– Ты знала Анаэйро Сирэнно? Ты похожа на неё. Случайно, не её дочка?
Чёрные глаза разглядывали меня с нескрываемым любопытством.
Я пристально вглядывалась в черты его лица, пытаясь припомнить всех любовников матери. Но этого я определённо не узнавала. Как ни странно, высокие скулы, птичий профиль и вытянутый, поднимающийся к вискам, разрез глаз были мне хорошо знакомы.
Может, я начинаю сходить с ума?
– Кто ты такой? – медленно повторила я.
Он беззвучно рассмеялся:
– Сама-то не догадываешься? Нет? Что ж! Я – Санрэно Сирэнно. А ты, полагаю, Одиффэ Сирэнно? Что ж, давай знакомиться – я твой отец.
Глава 19
САНРЭНО СИРЭНО
Я ожидала от ночного визитёра всего чего угодно, только не признаний в нашем родстве. Новость свалилась на голову внезапно и неожиданно. Вчера, когда я плакалась Эллоиссенту на отсутствие семьи я нечто другое имела ввиду.
Есть люди, которые без устали ищут своих потерянных родственников. Я не из их числа. Мне никогда в голову не приходило отыскать, к примеру, родителей матери. Неведомый дед был мне хотя бы симпатичен, а этот, с позволения сказать, отец, симпатии не вызывал.
Его для меня просто не существовало.
Мать, даже самая отвратительная и ужасная, бросившая дитя на произвол судьбы – она долгих девять месяцев носит его под сердцем, кормит собственной кровью, платит за право подарить жизнь многочасовыми муками.
А чем мы обязаны отцам?
Если только они не растят нас с младенчества, ежечасно заботясь и защищая, всё, что уплачено ими в счёт нашей будущей жизни это минутное, часто мимолётное, удовольствие. Ну, получил человек своё и свалил. И что теперь? Я должна испытывать перед ним пиетет?
Вот он. Стоит предо мной, пышущий силой, брызжущий здоровьем и энергией. А моя мать сгнила на том чёртовом столбе, у которого толпа её растерзала!
Мне потребовалось всего несколько секунд, чтобы определить для себя: этот человек мне не друг и никогда им не будет. Доверять ему я не стану.
В том, что он сказал мне правду и передо мной мой отец я не сомневалась. Этого нельзя описать словами, но тот, кто хотя бы раз пережил подобное, знает, что голос крови – это не метафора. Можно никогда не видеть отца, мать, родного брата или сестру, но при встрече вы безошибочно узнаете этих людей.
– Ты, я вижу, не в восторге от нашей встречи? – сказал со смешком Санрэно. – Оно и понятно. Ты ведь, в отличие от меня, её не ждала. Это мне пришлось изрядно попотеть, чтобы устроить всё вовремя – не промедлить и не поспешить, а попасть в аккурат. Прими мои поздравления. Ты выросла настоящей красавицей. Хотя, должен признать, ростом не удалась.
– Ну так и ты не великан, – не осталась в долгу я.
Санрэно согнул руку, демонстрируя бугрящиеся бицепсы.
– Мои попытки накачать мускулатуры видны невооружённым взглядом, да? Только вот рост не накачаешь.
– У тебя мои глаза, – в задумчивости произнесла я.
– Нет, это у тебя мои глаза. Во всём остальном ты почти полное повторение Анэйро, но вот глаза у тебя – мои.
У него не было право смотреть на меня так – спокойно, без чувства вины.
Потому что Санрэно Сиррэно был виновен. Виновен в том, что я выросла в трущобах. Виновен в том, что мать, чтобы прокормить меня, вынуждена была продавать себя. Виновен в том, что в итоге она погибла.
Это мир наклонял нас, а его не было рядом, чтобы защитить. И я никогда ему этого ему не прощу.
– Не хочешь спросить про мою неё? – поинтересовалась я. – Тебе, случаем, не интересно, что стало с той, кого ты бессовестно соблазнил, пообещав звёзды с небес, а потом бросил в кучу человеческих отбросов как надоевшую, поломанную куклу? Она медленно угасала, теряя человеческий облик день за днём, год за годом. А потом вспыхнула, и прогорела в мучительной агонии дотла, в буквальном смысле этого слова.
Тебя когда-нибудь окатывали кипятком? Так, чтобы кожа отходила от мяса большими белыми пузырями? Чтобы плоть горела, обугливаясь до костей? Ты когда-нибудь смотрел на своих близких, превращенный в чёрное, покрытое смолой, полено?
Меня протащили через это только за то, что я дочь мага – твоя дочь! Дочь, которую ты знать не захотел.
Тебе не следовало ко мне приходить. Никогда. Пусть бездна станет твоим домом, папочка.