- Ого, вы опять?.. - Катька с удовольствием плюхнулась на табурет, сверкая карими глазищами. Этакий живчик весом с центнер. Может, и мне набрать пуд-другой? Стану заядлой оптимисткой… Хотя нет, тогда встанет проблема похудания…
- Никаких 'опять', сколько раз тебе говорить!
- Ну нет, так нет, - мирно согласилась Катерина. - А как у тебя с Олегом?
- Каким?
- Ну, каким-каким… мы тебя у Витьки знакомили. Он еще с Сашкой был. Ну, черненький такой… Адрес у тебя спрашивал.
Я, сморщившись, напряженно смотрела на подругу. Тряхнула головой, сказала печально:
- Не помню. Точно он сказал - надо брать тайм-аут!
- Кто сказал? Олег?
- Да какой Олег?
- Ну черненький!
- Это что, у него фамилия такая? Отстань! Это начальник.
- Что - начальник?
- Сказал.
Катька вытаращилась на меня.
- А какое ему дело до твоей личной жизни?
- Не знаю… - со вздохом признала я. - Наверное, никакого.
- Ну-ка, ну-ка… Колись, подруга, что там у тебя еще за начальник?
Я послушно раскололась. В моем пересказе все звучало еще нелепее, чем было. Катька молча смотрела на меня. Темные ее брови стояли восторженным 'домиком'.
- Значит, так, - торжественно начала она. - Поправь меня, если я ошибаюсь. Первое - ведет тебя в кино. Второе - знакомит с мамой. Третье - укладывает тебя в постель… Немного не тот порядок, к которому мы с тобой привыкли, но все традиции соблюдены.
Я фыркнула:
- Отвали! Еще кофе будешь?
- Я-то думала, у тебя начальник какой-то старый пердун, а тут… Сколько ему лет, говоришь?
Я пожала плечами.
- До сорока…
- Не женат? И не был?
Я честно поднапрягла память.
- Буров разведен, и этот, вроде, тоже… Ну да, кто-то говорил, у него сын-подросток… Воскресный папаша.
- Вот! - Катька опять задрала бровь и палец. - Порядочный! О ребенке заботится!
- А неча было разводиться!
- Тьфу на тебя! Мало ли какие ситуации… И вообще, из кого в нашем с тобой почтенном возрасте ты собираешься выбирать? Алкаш тебе нужен? А хронический холостяк? Знаем-знаем, проходили! Остаются вдовцы и разведенные. Жены, сама понимаешь, как мухи не мрут, скорее, наоборот, мужик пошел хилый. Опять же войны, целый косяк в 'голубизну' подался… И что нам остается? А? А ты еще нос воротишь от нормального, свободного, буквально готового мужика!
- Да ничего я не ворочу! - озлилась я. - Чего воротить-то? То есть, от чего?.. Тьфу, Катька, отстань! Вечно ты все напридумываешь…
- Как, говоришь, его зовут? - спросила Катька, не обращая на меня внимания.
- Глеб.
- Гле-еб… - с мечтательным придыхом протянула Катька. - И где он только такое имя взял?
- Мама с папой дали. Ну, Катька!
Она в изумлении воззрилась на меня.
- Нет, ты погляди - ей мужик буквально на тарелочке с голубой каемочкой, а она выкобенивается! И какой мужик!
- Да ты его в глаза не видела!
- Правильно, - мгновенно согласилась Катька. - Я на днях собиралась приехать к тебе на работу…
Я молча показала ей фигу.
- Ну вот! - сокрушенно сказала Катька. - Собака на сене!
В общем, расстались мы поздно - обе в отличном настроении. Катька меня всегда приводит в чувство - даже, когда мне на свидание явился эпилептик, прямо тут же продемонстрировавший приступ… Я сама чуть не грохнулась рядом, неделю на мужиков смотреть не могла. 'С ума сойти! - радостно вопила Катька. - Такого еще в нашей коллекции не было! Припадочный! Боже, какая прелесть!
В общем, 'полон стакан'…
- Здрасьте, - я плюхнула сумку на стул - и что я туда все время пихаю? Стягивая плащ, с опаской поглядывала на Бурова. Тот посиживал у своего компьютера, развалившись в кресле и попивая кофейку.
- Кофе будешь? - осведомился он благодушно.
Подозрительно.
- Ага, - я достала из стола чашку и, потирая озябшие руки об озябшие же коленки, пристроилась на угол стола. Буров сыпанул щедрой рукой, я плеснула кипятку и сделала осторожный глоток. Галочка вдумчиво красилась, Таня озабоченно рылась в толстенном справочнике. Нина Дмитриевна, вздыхая, смотрела опухшими глазами в темное окно - опять, наверное, давление… Тихо попискивали компьютеры, из соседнего кабинета доносилась музыка, Буров был на удивление молчалив, и я потихоньку отогревалась и расслаблялась. Зря, конечно.
- Что с тобой было-то? - спросила Галочка, закончив второй глаз - у меня всегда не хватало терпения и времени довести хотя бы одну часть лица до такого совершенства. Правда, и материал не тот.
- Напилася я пья-яна, не дойду до дива-ана… - мурлыкал под нос Буров.
- Простудилась? - неодобрительно спросила Нина Дмитриевна. - Теплее надо одеваться, а то все как девочка бегаешь - ни плаща путевого, ни сапог, ни зонта…
- Ни туфель, - поддакнул оживившийся Буров. - Надо шефа подговорить, чтоб зарплату повысил. Новые купишь.
Я одарила его прохладным взглядом.
- А что? - удивился Буров. - На сменку. Чтобы не пришлось потом казенный бензин тратить…
- Заткнись! - прошипела я, не разжимая губ. Буров не унимался.
- А можно еще ввести свободный график посещения: день работаешь, день здоровье поправляешь - после напряженного трудового вечера…
Вот гад! Я пнула его в коленку - получилось метко и больно, Буров охнул, наклонившись вперед, схватился за мою ногу.
- Свихнулась!..
- Доброе утро.
- Доброе утро, Глеб Анатольевич! - уже привычно выпалила я, оборачиваясь.
- Приветствую, - Буров, отдышавшись, приподнялся, опираясь о мою коленку, пожал руку шефа. Тот, приподняв брови, смерил меня взглядом, и я запоздало полезла со стола. В последний раз по-свойски похлопав меня по ноге, Буров сказал добродушно:
- Идите работать, Наташа.
- Как скажете, Сергей Дмитрич, - буркнула я, отправляясь в свой угол.
Глеб о чем-то разговаривал с Буровым. Я исподлобья поглядывала. Шеф был в плаще - только пришел и сразу к нам? Вон капли дождя еще не высохли… Хорошо, хоть сегодня я его обогнала: опоздала всего на семь минут. Личный рекорд, между прочим.
- Натах, тебя.
Буров передал трубку с подчеркнутым удивлением, копируя известную рекламу:
- Тебя - девушка?!
Катька? Придушу - если сомкну пальцы на ее дебелой шее.
В трубке раздался конспиративный шепот:
- Привет! Австралиец мой едет!
- Привет, - машинально отозвалась я. - Какой-такой австралиец? А кто это?
- Ну ты что? - во весь голос возмутилась трубка. - Не узнаешь, что ли? Это Инна!
- Привет, Ин, - еще раз сказала я. - А какой австралиец?
Инна опять перешла на шепот:
- Ну какой-какой! Мы с ним по Интернету списались, помнишь?
- Это такой старый дед?
- И вовсе он не старый! - обиделась Инна.
- А сколько ему?
- Пятьдесят восемь.
- А тебе?
- Тридцать два.
Я выразительно молчала. Инна занервничала.
- Это у нас мужик как на пенсию - так хоть в гроб клади! А они там в самом соку, ну видела же фотографии! Чего нам с Семкой ждать? Когда наш родной папочка-козел нагуляется? Слушай, дашь свою беленькую кофточку? Я сейчас похудела, она мне в самый раз.
- А австралийца покажешь?
- Ага, а вдруг он на тебя клюнет! Вот когда у нас все наладится… Слушай, а давай мы твои данные в Интернет сбросим?
- Ну да, - хмыкнула я. - Тут с русским-то Ваней не разберешься, а ты мне еще аборигена подсовываешь… А ты что шепотом?
- Так я своим не говорю, сглазят!
- А я?
- А ты не глазливая!
- Ну, тогда ни пуха ни пера!
- К черту! Буду держать тебя в курсе!
Я положила трубку и минут пять попредставляла себя на солнечных и лазурных берегах Австралии. А еще там есть кенгуру…
Я уже предвкушала обед - первый нормальный после однодневного вынужденного поста - когда гад Буров перебросил мне на стол две дискеты.
- Отнеси Глебу.
- Я? - вытаращила я глаза. - Зачем? Ведь есть же сеть! И почему я?
Буров хлопнул себя по коленке, возмутившись:
- Во дожили! Начальство говорит: иди и сделай, а она в ответ - зачем? Иди, тебе говорят! Очередь в столовой мы тебе займем…
На лифте я в этот раз не поехала. Наверное, надеялась, что шеф, не дождавшись меня, плюнет и испарится куда-нибудь. Особой симпатии в его взгляде я сегодня не уловила. А вдруг он решил меня уволить за склонность к алкоголизму? Или предложит лечиться? Так, успокаивая себя, я бодрым черепашьим шагом одолела за полчаса несколько пролетов и робко просунула нос в приемную. К несчастью, Лена отсутствовала - и куда ее черт унес? Так бы отдала дискетки ей…
Я доплелась до приоткрытой двери, осведомилась робко:
- Можно?
- Разумеется, - откликнулся шеф слегка раздраженно, отчего я окончательно пала духом.
- Вам Сергей… Дмитрич сказал передать… вот, - осторожно, как взрывчатку, положила дискетки на стол и приготовилась удрать.
- Садитесь, - бросил шеф, не оборачиваясь от окна. Так, мы по-прежнему не в духе… Я осторожно села в кресло и сморщилась, когда его кожа заскрипела, уминаясь под моим весом. Повисла тишина. Хоть бы радио включил, размышляла я уныло, разглядывая ковровое покрытие под ногами. Интересно, его вкус или подсказка дизайнера? Я бы выбрала что-нибудь поярче… Тут шеф обернулся, прервав мои замыслы относительно переделки интерьера его кабинета, сел за стол, разглядывая какие-то бумаги. Надеюсь, не приказ о моем увольнении.
- Мама передавала вам привет, - сказал он так неожиданно, что я некоторое время тупо молчала, пытаясь связать себя и его маму. Когда, наконец, пауза стала неприличной, я догадалась сказать:
- А… о… очень приятно. И ей привет.
- Она обвиняет меня, что я вас споил.
Я махнула рукой:
- Ну, я сама большая девочка… вы тут ни при чем.
- И все же, - сказал он и умолк. Так, экивоками обменялись, похоже, говорить больше не о чем. Сматывайся. Я вновь, как алиби, предъявила дискетки:
- Это вам Буров велел передать.
- Спасибо, - рассеянно сказал Глеб и смахнул дискеты в ящик стола. Я уже приготовилась встать, когда шеф сцепил руки в замок и спросил - задумчиво:
- Наташа, я вам мало плачу, да?
- Ну, денег всегда не хватает, - бодро пожала я плечами. - А это… вы о чем?
Он молча смотрел на меня, и я почувствовала, что начинаю краснеть:
- Вы о моих туфлях, да?
Похоже, моя одна-разъединственная пара намертво врезалась ему в память.
- …ну, это не потому, что вы мало… хотя если больше, кто ж откажется… знаете, я вообще безалаберная насчет денег, у меня их нет через неделю после получки, и не знаю, где… вообще преклоняюсь перед теми, кто умудряется скопить… а я коплю-коплю, во всем себе отказываю, а потом - бух, ну что я, не работаю, в конце концов… а еще три года за квартиру выплачивать… и лечение…
Тут я поняла, что все больше скатываюсь к интонациям: 'Подайте Христа ради на хлебушек… и заткнулась. Глеб пару раз моргнул.
- Лечение? Какое лечение? Вы больны?
- Я? Почему?! А… нет, знаете, то зубы, то желудок, чувствуешь себя как развалюха… Какой же я буду лет через пятьдесят, если доживу? А вы себя старым представляете? Я как посмотрю на этих бабулек с клюкой - жить не хочется…
Глеб Анатольевич сидел, подперев голову кулаком, и неотрывно смотрел на меня - похоже, мой нервный треп его завораживал. Я спохватилась:
- О чем это я?
- О туфлях, - кротко напомнил шеф. - А сколько стоят женские туфли?
- Кожаные? - уточнила я. - Импортные? В фирменных магазинах?
Подумала и сказала цену. Шеф опустил руку.
- Тогда конечно…
- Да я в такие магазины просто как в музеи хожу. Правда, продавцы пристают… Вы знаете, - доверительно сказала я, - мне кажется, они просто издеваются! Ну видят же, кто к ним пришел - и что спрашивать, что меня интересует!
Тут я заметила, что шеф явно развлекается, и заткнулась. То у меня язык к небу прилипает, то трещу, как пьяный попугай….
- Вообще-то мне еще повезло! - с нездоровым оптимизмом закончила я. - Вот когда я полгода сидела без работы - вот где был кошмар!
- Обычно я сам принимаю работников, - неожиданно сказал Глеб. - Но вас что-то не припомню.
- Вы тогда в отъезде были, мне зам по кадрам подписывал… А что?
- Тогда ясно. А то бы я вас точно запомнил…
Скорее бы уж - точно не принял.
- Это уж вряд ли, - усомнилась я. - Внешность у меня среднестатистическая, умственные данные тоже…
Шеф не сделал даже вежливой попытки возразить. Потер большим пальцем бровь. Спросил - в свою очередь:
- А вообще мы о чем?
- Вы собирались мне повысить зарплату? - с надеждой подсказала я.
Глеб глянул с сомнением.
- Разве? Что-то не припомню…
Звук шагов скрыло мягкое покрытие, шефовский взгляд скользнул над моей головой.
- Лена, два кофе, пожалуйста.
Я сжалась, получив в затылок заряд недоуменно-презрительного: 'И я еще должна ЭТОЙ кофе подавать?!
- Минуточку, Глеб Анатольевич, - пообещала она и явилась действительно через минуту - прямо 'бистро'! Вплыла с прозрачным подносиком, на котором стояли чашки в блюдцах, кофейник, сахарница и миниатюрная коробка конфет. Изгибаясь, как кошка, выставила это все на стол передо мной и вопросительно взглянула на шефа. Тот с явной благосклонностью скользнул взглядом по ее заднице.
- Спасибо, Лена.
Она махнула на меня густыми ресницами - поднялся ветер - и с достоинством удалилась.
- Пейте, - предложил Глеб, не заметивший постигшей меня тяжелой контузии. Уволок чашку к себе за стол. Я осторожно взяла конфету - самую маленькую коробку притащила, жмотина! - откусила, прикидывая, как бы выручить с получки хоть на полкило шоколадных… Глеб не спешил продолжать разговор, чему я была очень рада - на дармовщинку хоть конфет наесться. Только когда в коробке осталась всего треть, я с сожалением и усилием от нее отстала. Допив кофе, вопросительно взглянула на шефа.
- Наливайте еще.
Позавчера шампанским накачивал, сегодня отпаивает… Я послушно налила - все равно в столовую уже опоздала.
Шеф покрутил свою пустую чашку - у него были сильные твердые пальцы (слава Богу, без колец, ненавижу!) - и за хрупкую прозрачную посудину было страшновато. Поставил чашку на стол, скрестил на груди руки и неожиданно заявил:
- Сергей, конечно, парень неплохой…
Я похлопала глазами и уточнила зачем-то:
- Буров? - как будто у нас с ним была куча знакомых Сергеев.
- Но мне кажется, строить в отношении него брачные планы не стоит, - закончил он.
- Мне тоже так кажется, - согласилась я. - А как насчет вас?
Слова вылетели автоматом - так, для поддержания беседы. Я готова была откусить себе язык, но это бы уже не помогло, и мне оставалось только глупо улыбаться. Шеф откинулся на спинку кресла, глядя на меня с любопытством.
- Планы в отношении меня? А вы их строили? - помедлив, поинтересовался он. Я поднесла к губам чашку и утопила в ней свой длинный язык. Глеб явно обрадовался новому развлечению.
- И как, с вашей многоопытной точки зрения, я подходящая кандидатура для брака?
- Со мной? - слабо уточнила я.
- Вообще.
Глеб уперся руками в стол, слегка раскачиваясь в своем вертящемся кресле и не сводя с меня смеющихся глаз.
- Начнем с внешности. Я урод?
Я с тоской смотрела на него. Шеф готовно продемонстрировал мне фас и профиль. Не был он уродом, хоть и не был смазливым - терпеть не могу красавчиков - и я со вздохом признала это:
- Нет.
- Следующее - как насчет мозгов?
- Ну, если вы создали и руководите такой фирмой…
- Так. Значит, мозги есть? Оставим в покое мой ангельский характер, и не смотрите на меня так - ангельский, точно.
Мы рехнулись - вот что точно.
- Как насчет моего материального положения?
- А что с вашим материальным положением?
- Оно приемлемо?
- Для кого?
- Ну, скажем, для девушек вашего достатка?
- Лучше скажите - НЕдостатка, - пробормотала я. И вздохнула. - Да.
- Что - да?
- Для девушек моего э-э… достатка ваш э-э… достаток вполне приемлем.
- Ага, - сказал Глеб. - Теперь насчет вас. Что для вас - лично для вас - главное в мужчине?
- Огласить весь список?
Глеб ждал, подняв брови. Я подперла рукой голову.
- Вроде бы за такую же нищету выходить нечего, что нищету плодить… И урода тоже не хочется, хотя знаете, есть такие обаятельные… И секс для меня не последнее дело…
- Знаю, - пробормотал Глеб. Я немедленно затолкала назад вполне естественный вопрос - откуда?
- И чтоб голова варила, и юмор, и внимание… - я затормозила, приметив блуждающую на лице шефа странную улыбку.
- Чтоб не пил, не курил и цветы всегда дарил…
- Ну да, примерно. А вы?
- Что я?
- А у вас какие требования к женщине? В смысле, к жене?
- У меня… - Глеб посмотрел в окно. - Мало требований. Я хочу, чтобы она меня любила.
Я вежливо помолчала. Но так как шеф по-прежнему смотрел в окно, спросила:
- И все?
Он поднял брови.
- Считаете, этого мало? Просто любила - просто так, ни за что, со всеми моими недостатками. Просто.
Он посидел, глядя на свои руки, приподняв брови, точно сам удивлялся своим словам. Потом посмотрел на часы и сказал обыденно:
- О чем вы думаете? Вам к вечеру нужно сдать программу, а вы тут разговоры разговариваете.
- Я? - я в свою очередь посмотрела на часы - ну надо же, как время летит за разговором! Особенно, за таким содержательным… Начальство право, право, во всем право. А если не право, смотри правило первое.
- Спасибо за кофе, - я с трудом выбралась из кресла: оно явно не было создано для деловых переговоров - настолько расслабляюще действовала его мягкость и глубина. Шеф, не глядя на меня, уже набирал номер телефона - тоже, наверное, наверстывал упущенное со мной время. Я на всякий случай кивнула ему и удрала из кабинета. Строевым шагом пересекла приемную под прицельным взглядом Лены - расслабься, детка, оставила я тебе твои конфетки!
На столе у меня лежала 'сладкая парочка' - коржик с пирожком. Тетки подняли сочувственные глаза.
- Что так долго? Без обеда осталась…
- Много вопросов? - спросил Буров, не отрывая глаз от экрана.
- Каких вопросов?
- По дискетам?
Я и думать про них забыла.
- Всего два…
Ну да - про мои несуществующие туфли и про моего несуществующего мужа. Рассеянно расправляясь с пирогом, я смотрела на экран. Странно как-то это было слышать от него. Любовь. В нашем возрасте как-то даже неприлично его употреблять - засмеют. Ну - влюбился, втюрился, втрескался - куда еще не шло. Теперь не умирают от любви. Насмешливая трезвая эпоха. Лишь падает гемоглобин в крови. Лишь без причины человеку плохо. Лишь сердце барахлит ночами. Но "неотложку", мама, не зови - врачи пожмут беспомощно плечами - теперь не умирают от любви… И вообще какой-то странный разговор у нас вышел: деньги-туфли-Буров-замужество-он… Тьфу, черт, опять не туда нажала…