-Да он…он, - начала Женька, но вовремя прикусила губу: говорить о том, что Максим, его заместитель, спит с его женой, ей не хотелось. И вовсе не из женской солидарности, а просто потому, что было жаль Сергея. Это заденет его самолюбие, а так как буквально все мужчины помешаны на своей мужской чести и на своем достоинстве, это она с раннего детства усвоила, то, рассказав о неверности жены, она только всё усложнит.
-Кстати, а откуда ты узнала про Максима? – поинтересовался Сергей.
Женька чуть не поперхнулась от неожиданности. Она замешкалась, не зная, что ему сказать. Ведь не скажешь же, в самом деле, что Максим поведал ей этот секрет в постели Афродиты, то есть её, Женьки. Ни за что на свете она не признается ему, что он полюбил самую обычную проститутку. Женьку спас телефонный звонок.
-Да, Вероника, я всё понял, - сухо ответил Сергей в трубку. Женька поняла, что звонила жена. Она грустно встала и вышла, чтобы не мешать ему.
-Вот и закончилась сказка, - прошептала она.
-Нет, моя девочка, для нас с тобой сказка только начинается, - Сергей обнял её за плечи и вновь увлек Женьку за собой в мир наслаждения и неземного блаженства…
Она не спрашивала у него про семью, он сам рассказал, что через несколько дней приезжает жена, и он тут же начнет бракоразводный процесс.
-Это из-за меня? – испуганно спросила Женька. – А как же твой сын?
Сергей покачал головой:
-Это должно было случиться давно. Впрочем, это случилось задолго до того, как я встретил тебя, а сын всё понимает, не маленький.
Как хотелось Сергею рассказать Женьке о своей люби к Марине! Как хотелось… Но он боялся обидеть девушку. А вдруг она не поймет его? Вдруг это её вспугнет, и он потеряет Женьку навсегда? Нет, он больше не может терять, он потерял уже когда-то… Сергей нежно взял в ладони Женькино лицо, заглянул в её глаза и понял, что она всё поймет, как надо, и бояться не стоит. Тогда он решил, что когда-нибудь расскажет ей о своей большой любви к женщине, которой уже нет. Женька должна знать о Марине всё, но только не сейчас. Не сейчас, потому что сейчас... они так счастливы.
-Прости, Марина…
Максим мерил шагами холл "Орхидеи". Афродита, то есть Женька, исчезла. Он даже ломился к ней в квартиру, чуть не снёс дверь, распугал всех соседей, но так ничего и не добился. Соседка, пожилая женщина, пригрозила ему милицией, тогда он пришёл в себя, пробормотал какое-то извинение и вышел на улицу. Сколько он проторчал у Женькиного подъезда, потом в сквере у банка, не помнил. От мрачных мыслей его отвлёк Сашка, который как обычно заканючил:
-Максим Петрович, подайте бедному инвалиду…
-Иди к чёрту, Сашка, - зло огрызнулся Максим.
-Эх-хе-хе, - Сашка не стал досаждать ему и молча отъехал, постоял немного поодаль, потом, засмеявшись, покатил дальше.
Максим ничего не слышал, настолько занят был своими мыслями. Женька всё же провела его. Этого он простить не мог.
-Я отомщу тебе, Афродита, ты ещё узнаешь меня...
Он встал и пошёл к машине.
В "Орхидее" его ждала Верка, но Максиму не хотелось встречаться с ней, и он поехал домой.
Уснуть не мог, ворочался на постели долго, вспоминая Афродиту, её нежный голос, её тело, такое горячее и желанное. Как ни странно, но Женьку он помнил смутно, хотя она с первого раза понравилась ему.
Верка привела его в массажный салон и показала Максиму его Афродиту. Он сначала опешил, не мог осознать, что это Она, его страстная любовь, а потом, утопая в её удивительных зеленых глазах понял, что пропал, погиб от любви. Эта зеленоглазая девчонка навсегда покорила его сердце.
А сегодня ночью вспоминалась почему-то Афродита. И Максим не выдержал. Наспех одевшись, поехал в "Орхидею". Он знал, что публичный дом – заведение круглосуточное, его тут же впустили, как только он позвонил. Максим надеялся, что встретит тут наконец Женьку. Это же её работа, она просто обязана быть на рабочем месте. Он долго сидел в баре, но так и не выбрал себе пару.
-Максим Петрович, - прочирикала рядом с ним девочка-официантка, как все работницы заведения, почти голая, одетая лишь в хорошенький беленький фартучек, слегка прикрывавший её наготу, - пойдёмте, Афродита вас ждёт.
Он подпрыгнул от неожиданности.
-Пришла, - радостно произнёс он, - она всё-таки пришла.
Максим потрусил за девочкой. Та, виляя бедрами и голенькой попкой, повела его через зал. Но Максим не замечал стараний девушки, ему было не до этого, тогда она, обиженно засопела и сказала:
-Сначала расплатитесь.
-Конечно, конечно, - он судорожно стал шарить по карманам.
В "Орхидее" был строго заведенный порядок, который никто не смел нарушать, даже самые значимые клиенты. Максим знал это и, быстро расплатившись с девушкой, затаив дыхание, вошёл в тёмную комнату.
-Дорогой, - услышал он женский голос из темноты, - проходи.
Максим резко отшатнулся:
-Ты не Афродита.
Женщина тихо засмеялась:
-Чего ты так испугался? Я Афродита, и ты прекрасно знаешь это.
-Не-е-т, - протянул он, - ты не Афродита. Кто ты?
Она снова засмеялась и подошла к нему. Максим почувствовал, как женщина, тесно прижавшись к нему, куда-то потащила его. Пройдя несколько шагов, они с шумом упали на кровать. Максим, резко вырвавшись из её объятий, вскочил:
-Ты не Афродита.
Он понял, что его бессовестно обманули и подсунули какую-то дуру. Максим, скрипя зубами, стал шарить рукой по стене в надежде найти дверь.
-Какая разница, - сказала из темноты женщина. – Ну, не Афродита, так Фея, если тебе от этого легче. Максимчик, чего ты, родной?
Верка! Конечно, как же он не догадался сразу! Максиму стало до слёз обидно, он взвился и подскочил к ней, безошибочно определив месторасположение кровати:
-Разница? Разница есть: она – богиня любви, а ты…ты – дура! Проститутка!
Верка, воспользовавшись моментом, вновь притянула его к себе, нежно поглаживая по твёрдой плоти, еще не успокоившейся от страсти и желания. Душа Максима сопротивлялась Веркиному натиску, но тело всё же подвело. Его молодое, изголодавшееся по физической любви тело напряглось от нахлынувшей волны желания, и он подчинился ему. Максим кое-как скинул с себя одежду и упал на Верку всем телом, крепко сжимая её в своих объятиях. Он взял её грубо, злорадно слушая стоны и вопли девушки. Впрочем, ей это всегда нравилось…
Два счастливых дня пролетели незаметно для Женьки и Сергея.
-Как не хочется мне отпускать тебя, Женька, - они стояли возле Женькиного подъезда, Сергей гладил её по голове, а она, нежно прижимаясь к его груди, шумно вздыхала.
Женька наотрез отказалась от его предложения – остаться. Нет, пока она ещё не готова быть хозяйкой в его доме. Ещё не время, и Женька чувствовала это. Сергей не возражал, уважая её решение.
Ей не хотелось отрываться от него, ведь предстояла разлука – целая неделя. Сергей вынужден был ехать по делам в Париж, Женьку кольнула ревность – он ехал к жене. И хотя он утверждал, что это просто совпадение, она все же ревновала, но виду, конечно, не подавала.
-Я позвоню, - пообещал он на прощание. Женька помахала вслед машине и медленно вошла в подъезд.
-Вот так, - пробормотал Сашка. Он все время был рядом, за кустом шиповника, но они не замечали его, увлеченные собой, своей любовью. - Так должно быть, а как иначе…
В который раз Сашка повторял эти слова, заставляя себя поверить не сердцу, а глазам, но не мог. Это было выше его сил. Сашка любил. Любил самозабвенно, вовсю отдаваясь своему неразделенному напрасному чувству…
Квартира встретила Женьку молчаливым эхом.
-Бабушка! – позвала она. Судя по всему, старушки не было, и давно.
Девушка отправилась в ванную приводить себя в порядок: предстояла вечерняя смена в массажном салоне. Сегодня она не пойдет в "Орхидею", просто не сможет ублажать похотливых мужиков после Сергея. Она мечтательно закатила глаза, вспоминая его.
-Как раньше я жила без тебя, Серёжа? Как раньше могла вообще существовать без тебя?
Теперь в её жизни будет только один-единственный мужчина - Сергей, и больше никого. Женька, как всегда, гордо тряхнув головой, сказала, глядя на себя в зеркало:
-Мы ещё поборемся с тобой, Маргарита Генриховна, мы ещё поборемся…
Однако жизнь, как ни планируй, подкидывает свои вводные, порой жестокие и неразрешимые. Так и Женька, мечтавшая о спокойствии, не получила его.
Маргарита зло сверкала на неё глазами:
-Ты снова завела свою песню?
Она прекрасно была осведомлена о неудаче, постигшей лже-Афродиту. С Максимом у Верки прошло всё хорошо, он всё же остался доволен, а вот остальные клиенты – нет. Они, правда, не требовали назад свои деньги, но непрозрачно намекнули ей, что в следующий раз не потерпят обмана. Ритка еле-еле уладила проблему.
Она по всему городу искала Женьку, но та, как в воду канула. И вдруг явилась – не запылилась, да ещё всё с тем же требованием, нет, с другим – вообще уйти из публичного дома и работать только в массажном салоне. Маргарите ни одна девка не смела выставлять подобных условий, но Женька была особенная, и она это понимала. С помощью этой зеленоглазой бестии Маргарита заработала прорву денег. Ах, если бы она была уже отработанным материалом, Ритка с легкостью рассталась бы с ней или продала куда-нибудь, а так… Женька ещё молода, да что там молода – в самом расцвете своей красоты. Да и разве можно избавляться от курочки, несущей золотые яйца? Это значит - себя не уважать. А Маргарита не только уважала саму себя, но и любила на свете только себя. Нет, она не дурочка - наплевать на дело всей своей жизни. И тогда Маргарита пошла на шантаж:
-Хорошо. Как хочешь. Отдохни немного, вижу, ты устала. Потом посмотрим. Вот только…подружку свою ты больше не увидишь.
Она, пригласив секретаршу, попросила у той личное дело Ляли. Женька удивилась: она была готова ко всему, даже к тому, что уволят её, но почему Лялю?
-Всё в твоих руках, Женечка, - злорадно ухмыльнувшись, сказала хозяйка.
-Не понимаю, - девушка развела руками, - при чём тут Ляля?
Маргарита даже приподнялась с кресла:
-Насколько мне известно, вы с ней неразлейвода? Вот твоя подружка и поплатится за всё, а ты, девочка, слишком дорогая девочка, чтобы тобой пренебрегать, пока я не желаю с тобой расставаться.
-Что ж, - Женька усмехнулась, - Ляля - отличный специалист, вы это знаете, она не пропадёт. Увольняйте. Кстати, и меня заодно.
Маргарита засмеялась, обнажив волчий оскал, потом, низко наклонившись к Женьке, прошептала в самое ухо:
-Ты плохо слышишь, Женечка? Я сказала, что больше ты не увидишь свою дорогую подружку. В публичных домах Турции, или в каком-нибудь Алжире, или Марокко блондинки идут нарасхват, даже крашеные. Она и пикнуть не успеет, как там окажется, а ты… Ты, как положено, будешь приходить на кладбище не только к своей незабвенной мамочке, но и к любимой подружке. Только в Лялиной могиле самой Ляли не будет. Её вообще нигде не будет, она для всех умрёт.
Женька похолодела от ужаса, ей даже показалось, что у неё волосы встали дыбом, и она тоже тихо ответила:
-Вы… не посмеете… вы… не сможете… у вас ничего не получится.
-Я всё смею, девочка, и всё могу. Или ты ещё не врубилась? Так ничего и не поняла? Я всё могу! – ещё раз с вызовом повторила Ритка.
Женька долго молчала, обдумывая сказанное Маргаритой. Та всё же первая не выдержала и поинтересовалась:
-Ну, так что скажешь?
Женька молча кивнула головой и ответила:
-Вы, кажется, дали мне возможность отдохнуть? Так вот: я воспользуюсь вашим предложением, - она встала и направилась к двери, потом, уже прикрывая её, добавила: - С удовольствием.
Ритка со злостью швырнула личное дело Ляли в закрытую дверь:
-Стерва! – выкрикнула она вслед Женьке.
Да, Ритка выиграла этот поединок. Но почему-то у неё было такое чувство, что всё же Женька обставила её, как сопливую девчонку. Во всяком случае, эта зеленоглазая бестия просто решила потянуть время, но дело всё в том, что Маргарита сама предложила ей такой вариант – деваться некуда.
-Лена! – рявкнула она, вызывая секретаршу.
-Да, Маргарита Генриховна, - испуганная девушка во все глаза смотрела на неё.
-Возьми это, - хозяйка кивнула на рассыпавшиеся листочки.
-К..куда? - заикаясь, спросила секретарша.
Маргарита, гневно сверкнув глазами, процедила:
-На место поставь, дура, поняла?
Девушка торопливо нагнулась, сгребла в охапку личное дело Ляли и пулей вылетела из кабинета хозяйки.
На душе у Женьки скребли кошки, но она всё же нашла в себе силы работать в массажном салоне, как положено – клиенты должны быть довольны.
-Что с тобой, Женька? – Ляля с удивлением вглядывалась в её лицо. – Что-нибудь случилось?
Женька попыталась улыбнуться:
-Ничего, Лялечка, ничего, всё в порядке. Так, немного взгрустнулось.
Но Лялю не проведёшь, она за версту чувствовала Женькино настроение:
-С Маргаритой поцапалась?
Женька молча кивнула. А Ляля вздохнула:
-Я же тебе говорила, что трудно будет уйти, - потом обняла подругу за плечи и добавила, как обычно: - Ничего, прорвёмся.
Женька задумчиво ответила:
-Да-да.
Не могла она признаться Ляле, что хозяйка только на время дала отсрочку, а потом… Женьке не хотелось думать, что будет потом. Одно она знала: мечты разрушены и ничего не изменишь. Чудес на свете не бывает, видно, так у неё, у Женьки, на роду написано – вечно страдать на этой земле. Никогда и ни за что не позволит она ни одному волоску упасть с головы Ляли. "Да, Маргарита, умеешь ты вести дела. На больное надавила, знала, что соглашусь, не допущу, чтобы Лялька, чтобы её…", - Женька посмотрела на подругу и слабо улыбнулась.
-Да, прорвёмся.
Дома ждал еще один "подарок" судьбы: бабушка, вся в слезах. Только Женька открыла дверь, как старушка бухнулась ей в ноги прямо у порога и запричитала. Девушка кинулась поднимать бабулю:
-Что с тобой? Ты заболела? Что случилось?
Но бабушка не могла сказать ничего вразумительного. Женька терпеливо ждала, пока та выплачется. И когда старушка, наплакавшись вволю, наконец замолчала, Женька помогла ей встать с пола и принялась уговаривать, как маленькую:
-Ну вот, моя хорошая, ну вот. Пойдём, ляжешь на диванчик, а я с тобой посижу, ты мне всё и расскажешь.
Бабушка покорно дала уложить себя на диван. Женька принесла ей сердечное лекарство и, укрыв пледом, присела рядышком.
-Ну вот, всё хорошо. Полежи, отдохни, всё пройдет, - приговаривала она, поглаживая бабушку по голове.
Бабушка истерично замотала головой и вновь принялась плакать, только слёз у неё больше не было, один скулёж получался.
-Виновата я перед тобой, внучка, кругом виновата.
Женька досадливо поморщилась: только этого ей сейчас и не хватало для полного счастья.
-Ну вот, ты опять, - сказала девушка.
-Нет, нет, - бабушка ухватила её за руку, - ты послушай, пожалуйста, и прости меня, старую. Я как лучше хотела, да только не вышло, - она снова завыла и сбивчиво продолжила: - Они сказали, что папе твоему, что сыночку моему помогут там… ему тяжко, я знаю, жалко, он же сын мне, Женечка, понимаешь, сын…
Женька кивнула головой:
-Сын, я понимаю…
-Так эти…эти, - бабушка с трудом искала слова, - эти…сволочи, все деньги… твои, что ты дала…они сказали, что адвокат…и сыночек мой раньше выйдет, - она снова захлюпала носом, - вот я и отдала.
Женька сначала сидела в оцепенении, сразу до неё не дошло, что случилось, вернее, не хотела верить в то, что услышала. В голове не укладывалось, как могла бабушка так поступить с ней, с Женькой. Видения проносились одно за другим. Она, как в кино, наблюдала за своей жизнью со стороны: вот она, полуголодная, работает в две смены, чтобы денег заработать им с бабушкой Леной, вот похороны бабушки, вот Маргарита, её салон, а вот то, о чём Женька думать не хотела - Афродита, проститутка, торгующая своим телом…Если бы знала бабушка, как достались ей эти деньги, какой ценой! Она через ад прошла, чтобы заработать их, а бабушка всё спустила за один миг. Если бы только она знала! Да нет, она никогда ничего не хотела знать, ослеплённая любовью к своему непутёвому сыночку и беспричинной ненавистью к своей невестке. Женька в порыве вскочила:
-Как ты могла! Как ты могла! Нет! Как ты посмела!
-Всё знаю, внученька, всё знаю, всё понимаю, но сыночек…
Женька резко повернулась к бабушке и зло посмотрела на неё. Очень многое хотела она сказать сейчас старой женщине, в сущности, чужой ей, но осеклась: бабушка беззвучно плакала. Нет, она не выла, не причитала, а просто крупные горькие слезы катились по старушечьим щекам. Вот именно этих слез будто испугалась Женька, она подошла к старушке, опустилась перед ней на колени, порывисто обняла её и зашептала:
-Ничего, ничего, моя хорошая, прорвёмся, что-нибудь придумаем. Мы вернём деньги, обязательно вернём, не плачь только, всё хорошо будет, родная моя, хорошая…
Сколько они так просидели, обнявшись, Женька не знала. Только встала она, когда бабушка, убаюканная ею, крепко спала, поскуливая во сне, как маленький щенок.
Женька тщательно, как она считала, приготовилась к встрече с бандитами: в сумочку положила газовый баллончик, маленький перочинный ножичек и небольшую гантельку, невесть откуда взявшуюся в её квартире.
-Эх, - сказала она, с тоской посмотрев на свои средства защиты, и вздохнула: этим, пожалуй, можно только воробьёв попугать, на братков подобная "военная амуниция" вряд ли подействует. Это так, для личного успокоения.
Женька услышала пьяные крики ещё на лестнице: бойцы теневого фронта явно были на пике веселья. Она робко остановилась перед дверью, потом передернула плечами и решительно забарабанила в дверь.
-Бабка, открой! – услышала она чей-то сиплый басовитый крик.
Но бабки не было, Женька это знала, а бандиты, видно, нет. Она снова постучала в дверь. Кто-то, ругаясь на чём свет стоит, открыл наконец дверь нараспашку.
-Опа! – сказал парень с подбитой физиономией и широко улыбнулся беззубым ртом: - К нам гости! Девочки, заходите! – предложил он и, широко махнув рукой, отступил назад, давая Женьке возможность пройти.