* * *
- Можем выпить здесь, - предложил Мэтью.
Бен заглянул в застекленные двери.
- А не слишком тут шикарно?
- Тут рядом везде шикарно, - объяснил Мэтью. - Поддельный шик.
Он толкнул дверь и не придержал ее, так что Бен едва успел увернуться. Догнав брата, Бен схватил его за руку.
- Ты чего такой?
- Какой?
- Такой вздрюченный?
Мэтью вздохнул. Он выглядит, подумал Бен, не просто усталым, а опустошенным, куда-то подевалась уверенная собранность, которая в последние пять лет, как казалось Бену, только нарастала. Он проследил, как Мэтью заказал пару бутылок пива и расплатился за них, а затем последовал к столику в углу, под гигантским плазменным экраном со сложной развязкой шоссе, снятой точно сверху. Мэтью поставил бутылки на столик, мельком взглянув на экран.
- Я смотрел по нему чемпионат мира по регби.
Бен хмыкнул. Он сбросил рюкзачок на пол и примостился на итальянском металлическом стуле.
- Как сам?
Мэтью продолжал демонстративно смотреть на экран.
- Ничего.
- Ясно, - сказал Бен. - А у меня день сегодня хреновый. Босс всю дорогу шпынял меня у всех на виду, прикапывался к чему попало.
Мэтью отвел взгляд.
- А в остальном все хорошо, если не считать сегодняшнего дня?
- Ты садиться-то будешь?
- Да.
- Так садись. Не могу разговаривать, когда ты торчишь столбом.
- Извини. - Мэтью медленно опустился на стул рядом с Беном и добавил: - Извини, что сорвался на тебе.
Бен отхлебнул пива, стащил вязаную шапку и взлохматил волосы.
- Да ничего.
Мэтью присмотрелся:
- У тебя на самом деле все хорошо? Если этот день не считать?
- Я в порядке.
- А Наоми?
- Тоже. И с квартирой все путем. Она классная, мне правда нравится.
- И вид у тебя довольный.
- Ты матери не говори, - попросил Бен, - но мне надо было еще давно свалить, года два назад, а то и три.
Мэтью поднес к губам свою бутылку.
- У нас у всех одна беда.
- Какая?
- Засиделись.
Бен вытаращил глаза.
- У предков?
- И не только.
- Мэтт, что стряслось?
Мэтью приложил к губам бутылку и отставил ее.
- Сам пока не понимаю.
- Вы с Рут…
- Похоже, это конец, - перебил Мэтью.
- Черт!
- Просто так вышло. Внезапно. Я не видел, к чему все идет. - Он отпил еще и зажмурился, словно ему стало трудно глотать. - А должен был.
- Слушай… - начал Бен, придвигаясь к брату. - Слушай, Мэтт. С подругами…
- Она хочет купить квартиру, - прервал его Мэтью, - а мне это не по карману. Потому, что все до последнего гроша я потратил на то, чтобы жить, как мы живем - только я, кретин несчастный, мог так вляпаться. Бен, мне двадцать восемь, а я вернулся к тому, с чего начал в твои годы. Мне сейчас… мне… - Он осекся и добавил яростным шепотом: - А, плевать.
Бен начал с расстановкой:
- Это трудно - сознаться…
Мэтью вскинул голову.
- Трудно сказать, ну, женщине, что у тебя не хватает денег.
- Да.
- А если еще женщина зарабатывает больше, чем ты…
- Да. Наоми больше?
- Нет, - ответил Бен, - и я заранее сказал ей: будет получать больше меня - мне без разницы. Но вообще-то я и сам не знаю.
- Это бесполезно, - возразил Мэтью. - Даже если в целом справляешься, чувствуешь себя так, будто облажался. А если молчишь, она начинает строить догадки. Ей не остается ничего другого, если ты молчишь.
Бен пригубил пиво.
- Не хочешь жить в ее квартире?
- Только не на таких условиях. Не хватало еще чувствовать себя нахлебником.
- Так, значит…
- Вот я и сказал ей: хочет квартиру - а она зарабатывает столько, что просто обязана ее купить, - пусть покупает, а я в ней жить не стану.
- Далась ей эта квартира, - сказал Бен, - других нет, что ли?
- Рут к ней сразу прикипела.
- Но ведь если бы вы выбрали жилье подешевле, ты мог бы в него вложиться.
Мэтью нахмурился:
- Я пытался.
Бен искоса взглянул на него:
- А она что?
- Позвала меня с собой. В ту квартиру. Она хочет только ее.
- Ну так хорошо.
- А я не могу. И она это знает.
- И ты поставил ее перед выбором…
- Нет, - поправил Мэтью. - Я предоставил ей свободу выбора.
Бен уставился в пустоту. Потом сказал:
- Сочувствую.
- Спасибо.
- Нашим скажешь?
- Придется.
- Почему?..
Мэтью отвел взгляд и почти с горечью признался:
- Мне может понадобиться помощь. Ненадолго.
Бен засмотрелся на свое пиво. Если отважиться и все-таки поставить Мэтью в известность, что Роза уже просила помощи у отца и услышала отказ, то момент для этого настал самый подходящий. Но Бен вдруг понял, что Мэтью - не Роза и что его старший брат и сестра должны учиться на своих ошибках и вести собственные битвы. Стоит ему заикнуться о Розе, и Мэтью станет еще тяжелее, а лишние осложнения ему сейчас ни к чему.
Бен снова взялся за бутылку.
- Поговори с матерью.
Мэтью повернулся к нему:
- Почему с ней? Я хотел встретиться с отцом.
Бен покачал головой. Никогда прежде у него не возникало стойкое ощущение, что он не просто сравнялся с братом по возрасту, а чуть ли не перерос его. На миг он обнял Мэтью за плечи.
- Нет, только с ней. Поверь, так будет лучше.
Глава 6
Барни потянулся через сиденье Кейт за ее ремнем безопасности.
Она отвела его руку:
- Сама справлюсь.
- Мне нравится это делать, - объяснил Барни. - Пока меня не тянет командовать, вот я и пользуюсь случаем - когда ты не против. - Он застегнул ремень. - Вы выглядишь уже лучше.
- А чувствую себя почти так же кошмарно. Ну, разве что мне полегчало самую чуточку.
Барни повернул ключ зажигания.
- Или просто радуешься тому, что хоть на выходные вырвалась из дома.
Кейт отвернулась.
- Кейт!
- Я тебя не слышу.
- Все ты слышишь. Ты согласна даже целых сорок восемь часов пробыть невесткой, лишь бы не притворяться, что можно жить в одной квартире с Розой и спать спокойно.
Кейт промолчала.
- Сегодня ты пробыла у нее, - продолжал Барни, выводя машину на улицу, - до часу ночи.
- Ей было плохо…
- А потом и тебе стало плохо, ты не смогла уснуть и в результате стало плохо мне.
Кейт ударила себя по коленям кулаками.
- Барни, мы ведь уже говорили об этом.
- С нулевым результатом.
- Неправда. Она нашла работу.
- Временную.
- Зато это работа. Она будет платить нам за жилье.
- Много?
- Будь хоть немного подобрее.
Барни молчал, пока не проехал площадь с круговым движением, потом ответил:
- Ладно, напрасно я это ляпнул. Извини. Но мы не завели бы этот разговор и я не начал бы молоть чушь, если бы не Роза.
- Знаю.
- Дело в том, что она просто не умеет быть незаметной. Каким-то чудом ей удается занимать собственной персоной всю квартиру, даже сидя в своей комнате за закрытой дверью.
- Барни, - прервала Кейт, глядя перед собой, - осталось всего две недели.
- А потом?
Кейт промолчала.
Держа руль одной рукой, Барни накрыл второй ладонь Кейт. И повторил уже мягче:
- А потом?
- Не знаю.
- Пообещай мне одну вещь.
- Мм…
- Пообещай, что не будешь просить ее задержаться у нас.
- Постараюсь… - выговорила Кейт.
- Так не пойдет.
- Барни…
- Если ты откажешься, я сам попрошу ее покинуть наш дом. Не ради своего удобства, а ради тебя. И ради нас.
Кейт откинула голову на спинку сиденья и закрыла глаза.
- Мне просто кажется, что у нас так много всего…
- Послушай, - перебил Барни, - послушай, всего, что есть у нас, мы добились сами. У Розы мы ничего не отнимали.
Кейт еле слышно заплакала.
Барни взглянул на нее:
- Ох, милая…
- Да ничего…
Он быстро свернул на обочину и неловко обнял Кейт.
- Милая, ну не плачь, прости меня, только не плачь! Ох, Кейт…
- Ты не виноват, - всхлипывая, сказала Кейт. - Дело во мне. И наверное, в ребенке.
Барни разжал объятия и приложил ухо к животу Кейт.
- Уж этот мне ребенок!..
Кейт шмыгнула носом и посмотрела на голову Барни у себя на коленях, на его волосы, руку, лежащую на бедре.
Все хорошо, - выговорила она. - Я ей скажу. Если она еще не поняла…
- Она же не дура.
- Да, - согласилась Кейт и вытерла глаза рукавом. - Не дура. В том-то и беда.
Шаря под раковиной Кейт в поисках резиновых перчаток, Роза думала, что ее определенно не готовили в уборщицы. Насчет помощи по дому Эди придерживалась строжайших правил и нередко давала понять домочадцам - за частым исключением Бена, - что поддержанием порядка должны заниматься все, кто живет в доме. Если она мать, это еще не значит, что она бесплатная прислуга. Но Эди не принадлежала к числу женщин, которые считают невзбитые подушки и не отчищенные от накипи чайники первыми симптомами домашней анархии; мытье полов в кухне она никогда не ставила превыше помощи Мэтью с уроками или плясок с Розой перед зеркалом на лестничной площадке. Только в гостях у школьных подруг Роза обнаружила, что люди - не все, но некоторые - покупают пылесосы потому, что они облегчают уборку, а не только по той причине, что на них нарисована забавная рожица. Ничто из увиденного, никакие сияющие ванны и унитазы, не убедили Розу в том, что позиция Эди в корне неверна, но со временем Роза поняла, какое удовлетворение доставляют вполне вещественные и удивительно весомые достижения, подобные чисто убранной квартире. А за то недолгое время, пока она жила с Джошем, она и сама не раз искала не то чтобы роскошное, но убедительное утешение, стараясь держать под контролем хотя бы домашний хаос.
В эту субботу она решила навести безукоризненный порядок в квартире Кейт и Барни. Отчасти она надеялась, что полировка мебели и выравнивание ковриков поможет ей успокоиться, но вместе с тем рассчитывала заслужить невысказанное прощение Барни, а если удастся - прицел, конечно, дальний, но в отчаянном положении все средства хороши - подготовить почву, чтобы потом попросить разрешения вместо одного месяца пожить у них все два. Роза остро осознавала, что последние две недели была невыносима, вела себя, как обидчивая и вредная девчонка-подросток, а с Кейт держалась, как под влиянием самой заурядной и неприглядной зависти.
Если уж говорить начистоту, думала Роза, щедро разбрызгивая чистящее средство по поверхностям в кухне, она и вправду завидовала Кейт. Но не тому, что у Кейт есть Барни, а их желанию быть вместе и сказочной роскоши общего будущего. И в то же время Роза знала, что такая зависть горька и разрушительна, что это позор для любой уважающей себя личности. И даже если моя личность не достойна уважения, рассуждала Роза, отскребая пятна, - а в последнее время ее и вправду не за что уважать, - я хотела бы вернуть его себе, хотела бы мудро распоряжаться своей жизнью.
Она выпрямилась. В кухне постепенно воцарялись приятная чистота и покой. Роза уже подумывала, не разобрать ли шкафы, когда до нее вдруг дошло: любая попытка переставить хотя бы коробку чечевицы будет расценена как критика, а в ее нынешнем шатком положении это недопустимо. Она предпочла бы к возвращению Барни и Кейт придать квартире вид скромного, но заметного с первого взгляда знака благодарности. Поколебавшись, она не без труда призналась самой себе: ей хочется извиниться, не произнося слов извинения.
В гостиной зазвонил ее мобильник. Роза неторопливо направилась к нему, на ходу стаскивая резиновые перчатки и мысленно повторяя себе, как делала в последнее время всякий раз, когда звонил телефон: "Только бы это был сюрприз, хорошая новость, что-нибудь приятное…"
- Дорогая, это ты? - послышался в трубке голос Эди.
- Привет, мам.
- У тебя все хорошо? Чем занимаешься?
- Уборкой, - ответила Роза.
- Уборкой? Почему?
- Захотелось. Мне нравится. Субботнее утро - самое время навести порядок.
- Только не в моем доме, - возразила Эди.
- Помню.
- Роза, что происходит?
- Происходит?
- Да. Мы не общались несколько недель…
- Пять дней.
- Я хочу твердо знать, что у тебя все хорошо.
Роза выпрямилась.
- Да, все.
- Точно?
- Да, мама. Спасибо.
- Ты нашла работу?
- Да.
- И что это за…
- Не самая лучшая. Но работа. В турагентстве.
- Роза…
- Только не начинай.
- И ум, и внешность - все при тебе, - напомнила Эди, - я не хочу, чтобы ты разменивалась по пустякам.
- А я и не размениваюсь.
- Дорогая…
- Мама, - перебила Роза, - лучше скажи, что у тебя случилось?
- А, это.
- Да, именно. Я же слышу - что-то не так.
- Видишь ли… - начала Эди. - Мне дали роль.
- О, мама! В Ибсене?
- Да. Странно, правда?
- Странно?
- Да. Получить ненужную тебе роль, не очень-то стараясь.
- Тебе она была нужна.
- Может быть.
- А по-моему, это замечательно, - заявила Роза. У нее сжалось горло, словно от подступающих слез. - Поздравляю. Просто блеск.
- Еще посмотрим, что будет дальше, - откликнулась Эди. - Во вторник читка. Заодно и познакомлюсь с моим сценическим сыночком. Ты с Мэтью не виделась?
- Нет…
- Что слышно насчет квартиры, которую они с Рут хотят купить?
Роза прижала ладонь к горлу.
- Молодые успешные профессионалы…
- Дорогая, я так хотела бы…
- Мама, мне не нужен лофт. И работа в Сити тоже.
- А с Беном говорила?
- Ни с кем не говорила.
- Роза, у тебя все в порядке?
Роза зажмурилась, одними губами произнесла "что в лоб, что по лбу" и сказала вслух:
- В полном.
- Если что-нибудь не так…
- Все хорошо. Позвони мне потом, расскажи, как прошла читка во вторник.
- Ладно, - пообещала Эди.
- Как папа?
- Сидит в своем сарае.
- Шутишь?
- Ты думаешь?
- Передай ему привет, - попросила Роза.
- Дорогая…
- "Мистер Пропер" ждет! - перебила Роза и отняла трубку от уха.
В трубке верещал слабый и невнятный голос Эди.
- Пока, мам!
Она медленно вернулась на кухню и устало прислонилась к раковине. Эди на собственной кухне, она - на кухне у Кейт, Мэтт и Рут наверняка покупают чайники от "Алесси" для своей, а счастливые Бен и Наоми вообще не заморачиваются насчет кухни. Роза вздохнула. Она удержалась и не сказала матери по телефону то, что хотела. И знала, что просто не смогла - по давним, давно исчерпавшим себя соображениям преданности и предательства, которые так портят семейную жизнь, по тем же самым причинам, по которым ее мать и сестра матери постоянно созваниваются, а за глаза перемывают друг другу косточки. Роза скрестила руки на груди. Внезапно ее осенило: вместе со слабым лучиком пробудившейся надежды ей подумалось, что мысль насчет тетки - ее удача, и если уж на то пошло, в ненадежной семейной системе поддержки должно быть где-нибудь место для родной тетушки. Роза выпрямилась и положила резиновые перчатки на край сверкающего кухонного стола. А затем в задумчивости вернулась к мобильнику в гостиную.
- Я играю Освальда, - сообщил юноша.
Эди улыбнулась ему:
- Так я и думала.
Он засмеялся, словно фыркнул.
- Нетрудно догадаться, если персонажей всего пять…
У него были тонкие черты лица и худоба, которая у Эди почему-то всегда ассоциировалась с поэтами времен Первой мировой.
- Кстати, у нас один и тот же цвет глаз и волос, - заметил юноша. - Мать и сын.
Эди смерила его оценивающим взглядом.
- Полагаю, тебе достался отцовский рост…
Он усмехнулся.
- Помимо всего прочего.
- Помню, - кивнула Эди. - Ох и пьеса.
- Да уж, не водевиль…
- Значит, на репетициях будем умирать со смеху. Так всегда бывает, когда пьеса мрачная.
- Кстати, я Ласло, - представился юноша.
- Знаю. Такая экзотика.
- А мою сестру зовут Оттоли.
- Она актриса?
Ласло покачал головой.
- Скоро будет врачом. - Он сопроводил слова невнятным жестом. - Никогда еще не играл в пьесах Ибсена.
- Я тоже. По-настоящему.
- Я даже не надеялся…
- И я.
- Отвратный был кастинг.
- Ужасный.
Он улыбнулся.
- И все-таки мы здесь, мама.
- Если не ошибаюсь, - улыбнулась Эди, - ты периодически называешь меня "мамулей". По крайней мере в этой версии.
Он изобразил легкий поклон.
- Мамуля.
Она огляделась. Смуглая девушка с кудрями, перевязанными на макушке оранжевым шарфом, болтала с режиссером, стоя в почти вызывающей позе танцовщицы - ноги под странным углом к телу и откляченный зад.
- А как тебе Регина?
Он обернулся.
- Жуть.
- Тебе, кстати, с ней целоваться.
- Жутко вдвойне.
- Привыкнешь, - пообещала Эди, - даже двух недель не пройдет.
- Видите ли, я всего год как окончил театральную школу… - с жаром ответил он.
Эди уставилась на него в упор, улыбнулась и взяла его за руку.
- Какая прелесть, - сказала она.
Барни настоял, чтобы Кейт отправилась на работу в такси. Три недели она чувствовала себя так плохо, что безвылазно просидела дома, и вот теперь, в первый ее рабочий понедельник, Барни не желал рисковать. Он сам вызвал такси и даже оставил для таксиста на кухонном столе двадцатифунтовую купюру, придавленную апельсином.
- Только один раз, - предупредила Кейт.
Взглянув на купюру, она пожалела о том, что Барни ее оставил. Забота сама по себе очень приятна, но чужая навязанная воля, подкрепленная деньгами, - совсем другое дело. За предусмотрительность Кейт была благодарна, за деньги - нет. В конце концов, она еще работает и вполне способна сама оплатить поездку на такси. Апельсин она положила обратно в вазу с фруктами, подумала и воткнула туда же купюру, как флажок.